О, сожаления мне хорошо знакомы. Не увязай в них. Подпустишь близко к сердцу — и они отравят душу.

₪₪₪

Дайлен нахмурился. Всё утро он занимался тем, что копался в знаменитой библиотеке Минратоса в Серебряном Шпиле. Гора потенциально полезных книг на совершенно чужом древнеэльфийском языке, несколько трактатов об эльфийском пантеоне и множество бесполезных монографий по умбралогии.

«…Против чего он восставал — история нам не рассказывает. В долийских легендах ФенʼХарел отправляет богов за пределы мира из любви к плутовству. Если бы мы лучше понимали древнеэльфийский, то вполне могли бы обнаружить, что более ранние версии легенды об Ужасном Волке не сводят всю его мотивацию к желанию навредить…».

— Понятно. Кристально ясно. — невесело усмехнулся Амелл, — Действительно, подобный пробел в лингвистическом образовании современных магов и историков — досадное упущение. Обязательно заполню его на досуге!

Он не помнил того, что случилось с ним неделю назад. Зевран постарался как можно более точно пересказать слова Дайлена, когда тот был без сознания. Но Амелл не мог быть уверен, так как Зеврану было явно не до выслушивания. Эльф испугался. Амелл тоже мог бы испугаться, если бы помнил хоть что-то.

Удивительно, но Тень дотянулось до него даже здесь, в спасительных стенах Храма. Слова, которые пересказал ему перепуганный Зевран, имели для Дайлена мало смысла.

Не имело смысла также писать об этом Лелиане. Ничего толкового Дайлен не смог бы ей сказать. Это было бы лишним беспокойством для неё и для всей Инквизиции. К чему им знать, что Брешь — не самое страшное, что может произойти?

«Кто ты, ФенʼХарел? Неужели Корифей — не главная угроза? — думал Амелл, — Спаситель… Кого ты хочешь спасти, Ужасный Волк? И на что ты готов пойти ради этого спасения? Мой старый знакомый, умудрившийся сбежать из башни Круга семь раз, как оказалось, готов был пойти на многое ради спасения. Взорвать церковь — каков жест! Какой ужасный, жестокий и… восхищающий. Вопрос в другом: обернулся ли этот жест спасением? Или стал приговором? К чему ты приговариваешь нас, ФенʼХарел?»

— Слишком много вопросов. — произнёс Дайлен вслух. И в этот момент, когда он произнёс это, он понял. Вопросы! Он понял, где сможет найти ответ; понял, к кому должен обратиться.

— Ты написал Лелиане, мой Серый страж? — Амелл вздрогнул от неожиданности, услышав низкий голос Зеврана.

Эльф подошёл к Дайлену, сидевшему за столом, заваленным фолиантами и пыльными свитками. Зевран нахально присел на край стола, сдвинув книги рукой. Он только проснулся, хотя перевалило за полдень. Его волосы были растрёпаны, торс оголён, мышцы напряжены. По утрам он был особенно прекрасен. Немного портили впечатление часто появляющиеся в последнее время круги под глазами.

В последнее время Зевран стал часто пропадать где-то по ночам, приходить под утро и засыпать рядом. Дайлен не спрашивал, куда он уходит. Лишь боялся, что однажды утром он проснётся и снова не обнаружит рядом никого.

— Нет, — сказал Амелл, устало потерев глаза, — я не написал Лелиане. Я написал Инквизитору.

— Ого! — в притворном восхищении воскликнул эльф, — И что же?

— То, что ты сказал мне, — Дайлен отложил книгу в сторону, — что нас с тобой ждут другие битвы, Зевран. Я не пойду спасать их мир, мне достаточно нашего.

— О, это довольно романтично, не находишь?

Маг немного помолчал, всматриваясь в глаза эльфа. Они ничего ему не говорили. Смешно подумать, но Дайлен с трудом преодолел желание воспользоваться магией крови и прочитать мысли своего возлюбленного. Пошлая, глупая, трусливая мысль. Вместо этого он продолжил:

— Про видение я ничего не писал, как мы с тобой и решили. Ни здесь, в Минратосе, ни там, в Скайхолде никто не должен ничего знать. Знание не приносит ничего, кроме сомнений и сожалений.

— А ты не сожалеешь? — резко спросил Зевран, — Не сожалеешь, что Инквизиции придётся латать дырку в небе без тебя?

— Ну, не думаешь же ты, что я совсем останусь в стороне? — неожиданно весело сказал Дайлен, — Сожаления никуда не приведут, а мои тихие и спокойные и чисто теоретические исследования этой скучной литературы могут пригодиться, как думаешь?

Зевран шутливо пихнул мага ногой и сказал с улыбкой:

— Ради Создателя, копайся в своих свитках сколько твоей чёрной малефикарской душе угодно, если не можешь придумать занятия поинтересней…

— О, за выдумки у нас всегда отвечал ты, — поймав Зеврана за ногу, ответил Амелл.

Дайлен схватил эльфа за другую ногу и притянул к себе так, что его голова оказалась на уровне груди убийцы. Зевран обхватил мага ногами, а тот прижался губами к его животу.

— Ну, я думаю, у меня есть пара предложений… — низким голосом проговорил Зевран.

Дайлен медленно, обхватив руками спину эльфа, провёл языком от пупка до груди убийцы. Ровная влажная дорожка, ведущая вверх. К горячему песку, оливковому маслу и морю.

— А может и больше, чем пара, — Зевран спрятал улыбку и тихий стон, зарывшись лицом в чёрные с проседью волосы мага.

Амелл поднялся со стула, крепко обхватив эльфа. Тот по-прежнему обвивал мага ногами. Дайлен поднял его и понёс к кровати, медленно подбираясь губами к шее, касаясь гладкой кожи колючей бородой. Дыхание Зеврана участилось, привычный спокойный ритм сердца наёмного убийцы сменился чем-то другим. Чем-то более человеческим, языческим, первобытным. Они легли на кровать, пальцы эльфа суетливо пробрались под черный камзол Дайлена.

₪₪₪

Дайлен проснулся от резкого стука в дверь.

За окном было уже темно. Он лежал на смятых простынях, холодных и немного влажных. Рядом никого не было. Сердце болезненно сжалось: «Каждый раз, когда я просыпаюсь один, я вспоминаю то утро в Денериме. Я сожгу дотла треклятый Тевинтер, если это повторится». Стук в дверь повторился.

Дайлен вскочил, наспех накинул рубашку, валявшуюся в углу комнаты, и штаны, обнаруженные под кроватью, и подошёл к двери. По его спине пробежал холод. Небольшой импульс магии — и Амелл уже выяснил, что ничего опасного за дверью нет. Да и вряд ли бы кто-то опасный так любезно и тактично постучался бы в дверь уже в третий раз. Это был всего лишь призрак древнего мира и былого величия, крупица могущества, способная пронзить насквозь саму Тень.

Дайлен открыл дверь и увидел щуплого паренька в мешковатой мантии и с чернильным пятном под носом. Трудно было сказать, человек он или эльф. «Полукровка», — подумал Дайлен.

— О, господин, прошу прощения, — торопливо и сбивчиво начал паренёк, — вы меня, наверное, не помните. Я Фейнриэль, мы пару раз встречались с вами. Я знаю, что уже поздно…

— Конечно я тебя помню, — улыбнулся Дайлен. Он привык к тому, что не самые опытные маги, находясь рядом с ним, ведут себя несколько нервно. Амеллу не раз говорили некоторые магистры, что рядом с ним воздух прямо-таки дрожит от магии. И любой, хоть немного имеющий магическое чутьё, чувствует это.

— Ты с кафедры умбралогии, я много о тебе слышал. Талантливый мальчик, — Дайлен снова улыбнулся и приглашающим жестом указал Фейнриэлю на кресло.

Тот, ссутулившись, медленно и аккуратно сел, словно боясь, что кресло вот-вот взорвётся. Дайлен закрыл дверь, застегнул рубашку до конца, небрежно взмахнул рукой. Повинуясь этому движению, пламя в камине вспыхнуло, рассыпав красные искры. Комната стала уютнее, хотя валяющееся в самых неожиданных местах фрагменты одежды немного портили впечатление.

— Я боялся к вам идти, господин. А когда решился, уже была ночь…

— О, прошу тебя, называй меня Дайленом, — сказал маг, сев в кресло напротив, — Я не такой страшный, каким кажусь на первый взгляд. Это просто часть моего обаяния.

Паренёк неуверенно усмехнулся и продолжил уже спокойнее:

— Вас правда боятся… даже магистры.

— А вот это меня как раз не расстраивает. Но тебе меня бояться не стоит. Что тебя ко мне привело?

— На самом деле, я не имею права это вам говорить. Я не всегда жил в Тевинтере. Я вырос в Вольной Марке, сюда меня привели мои необычные способности. — Фейнриэль немного помолчал, — Я Сновидец.

— Я знаю, — спокойно произнёс Дайлен, — Да, Сомниари — это большая редкость в наше время, хотя мир упрямо избавляется от частиц древнего и великого. Ты уникален, Фейнриэль. — Дайлен предупреждающе вскинул руку и продолжил, — Не бойся, я сохраню твою тайну. Ты и твои способности ценны для Магистериума, всё это хранится в строжайшем секрете. Им не обязательно знать, что подобные вещи от меня нельзя скрыть. Сила — в показной слабости.

— Тогда и я сохраню вашу тайну… Дайлен, — тихо произнёс Фейнриэль.

— Мою? У меня этих тайн так много, что боюсь, мне придётся уточнить у тебя, какую именно ты имеешь ввиду, — нахмурился Амелл.

— То, что случилось с вами неделю назад, — медленно начал паренёк, — Вы сказали всем, что это был неудачный магический эксперимент, спиритологическое исследование. Вам поверили, потому что знают, на что вы способны. Небольшое землетрясение в Минратосе никого не удивило. Но я знаю, что это было.

— Конечно, ты знаешь, — улыбнулся Дайлен, — ты не мог этого не почувствовать.

— Если бы не стены Храма, то землетрясением всё бы не кончилось.

— Да, всё могло быть намного хуже. Что ты видел? — спокойно спросил Амелл, однако его выдавали побелевшие костяшки пальцев, вцепившиеся в ручки кресла.

— Ничего, — поёжился Фейнриэль, — как и вы, я полагаю. Но я слышал ваши слова. И эти слова пугают меня.

— Как и меня.

— Я не решался прийти к вам целую неделю. Вы знаете, каково это — что-то видеть или слышать, но не понимать значение? Это…

«Бедный мальчик, — подумал Амелл, — возможно, на его плечах лежит что-то во сто крат тяжелее того, что упало на мои».

— Если я правильно понял тебя, Фейнриэль, то ты услышал что-то ещё. И это что-то показалось тебе важным для меня, раз ты решился прийти. Я понимаю, каково это. Думаю, ты немногое понял из того, что пришло к тебе.

— Это было что-то вроде… совета, — сказал Фейнриэль, — Этот совет предназначался вам, Дайлен.

— Скажи мне, — напрягся Амелл.

Голос Фейнриэля изменился. Так же, как неделю назад изменился голос Дайлена:

— Ошибка, совершённая юным эльфом — это всё плоды гордыни… Сожаления отравят твою душу, и золотое станет чёрным… Отвернувшись от этой битвы, ты проиграешь свою собственную… Великая Защитница избавит от боли и сомнений… Она — обломок, за который хватаются в бурю…

Оба замолчали. Фейнриэль помотал головой, словно пытаясь что-то из неё вытряхнуть. Он произнёс очень-очень тихо:

— Вы знаете, что это означает, Дайлен?

— Да, я знаю, — Амелл немного помолчал, — Это ведь не единственное, что ты слышал и видел за последнее время? Расскажи мне всё, Фейнриэль.

₪₪₪

Дайлен стоял на открытой всем ветрам площадке Храма. Это была одна из самых высоких точек в Минратосе. Под ним, далеко внизу простирался древний город, его шпили вздымались вверх, вспарывая небо, окутанное стремительно плывущими облаками. Облака скрывали звёзды.

Чёрный плащ Амелла развевался на ветру. Здесь было намного холоднее, чем внизу. Всё сверху казалось нелепо миниатюрным. Это было идеальное место для того, что Дайлен задумал. Он ощущал кожей потрескивание Силы в воздухе. Протяни руку — и она твоя.

И маг протянул. Он поднял руки вверх, раскрыв ладони. Ветер вокруг него усилился, небо немного помрачнело. Ржавчина, медленно клубившаяся в глазах Дайлена, запульсировала сильнее, а потом вспенилась и вспыхнула.

Он раскрыл рот и слова медленно стали наполнять пространство вокруг него, перекрывая шум ветра. Слова эти поднялись из глубин его памяти: почти десять лет назад у большого костра в лагере он слышал их. Это была песня рыжеволосой девушки:

— Hahren na melana sahlin. Emma ir abelas souverʼinan. Isala hamin vhenan him dorʼfelas. In uthenera na revas.

Ответом Дайлену был чёрный тягучий дым, заклубившийся перед ним. Медленно, струйка за струйкой, дым вытягивался вверх. Воздух вокруг раскалился от ревущей Силы и в этот момент дым принял очертания высокой фигуры. Когда он рассеялся, Амеллу предстала величественная женщина. Она безусловно была немолода, но по-прежнему привлекательна. Её белые, как снег, волосы взвивались вверх рогами грозного дракона, доспех отливал червонным золотом. Глаза её блеснули янтарём:

— Так, так… что тут у нас? — голос её отдавал чем-то сухим и старым. Словно пение хрустящих опавших осенних листьев.

— Флемет — тихо произнёс Дайлен, опустив руки.

— Гляди-ка, какими большими и сильными мы стали. Не столь многие могут похвастаться возможностью призвать Флемет по собственному желанию, Серый страж. — она ехидно улыбнулась, оскалив белоснежные зубы, — У-у, как ты постарел!

— То же самое могу сказать о тебе, — улыбнулся в ответ Амелл.

Старуха расхохоталась. От этого смеха кровь стыла в жилах:

— А музыка всё продолжает играть, разве нет? По-моему, ты даже научился слушать, Серый страж.

— Научился. Но хочу сказать, что или кто-то здорово сфальшивил с одним из последних аккордов, или я участвую в симфонии, правил которой не знаю, Флемет.

— И то, и другое, мой мальчик. Мой старый друг взял очень высокую ноту, его партия сольная.

— Мне нужна твоя помощь, — Дайлен задрожал, но продолжил, — не с Корифеем, нет. Ведь настоящая угроза — не он.

— Вот умница! — снова расхохоталась Флемет, — Ты оказался намного умнее малышки Морриган и всех прочих. Каждую нашу встречу ты всё больше удивляешь меня, Серый страж. Поверь мне на слово, удивить меня сложно.

— Морриган… — начал Амелл…

— Ты позволил девочке скрыться от меня. — глаза Флемет сощурились, — Хоть это и не была пляска под дудку, о нет, не была. Но это больше не твоя забота. Ты знаешь, где она, но не хочешь мне говорить. Мне это не нужно. Морриган весьма умела и умна, но в своём стремлении сохранить частицу былого наследия она зайдёт слишком далеко. Очень скоро я найду её. И возьму своё.

— Нет! — воскликнул Дайлен. Воздух вокруг него завибрировал, а глаза вспыхнули кровавым пламенем.

— Тихо-тихо, веди себя прилично, — глаза Флемет вновь сощурились, — пока я не разочаровалась в тебе. Ты веришь в то, во что хочешь верить, Серый страж. Веру не изгонишь силой. Никому не уйти от предназначения, этого не изменить. Ни Морриган, ни ваш сын, ни даже ты, мой мальчик, не можете этого изменить. Разве что… ха! А это будет интересно… Сделаю Морриган небольшое предложение. Интересно будет посмотреть, как она станцует. Ох, моё любопытство меня погубит, честное слово!

Она снова рассмеялась. Дайлен глубоко вздохнул и сказал:

— Надеюсь, Морриган удивит тебя. А что делать мне?

— Перестать удивляться и вступить в битву, в которую ты вступать не хочешь. Да, Корифей — это ничтожная мелочь, возомнившая себя богом. Плод страшной гордыни. Но, согласись, Серый страж, что разорванные небеса не очень идут этому несчастному миру? Чтобы выиграть твою собственную битву, вступи в эту. Чтобы услышать настоящую симфонию, прими участие в произведении менее изощрённом.

— Твой старый друг… — медленно проговорил Амелл, — Он ведь тоже возьмёт своё? Ты — та, которую называют Великой Защитницей. А он — тот, кто хотел изменить мир. Удивительно, как мало эльфы знают о своей истории… «АшаʼБелланар, ты должна покориться».

— У-у! — охнула Флемет, — А ты умеешь кусаться, когда захочешь! Умный мальчик… Да, мне тоже никуда не деться от своего предназначения. Он возьмёт своё, и я буду к этому готова. В своём стремлении избавить мир от великого сожаления он не остановится ни перед чем. Он спал долго и больше не может ждать, он снова ошибся и пытается исправить свою ошибку. Помоги ему исправить её, мой мальчик. Брешь должна быть закрыта, иначе мы проиграем.

— Как? — просто спросил Дайлен.

Смех Флемет сотряс пол площадки, разнёсся эхом:

— Скажем так, избавься сначала от собственных сожалений, Серый страж. Только тогда ты сможешь избавить от них других. В этом мире есть те, кому требуется твоя помощь. Их роль в наступающей игре будет решающей, они должны быть готовы.

— Мне кажется, я понимаю. — ответил Амелл, — Спасибо, Флемет.

— О! Хорошие манеры всегда в цене, мой дорогой, — улыбнулась она, — однако, на этой крыше есть ещё один мальчик, которому нужно поскорее избавиться от сожалений.

Дайлен резко обернулся и увидел Зеврана. Тот незаметно и тихо, как настоящий убийца, проник на крышу. Дайлен был так увлечен Флемет, что ничего не заметил. Эльф, широко раскрыв глаза, медленно подошёл к Дайлену. Он не выглядел испуганным, скорее удивленным и каким-то подавленным. Зевран, заслонив Амелла собой, посмотрел на Флемет:

— Добрый вечер, мадам!

В который раз за ночь Флемет рассмеялась:

— О, ты мне нравишься! В тебе столько всего, воронёнок. Даже больше, чем наш Серый страж может охватить сразу. Не теряй этого ни за что!

— Приму к сведению… — Зевран изобразил улыбку, но Дайлен чувствовал, что ему не по себе. Пальцы эльфа крепко сжали руку Амелла.

— Ты отправился на самоубийственную миссию с разбитым сердцем, воронёнок, — неожиданно серьёзно и тихо прошептала Флемет, — Жертва, Тальесен, кровь, Ринна, правда. Ты обрёл куда больше, чем потерял.

Эльф вздрогнул. Дайлен хотел вмешаться, но не знал, что сказать. Он стоял и смотрел, как его возлюбленного разрубают на части. Как медленно старуха снимает с него кожу, пробирается когтями в глубину его души и копошится там. Судороги, кровь, гной и пепел.

— Она никогда не была для него важнее, чем ты, — продолжала Флемет.

«Она говорит о Морриган, — думал Дайлен, — Зевран-Зевран, неужели ты думал, что я до сих пор люблю её? Неужели ты решил, что ты — нелепое утешение? Что ты — фальшивка, замена настоящей любви?»

— Хотя безусловно, наш мальчик чувствует ответственность, — усмехнулась Флемет, — как и все несчастные папаши.

«Конечно, я тоскую по Морриган, Зевран. Конечно, мне жаль, что всё так вышло. Что Киран…»

— Но ничего больше, воронёнок, ничего больше. Знай это и перестань по ночам шататься по измученному городу.

«Он думает, что не нужен мне. Зевран, как же ты ошибаешься! Ты не должен уходить от меня, оставлять меня ночами, потому что думаешь, что я — не тот, кем был десять лет назад. Ничего не изменилось, Зевран».

— Не позволь денеримскому утру повториться, дорогой мой — сурово сказала Флемет.

«Я давно простил тебя за твой уход, Зевран! Ведь так было нужно, ты мне всё объяснил. Да, мне было плохо, но ты не представляешь, как я был счастлив, когда ты вернулся! Я давно простил… я люблю тебя».

Флемет раздражённо махнула рукой, словно отгоняя муху:

— Серый страж, ты так громко думаешь, что у меня уже голова болит! Я старая женщина, избавь меня от этого.

Дайлен посмотрел в глаза Зеврана. Он ожидал увидеть слёзы, испуг, замешательство. Но увидел он полное спокойствие, умиротворение и удивительную нежность. Ноги мага подкашивались, пока он смотрел в эти наконец успокоившиеся глаза цвета спелого каштана. Амелл аккуратно взял его лицо за подбородок и открыл рот, чтобы сказать.

— Я тоже, Дайлен, — очень тихо сказал Зевран, — я тоже.

— Не будь я так стара, я бы прослезилась, — хохотнула Флемет, — Я слишком долго занимаюсь разглядыванием человеческих сердец.

Дайлен рассмеялся впервые за долгое время. Рассмеялся искренне и беззаботно:

— Ты стара только тогда, когда тебе это выгодно, Флемет!

— Я так понимаю, я ваш должник? — Зевран с хитрой улыбкой склонился перед старухой.

— Только этого мне не хватало — хмыкнула Флемет, — Хотя… Позволь нашему мальчику доиграть его партию, воронёнок. Он всё равно никогда не покинет тебя. А если покинет... — она на мгновение прикрыла глаза — То ты пойдёшь за ним.

Зевран уверенно кивнул, вновь посмотрев на Дайлена. Тот ещё крепче сжал руку эльфа и спокойно произнёс, обращаясь к Флемет:

— Морриган непременно удивит тебя, АшаʼБелланар. А я не останусь в стороне.

Флемет впервые на памяти Дайлена выглядела расстроенной, ослабшей. Она сдержанно кивнула, словно признавая правоту Амелла. Тени вокруг неё сгустились. Её окружил чёрный дым, силуэт её стал медленно расплываться. Она покидала их. Перед тем как исчезнуть, Флемет сказала:

— Сегодня кое-кто избавился от сожалений, Серый страж. Вечная Жестокость проиграла раз и навсегда.