Они проводили сеанс терапии в старом маленьком святилище, высеченном прямо в горе, здесь редко проводились церемонии, но за святилищем всё равно хорошо следили, тут было чисто и темно, на балках под потолком висели жаровни с огнём, а окна были где-то в высоком куполообразном потолке, свет из них не проникал в глубину комнаты, а рассеивался наверху.

Лайонел тревожно посмотрел на сестру, Лориэль, заметив это, ему улыбнулась и кивнула/ Затем жрица коснулась висков принца кончиками пальцев, входя в ментальный резонанс с его душой.

Сначала перед внутренним взором была лишь кромешная всепоглощающая тьма, но вот, рядом зажегся слабый трепещущий огонёк свечи. В янтарных отблесках огня вырисовывалось лицо маленького принца, блики скакали по его тонким нежным чертам выхватывая из темноты его скулы, щеки, нос, подбородок и надбровные дуги, огонёк отражался в глазах, подчёркивая в них тревогу, именно в его руках горела эта тусклая дрожащая свечка, словно символ его гаснущей надежды. Вдруг в отражении глаз мальчика жрица увидела странную тень за своей спиной, принц перевёл взгляд, посмотрев в сторону тени. В этот миг Лориэль почувствовала, как зябкий холодок крадётся по её спине, и в сердце зарождается неприятное чувство тревоги.

Жрице ни в коем случае нельзя было поддаваться страху, ведь, если она испугается, то сделает принцу только хуже. Неизвестно какие ужасы могут воплотиться в этом пространстве, если она не обуздает своё воображение. Чтобы отвлечься от образа, затягивающего её в кошмары, девушка переключилась на спокойное безмятежное воспоминание о том, как они играли с братишкой в догонялки. Это привело её в равновесие, и она смогла сосредоточиться на обдумывании происходящего.

— Мой принц, всё хорошо? Что вы видите? — мягко спросила жрица, принц снова посмотрел на Лориэль, а затем вернулся взглядом к чему-то за её спиной.

— Тебя... И ещё я вижу тень... — спокойно ответил мальчик.

— Вы знаете что это за тень? — жрица осторожно обернулась в попытке рассмотреть то, что находилось за её спиной, но там ничего не оказалось. Она почувствовала неприятные колючие мурашки, в её мыслях промелькнули жуткие предположения. Что скрывается там в кромешной тьме? Злобный фейри или фантом? Если это фейри, то и принц и жрица под угрозой, но если это фантом — простая фантазия созданная принцем для собственных целей, то угрожать это нечто может только Лориэль.

— Она всегда присматривает за мной, когда я засыпаю, — робко ответил Алонтир, глядя на невидимое для жрицы существо. Судя по его реакции и ответу, оно, всё таки, было больше похоже на фантома. Лориэль облегчённо вздохнула, раз так, ей стоит лишь убедить принца, что помощь жрицы не представляет для него угрозы, и всё таки, что-то смутило её. Если фантом создан лишь для того, чтобы помогать мальчику засыпать, почему же у жрицы возникло такое чувство, что Алонтир опасается тени? И почему даже войдя в резонанс с его душой, Лориэль ничего не видит.

— Вы её боитесь? — спросила жрица. Принц растерянно пожал плечами.

— Не знаю... Она хочет защитить меня, но я не хочу её впускать в свои сны...

— Как именно по-вашему мнению, она хочет защитить вас?

— Уничтожить все кошмары... Но я боюсь, что она сотрёт и хорошие воспоминания, — доверчиво ответил Алонтир и с сожалением вздохнул, всё ещё глядя на невидимого фантома.

— Вам вовсе не нужна тень, чтобы избавиться от кошмаров, вы и сами с ними справитесь. Просто поверьте, вы их сильнее, — мягко произнесла Лориэль, но от её слов лицо мальчика исказилось, выражая всю боль и горечь, что скрывались в его сердце:

— Как можно быть сильнее того, что нельзя победить и предотвратить? Что если мои страхи вовсе не чудовища и представив, что я могу их победить, я лишь обману сам себя. Пока светит солнце, я могу заставить себя поверить, но когда опускается тьма, я понимаю, что всё это ложь... Что надежда лишь обман. Всё закончится как и раньше... Всё это будет повторяться снова и снова... Разве можно с этим смириться?

— Что именно будет повторяться? —

— Не делай вид, что не понимаешь! — принц резко обернулся разглядывая что-то перед собой. — Этот мир так несправедлив...

Лориэль увидела иссохший разлагающийся труп маленькой девочки, она была окружена прекрасными белоснежными лилиями. Принц смотрел на неё, ища в изуродованных чертах хоть что-то знакомое.

— Если бы только ты не умерла... — отстранённо обратился он к мёртвой сестре.

— О Боги... — жрица отвернулась, стараясь не смотреть на жуткий маленький труп.

— Я не могу вспомнить её лица, но ведь времени прошло так мало... — с горечью произнёс мальчик.

— Она может быть ещё жива, верно? Не стоит отчаиваться раньше времени... — стараясь говорить как можно более уверенно, попыталась успокоить его жрица.

— Тогда почему твоя мать смотрела на меня так, словно я остался совсем один? Снова... — дрогнувшим голосом сказал Алонтир, и в его глазах блеснули слёзы. — И она тоже в будущем уйдёт? -

— Нет конечно... Мы всегда будем с вами рядом... Мы ваши верные союзники, — мягко произнесла Лориэль, попытавшись обнадёживающе улыбнуться ему.

— Вы такие же хрупкие, как и остальные... — в отчаянии воскликнул мальчик, падая на колени и пряча лицо в ладонях.

— Не беспокойтесь, это не так... — жрица наклонилась к нему и протянула руку в попытке поддержать принца, но остановилась в нерешительности. Вдруг Лориэль почувствовала что-то странное — необъяснимую тревогу и уверенность в том, что вокруг происходит нечто неприятное. Жрица резко обернулась. На мгновение ей показалось, что перед ней кто-то стоит — тень, едва различимая периферийным зрением и исчезающая, когда на неё падает взгляд. Затем Лориэль увидела то, что повергло её в ужас. Пустота перед ней была усеяна трупами: сожжёные, прирезанные или замученные до смерти — все тела хранили на себе следы жестокой мучительной смерти. В одном из мёртвых тел Лориэль узнала свою мать, ещё один, лежавший рядом с ней труп оказался юношей, чей цвет волос и форма ушей пугающе напоминали ей Лайонела. Лориэль упала перед ним на колени и с трудом смогла прийти в себя, сделав несколько судорожных вздохов. По её щекам сами собой бежали слёзы. Она подняла взгляд на маленького принца. Мальчик смотрел куда-то вдаль, игнорируя трупы под ногами, он стоял по щиколотку в крови.

— Зачем вы представляете такие ужасы? Так не будет! Придите в себя, мой принц! Если вы не будете верить в то, что у нас всё ещё есть надежда, кто тогда будет? — взмолилась Лориэль, до этого момента она и не подозревала на сколько страшным может быть то, что юный принц воображает в своём подсознании. Лориэль хорошо знала, что самое универсальное лекарство для души это доброта, любовь и терпение, она считала, что достаточно убедить принца в том, что его действительно любят и ценят, но он оказался куда более сложным пациентом для неё, чем она предполагала.

Мальчик, словно не слыша её мольбы, шагнул вперёд и протянул руку вверх. Жрица подняла взгляд и увидела красивого белоснежного мотылька, кружащегося в воздухе перед принцем. Лориэль хотела что-то сказать Алонтиру, но вдруг, посмотрев туда, где он только что стоял, обнаружила пустоту. Жрица настороженно осмотрелась, но вокруг больше ничего не было. Вместе с принцем исчезли и трупы и кровь под ногам, лишь мотылёк остался, он летал вокруг Лориэль, словно играя с ней. Жрица глубоко вдохнула воздух, чтобы успокоиться и не поддаваться панике. Она не понимала, как вдруг Алонтир мог исчезнуть. Их разумы были связаны, если бы он погрузился в иное воспоминание или сон, жрица должна была бы переместиться вслед за ним. Почему же этого не произошло? Вряд ли такой юный эльф мог быть столь искусен в ментальной защите, чтобы закрыться пускай и от начинающей, но всё же жрицы равновесия.

Девушка задумчиво посмотрела на кружащего вокруг мотылька, она знала, что во сне следовать за бабочками не самая хорошая идея. Бабочки чаще всего символизируют проводников в мир мёртвых, белая бабочка символизирует светлые воспоминания и беззаботные фантазии, а чёрная ведёт к угасающей душе, затерянной в астральном пространстве, с которой скорбящий отчаянно желает поговорить. Белая бабочка не самое худшее, однако, погрязнув в фантазиях о том, кого ты не можешь отпустить, можно потерять желание жить в настоящем. Может быть именно поэтому принц так упрямствует и не приемлет помощи? Неужели, он решил убежать и спрятаться потому, что Лориэль на него слишком сильно давила? Пожалуй, вид мёртвых тел матери и брата шокировали её, и она потеряла самообладание, но что тогда стоило ей сказать? Слишком уж реалистично принц представлял себе их мёртвыми, словно это отпечаталось в его памяти. Если со смертью матери Лориэль могла смириться, то вот воспоминания о страшном видении убитого брата, заставляли жрицу вздрогнуть. Алонтир даже мог представить Лайонела взрослым, неужели, принц считает, что её брат так же погибнет в войне с вампирами? Как вытравить эти отвратительные образы из его подсознания? Может ответ кроется в той тени, что он боится подпускать к своим ужасам?

— Господин Алонтир! — Лориэль попыталась позвать его, используя своё духовное чутьё, но мальчик не ответил ей. Это становилось опасно. Если он потеряется во время гипноза, то пробудить его будет очень не просто. Жрица поймала бабочку в ладони, но в следующий миг, та снова появилась поблизости, исчезнув из её рук. Похоже бабочка не давалась ей, но кое-что всё таки Лориэль почувствовала прикоснувшись к её крыльям. Алонтир был где-то там, внутри, намеренно или нет, но принц нашёл способ спрятаться, при чём столь быстро и просто. Теперь от него стоило ожидать и иных сюрпризов. Жрица поняла, что не справляется. Не разрывая ментальной связи, она на мгновение вынырнула из транса и громко произнесла:

— Лайонел, приведи Верховную жрицу, срочно!

— Да, сестрёнка! — послышался энергичный голос её брата, а затем она снова погрузилась в тишину, нырнув в разум принца. К её удивлению, мотылёк, которого она всего на пару мгновений упустила из виду, исчез. Она оказалась в абсолютной пустоте и темноте. Её тревога усилилась. Принц окончательно улизнул от жрицы.

— Господин Алонтир! — позвала Лориэль изо всех сил, но ответом ей была лишь тишина. Она позвала ещё, но он так и не откликнулся.

"Значит придётся самой пробираться глубже в его подсознание..." — подумала Лориэль и попыталась вспомнить что-нибудь, что могло бы послужить ниточкой для связи с его "я". К сожалению, у неё было очень мало воспоминаний связанных с принцем, первым, что пришло ей в голову было то, как он ласково улыбался ей перед тем, как Лориэль уложит его спать. Неужели это была ложь? Он улыбался ей, потому что не хотел, чтобы она о нём тревожилась? Жрица представила себе, как она стоит рядом с его кроватью, только что расчесав ему волосы, и по обыкновению спрашивает, нужно ли ему ещё что-то.

— Нет, — отвечает мальчик, и его золотые глаза отблёскивают яркими металлическими бликами в свете жаровен, а ромбовидные зрачки мягко мерцают изумрудно-бирюзовыми отсветами. У этого ребёнка очень красивые глаза, но иногда они кажутся такими печальными, словно вся скорбь мира лежит на его хрупких плечах.

— Вы бы хотели, чтобы я осталась? — задумчиво спросила Лориэль, толи у него, толи у самой себя. Однако мальчик не ответил. Эльфийка протянула к нему руку, она хотела дотронуться до его плеча, но он рассеялся словно мираж. Она снова была в темноте и пустоте. Между ними не было никакой эмоциональной связи. Неужели Лориэль совсем чужая ему? Мальчик был всегда мил с ней и учтив, замечал, если у неё было не очень хорошее настроение и доброжелательно интересовался всё ли в порядке. Обычно причиной плохого настроения Лориэль были споры с её матерью, но жрица не спешила ни с кем этим делиться, она просто улыбалась и говорила, что всё хорошо, и ей правда становилось немного легче от проявленного внимания. Мать просила её приглядывать за этим мальчиком, как за собственным братом, но Лориэль никак не могла видеть в этом возвышенном маленьком существе близкого ей эльфа. Должно быть, не только она ощущала существование этой непреодолимой незримой стены разделяющей их. Эта стена строилась кирпичик за кирпичиком с обеих сторон, когда-то возведённая принцем, чтобы спрятаться от своих чувств, она укреплялась и окружающими, которые никак не пытались эту стену пробить. Может быть единственный, кому удалось создать в этой стене крохотную брешь, это Лайонел? Лориэль замечала, что её брат довольно неплохо ладит с Алонтиром. Она попыталась как можно красочнее воссоздать в памяти тот момент, когда она видела их вдвоём в последний раз. Тогда принц сидел под деревом и читал книгу, а брат жрицы кувыркался на ветке изредка кидая в Алонтира абрикосы.

— Что ты делаешь? — осуждающе спросила Лориэль у Лайонела, подойдя ближе.

— Собираю абрикосы...

— Зачем ты бросаешься ими в принца?

— Сестрёнка, я же аккуратно... Это я просто так его угощаю... Так же веселее, я бросаю, а он ловит, — беззаботно ответил её братишка. Лориэль бросила на него скептический взгляд и неодобрительно покачала головой. То, как принц закрывался от абрикосового обстрела книгой, вовсе не было похоже на то, что он их ловит.

— Всё в порядке леди Лориэль, я просто увлёкся чтением, — мягко произнёс Алонтир, защищая её брата.

— Ну ладно. Лайонел, не обижай его.

— У, сестрёнка, ты чего? Ты же знаешь, я не злюка, мне не нравится никого обижать! — Лайонел спрыгнул с ветки и, надувшись, встал перед Лориэль, его зелёные глаза почернели от обиды, они всегда темнели, когда он злился, и мальчишка становился ещё милее, чем обычно. Жрица улыбнулась и потрепала брата по волосам.

— Ладно. Не дуйся, котёнок, я просто хочу, чтобы ты вырос хорошим эльфом, которым мы все сможем гордиться, — добродушно ответила эльфийка своему братишке. На мгновение краем глаза она заметила во взгляде Алонтира горечь и разочарование, похоже ему было завидно, что брат с сестрой так хорошо ладят. В прошлый раз Лориэль не заметила этого, вдруг её озарила мысль — это оно, то что она искала, момент, который для Алонтира действительно был значим, и за который можно зацепиться, чтобы проникнуть в его подсознание. Тогда Лориэль обратилась к нему:

— Мой принц, вы тоже станете замечательным эльфом, которым мы все сможем гордиться.

— Ты правда так считаешь? Потому что я принц? — с горечью спросил мальчик, почему-то он выглядел расстроенным, но раз он ответил, значит действительно был здесь.

— Нет, потому, что вы уже очень хороший эльф и вы очень стараетесь стать ещё лучше, — улыбнулась ему Лориэль. Алонтир вдруг раздражённо отбросил книгу в сторону.

— А толку-то? Я никогда не буду достаточно хорош... Я просто ненавижу давить на других, лишать свободы выбора, я хочу, чтобы всем вокруг меня было хорошо, но я обязан повести эльфов на войну, потому, что наши соплеменники, страдают под гнётом нечисти... Если я откажусь от их спасения, то буду слабаком и предателем, но с другой стороны, ведь не я буду жертвовать жизнью на поле боя. Хороший эльф в такой бы ситуации взял всё в свои руки, но я видел вампиров... Я слышал их голоса — абсолютно осмысленные. Речи их были жестоки, но и среди эльфов встречаются отморозки... Они такие же как мы! Разумные... Это дело — жнецов судить таких существ и выносить им смертельный приговор. Как я могу заставлять своих подчинённых становиться подобными им... Или как я сам, могу уподобиться жнецам? Скольких из моего народа эта война сведёт с ума или сделает чудовищами? Лориэль, пожалуйста, ударь меня посильнее и скажи, что я просто трус, который придумывает себе оправдания, чтобы не сталкиваться лицом к лиц с тем, что меня пугает! — искренне сказал принц и посмотрел жрице прямо в глаза.

— Нет, что вы, вы чудесный добрый, милый мальчик, вы просто слишком себя накручиваете... — Лориэль протянула к нему руку, чтобы погладить мальчика по голове и утешить, но он отодвинулся назад избегая ласки.

— Мне не нужна твоя жалость! Пожалуйста, не надо... Я просто хочу, чтобы ты перестала убеждать меня в том, что я справляюсь, потому что это не так...

— Всему своё время, декад через десять вы наберетесь сил и опыта и тогда всё будет проще, — мягко улыбаясь, ответила жрица, но принц, продолжая упрямствовать, ей возразил:

— Нет... Не думаю. Я не такой, как моя сестра... У меня не получается, как она дарить другим свет и тепло. Я лишь маленькая искра... И рядом нет никого, кто мог бы раздуть моё пламя.

Лориэль печально вздохнула и задумчиво ответила:

— Да воодушевлять других не просто, но ведь ваше имя значит "луч надежды". В вас должно быть то, благодаря чему Боги наделили вас таким именем. Имя определяет нас куда сильнее, чем даже наш изначальный божественный путь... Имя это то, на что не в силах повлиять ни другие, ни мы сами. Даже, если вас окутают тучи, ваш народ будет знать, что вы где-то там, прячетесь за облаками и дожидаетесь момента, чтобы выглянуть и дать им надежду на лучшее. Потому что это вы. Никто не может этого изменить. Даже если вы считаете, что вам не достаёт сил, и что в вас никто не верит, в глубине души каждый из нас надеется на то, что вы скоро расцветёте и станете нашей гордостью и путеводной звездой.

— Звезды холодные и далёкие... Неужели и мне суждено вечно быть холодным и далёким, чтобы не сжечь всё дотла? — с горечью спросил Алонтир, Лориэль посмотрела на него и с удивлением обнаружила перед собой не знакомого маленького мальчика, а прекрасного взрослого юношу, он сидел на траве скрестив ноги и руки и с печалью разглядывая крупную белую бабочку сидящую на его указательном пальце.

— О чем вы говорите? — Лориэль с восхищением и недоумением смотрела на незнакомца так похожего на маленького принца. Юноша поднял взгляд устремив его куда-то вдаль, и перед ним появилось бескрайнее зеркало отразившее его облик.

— Я вижу его... — задумчиво произнёс он. — Того, кем я мог бы стать, если бы всё сложилось иначе. Короля, что сошёл с ума и сжёг всё вокруг, потому что не смог защитить то единственное, что действительно полюбил...

В отражении за юношей пылал неукротимый пожар пожирающий всё на своём пути.

— Тому мне было достаточно защищать лишь одного эльфа, чтобы нести королевское бремя без сожалений и ощущения жизни в постоянном заточении... — эльф горько улыбнулся. — Я так увлёкся исполняя эту роль... Я думал, что поступаю правильно, что этого она от меня ждёт. Но сам не замечал, что пленяю её. Она готова была пожертвовать собой и своей свободой, чтобы сохранить гармонию в мире и в моём сердце, но всё же, однажды её мятежный дух вырвался, и в отчаянной попытке освободиться она предпочла мне... Смерть...

Вдруг бабочка сидевшая на пальце принца вспыхнула, и перед ними появился ещё один труп.

От ужасающего образа неожиданно возникшего перед ней у Лориэль скрутило живот. Принц печально вздохнул, посмотрев на мёртвую девушку безвольно валяющуюся на земле перед ними. Она лежала на спине, сжимая в тонких изящных пальцах окровавленный кинжал, под рёбрами зияла обширная чернеющая от запёкшихся сгустков крови рана. Её лицо было скрыто крыльями множества чёрных бабочек-носферату, эти прекрасные хрупкие создания покрыли так же её грудь и плечи. Одна из бабочек сидела прямо на полусогнутом пальце трупа, и Лориэль не могла избавиться от чувства, что лениво шевелящее крыльями насекомое неотрывно следит за ней. Большие яркие пятна на иссиня-черных крыльях были словно хищные голубые глаза, поблескивающие бледно-лимонными зрачками.

Лориэль резко опустила руку на плечо юноше, и тот в одно мгновение вновь вернул себе облик знакомого ей мальчика. Он поднял на девушку недоумённый вопросительный взгляд, очевидно для него такой жест был излишне фамильярным и немного даже напугал. Но Лориэль это было только на руку, ведь в тот миг исчезли и пугающие образы, которые жрица не хотела видеть. При взгляде на мёртвую девушку у неё в голове так и звенел навязчивый разъедающий разум как кислота вопрос: "Кто она? Чьё лицо прячут эти чёрные крылья? И вдруг это..."

"Хорошо, что она исчезла..." — подумала Лориэль и глубоко вздохнула. Она положила руки на плечи мальчику и, заглянув ему в глаза, успокаивающе улыбнулась.

— Должно быть вы наслушались всяких ужасных историй, всё не обязательно должно быть так, я уверена, вы найдете девушку, которая вас искренне полюбит... И вы её тоже полюбите, всё у вас будет хорошо.

— А что, если нет иной девушки, в которую я смогу влюбиться? — с грустью спросил мальчик и потупил взгляд. Улыбка жрицы стала куда более тёплой, добродушной и ласковой.

— У всех нас есть возвышенный образ того, кого мы бы хотели видеть рядом с собой, как спутника жизни, но это не значит, что тот, кого мы по настоящему полюбим, будет в точности ему соответствовать. Просто... Дайте миру шанс вас удивить. Как бы то ни было, я уверена, нет в мире девушки, которую вы не сможете очаровать, когда подрастете и станете мужчиной, — сказала Лориэль, перебирая все свои мысли, которые приходили ей на этот счёт.

— Не все хотят чтобы их очаровывали... И я на самом деле не хочу очаровывать, — удручённо вздохнув, искренне ответил мальчик. — Мне просто страшно, любовь это то, что связывает эльфов между собой, если её нет, что мешает кому-то исчезнуть из твоей жизни раз и навсегда?

Лориэль ласково погладила его по голове:

— Не стоит беспокоиться об этом раньше времени, мой принц. Ваша жизнь ещё только начинается. То чего вы так боитесь может и не случится, но если вы будете слишком много думать об этом, вы сами притянете к себе беды.

— Как я могу об этом не думать... — взволнованно возразил Алонтир. — Каждый раз когда я закрываю глаза, я вспоминаю тот ужасный день, когда мама... Мне хочется сбежать, спрятаться, и тогда бабочка приводит меня в тот мир, где я, пусть и не долго, но был счастлив... Для меня эти воспоминания такие же настоящие... И каждый раз, они заканчиваются смертью той, кого я так люблю. Я не должен об этом забывать, иначе я снова причиню ей боль. Я не хочу ломать её хрупкие крылья.

— Вы не сломаете никому крылья, вы слишком добры... — мягко ответила Лориэль.

— Разве? Уверенность в своей доброте и непорочности способна ослепить. Доброта не лишает собственных желаний, она придаёт им больший вес в глазах других и своих собственных... Всем должны воздать по заслугам, верно? Действительно ли это правильно... Скольким должны жертвовать другие, чтобы отплатить за добро? Или любая жертва добро обесценивает? Досада, боль и обида, сопряжённые с жертвой, порождают зло. Не только в душе жертвующего, но и в душе получающего жертву. Я думаю, нужно помнить об этом и принимать или отдавать лишь дары, но никак не жертвы.

— Хмм... Должно быть ваши рассуждения здравы, и всё же ваши страхи пусты, вы мудры и не позволите себе влюбиться в девушку, для которой любовь к вам это жертва. Так ведь?

— Разве это можно контролировать? — с недоверием спросил Алонтир.

— Конечно, я уверена, вы способны обуздать своё сердце, — жрица снова лучезарно улыбнулась ему и погладила его по волосам.

— Не уверен, что справлюсь с этим один. Лориэль, если я вдруг начну делать глупости, ты остановишь меня? Скажешь мне, что я поступаю опрометчиво и слишком сильно поддаюсь эмоциям? — доверчиво попросил мальчик.

— Конечно. Кроме того, я постараюсь позаботиться о том, чтобы вы были счастливы.

— Спасибо...

* * *

Вскоре нечто разбудило Лориэль. Над ней стояла Верховная жрица Лиалуриэн и мягко улыбалась, она была не одна, на кровати так же сидела хрупкая маленькая девушка в золотых одеяниях, она скрывала голову и лицо плотной золотой вуалью. Лориэль впервые видела эту странную эльфийку, но Верховная жрица не дала своей ученице задать вопрос, что вертелся у той на языке. Она взяла Лориэль под руку и вывела на свежий воздух.

— Верховная жрица, что это значит? С принцем будете разбираться не вы? — опомнившись спросила Лориэль.

— Боюсь я здесь бессильна. Я давно поняла это. В воспоминания принца проникло нечто инородное, от чего жрицы равновесия не в силах избавиться, — мягко ответила Лиалуриэн. Её ученица была на взводе. Верховная жрица чувствовала, что девушку раздражает вмешательство чужачки, она коснулась её плеча и улыбнулась, и эмоции Лориэль немного поутихли.

— Поэтому вы позвали ту девушку? Кто она? — недоверчиво полюбопытствовала юная жрица.

— Золотая сова — страж истории и знаний, ей можно довериться, — прикрыв бездонные, как ночное небо синие глаза, ответила Верховная жрица, не вдаваясь в детали.

— Почему тогда она скрывает лицо? — с некоторым раздражением продолжила расспросы Лориэль.

— Её сила невероятна, мало кто способен устоять перед соблазном попытаться её использовать... — наставница погладила эльфийку по плечу.

— Великая сила? Раз так её можно использовать в войне? — уже совсем устокоившись, спросила юная жрица.

— И да, и нет. Золотая сова и без того использует эту силу. В результате мы можем не сомневаться, но какой ценой он будет достигнут никто из нас не знает, — Лиалуриэн мягко погладила ученицу по голове. Лориэль тревожно потупила взгляд.

— Тебя что-то беспокоит, дитя?

— В фантазиях принца, я видела Лайонела мёртвым... Скажите, это ведь не одно из тех видений будущего, что иногда посылают нам Боги?

— Не тревожься, дитя. То, что видел юный принц слишком смутно. Многое из того, что он видит просто кошмары, а даже если и будущее, то не обязательно оно должно случиться, это зависит от нас и от него.

* * *

— А вот и ты, маленькая бабочка, — улыбнувшись "Золотая сова", поприветствовала тень стоящую перед нею.

— Давай, меньше лишних слов. Мне пора исчезнуть и этому всему тоже... — тень окинула взглядом поля, усеянные трупами, посреди которых стояла вместе с совой.

— Беспокоишься о мальчике? — спросила сова.

— Я всего лишь тень. Разве я могу беспокоиться? Во мне живёт лишь желание уничтожить это всё, на судьбу мальчишки мне плевать. Я его не знаю и знать не хочу. Давай просто сделаем это, и ты меня наконец избавишь от мучений, — раздражённо фыркнула её собеседница.

— Хмм... Твоя апатия повысилась, а агрессия наоборот упала. Интересно, как это повлияет на результат? — задумчиво пробормотала сова.

— Да пошла ты! — прошипела тень.

— Ой... Хмм. Уровень агрессии снова повысился... Что ж приступим? — сова махнула крылом и перед ними появился юноша, которого до этого видела Лориэль.

— Отлично, а вот и виновник переполоха! — самодовольно усмехнулась тень, делая шаг к нему. Юноша сделал шаг навстречу услышав знакомый голос.

— Ты... Вернулась? Я знал, что ты...

Тень резко вонзила кинжал под рёбра юноши, и тот распадаясь на струящиеся золотые потоки, непонимающе посмотрел на обезличенную темноту и вскоре совсем исчез.

— Ха-ха... Какое приятное чувство... — злорадно воскликнула тень.

— Эмпатия всё так же отсутствует, — прокомментировала сова.

— Ой, да ладно, я только что избавила ребёнка от кошмаров! — высокомерно заявила её собеседница.

— Может быть от страха будущего, но прошлого он всё ещё боится...

Тень отмахнулась от её слов:

— Это уже заботы тех, кто его окружает в настоящем. Я не чёртов ангел-хранитель.

Сова улыбнулась и хлопнула в ладоши, тень и хаос вокруг исчезли и перед ней раскинулась знакомая лужайка из долины, в траве лежал маленький принц и сладко спал.

— Привет! — беззаботно воскликнула она наклонившись над ним.

— А? Что такое? Где я? — мальчик недоумённо раскрыл глаза и уставился на незнакомку.

— Ты спишь... Что тебе снилось, помнишь? — улыбнулась ему девушка.

— Неа... А вы кто? — он озадачено сел на траву, разглядывая её, у неё было такое странное лицо, оно не было скрыто ничем, но тем не менее рассмотреть его было не возможно, казалось, его черты постоянно менялись и в то же время оставались прежними, так что он мог совершенно спокойно определить форму её губ или глаз по отдельности, но полная картинка не складывалась, а когда он пытался вновь разобрать детали, они казались уже совершенно иными чем прежде. У него даже начинала кружиться голова.

— Я друг. Золотая сова. Я могу тебе помочь справиться с плохими воспоминаниями. Смотри видишь это перо? Оно волшебное, будет страшно сожми его в руке, и я прилечу и напомню тебе о самых счастливых моментах в твоей жизни, и тебе станет легче. Хорошо? — мило улыбнулась сова протягивая ему перо и касаясь его плеча.

— Ага... Но... Почему я не могу вспомнить лица мамы и сестры, вы не знаете? — странное лицо "совы" натолкнуло его на мысли о том, что давно его мучило.

— Твои кошмары были на столько ужасны, что вытеснили эти воспоминания, но теперь я убрала их и могу помочь тебе восстановить то, что ты хочешь вспомнить, — ласково сказала "сова" погладив его по голове.

* * *

— Лориэль.

— Мой принц вам лучше? — поприветствовав Алонтира лёгким поклоном, спросила жрица.

— Вроде как да, но... Что случилось, когда я проснулся рядом со мной была та женщина... — мальчик выглядел обеспокоенным.

— Не беспокойтесь, она хорошая... Просто, всё пошло не совсем так, как я ожидала... Похоже, я не справилась. Но, не волнуйтесь, мы сохраним это всё в тайне, — ответила Лориэль.

— Так что там случилось? — беспокойно спросил Алонтир, посмотрев на девушку.

— Как бы это сказать... Не важно... Я думаю, если вам стало легче, не стоит вспоминать об этом, — мягко улыбнулась жрица.

— Наверное, — с лёгким сомнением вздохнул маленький принц и виновато потупил взор. — Спасибо тебе... Прости, наверное ты испугалась, я возложил на тебя такую ответственность... Я поступил ужасно эгоистично, совсем как ребёнок. Принц не должен позволять себе такого. Мне очень стыдно.

Лориэль присела перед ним на колени и лучезарно улыбнулась:

— Не стоит так беспокоиться, мой принц. Всё в порядке, всем иногда бывает нужна помощь других. На самом деле мне самой надо было заметить, что вы не высыпаетесь и узнать в чем дело. Я ведь взрослая, но совершенно не заметила, что с моим подопечным что-то не так.

— Я старался, чтобы ты не заметила... Чтобы никто не заметил, — стыдливо ответил мальчик отворачивая лицо. Лориэль хотела потрепать его по волосам, как делала с братом, но остановилась, понимая, что не может быть с этим ребёнком так фамильярна, она неловко прижала поднятую руку к своей груди и добродушно ответила:

— Надеюсь вы теперь хорошенько выспитесь, и вам будет гораздо легче нести эту ношу. Всё будет хорошо. Мы присмотрим за вами, так что, если снова почувствуете себя не хорошо, сразу говорите. Обещаю никому не рассказывать о ваших проблемах, может разве что Верховной жрице, но она сохранит всё в тайне.

— Хорошо. Спасибо, Лориэль, — немного робко ответил Алонтир и учтиво кивнул ей на прощание.