Любить Астариона иногда так трудно и больно. Он и правда во всём вампир. И совсем немного чудовище. Всё перевернуть с ног на голову и выставить виноватым кого угодно, только не себя. Мотать нервы со вкусом, то игриво щипая, то давя на самое больное место. Пить кровь и буквально, и образно, а ещё вытягивать силы и проверять терпение на прочность. Упрекать, обижать, клевать мозги и победно ставить на колени приказом. Всё это он проделывал ещё много раз после того, как Лив уничтожила старший мозг. Удивительно, но за победу он её даже не отчитал, словно в действительности тотальный захват контроля над чужими разумами Астариону был не так уж нужен. К чему тогда было подстрекать её захватить власть над миром? Иногда… или довольно часто Лив совершенно его не понимала. Но в одном насчёт Астариона Лив была уверена. Он нарцисс и самодур. Благодаря полученным в ходе ритуала вознесения силам эти его черты достигли своей искромётности в проявлении. Но стал ли он злее? Лив задавалась этим вопросом. Особенно после того, как серьёзно обижалась на него из-за очередной выходки. Порой он считался с её мнением… крайне выборочно. А мог и что-нибудь назло натворить, чтобы она потом спешно со всем разбиралась и спасала Врата Балдура.

— Ты должна быть мне благодарна, радость моя, ведь я не даю тебе заскучать, — нахально заявлял он.

Впрочем, пугал он её крайне редко. И когда это у него получалось, Астарион будто бы откровенно радовался. Не её испугу. А тому, что она не смогла предвидеть его действия.

Несмотря на выходки Астариона, Лив никогда не ощущала себя марионеткой или игрушкой. Или просто инструментом. И тем более слугой. Она была для него кем-то неоспоримо более важным и ценным. Кем-то, кого он прикусывал от досады или сжимал в объятьях, чтобы успокоиться. Кем-то, в ком он терялся и забывался по ночам. Теперь он не сдерживался. Иногда даже будто назло был грубее с ней. Или вёл себя вызывающе без причины. Изменилось всё: его поцелуи и укусы, прикосновения, ласки, обхождение, даже взгляд. Как-то Лив заикнулась, что ей нравилось, как раньше он был нежнее с ней. Астарион взбесился, сначала орал, потом шипел, потом не разговаривал с ней два дня. Лив себе всю голову сломала, пытаясь понять, из-за чего получила такую реакцию. Почему вдруг самодовольный кот превращался в безумного дикобраза? Любое, даже самое невинное упоминание прошлого до вознесения приводило Астариона в бешенство по щелчку пальцев. И в отместку он лишал её своей любви и внимания. Ненадолго. Долго он продержаться не мог сам, как подозревала Лив.

Зато как он раздувался от собственной важности, когда Лив просила его о чём-то. Чем нежнее и слаще просила, вплетая лесть и комплименты, тем быстрее Астарион её одаривал.

День ото дня всё очевиднее для неё становилось, насколько Астарион сломан и изранен своим прошлым. И явно предпочел выкинуть этот пласт своей жизни, словно её не существовало. Возможно, обаятельный Астарион — вампирское отродье — был всего лишь маской настоящего, отчаянного… идиота. Но несмотря ни на что, Лив любила этого идиота. И чувствовала, что ей отвечают взаимностью, просто… Астарион ни в чём не мог признаться открыто. Он сыпал словами, ослеплял какой-то бредовой бравадой, выставлял себя порочным и дьявол знает, каким ещё, но для Лив неизменно оставался её идиотом. Он напоминал ей большого и невероятно красивого кота. И столь же капризного и нервного. Чтобы погладить, надо надеть на руки толстые перчатки. Он будет орать, кусаться и царапаться, но она всё равно будет его гладить и тискать. А если он совсем раздухарится, Лив всегда может дать ему по заднице.

Только без личинки в голове сопротивляться приказам повелителя стало намного сложнее. Лив все силы прикладывала, чтобы отстаивать свою точку зрения и свои желания. Иногда ей казалось, что это её сопротивление доставляет Астариону особое удовольствие. Постель для них стала своеобразным полем боя. И они вели счёт своим победам. Кто первым сдался? Кто первым поддался на пленительные улыбки и обещания, потерял бдительность из-за ласки? Кто первым забыл, из-за чего вообще они ссорились и перебили очередную гору посуды и ваз?

Лив надеялась, что однажды Астарион успокоится. Или измучается настолько, чтобы поговорить с ней откровенно обо всём, что его мучает.

***

Ночью была гроза, да такая, что от грома раскалывались небеса. Всё было чёрным и только на несколько секунд становилось белым от мигания молний. Вода потоком неслась по городу, с шумом и рокотом, из Верхнего города в Нижний. Запах озона и дождя перемешался с запахом грязи и земли. И какое-то чувство беспокойства застряло в груди.

Днём Лив была в городе, гонялась за бандой кобольдов по канализации. Несколько месяцев они терроризировали Врата Балдура и утаскивали всё, что плохо лежит. А всё, что было прибито гвоздями, отрывали и утаскивали вместе с гвоздями. И никто не мог их поймать… Впрочем, Лив уже поняла, что стража везде работает одинаково, пока кто-нибудь не возьмёт дело в свои руки. Компанию Лив составила Джахейра, а вместе с ней погонять кобольдов притащился и Минск. И кобольдов под городом сильно убавилось.

Вернувшись домой, Лив уже мечтала о горячей ванне и кружечке чего-нибудь пряного, когда личная служанка сказала шёпотом, что к господину сегодня пришла красивая эльфийка, что он переменился в лице с одного взгляда на неё и позвал за собой в гостиную. И с тех пор никто не выходил оттуда. После того, как Астарион появился в высшем свете, к нему много кто приходил. Он заключал сделки и союзы, иногда встречи длились долго. Но замечание о том, что появление этой эльфийки вызвало у Астариона столько эмоций, Лив не понравилось.

Однако она не спеша приняла ванну, выпила глинтвейна и смотрела сквозь грозу в темноту, пока ожидание не стало невыносимым. У Лив было кольцо-печатка от гостиной, и она решила-таки им воспользоваться.

Дверь она открыла одновременно с ударом молнии. Комната утонула в белой вспышке, а потом проступили очертания: тела на полу, и Астариона в кресле. Остолбенев, Лив наколдовала «Свет» и осмотрелась.

— Что здесь произошло? Зачем ты её убил? И кто это? — присев рядом с телом эльфийки, спросила Лив.

Эльфийка с серебряными волосами смотрела стеклянными глазами в потолок, рот чуть приоткрыт, на шее даже не следы от укуса, а рваная рана. Словно Астарион её загрыз в бешенстве. Лив непроизвольно облизала губы, закрыла женщине глаза рукой и уставилась на Астариона. На лице крови у него не осталось, зато рукав рубашки был весь красный, словно он вытирал лицо им.

— Судя по одежде и украшениям, она из знатной семьи. Кто-то может знать, что она пришла днём. Ты не хочешь объясниться?

— День или два. Ночью. Она станет отродьем. Наверно, — пробормотал он, как в бреду.

— Что за…

— Это может быть на руку. А может, и нет. Я не знаю, — он сполз в кресле, закинул ногу на ногу и задрал голову, упершись головой в обивку. Шумно вздохнул. А потом хрипло расхохотался. — До чего смешно… спустя столько лет…

— Астарион, кто она?!

Этот полоумный смех вконец напугал Лив. Он словно привидение увидел… и убил…

— Моя бывшая… из… той жизни…

— Что?! И ты её убил? Ты рехнулся?

— А тебе какое дело, дорогая? — уставившись на Лив, жёстко спросил Астарион. — И я же сказал, она станет отродьем. Нужно только её закопать. Не сходишь ли за лопатой, радость моя?

Лив скрипнула зубами и вышла. Но пошла она не за лопатой. В голове бешено стучала мысль, что надо избавиться от тела. В спальне Лив, под замком хранились свитки дезинтеграции. Она прибежала к себе, взяла один и вернулась в гостиную. Астарион всё так же сидел в кресле, в задумчивости смотря на тело. Ни сожаления, ни горя, ни чего-то ещё, адекватного ситуации, на его лице не было. Словно мышь прихлопнул и ждал, когда прислуга приберётся. Лив прочитала заклинание — тело эльфийки обратилось прахом. Астарион даже не шелохнулся. Словно нисколько не удивился решению Лив. Она же впервые за долгое время почувствовала, что её тошнит. Тошнит от какой-то безысходности и от того, что она устала ждать, когда Астарион начнёт уже вести себя адекватно. Хотя бы адекватно.

— Конкуренции испугалась? — спросил он вдруг насмешливо. — Зря. Теперь придётся как-то выкручиваться…

Он вдруг сверкнул глазами и ухмыльнулся, вскочил и изменил заклинанием свой облик: превратился в эту эльфийку. Лив даже ужаснулась, насколько вышло похоже. Он должен был хорошо её помнить… или это из-за «яркой» встречи и он просто не успел забыть увиденное?

Астарион накинул на голову иллюзорный капюшон от плаща и велел Лив сопроводить «гостью» до парадных дверей. Так «таинственная эльфийка» покинула дом Астариона.

Он вернулся позже: влетел в окно спальни Лив в образе летучей мыши, превратился в воздухе и свалился на кровать, снова хрипло смеясь. Лив с радостью стянула бы его за ноги и, пожалуй, выставила в коридор, но сочла за лучшее просто проигнорировать и продолжила яростно расчёсывать волосы, сидя за туалетным столиком.

— Я чувствую, ты злишься. И ревнуешь. Ты так зла, что дышать перестала. В противном случае сейчас бы сопела, как разгневанный ёж.

Лив стоило огромных усилий, чтобы не применить следующий свиток дезинтеграции к нему.

— С тобой мне всё же так повезло, радость моя, — пробормотал он уже тихо. — Скажи, ты бы пришла ко мне на могилу? — приподнявшись на кровати и согнув одну ногу в колене, спросил он. — Не вычеркнула бы из головы сразу, как только меня не стало? Конечно, ты бы так не поступила. Ведь ты и сейчас… до сих пор со мной.

Лив отложила расчёску и обернулась к нему. Астарион смотрел на неё почти с умилением. Что опять творится в голове у этого идиота?

— Иди ко мне, — позвал он. — Немедленно. Приди в мои объятья.

Приказ сдёрнул Лив со стульчика, ноги сами понесли к Астариону. Она не стала сопротивляться. Сейчас даже она не знает, к чему это может привести. Одно она видит ясно — Астариону плохо.

Лив подошла, он обнял её и втянул на себя и на кровать. Лив уселась ему на колени и обняла за плечи. Он погладил её по щекам, хоть в мыслях был где-то далеко, а потом положил ладони ей на талию и чуть сжал. Словно ему нужно было зацепиться за неё, удержаться.

— Я расскажу тебе уморительную историю. Когда-то давно жил на свете один болван. Он был молод, хорош собой, горяч на голову и хотел всего и сразу. Разбогатеть, получить власть, ни в чём себе не отказывать, наслаждаться жизнью. И вечно оставаться молодым, даже если жизнь у него должна была быть длинной. И он мог бы всего добиться, если бы поступал скучно и жил честно. Но он… — Астарион задорно усмехнулся, показав клыки, словно вспоминал что-то яркое и одновременно глупое, — он из одного скандала перебирался к другому. Кутил, транжирил семейные деньги, часто заходил в «Ласку Шаррез», словом, вёл себя как какой-то человек. А потом и вовсе как скотина. Семья… отвернулась, невеста обдала презрением. А потом он умер! Вот так не повезло дураку…

Лив заправила волосы ему за уши, ласково и терпеливо. Астарион накрыл её руки своими, прижал её ладони к своим ушам, пьяно смотря на Лив. Она буквально кожей ощущала, насколько он наэлектризован, как напряжён. И как ему больно.

— Что произошло между вами? — тихо спросила Лив, отняв руки от его ушей.

Астарион рухнул на спину, Лив наклонилась к нему, почти легла на него.

— «В кого же ты превратился?» — проговорил он глухо и усмехнулся. — И это всё? Ах, нет, конечно, нет. «Ты сам виноват во всём, что с тобой случилось». И ещё… «Ты это заслужил». После этого… не знаю, не помню… Пока ты не пришла…

«Вот оно что… — Лив обняла его и пристроила голову ему на грудь. — Жаль, что всё получилось так. Перегрызать глотки не дело, конечно, но… Если бы я была свидетелем этого разговора, то воткнула бы ей кинжал в глотку. Достаточно с Астариона страданий».

Удивительно, но Лив почувствовала удовлетворение от применения дезинтеграции.

***

— А вот и ты! Дай я тебя обниму! Ты ведь не станешь меня кусать?.. — спросила Шедоухарт и всё равно обняла Лив, не дожидаясь ответа. — Я уж думала, что ты не появишься. Не захочешь нас видеть. Или же твой благоверный тебя не отпустит, — поддела Астариона жрица.

— Как я могла пропустить такую встречу? Я соскучилась по всем вам. И Астарион рад вам не меньше, просто не скажет об этом никогда.

— Вижу, выглядишь ты хорошо. Часто его вампирское величество капризничает? — спросила Шедоухарт, хитро сощурившись.

— Бывает иногда. Всё зависит от настроения, но я ни о чём не жалею.

Полгода… шесть месяцев… около 180 дней… Лив не знает, как это теперь — мало или много? Кое-что случилось, кое-что изменилось за этот срок. Врата Балдура почти полностью восстановили. И не в последнюю очередь потому, что Джахейра выбивала деньги на восстановление Нижнего города у Астариона, а ему и Лив пришлось задуматься, как увеличить собственное состояние. И безопасно опутать восстановленный город своими сетями. В конце концов, влиятельное лицо может помочь с восстановлением города не только своими деньгами. После нескольких удачных сделок и оказанных городу услуг, репутация и статус Астариона взлетели.

Лив честно думала, что он не захочет идти на встречу с боевыми товарищами, ведь они напомнят ему о днях, когда он буквально в агонии приближал свою свободу. Однако Астарион только поворчал, что всех можно было бы собрать у него в особняке, но сказал, что обязательно составит Лив компанию. И присмотрит за ней, в том числе. И похвастается. Появляться на людях вместе с ней для него почему-то очень важно. По этой причине Лив ненавидит званые обеды с танцами. Астарион же наоборот их обожает, ведь они своим появлением каждый раз умудрялись украсть у всех вечер.

Придя на поляну, где они впервые встали лагерем после того, как спаслись с наутилоида, Астарион отпустил Лив пообщаться с друзьями, а сам предпочёл степенно остаться в стороне от восторженной болтовни и обнимашек с Карлах. Хотя Лив видела по его глазам, что Астарион рад видеть всех в здравии, и даже в выражениях в этот вечер он был снисходителен. Но увидев Джахейру и Минска, он обернулся летучей мышью и скрылся на какое-то время из вида. Что ж, Лив не могла его за это осуждать…

Пока Минск воспитывал какого-то воришку, Джахейра таскала с праздничного стола яблоки и рассказала, что собирается отправиться в новое путешествие. Прямо с этой поляны. Лив не переставала восхищаться этой стальной женщиной.

— А что насчёт тебя, малыш? Чувствуешь ли ты, что нашла свой дом? — спросила друидесса.

— Мой дом там, где Астарион.

— Ох, сантименты… — вздохнула Джахейра.

Но для Лив это было чистейшей правдой. Подумать только, сразу после обращения она была напугана, расстроена и близка к тому, чтобы с боем попытаться сбежать от Астариона. Только бежать было уже поздно: коварный вампир опутал её паутиной и навязал сетей на пути. Справиться с его странным поведением было трудно, пока он не приподнял завесу над своей прошлой жизнью, а это произошло недавно. Казалось, он наконец понял, что тонет и отчаянно нуждается в спасении. После этого Астарион принял всё внимание и заботу, которыми Лив пыталась его окружить с самого начала. Словно только теперь он наконец-то поверил, что она никуда не денется. 

Когда праздничная ночь перевалила за середину, а народ уже слегка подвыпил, Лив нашла Астариона: он наблюдал за всеми с вершины скалы над поляной. Лив принесла ему кубок с вином и улыбнулась.

— Не смотри на меня такой лисой, мы не пойдём на ту поляну, — фыркнул он, но кубок принял.

— А жаль, хотелось бы убедиться, что и там по-прежнему так же красиво, уютно, тихо, укромно…

— Заниматься любовью на мокрых от росы опавших листьях — сомнительное удовольствие. Просто тогда не было выбора, — заявил он, но позволил Лив встать рядышком, обнять его за талию и прижаться. — Ну и как там наши знакомые остолопы? Удивлён, что все они живы без нашего мудрого руководства.     

— В порядке. Идут дальше, каждый по своему пути.

— Что ж, рад за них. Им несказанно повезло увидеть нас сегодня. Рука об руку. Вместе. Процветающими. Вместе мы с тобой сила, любовь моя.

— Ты хочешь, чтобы нам завидовали? — с интересом спросила Лив.

— Я хочу, чтобы нами восторгались. Мне безумно интересно, что ждёт нас впереди. Испытания или трудности, приключения, новые победы — я готов ко всему. А тебе, моя верная спутница, я дам всё самое лучшее.

— Поцелуй меня.

— Сейчас?!

— Почему нет? Никто не увидит. Все уже так набрались, что не рискнут поднять голову, — заискивающе погладив лацкан его расшитого камзола, проговорила Лив. — Ну пожалуйста. Поцелуй. 

— Ну что с тобой делать… Замри! — велел он властно и ухватил её за подбородок.

Поцелуй был с привкусом вина, а потом и крови — Астарион по привычке прикусил Лив губу, но больше её это не пугало — она всегда могла нежно укусить его в ответ.

— У кого-то романтичный настрой, — заметил он, лизнув ранку у неё на губе.

Лив ответила ещё одним поцелуем, нежным и чувственным. А потом тихо промурлыкала:

— Ты прав…

— Я всегда прав, — ухмыльнулся он ей в лицо и отпустил. — Возвращайся к ним. Обними всех по второму разу. Скажи что-нибудь хорошее, как всегда делала. Наслаждайся.

— Пошли со мной. Это наш праздник. Всех нас. Мы победили вместе, — взяв его за руку, позвала Лив. — Я хочу, чтоб ты был рядом.

— Ну как я могу тебе отказать, радость моя? — вздохнув, ответил он. — Я буду рядом. Всегда.

Лив с довольным видом потянула его за собой.

Он будет рядом. Она знает. И это то, чего она хочет. Каким бы идиотом он порой ни был.