Повязка с глаз исчезла вместе с проводниками. Гектор осмотрелся, но тусклый свет фонаря был не в состоянии, просто не в состоянии показать что-либо новое – всё как обычно на своих местах: дома, мостовая, голые кусты, другие фонарные столбы, наконец. Тишина, по большей части. А за углом находится и его дом – как будто он идёт с работы, очень удобно. Только как объяснить своё отсутствие в несколько дней? «Сверхурочные? Ага, конечно».

Благо ключи от дверей не пропали в стачке – дожидаться утра совсем не обязательно. Тем не менее, сейчас надо действовать также тихо, как и по утрам выходных, дабы не разбудить кого. Таки добравшись до своей квартирки, Гектор всё продолжал осторожничать, кабы не издать лишнего звука. Переоделся в домашнюю одежду и расположился на кровати. Попытался уснуть. Но... поток мыслей не позволил этого.

«Что теперь делать с работой? Деньги где взять? Опять скитаться? Можно, конечно, попробовать пойти к Косте, но... вряд ли он пустит. Да и во всяком случае, пока есть время, прежде чем меня начнут выселять – поди успею найти работу. В принципе, можно ведь и в деревню какую уехать. Хотя это, конечно, вариант не самый лучший, но что поделать!»

Он пошёл на кухню, доедать ещё не испортившиеся остатки пищи. «Ну ты как знаешь, конечно, но ведь они придут за тобой», отозвались слова Мака у него в голове. Гектор зажёг свечу и в полутьме начал резать почерствевший хлеб.

«– Ты не остался незамеченным, знаешь ли.

– Мне всё равно не близки ваши методы.

– Ха, имей ты успех с этой стачкой, скоро дошёл бы и до наших методов!

– Это ещё почему?

– Потому что понял бы, что реальные изменения делаются более решительно, а не переговорами. Но твоя попытка неплоха, тут я тебе отдам должное. Всё-таки твоё невежество оказалось спасительным.

– О чём ты вообще?

– Скоро увидишь. Но если хочешь увидеть побыстрее, то всё-таки рекомендую остаться здесь.

– Я не революционер. Мне террор не близок.

– Какая досада... Жаль вот только, что террор близок им – шишкам наверху.»

После околополуночного перекуса, он вернулся на кровать. «Видимо, придётся всё-таки уехать из города...» У него нет причин не доверять Маку. Но ведь и Мак какой-то не такой, как обычно. Тем не менее, он его спас, значит, и зла желать не станет. Значит, надо довериться. Да и тот, ещё «старый» Мак, сам куда-то пропал, посему и Гектору придётся последовать такой же тактике. Но ведь он мог бы и не покидать город, а жить в подполье... «Ага, жить: постоянно в бегах, воровать, делать опасные вылазки, в конце концов, умирать за Революцию... Они молодцы, конечно, но кроме проблем ничего более не принесли обществу. Лучше уж в деревне если не скрываться, то начать всё с начала... Насколько это получится.»

Представляя новую жизнь, он и не заметил, как уснул.

***

Проспал чуть ли не до обеда. С тяжёлой головой Гектор всё же встал с кровати и, никак не контролируя свой шаг, отправился на обычные «утренние» процедуры. В процессе он вспомнил о том, что собирался более осторожно теперь делать все свои шаги – не только стратегические, но и физические в том числе. «Ты хотя бы полицаям на глаза не попадайся, будь так добр.»

– Не попадусь, – сплюнул Гектор в раковину раствор для чистки зубов.

После быстрого душа, он пошёл было на кухню, но в дверь осторожно постучали. Гектор замер на полпути. «Как же наивно было думать, что этот месяц я смогу ещё здесь находиться. Вот дурак!» Теперь уже осторожным, как можно тихим шагом он направился в комнату, стараясь действовать по возможности бесшумно. Достал чемодан, сложил в него одежду и ценные вещи, коих немного: семейная фотография пятнадцатилетней давности, записная книжка, золотые часы отца, «Проклятые поэты» и «Государство». Он уже почти оделся, как в дверь забарабанили.

– Гектор! Гектор, это Константин! Я знаю, ты здесь, открой дверь!

Немного помешкав, он всё же подошёл к двери и открыл её, стараясь делать это с видом беззаботным.

– Здравствуй, братец! Какими судьбами? – Гектор даже постарался улыбнуться.

– Ты где был? – отчеканил Константин, суровый как в своём появлении, так и в интонациях.

– Ну вот те на! Ни здрасьте, ни как поживаешь...

– Отвечай! – рявкнул полицейский.

– В запое был, где. Под забором валялся где-то, уже не упомню, где именно...

Константин зашёл внутрь. Гектор закрыл дверь.

– Ты вообще головой подумал, когда это затеял?!

– Не очень – это ведь спонтанно получилось: проходил мимо кабака, дай, думаю, зайду бахну бокал хмельного, а дальше ка-ак понеслось...

– Да не про запой я твой идиотский! Про стачку, кретин!

Гектор опешил, но продолжил разговор.

– Подумал. Хотя и не без эмоций...

– А ещё себя мыслителем мнишь – то же мне, лидер нашёлся!

– Ты чего-то придумываешь, братец...

Константин уже собрался продолжить свои язвительные нападки, но оценивающе оглядел Гектора и спросил:

– Собрался куда?

– Ну так это... погулять.

– Ты работы лишился, тебя разыскивает полиция, а ты погулять решил? – в интонации Константина читалась смесь издёвки с высокомерием и всезнанием.

– Ну я же не знал, что за мной теперь городовые охотятся! – возразил Гектор.

– ... Кстати говоря, ты как вообще добрался до дома?

– А я помню, что ли?

– Ну-ну... – сделав паузу, полицейский добавил, – со мной пойдёшь. Наручники на тебя надевать не буду, так и быть. Но если убежишь – пеняй на себя.

– Не понимаю, зачем мне от тебя убегать...

– Ха! Не удивительно, что ты теперь в таком положении: видать, ты вообще ничего не понимаешь в этой жизни!

– Пошли уже, умник.

– А ну цыц! – вновь рявкнул на брата Константин. Всю дорогу до участка они шли молча.

***

Когда они зашли в кабинет Рязанова, тот стоял перед окном, спиной ко входу. Константин Аркадьевич указал Гектору на стул, а сам остался стоять. Чуть погодя Рязанов, наконец, повернулся к братьям.

– Благодарю, Константин Аркадьевич. Вы можете пока быть свободны. Я переговорю с Гектором наедине.

Старший Бальмонт кивнул и удалился из кабинета.

– Ну что, революционер ты наш доморощенный... Уж от тебя я такого не ожидал, честно признаюсь.

– Может, вы меня с кем-то путаете? Я не делал ничего революционного.

– Уверен? А что насчёт той стачки думаешь, которую как раз ты и возглавил?

– Отстаивание интересов своих товарищей теперь считается революционными действиями?

– Само по себе отстаивание интересов, конечно же, не есть нечто порочное. Но давай будем честны: то, что вы там устроили, отстаиванием интересов товарищей назвать язык не поворачивается... Я вот одного не пойму: когда же ваш аппетит будет удовлетворён? Всё время вам всего мало. То царей подрываете, то рабочих подстрекаете к участию во всяких сомнительных кампаниях, то ещё чего...

Гектор сидел на стуле, опустив взор вниз, поочерёдно сжимая и расслабляя кулаки.

– В курсе ли ты, что являешься сейчас главным подозреваемым по делам о взрывах на заводе «Арсенал» и в корчме Хобутова?

Младший Бальмонт медленно поднял взгляд на офицера. В глазах его тот увидел ненависть вместе с чем-то ещё, но так и не понял с чем. Во всяком случае, Рязанов слегка напрягся: он сам далеко не мелкий, да и не робкого десятка, однако с Гектором сталкиваться в схватке не самое выигрышное занятие. Понятно, что после такого столкновения больше будет жалеть сам Гектор, но в краткосрочной перспективе Рязанов рисковал покалечиться.

– Но я-то знаю, что ты бы не пошёл на убийство. Значит, вряд ли ты имеешь прямое отношение к этим взрывам. Однако, это не отменяет того факта, что ты пропал на несколько дней. Брату своему ты поди сказал, что был в запое, или ещё какую отговорку придумал. Но очень ведь удобно получается: лидер провального восстания рабочих, когда эта заведомо проигрышная авантюра почти закончена, вдруг берёт и исчезает. А потом как бы невзначай появляется у себя дома, будто ничего не случилось. Можешь отнекиваться, но тут и так понятно, что настоящие революционеры тебя подобрали. И, судя по тому, что ты здесь, тебя таки завербовали.

– Нет.

– М-м? Не завербовали, значит?

– Нет.

– Тогда что ты делаешь в городе?

– Хотел работу найти новую.

– Эх, Гектор... Гектор! Ты сама невинность!.. А знаешь, что? Я замолвлю за тебя словечко перед полицмейстером – при условии сотрудничества. Ты ведь, по сути, единственный, кого мы знаем, кто входил в контакт с этими террористами. Кто знает, вдруг ты даже в состоянии установить с ними постоянный контакт, при этом находясь здесь – в качестве информатора.

– Вы думаете, у них нет информаторов среди полиции?

– Допускаю такую возможность, хотя верить в это не хочется, если честно. Но! Вряд ли у них есть информатор почти напрямую от обер-полицмейстера. И вряд ли будет – только если ты не согласишься.

– Я вообще не хочу ни в чём участвовать.

– Зачем же тогда затеял стачку?

– Обстоятельства вынудили.

– Ах обстоятельства...

– Вы так уверены в том, что я для личной выгоды это делал?! – Гектор смотрел на коллежского асессора жадными до агрессии глазами; ещё чуть-чуть, и вместо жадных они стали бы людоедскими.

– Ну уж точно не в интересах своих товарищей, – Рязанов отвернулся к окну, встав спиной к Гектору, агрессия в глазах которого усилилась. Чуть подождав, Порфирий Игнатьевич продолжил. – В общем, подумай, дорогой мой приёмыш: либо ты соглашаешься работать со мной, либо отправишься в лучшем случае за решётку. Эта дихотомия выглядит как угроза, но прошу тебя, воспринимай это как предостережение и руку помощи.

«И что теперь? Попался полиции. Требуют сотрудничества, что логично с их стороны, конечно, но мне-то что делать?! С одной стороны «решётка в лучшем случае», с другой стороны... да то же самое, просто на манер революционеров! Убить может и не убьют, Мак поди не позволит... Ну и перспективы. Хотя... Означает ли моё «сотрудничество» то, что я буду работать на Рязанова? Что я буду работать вместе с ним? Если так, то почему бы не рискнуть... Может, что и выйдет из этого…»

– Кстати, Константин должен был тебя опросить насчёт вашего старого знакомого, но так уж получилось, что он не мог тебя застать дома. Так что придётся это делать мне. И так, когда ты в последний раз видел Мака Ротриера?

***

Гектор закрыл за собой дверь квартиры. Обеденное время уже прошло, но он ведь не ел ничего сегодня, так что, взяв часть оставшихся денег из ранее собранного чемодана, он вновь пошёл на улицу за продуктами.

По возвращении он утолил голод, после чего решил почитать ещё при дневном свете. Однако солнце вскоре ушло в закат, да и мысли Гектора довольно-таки часто спутывались и уводили от текста в чащобу тревожных фантазий и неопределённости. И то и дело думал о своём новом неофициальном начальнике, который лет так шесть назад ещё был его опекуном. «А теперь я под надзором полиции... Под его надзором! Ну дела...»

Продолжать своё бесславное чтение при рукотворном освещении он не захотел, поэтому решил, что если просто улечься на кровать и смотреть в потолок, то это определённо поможет не посвятить всё это времяпрепровождение тем же самым блужданиям по дебрям своего беспокойного разума. За окном уже совсем стемнело, да и тогда Гектор далеко не сразу принял волевое решение осветить комнату. С другой стороны, делать больше ничего не хочется, так что можно сразу идти спать. Даже пить не хочется. Он пошёл в умывальню, сделал необходимые водные процедуры перед сном и ушёл спать.

Всё бы ничего, но посреди ночи его разбудил некто в тёмных одеяниях и с закрытым лицом. Дабы Гектор не закричал, этот кто-то зажал ему рот, после чего поднёс к своему только что открывшемуся лицу зажжённую свечу. То был его коллега по прошлой работе и товарищ по стачке – Горский. В принципе, если так разобраться, то неудивительно, что он приходит вот таким образом. Вряд ли его ситуация лучше, чем у Гектора.

– Здарова, Гека. Времени мало, так что давай быстро. Нас к тебе Мак послал, – сказал тот шёпотом. В свете свечи Гектор еле разглядел ещё одного посетителя своего жилища. От себя добавим, что тот был ещё более худым, чем Горский, который не отличался особой массой, но и тощим его назвать было тоже нельзя.

– Кто это? – также шёпотом спросил Гектор, указывая на спутника Горского.

– Взломщик. К делу. Короче, дерьмово, что ты полиции попался, но уже всё равно, Он это предвидел. У тя, короче, три варианта: бежишь из города, идёшь с нами, или аки бы работаешь на полицаев, но вообще нам помогаешь. Вот только последний самый опасный, ничё гарантировать те не будем, – шептал Горский со своим типичным серьёзным и слегка кислым выражением лица; выражением, которое при тусклом свете свечи становилось ещё серьёзнее и кислее, переходя в нечто похожее на грозное пренебрежение.

Гектор слегка нахмурился, подумал минуту-другую, и вынес вердикт.

– Я пока здесь останусь. Вдруг получится вернуться к обычной жизни. Поди он сможет мне помочь с этим…

– Ты дурной? Видать сильно головой треснулся... Шут с тобой. Ладно, человек в их стане тоже нужон, так что оставайся тут, мы с тобой как-нить будем связываться. Токма и мы за тобой следим, учти. Если сдашь нас, убьём. Понял?

– Понял.

– Последний вопрос. Кто он?

– Кто?

– Ты упомянул кого-то, кто якобы может тебе спокойную житуху обеспечить. Кто он?

– Это так важно?

– Да.

– Рязанов.

– Хорош, Гека. Держись тут. И не плошай. Удачи.

– Тебе тоже.

Посыльные удалились так же тихо, как и появились. Гектор попытался вновь уснуть.