Всё сделано, как и приказал Рязанов: ефрейтор Плевич довёл Гектора до самого дома – да что там, до самой квартиры! И по пути, как и надобно, брал показания, под запись. Не вполне понятно, как он ни разу не запнулся, когда всю дорогу, казалось, смотрел в свой блокнот, но он ведь и не первый день в полиции, должно быть – так подумал Гектор.

«Завтра соседи поди начнут допытываться, отчего же «нашего благополучного Гектора» привела домой полиция. Опять сумятица перед обедом...»

Гектор закрыл дверь, но Плевич ушёл не сразу: ещё несколько секунд он стоял напротив неё, видимо, записывая адрес и номер квартиры. Или сверял записанный ранее адрес с фактическим. Во всяком случае, лёгкие шаги ефрейтора вскоре послышались и начали удаляться.

Гектор сел на пол, упёршись спиной в кровать. «М-да, а собирался сходить в корчму... Теперь точно придётся потратить вечер – и не только этот – на что-то более... полезное. Хватит откладывать.»

Он дополз до небольшого ящика и достал оттуда увесистую книгу в твёрдом переплёте. «Вернёмся к нашим баранам». Сегодня он просто читает некоторое количество страниц, но завтра он их перечитает, прочитает новые и сделает конспекты. Обычно, это всё делается только по выходным, ибо после небольших попоек в корчме и тело уже решительно не готово для подобной деятельности, и разум слишком размяк.

Правда, навязчивые мысли то и дело приходят в голову; сначала они легко прогоняются, но затем въедаются всё сильнее, из-за чего перечитывать несколько страниц «Государства» приходится снова и снова.

«Он так странно на меня посмотрел, будто хотел что-то сказать...»

Гектор помотал головой.

– Нет, просто всматривался в лицо, было ведь темно. Ничего необычного.

Иногда такой способ взаимодействия со своими мыслями помогает. Быть может, помог и в этот раз, ведь в итоге он всё же прочитал эти несколько страниц, на нелёгкую долю которых выпали эти навязчивые мысли, и даже сверх этого прочитал ещё столько же. Но пора и ко сну готовиться.

***

Когда шесть дней в неделю встаёшь чуть ли не раньше всех, то почему бы и в выходной день не соблюдать эту славную традицию? Конечно, Гектор не сразу к этому пришёл, однако если весь свободный день посвящать полезным занятиям, то логичнее вставать рано, дабы успеть сделать больше, чем если валяться до обеда.

Посему, он встал, как и обычно. Темень, но фонарь зажигать совсем не хочется. Да и смысл, если и так на интуитивном уровне известна конфигурация своей мелкой квартиры. Хотя вот перед умывальником всё же стоит поставить лампу. Он уже давно не брился, и последний день месяца, возможно, стал бы неплохим поводом, наконец, избавить лицо от лишней растительности – хотя бы на время. Но... сейчас уже не лето, за окном становится всё прохладнее и прохладнее, поэтому придётся и за бородой ухаживать. Сделав все водные процедуры, он с той же лампой пошёл на вырожденный гибрид столовой с кухней. Из готового только хлеб, все консервы закончились.

«Придётся спускаться в подвал. Заодно и керосина ещё возьму».

Что действительно радует и создаёт приятную атмосферу – отсутствие суматохи, ибо в такой час выходного дня все спят – даже хозяйка. Что несколько напрягает в такие моменты – для сохранения этой утренней идиллии необходимо контролировать чуть ли не все мышцы тела, дабы не наступить на пол слишком тяжело, или чтобы открыть двери максимально беззвучно. В противном случае, кто-нибудь с чутким сном обнаружит себя пробудившимся и блаженному одиночеству Гектора настанет конец. Ситуация усугубляется габаритами Гектора – для завода они вполне подходящие, а вот для утренних прогулок до подвала телосложение шкафа как-то не особо способствует достижению желаемых эффектов. Но, к его счастью, всё прошло гладко, и консервы наряду с керосином были доставлены благополучно.

Затем он вернулся к вчерашнему чтиву и, как и обычно, начал конспектировать после того, как перечитал. А потом читать дальше, и опять-таки конспектировать. Обычно этот процесс длится до обеденного времени. И хотя с конспектами у него особых проблем не было, но с обсуждением пройденного материала всё время какие-то препятствия – нет собеседников. Точнее, они есть, но не совсем подходящие.

– Ну вот где его носит? Уже полгода как не виделись. Сбежал в дедовский дом и всё, затворник хренов, – негодование обычно вырывается наружу в форме диалогов с пустотой.

Из хорошо знакомых ещё был Рязанов и, конечно же, Константин. Но из-за характера обсуждаемых тем – в основном политических – чего-то долгосрочного и конструктивного построить не получилось. Конечно, Гектор узнал довольно много альтернативных аргументов его размышлениям, но все эти аргументы потом свелись до нескольких, просто в разных вариациях. И аргументы эти происходили из того, что у людей разное происхождение, разный возраст, опыт и взгляд на действительность – взгляд, который диктуется их местом работы. Поэтому поначалу было интересно, но быстро набило оскомину. Но если уж выбирать более искусного собеседника из этих двоих, то выигрывает Рязанов – у него, в силу опыта и возраста, тон мягче и лучше способствует конструктивному диалогу. В отличие от старшего брата.

Эта необходимость в хорошей дискуссии и подталкивала Гектора к хождениям туда, куда обычно он не ходит: учебные заведения, открытые светские приёмы и различные клубы – после работы он порой читает художественные произведения, поэтому может и поучаствовать в обсуждениях. Ну и театры; не то, чтобы это место специально для дискуссий, но порой ему удавалось поучаствовать в нескольких таких спонтанных «симпозиумах».

Но вот время обеда, а значит в дверь барабанит хозяйка.

– Квартплата. Тридцать первое число уже.

– Сейчас будет, – крикнул Гектор в ответ и направился к чемодану.

Он вышел в общий коридор, дошёл до квартиры хозяйки и вручил конверт. Не дожидаясь ничьего подтверждения, пошёл обратно. Лишь только он уселся обратно за стол, дверь опять содрогнулась под натиском кулаков.

– Что такое?

Он открыл дверь, не выходя в коридор – там и некуда было выходить.

– Ге-ектор, а почему тебя вчера привела полиция? – ласково спросила группа соседок.

– Потому что взорвал корчму, – с привкусом усталости ответил он.

– Правда?!

– А зачем?!

– Но как?!

– Почему тебя отпустили?!

– Девушки! Спокойно! Я всего лишь взорвал корчму – за такое не наказывают. А пришёл в сопровождении полицейского лишь по той причине, чтобы по дороге ещё чего не взорвал. Ещё вопросы?

Все несколько притихли.

– Чудесно, – и он закрыл дверь.

На этот раз дверь чуть не слетела с петель. По крайней мере, и нам, и Гектору так показалось.

– Ге-ектор, ну что ты сочиняешь?

– Это было просто сопровождение, ибо Константин волновался.

– Только Константин?

– Рязанов волновался о том, чтобы Константин Аркадьевич не волновался.

– Значится, теперь просто «Рязанов»?

– Что значит «теперь»? Я его всегда по фамилии называл.

– Ну-ну.

– Он меня не воспитывал, ему нет смысла обо мне отдельно волноваться. Вот и всё, – Гектор вновь закрыл дверь.

Бедная дверь вновь начала содрогаться, но заднице Гектора, уместившейся на стуле за столом около окна на улицу, было уже как-то не до всей этой суеты. Уперев голову в свой кулачище, он опять о чём-то думал. Но о чём же?

– Да-а... Он меня не воспитывал, и это был мой выбор. Хватит уже об этом... Точка.

С этими словами, завершающими великие мыслительные процессы великих, Гектор взял свёрток одежды и пошёл мыться вниз. Но по дороге встретил всё тех же любопытных девиц соседок, и в его светлую голову пришла другая мысль.

– Девушки! А не хотите ли вы прогуляться по городу?

Радостный лепет.

– Тогда вы готовьтесь, а я пойду приму ванну, – был его ответ. Зайдя в ванную комнату, он сказал уже себе самому, – Опять разорюсь... Впрочем, какая разница? Лучше уж девчонок порадовать, чем себя травить пойлом.

***

– Обещали тридцать первого числа уже зарплату, а её всё нет. Как всегда: говорят одно, а по факту – как обычно.

– Ты расстроен? – спросил Гектор у коллеги по цеху.

– Ха! Ещё чего! Они нас за дураков, видать, держат – поди думают, мы поверили! Шиш!

– По твоему тону не понятно было, что ты не расстроен. Вот я и спросил.

– Эх, Гека! Ну ты, конечно...

– Разговоры!

Работяги утихли, хотя не сказать, что они разговаривали как-то исключительно громко. Но ранее мы уже упоминали, что на «Арсенале» не любят общения работников между собой.

Стоит ли описывать трудовые будни Гектора, если для него самого они сливаются в неразличимую вязкую субстанцию, нахождение в которой требует от человека – даже такого крепкого телом, как Гектор – стойкости не только физической, но и моральной? Вот и мы думаем, что не стоит. Хотя иногда лёгкое дуновение ветра проникает в это затхлое спёртое безвоздушное пространство – дуновение ветра в виде внеочередных выходных, либо же, что более частое явление (относительно внезапных однодневных отпусков), в виде сокращённых смен.

Ничто не предвещало беды. На дворе второе ноября, на дворе завода в том числе. За окном темень, дневная смена Гектора подходит к концу. Уже почти можно идти домой... И вот слышен гудок – смена закончена, да здравствует новая смена! Широкие плечи Гектора вновь устало опускаются в тяжёлом выдохе. Не важна особо физическая конституция работника – устанет каждый, просто более физически подготовленный будет дольше уставать. Но за четырнадцать часов устанет всё равно. Он здоровается со сменщиками, они перекидываются парой фраз и расходятся по своим делам. Мы уже говорили об этом, но раз мы делаем этот круг, то и повторить пару фраз лишним не будет.

Его смена гурьбой подходит к воротам. Он отчего-то оглянулся посмотреть на эту громаду, украшающую набережную. Башни завода, как казалось в облачных вечерних сумерках, терялись в небесах. Стоит сказать, что завод за последние декады разросся в размерах – как доходных, так и физических. Но несмотря на промышленный рост, благосостояние рабочих оставляет желать лучшего.

Они вышли за ворота. Они уже выходили за эти ворота, и не раз, но всё это было раньше, в предыдущие дни. Сегодня же... Взрыв.

***

Третье ноября.

– Ты читал газеты?!

– Нет. Пока нет, – ответил Гектор.

– Вокруг всякая ранновщина творится, а ты тут такой невежда!

– Что творится-то? Помимо взрывов вокруг завода?

– Да ты возьми и сам прочитай, умник.

– У тебя хотя бы с собой бумажка?

– Н-на!

Собеседник чуть ли не ударил плечо Гектора своим костлявым кулаком со смятым номером газеты за второе ноября внутри. Однако ранее мы уже приводили всю нужную для контекста информацию из этой газеты, поэтому смысла останавливаться на прочтении Гектором этого всего нет.

Глаза Гектора расширились, насколько могли. Затем брови гуляли то вверх, то вниз. В оконцовке, он просто допил воду, не доев обед, и пошёл на «свежий» воздух.

«Охренеть».

Через несколько минут его собеседник подошёл к нему с известием.

– Завтра зарплату выдадут, сказали. А, и ещё выходной завтра. Забавно, да? Только взрыв произошёл, как они решили выплаты сделать. Чудные какие!..

«Охренеть».

И так до конца дня лицо Гектора выражало ничего, но с лёгким налётом тихого ужаса и недоумения. Он даже не понял, как закончилась смена, как он добрался до дома, как лёг спать. Очнулся он только будучи в кровати, ибо понял, что не может заснуть. Но не переживайте! Под утро ему всё же удалось сомкнуть глаза и погрузиться в сонное небытие.

Завтракать не хотелось – он уже пришёл в себя, просто аппетита нет, поэтому просто выпив воды, Гектор быстро оделся и пошёл на завод.

Вывернув из-за угла здания, перед взором чуть вдалеке предстал завод. Но чем ближе он был к нему, тем отчётливее проступало из глубин ощущение – что-то не так.

Ворота заперты. А перед воротами толпа рабочих, пришедших за зарплатой.