«Жизнь состоит из горя и горечи стакана

Однажды я выпил море, и так я дошёл до дна,

Чтоб обо всём этом не думать, всё это забыть

Я ничего больше не придумал, кроме как

Пить»

Игорь Власьев

Промедли он ещё немного, его бы схватили. Однако Горский схватил его за шиворот и поволок прочь от порта, куда вот-вот стекутся всякие разные службы — не каждый день в порту несколько взрывов происходит, особенно в день отправки военного корабля!

Гектор сначала пытался сопротивляться, но было это, конечно, для виду. Раз уж Мак не объявился в течение нескольких минут после взрыва, значит всё кончено. Гектор натянул маску обратно на лицо и сильно зажмурился прямо на ходу, лишь бы не отдаться эмоциям прямо на улице.

Один раз с Горским они чуть не попались в поле зрения полиции, пока добирались до своей подпольной резиденции, но, в общем и целом, вернулись благополучно. Чего нельзя было сказать о других участниках сегодняшней авантюры, и речь даже не про двойников: минировавшие один из заводов Курощупов с напарником отсутствовали. Итого осталось шесть человек. Правда, должен был ещё вернуться Мак — другой Мак…

Но он не вернулся. Ни через час, ни через два. Спустя сутки все присутствующие поняли, что теперь остались только они. И ситуация довольно тупиковая, если оставаться здесь. Теперь разве что идти вперёд, продолжать начатое, пускай и без буквально ранны в качестве лидера. Или всё же поменять цель? Чего вообще добивался рогатый? К чему шёл?

Гектор колебался, но всё же выдвинул себя на роль лидера оставшихся. Да никто и не возражал, ведь идейность идейностью, а не все хотят браться за организационные процессы. Вот только что конкретно делать дальше Гектор всё-таки не представлял, и никто из присутствовавших не знал планов рогатого, чтобы что-то сопоставлять и думать. Тем не менее, одно дельце всё же намечалось.

«Нужно найти и освободить Курощупова и его напарника». Казалось бы, что тут сложного? Практическая реализация сложная, вот что. Единственная зацепка в таком деле — друг одного из товарищей, что помог информацией, когда они похищали Суриила. Да и помог он видимо потому, что рогатый на него надавил. Так что ничего у них нет сейчас, чтобы хоть что-то можно было предпринять, кроме изматывающего и весьма пассивного способа — наблюдения.

Собственно, к этому и пришли. Нечего больше делать, а делать что-то надо. Теперь один остаётся за сторожа, другой ходит за продовольствием, а после присоединяется к наблюдательной деятельности оставшихся четырёх. В итоге пятеро человек рассредоточены по городу, и каждому надо взять себе уличную работу.

На следующий день Гектор, как и остальные в разное время, выбрался из убежища в город. Основным условием всего предприятия был выбор объекта для наблюдения — полицейское или административное здание. В остальном всё по обстоятельствам.

А обстоятельств было много, даже чересчур. Гектор всё ходил по улицам, узнавал насчёт любой доступной уличной работы. В конце концов удалось выхватить возможность за гроши подметать улицу, где в поле зрения попадал полицейский участок. Да и ранна с ними с грошами, это даже бонус в нынешних условиях.

Пока Гектор убирал снег с тротуаров вокруг закономерно проходили люди. Разговаривали кто о чём, но довольно часто в этот день Гектор слышал обсуждения позавчерашних взрывов в порту. Многие неторопливо прогуливались с газетами, так что здоровый дворник с шарфом поверх рта успел мимоходом углядеть изображения Мака и другого Мака на главной странице сегодняшнего «Столичного Вестника».

Во время перерыва, пока не намело новую партию снега, Гектор зашёл в лавку сапожника, к которому устроился сегодня, и спросил насчёт газеты. Тот как раз собирался её в печку кинуть. Гектор взял протянутые ему скомканные листы, развернул и быстро пробежался по главной странице. «Близнецы атаковали порт…» Он поморщился и скомкал газету обратно, подошёл к печке и бросил комок туда. Сапожник хмыкнул и закрыл маленькую дверцу буржуйки.

— Столько денег, и всё на войну эту… Вот пускай и подавятся!

Гектор лишь покивал в ответ, поправил свой потрёпанный картуз и пошёл обратно на улицу.

Спустя две недели работы преимущественно в ветреную и снежную погоду Гектор увидел плюс-минус ничего, что могло бы хоть как-то помочь ему выйти на след Курощупова. Что он видел, однако, глаз не особо радовало: казалось, что с каждым днём число рабочих, которых приводили в участок явно не как свидетелей чего бы то ни было (вряд ли свидетелей стали бы подгонять свистками и дубинками), всё росло и росло. Порой Гектору даже казалось, что кого-то из товарищей привели прямо сюда, но он приглядывался получше и понимал, что то лишь внешнее сходство.

В целом «предприятие по освобождению Курощупова» стагнировало, если не регрессировало. Им нужен был человек, который имеет возможность доставать хоть какую-то информацию касательно пойманных революционеров, и при этом чтобы сам этот некто не попал под подозрения за выискивание такого рода информации. По этому поводу выступил Горский с предложением.

— Вступим в эсеры. Держу пари им нужны решительные люди. И вообще думаю, что среди них найдётся хоть кто-нибудь с подходящими связями. А то так мы Курощупова не скоро отыщем — если вообще отыщем.

— Хорошо. Ты и обратись к ним тогда. Ежели помогут, то пожалуйста. А нет, так тогда и смысл какой?

Горский молча кивнул и тут же пошёл на выход из убежища.

Двадцатого декабря мело особенно сильно. Гектор уже за первый час работы устал как за весь день. Он уже и подзабыл малость, каково было работать на заводе, но сегодня вспомнил сызнова. В обеденное время можно было хоть немного отдохнуть внутри лавки, но каждый раз, когда он заходил сапожник одаривал его то ли ироничным, то ли снисходительным взглядом и по-стариковски протягивал: «Эх ты, работяга!..», но не выгонял его. Не сразу.

Вечером Гектор возвращался чуть ли не шатаясь. А шататься нельзя, иначе ещё как пьяницу возьмут под руки да прямиком в участок. Он шёл как и обычно малыми переулками. Метель так и не стихла, посему помимо уже привычного шарфа на лицо он ещё и ворот куртки поднял; картуз приходилось придерживать рукой.

Он завернул в очередной мало освещённый пустой переулок. Но пустота его была мнимой: чем дальше Гектор шёл по нему, тем громче было слышно препирания нескольких голосов где-то впереди. Хотя как препирания? Скорее какие-то оправдания с одной стороны и претензии с другой. Наконец, в поле зрения возникла группа людей. Всего пятеро: трое полицейских и, похоже, двое рабочих. Гектор сначала не собирался менять траекторию пути, но раз уж тут полицейские… Он направился прямо к скопищу ускоренным шагом. Видимо из-за метели его было не видно, так как полицейские никак не отреагировали на приближающийся силуэт.

Похоже, те собирались возвращаться в свой участок в компании «новых знакомых», судя по репликам всех участников, однако эти «новые знакомые» явно не разделяли таких намерений. Когда двое мундированных достали дубинки, пока третий стоял и смотрел, Гектор был уже совсем рядом с ними. Он резко замахнулся и ударил обернувшегося к нему (судя по всему) офицера прямо в лицо, и тут же без промедлений уже левый кулак его заехал городовому по челюсти. Второй городовой ударил Гектора по руке дубинкой, но здоровяк как ни в чём не бывало саданул того коленом под дых. Все трое мундированных лежали на снегу спустя пару секунд, как Гектор возник в поле зрения всех собравшихся. И под его: «А ну кыш отсюда!» двое рабочих чуть ли не испарились, так что за полминуты суммарно вся сцена и закончилась. Гектор еле как добрёл до убежища и, не утруждаясь в ежедневной отчётности, завалился спать.

На следующий после этого вечернего столкновения день Гектор рассказал товарищам о случившемся и получил в свой адрес волну одобрения. Горский не остался в стороне, хотя и замечанием об опрометчивости такой ситуации не преминул воспользоваться.

Они с ним обменялись головными уборами, и теперь Гектор ходил в вязаной шапке. Тоже потрёпанной, но главное, что в шапке. Ему оставалось надеяться, что из-за весьма скудного уличного вечернего освещения те трое полицаев остались не в состоянии как-либо описать напавшего на них незнакомца. Он, конечно, как мог поменял свои одеяния, и тем не менее, опасения оставались весьма существенными.

Во время непрекращающейся уборки снега Гектор то и дело поглядывал на участок, на его обитателей, то и дело что ходили туда-сюда через арку входа, и лишь тупил свой взор в землю, сильнее сжимая черенок лопаты. Порой он бубнил себе под нос что-то в духе: «…а я к нему на похороны даже не попал…» И опосля добавлял: «…если они вообще были». После этого он замирал на несколько секунд, шмыгал носом и возвращался к работе.

***

Горский пока не вступил в партию, но на контакт пошёл. Тот партийный, с кем он контактировал, на данный момент не мог обещать, что поисками Курощупова и его напарника займутся, однако по его словам руководство партии выразило интерес по поводу всей оставшейся группы Раннмака, как нынче стали звать рогатого, так что возможность поисков была не нулевой. Гектор, в свою очередь, не разделял такого же интереса по поводу вступления в партию, так как в первую очередь хотел освободить Курощупова и товарища, а судя по реакции партийных те не шибко торопились что-то делать. А время идёт.

Прошла неделя с момента вечернего инцидента. Гектор стал возвращаться в убежище мимо кабаков, но сдерживал себя и не заходил за желанным напитком. Он не пил уже больше месяца.

За день до нового года, опять-таки вечером он остановился рядом с кабаком, что был как раз недалеко от лавки сапожника. День выдался тяжёлым, так что Гектор чуть покачивался на месте. Он простоял некоторое время, пока за спиной не услышал совсем рядом хруст снега и голоса.

— Уже напился, а теперь ещё раздумывает!

— Да поди все деньги пропил и придумывает лазейки!

Гектор медленно обернулся: то были двое полицейских.

— Я весь день отработал и устал как ранна… А ваши домыслы оставьте при себе, с-судари, — негромко сказал Гектор с хрипотцой.

— Смотри, ещё и огрызается. Тоже мне уставший! Хороший рабочий тот, кто после работы молча до дому плетётся быстренько и не вылезает оттудова до следующей смены своей. А вот ты, детина, шибко уж распоясанный. Придётся тебя в участок проводить! — с задором сказал правый полицай, и левый хихикнул вдогонку.

— Ну попробуй подойди, урод мундированный, — процедил Гектор, слегка улыбаясь исподлобья.

Полицаи чуть опешили, но переглянулись и с насмешками двинулись в сторону Гектора, по пути доставая дубинки.

Правому он заехал прямо в нос, отчего тот упал на спину. Левый аж испугался от такой скорости, и прежде, чем сам успел что-то сделать, поймал своим животом колено Гектора и сам упал на правого. Работяга, однако, не спешил уходить: он взял левого одной рукой за ворот, поднял и ударил в глаз, после чего небрежно бросил на землю.

— Как те такое, дерьма кусок? Смешно?!

Гектор поднял правого, ударил коленом под дых, также бросил обратно и присел на корточки рядом.

— Я хоть и устал, но на вас, тварей, у меня сил хватает. А знаешь почему? А потому что я вас терпеть не могу, твари мундированные.

Он взял обоих за края штанин и поволок внутрь кабака.

— Братцы, у меня тут ситуация! — крикнул Гектор с порога. — Вот эти друзья народа сказали, цитирую: «хороший рабочий тот, кто после работы как мышь серая, зашуганная, а главное уставшая вусмерть быстренько-быстренько плетётся до своей конуры и сидит там в страхе показать свою вонючую морду, чтобы господа полицаи радостно могли не только гулять по улицам, но ещё и без проблем хватать этих мышей за хвосты их поганые да утаскивать в свои логова». Конец цитаты. Ну так как, братцы, что мы думаем по этому поводу? Узнали? Согласны?!

На пару секунд тишина воцарилась в кабаке, и тут же обрушилась под натиском лавины всеобщего гогота. Гектор хоть и еле стоял, тяжело дыша, но тоже расхохотался. Правда, чуть не упал, да люди добрые подхватили его под руки и усадили на стул. В это время другая часть кабачной компании столпилась вокруг изувеченных полицаев и принялась вносить свою лепту в начатое Гектором дело. А сам Гектор взглянул на это действо через плечо, ухмыльнулся и развернулся прочь, после чего достал из кармана несколько монет и бросил их на стол, за который его усадили.

— Пива мне, насколько этих грошей хватит!

— Сколько у него там? — крикнул кабатчик.

— Копеек десять! — ответили окружившие Гектора.

— Пойдёт! — довольно протянул кабатчик.

Спустя минуту большая кружка стояла перед Гектором. Он сделал глоток и поморщился.

— Какое горькое!

— Не нравится?! — вызывающе спросил кабатчик.

— Шутишь, что ли? То, что нужно! — с задором ответил Гектор и залпом выпил всю кружку.