Дэвид сидел в своем небольшом кабинете уперевшись локтями в столешницу, закрыв лицо руками. Пытаясь подавить свои защитные инстинкты и нарастающую панику из-за страха потерять едва ли обретенного сына, он боролся сам с собой. Та его часть, по-настоящему глубоко спрятанная и по-истине волчья, скреблась и рычала, умоляя, требуя выпустить себя наружу чтобы сделать все возможное и невозможное, лишь бы защитить своего щенка.

Щенка от волчицы, которую он когда-то так сильно любил и потеря которой оставила неизлечимый шрам в его душе. Когда-то давно, в расцвете своей молодости, он выбрал Кейли своей волчицей, так сладко пахнущей ванилью. Его волк выбрал ее вопреки всему и с тех пор в сердце Дэвида было так мало места, что только для Кевина, их с Кейли ребенка, нашлось в нем пристанище.

Видя перед собой такого же ребенка, еще младше, чем Кевин, Дэвид пытался подавить в себе то звериное, что заставляло прижать щенка к земле и выгрызть из него всю правду, которая помогла бы сохранить Кевина подальше от всех тех, кто когда-либо причинял ему боль, но все то, что он подавлял годами, начало выползать наружу, цепляясь гигантскими загнутыми когтями и раздирая все на своем пути.

Он боялся. Боялся себя, боялся за Кевина, боялся той бури, которая могла прийти вслед за этим мальчиком, в котором была скрыта довольно внушительная сила.

И опасность, если они не проявят бдительности.

Бдительность была тем, что защищало их долгие годы, с того самого момента, когда более двадцати лет назад он решил основать собственную стаю, изначально состоящую из него и нескольких друзей, которым также не повезло потеряться в этой жизни. Они много лет трудились отстаивая свои права и границы, пока к ним постепенно прибывали такие же как и они одиночки. И спустя столько времени, когда под его опекой было столько семей, стариков, альфа, омег и детей, когда под его опекой был его собственный сын, он просто не мог себе позволить пустить все на самотек.

Когда этот мальчик только появился, Девид был лишь рад, что в его стае может найти приют еще одна потерянная душа. Он жил для этого столько лет, чтобы никто в этом мире не был обделен и мог найти свой дом, но по итогу все пошло наперекосяк.

Этот щенок просто ломал все границы мыслимого и немыслимого, отказываясь подчиняться. Отказываясь рассказать о себе хоть что-то и развеять все опасения, закрадывающиеся в голову Девида.

Сколько бы он не думал, он не мог прийти к чему-то конкретному, перебирая самые наихудшие варианты и зацикливаясь на них, не слушая никого вокруг и подавляя их так, как не делал никогда прежде.

Раньше все было проще. Еще до того, как он обнаружил что у него есть сын. Кевин был… он был как снег на голову уже практически сорока пяти летнему Дэвиду и сначала он не знал, что делать с этим, но потом он понял что это его сын. Его и Кейли, тот о котором он когда-то мечтал, после похоронив все это под заботой о других людях. Теперь же у него был сын. Родной, кровный, от его любимой омеги, которую он так давно потерял, которому грозила опасность и все внутри него кричало защитить. Не важно как, несмотря ни на что, надо было защитить.

Со всеми теми детьми, которых он год за годом брал под свою опеку, он не чувствовал такого. Никогда это не доходило до такого безумства. Этому не должно было быть никаких разумных причин, но, тем не менее, видя метания этого бурого волка по своей территории, он не мог успокоится, пока не сделает с этим хоть что-то. Он разрывался между тем, чтобы просто оставить мальчика в покое, и тем, чтобы вытрясти из него все, что могло хоть как-то, даже косвенно нести угрозу его сыну.

В дверь раздался легкий стук и Дэвид постарался сесть ровно, делая вид что все в порядке. Эбби проскользнула внутрь и Ваймак поджал губы, видя какой разбитой она выглядела из-за того, что он делал и заставлял делать всех других.

— Я совсем сошел с ума? — спроси Дэвид, вдыхая мягкий мятный запах, который всегда его успокаивал.

— Тебе нужно немного успокоится, Дэвид, — мягко сказала Эбби, подходя к нему ближе. — Этот ребенок так напуган, даже если пытается сделать вид, что это не так. Ты знаешь, что мы все поддержим тебя в твоих решениях, но не забывай, что мы не обязаны этого одобрять. Может, тебе просто успокоиться? Из-за того, что ты так беспокоен страдает вся стая. Кевин уже несколько дней не выходил из вашего дома.

— Он боится, — сказал Дэвид. Он знал, через что прошел его сын и когда Кевин узнал в этом мальчике сына Мясника, который прямо перед детьми убил человека, он не мог отреагировать по другому. Кевин был напуган, охваченный своими воспоминаниями, и, даже если сам Нил тогда был слишком маленьким, также как и Кевин, Дэвид не мог отделаться от мыслей, что он мог представлять угрозу.

— Ты же знаешь Кевина, — продолжила Эбби. — Если что-то станет для него триггером, он может уйти в себя. Поговори с Кевином, узнай побольше об этом мальчике. Не заставляй его бояться нас больше, чем уже есть сейчас.

— Думаешь, это поможет? Он же совершенно дикий.

— Стоит попробовать. Да, он колючий, но мы можем только предполагать, через что ему пришлось пройти. Или представь его Кевину. Может, знакомый с детства человек поможет ему расслабиться и довериться нам?

— Посмотрим, как он будет себя вести. Я не хочу его отпускать, ты сама знаешь почему. Я не могу позволить себе сделать что-то, что может представлять даже мизерную опасность для Кевина.

***

Смотреть на то, как отчаянно Нил пытался вырваться, было практически больно. Но эти эмоции притуплялись, когда Дэвид обращал внимание на другую свою часть.

Неконтролируемая ярость.

Ярость, которую он не мог сдерживать, распространяя ее на всю свою стаю. Возможно, он стал плохим вожаком, но он хотел быть тем отцом, который защитит своего ребенка. И сейчас казалось единственно правильным притащить Нила обратно в стаю и сделать так, чтобы тот не смог сбежать. Быть вожаком, разумным и мудрым, было тяжело. Быть отцом, понимающим и заботливым, еще сложнее. А быть и тем, и другим казалось ему просто не посильным. Воззвать к голосу разума было тяжело, а мыслить рационально практически непосильно.

Он смотрел на Нила, которого прижал к земле Эндрю, и мог думать только о том, чтобы показать, что его стая может сделать с теми, кто несет ей угрозу. Перед тем как уйти вслед за беглецом, он приказал Кевину взять удавку. Жестокое решение, отразившееся страхом в глазах сына, но Дэвид верил в то, что это было правильным решением. Кевин должен был показать себя. Должен был учиться бороться со своими страхами и Дэвид был готов сделать всё, чтобы научить этому. Он не мог подарить Кевину той любви и заботы, в которых тот вероятно нуждался, но мог сделать все от себя зависящее, чтобы больше не видеть в глазах своего сына страха и паники.

Он давил своей властью на всех вокруг, а особенно на Кевина, помогая преодолеть все те барьеры, которые могли его сдерживать. Он знал, что его сын был мягким и ведомым, и, может быть, в других обстоятельствах, Дэвид был бы рад этому, но не тогда, когда от этого зависело то, что им мог управлять кто-то другой, кто желал бы ему зла. Все те истории про Рико отчетливо запечатлелись в памяти и Дэвид не хотел чтобы это повторилось.

Он знал, что в центре подземной части поселения уже ждала цепь, к которой этот щенок будет прикован. Дэвид дал ему выбор и достаточно времени, чтобы сделать правильное решение.

Он мог быть бесконечно добрым и благосклонным к членам своей стаи, но к чужакам он всегда относился как к угрозе. В мире, в котором он вырос и жил, по другому было нельзя. По другому было опасно. Он спас стольких детей, которых преследовали и чьим жизням угрожали, что даже маленький намек на то, что новый пришедший волк мог быть опасен, заставлял его быть начеку.

Видя, как бескомпромиссно Кевин послушался его, Дэвид мог лишь хмурится, готовясь в любой момент броситься на помощь. Он верил в своего сына, знал, что тот сильный и перспективный альфа, но, тем не менее, в его глазах Кевин был ребенком. Пропустив всю его жизнь, узнав о нем, когда Кевин уже был взрослым, Дэвиду хотелось компенсировать все те годы, которые его не было рядом.

И он делал все эти мелочи, балуя и защищая Кевина, даже если это не требовалось.

Возможно, и как отец он был не слишком хорош. Но он старался и Кевин, кажется, ценил это.

Было приятно понимать, что его сын ищет его общества, старается провести рядом с ним больше времени, расспрашивая о прошлом и о том, как Дэвид познакомился с Кейли. Узнавая новые истории не только о своей матери, но и о своем отце, которого слишком долго не было в его жизни.

Кевин стал в жизни Дэвида тем лучиком света, которого долгие годы так не хватало и, несмотря на то, что они толкьо начинали выстраивать свои отношения, все уже было намного лучше, чем Дэвид мог когда либо расчитывать.

Он вообще не расчитывал на то, что у него когда-то будут его родные дети.

Смотря на отчаянно вырывающегося Нила, так и не обратившегося в человека, Дэвид не понимал, что именно заставляет этого щенка так упрямиться. Даже если в его шкафу было море скелетов, Дэвид в первые несколько дней дал ему полную свободу в пределах поселения. Конечно, он не был настолько добрым легкомысленным, чтобы отпустить его, однако то, что он давал, было не малым. Никому из его волков не нравилось, что на их территории, в самом ее центре, бегал беспризорник, однако, каждый в его стае понимал важность обретения нового дома. Какие бы у кого не были тайны, они всегда рассказывали причины того, почему оказались в такой ситуции и стая Двида делала все, чтобы помочь им справиться с этим.

Но умпрямство Нила было просто выше всяких границ. Может быть, если бы он не сбежал, Дэвид не стал бы прибегать к таким радикальным мерам, медленно ища подход к нему, но теперь, когда все стало еще непонятнее, а Нил смог каким-то образом выбраться наружу, Дэвид больше не мог оставаться в стороне от этого и ждать. Он даже не мог скзать, передал ли Нил хоть кому-то информацию, если допустить что он все-таки на самом деле был шпионом Морияма.

Дэвид осознавал, что прямо сейчас, своими собственными руками он ограничивал чужую свободу, но он просто надеялся на то, что Нил прекратит упрямится и расскажет им то, что они просили. Им просто было нужно убедиться в том, что не будет никаких последствий для их стаи, если они отпустят Нила.

Сейчас таких гарантий не было.

***

В дверь постучали и Дэвид отвлекся от своих бумаг. В последнее время к нему слшком часто стали захаживать члены его стаи и все, как один, требовали одного: что-то сделать с Нилом.

Эти просьбы хоть и имели одну природу, но все же требовали от него разных действий. Первые хотели чтобы этого чужака убрали куда подальше, чтобы он не мозолил глаза находясь прямо в сердце поселения, а вторые хотели, чтобы Нила освободили и приняли в стаю, дав ему защиту несмотря на то, что он по мнению самого Дэвида все еще представлял опасность.

Эндрю относился ко второй группе. Что крайне сильно удивляло Дэвида, потому что явных причин этому не было, а что-то объяснять Эндрю отказывался.

— Сколько это будет продожаться? — спросил Эндрю, падая на диван и закидывая ноги на кофейный столик. — Я послушался твоего приказа, поймав его во второй раз, но ты переходишь все границы.

— Он должен рассказать все, что знает о Мориямах и о том, как он с ними связан. А, учитывая то, что рассказал Кевин про его отца, то и это тоже.

— И чего ты хочешь этим добиться? Он быстрее себя голодом заморит, чем сделает то, что ты хочешь. Очевидно, свои тайны он ценит больше, чем свободу.

— А тебе какое дело до него, Эндрю? Ты прекрасно знаешь, через что прошел Кевин, а Нил напрямую связан с его прошлым. Отец Нила убил человека на глазах Кевина.

— Но не сам же Нил.

Дэвид нахмурился. Ему не нравилось, что с ним начинали спорить тогда, когда он пытался обезопасить их поселение и своего сына. Ему не нравилось, что этот беспризорный мальчишка буквально берет их измором, заставляя Дэвида идти на еще более ужасные меры.

— Ты защищаешь не Кевина или стаю, а непонятно что. Если бы Морияма хотели, они бы уже давно пришли за Кевином. Они сильнее нашей стаи и у них больше ресурсов. Но все признали, что Кевин теперь наш и лишь один Рико хочет, чтобы Кевин вернулся к нему, — продолжил Эндрю, а в груди Дэвида все сжалось. Он не верил в то, что у него не попытаются снова забрать сына. Только обретя его, он так боялся что кто-то попытается отобрать его, сделать ему еще больнее.

Было что-то болезненное в осознании того, что он мало что мог сделат против этого мира. Когти и клыки были даны ему не просто так и он собирался их использовать, физически или метафорически, чтобы отогнать всех, кто представлял угрозу, подальше от своей семьи.

— Я защищаю стаю. Кевина, тебя, Ники и даже Жана, который бог знает где, но в безопасности. Это мой долг как вожака и я не собираюсь давать поблажки кому-то лишь из-за того, что он щенок. Ты прекрасно знаешь, что опасны не только взрослые, но и дети, так что не нужно спорить со мной. Я делаю то, что должен.

Дэвид намеренно увеличил давление, потому что ему было необходимо сохранить покой и гармонию в стае. Он, безусловно, не любил давить своей силой, но сейчас, когда на кону стояло слишком многое, он не видел другого выхода.

Эндрю поморщился, но покорно кивнул и вышел из кабинета, а Дэвид лишь тияжело вздохнул, понимая что нужно либо отпустить этого беспризорника, либо как-то ускорить события.

События так быстро закрутились и он не мог трезво оценить ситуацию, поддаваясь своей волчьей стороне, твердившей ему защитить семью всеми возможными способами. Да, Нил все еще был под их контролем, но, тем не менее, даже так он мог представлять угрозу всему тому, что так долго и упорно строил Дэвид. Особенно сейчас, когда ему нужно было оберегать и защищать сына, так сильно травмированного и тоскующего по своей паре, которую пришлось спрятать далеко от сюда, лишь бы ее не нашли.

Дэвид любил слушать истории Кевина о Жане, каждый раз невольно вспоминая о Кейли. Несмотря на то, что с момента, когда Кевину и Жану пришлось расстаться на долго, прошло уже очень много времени, Ваймак всё еще чуял в приторном запахе барбариса кислую смородину.

В каком-то смысле это делало все реальнее, ощутимее.

Дэвиду хотелось бы познакомить с этим омегой, которого выбрал Кевин, и ради которого тот рискнул многим. Ему хотелось, чтобы его сын был счастлив, в безопасности и со своей семьей. И Дэвид был обязан обеспечить ему все это не смотря ни на что.

***

Дэвид стоял полностью опустошенным. Он зашел так далеко, но по итогу не получил ничего.

Даже подавление волка и наркотики не смогли развязать язык этому щенку, а ситуация в стае становилась все хуже. Теперь, когда он полностью облажался, он наверное мог признать, что его методы себя не оправдали.

Как бы это ни было отвратительно признавать, именно он сейчас был тем, кто не знал что делать и как поступать дальше. Как не сделать еще хуже.

Он заставил всех вокруг себя идти на беспредел; заставил Эбби использовать наркотик и запретил Кевину и остальным приближаться к пареньку, потому что, казалось, никто не одобрял его методов. Однако, теперь он решил просто опустить руки и позволить остальным сделать то, что они изначально от него хотели. Просто оставить парня в покое. Он пока не давал разрешения на то, чтобы его волка перестали подавлять, но снял запрет на посещение. Он уже вряд ли бы смог поговорить с Нилом спокойно, он сам прекрасно понимал, что именно с ним сделал, однако, у него все еще оставалась надежда на то, что остальные ребята смогут его уговорить на то, чтобы он рассказал правду.

Паренек не шел на контакт и такое за всю жизнь Дэвида случалось впервые. Обычно, щенки, даже самые дикие, спустя время раскрывались, а с Нилом Дэвид осознанно допустил столько ошибок, что обратно пути уже не было.

Так или иначе, те страх и гнев все еще кипели где-то внутри и Дэвид заставлял себя идти на компромисы, лишь бы хоть как-то выровнять ситуацию. Он видел и осознавал, что в этой битве он проиграл, что его методы себя не оправдали. К сожаленю, даже не смотря на то что он был взрослым, он все еще мог ошибаться.

Он не считал, что все могло быть по другому. Только не тогда, когда всей его стае, а в первую очередь его сыну, угрожала довольно серьезная опасность. К тому же, каким бы праведным и защищающим Дэвид не был для своей стаи, это все заканчивалось, когда дело касалось чужаков. Особенно чужаков, которые в прошлом были связаны с Морияма едва ли не также сильно, как с ними был связан сам Кевин.

Открыв нижний ящик, Дэвид достал бутылку коньяка и щедро плеснул в стакан, который в последнее время не убирался обратно в сервиз, а все время стоял на столе. Свой алкоголизм Дэвид признал давным давно, еще когда ему не было и тридцати. Уходить от проблем таким образом было не правильно, но порой хотелось выбрать самый легкий путь чтобы хотя бы уснуть без бесконечного потока мыслей в голове.

***

Поймать Натана Веснински было далеко не просто. Это было, блядь, чертовски трудно несмотря на то, что этот оборотень даже не озаботился нормальной охраной — лишь несколько его людей, которые постоянно ошивались рядом с ним. Еще одной проблемой было то, что он был нужен живым.

Еще до того, как Эндрю смог вытянуть из Нила ото что-то, Девид озаботился тем, чтобы с помощью Кевина найти об этом щенке все информацию, которая могла бы как-то им помочь и, на сомом деле, прошлое Нила заставляло мурашки бежать по коже. Его отец был по-настоящему ужасным, но если бы не необходимость в информации, Девид бы даже не стал пытаться впутаться в это. Все таки ему было и так достаточно проблем с Морияма.

Хотя убийство Натана приносило все же больше плюсов. Убийство цепного пса Ичиро определено помогало бы их стае.

Смотря на то, как сильно испугался Нил, Девид мог бы сказать, что у тому определенно стоило бы пообщаться с Бетси. Не то чтобы это не было очевидно до этого момента (сильнейшую паранойю было просто невозможно не заметить), но такая реакция… Девид ожидал реакции «бей или беги», но уж точно не оцепенения, которое в любой другой ситуации привело бы Нила к неминуемой смерти.

Смотреть на все это было не приятно. Девид не был садистом или поклонником жестокости, но то, как небольшой толчок от Эндрю выдернул Нила из этого состояния удивил. Эндрю в принципе в последнее время много удивлял проявляя не совсем понятную внимательность к Нилу. Девид не мог сказать, что одобрял это. Быть оборотнем, почувствовавшим связь с чужаком… которого к тому же не признавал вожак, наверняка было ужасно, но, с другой стороны, этот непонятный выбор в некоторых моментах открыл Девиду глаза.

Дети, которых Девид взял под опеку, все-таки делали его лучше, в некоторых моментах не таким категоричным, но все равно каждый раз это была борьба. И в этот раз победил Эндрю. Ну и Кевин постарался, хотя было искренне не понятно, почему он цеплялся за детскую дружбу, которая длилась не такж уж и долго. Девид не был согласен с Кевином в том, что Нил мог бы помочь вернуть Жана. Этот ребенок себя то защитить толком не мог, что уж говорить о других.

Да, безусловно, этот щенок быстро бегал и вероятно умел прятаться, но он точно не был бойцом. Не таким как Эндрю или Мэтт, которые давили своей силой, как физической так и ментальной. Ну, еще у Нила были упрямство и принципиальность, но в реальном бою это вряд ли бы хоть чем-то помогло.

Дэвиду, вероятно, все-таки придется поговорит с Эндрю. Да, тот был уже не маленьким, давно уже не мыслил детским категориями, но все же впервые встретил того, кого возможно можно было даже назвать истинным. Тяга к этому чужаку была очевидна. Но все-таки Дэвиду стоило напомнить, что любая связь, также такая интуитивная, была вопросом выбора и никогда не была категорична. От нее можно было отказаться. И Девид, честно говоря, хотел бы чтобы Эндрю отказался от этого сейчас, пока не стало слишком поздно.

Природа была слишком умна, чтобы притягивать несовместимые пары, но она не заставляла и ей можно было сопротивляться. Девид знал об этом не понаслышке и искренне, хоть и немного эгоистично, не хотел, чтобы Эндрю попал в эту кабалу с парнем, у которого ветер в голове. Он сам прекрасно понимал, что мало что могло заставить Нила остаться. Он бы точно не выбрал Эндрю. Не в той ситуации, в которую загнал его Ваймак своими собственными руками. Было ли ему стыдно за это? Нет, не было. Он бы сделал так снова, лишь бы убедиться в том, что его семья будет в безопасности.

Даже если Эндрю, да и другие, его не понимали в его отчаянных порывах, Девид был готов пойти на много большее, чем это. Он не постыдиться даже убийства если будет знать, что это защитит его стаю. Его семью.

***

Девиду хотелось просто схватиться за голову и хорошенько так сматериться. После побега Нила он не ожидал больше хоть когда-нибудь встретить этого паренька, но вот теперь тот снова попал в их поселение.

Конечно, у Нила выбор был по принципу лучшее из двух зол. К ним в стаю, либо к Ичиро, где поджидал неуравновешенный Рико и бог знает что еще.

Однако, возвращению Нила мало кто был рад, честно говоря. Девид прекрасно чувствовал волнения внутри своей семьи и знал, что многие были не довольны тем, что на их территории снова появился чужак. Сам Девид в прошлом очень хорошо поспособствовал формированию именно такого отношения, но что сделано, то сделано.

Он просто оставил все на самотек. Все равно большего он сделать не мог, а снова запирать щенка, как это было в первые недели их знакомства, почему-то совесть не позволяла. Раньше Девид всегда с ней успешно договаривался и ему не мешали печально-осуждающие глаза Эбби или презрительные смешки Эндрю. Даже Кевин, к которому у Девида была такая большая слабость, с трудом уговаривал его, если позиция в каком-то из вопросов была категорична.

Так или иначе, Девид решил что сделает все от себя зависящие, а дальше Нил пусть сам решает. Девид организовал ему образование, попросил молодняк присмотреть за ним, обеспечил того всем необходимым.

Лишь изредка Нил попадался ему на глаза и, не кривя душой, Девил был рад, что никто из его стаи не стремился с ним сблизиться. Никому из них не нужны были проблемы с этим пацаном еще большие, чем уже были. Девиду не хотелось, чтобы кто-то привязался у мальчишке, а потом обнаружил, что тому в принципе и не нужны эти привязанности.

От этого на душе спокойнее не становилось, наоборот, что-то безудержно давило, заставляя крутить одни и те же мысли по кругу, будто у него других забот не было. Если за эти пол года, что Нил должен провести в его поселении, ничего не случится, Девид очень сильно удивится, потому что все, что приходило вслед за пареньком — это новая головная боль и проблемы.