Она одолжила ему свои глаза. И стала соучастницей. Пока он рассматривал шрамы у себя на спине, Лив чувствовала, как держит в руке кинжал. А потом и как вырезает этим ножом символы на спине Касадора. Она почувствовала, как энергия течёт сквозь неё.

Она провела ритуал Вознесения…

После того, как крики стихли, а в тишине подземелья прозвучал хрипловатый смех вознёсшегося Астариона, Лив будто бы наконец вернулась в себя. Любимый стоял перед ней, всё ещё окутанный алым светом. Он радовался. И не выпускал из рук посох с навершием в виде летучей мыши.

Теперь Астарион свободен.

— Голод утих, — проговорил он и втянул в себя воздух, после чего передёрнул плечами. — Чувствую прохладу на коже.

Опомнившись, что он стоит и без рубашки, и без доспеха, Лив сдёрнула с себя плащ и, подойдя, накинула Астариону на плечи. Он насмешливо изогнул одну бровь.

— Как мило с твоей стороны, но боюсь, накидочка мне маловата, — протянул он, приподняв ткань за уголок.

Лив применила заклинание увеличения — плащ вырос, Астарион едва успел его подхватить и закутаться плотнее.

— Ах ты моя заботливая прелесть. Мне нравится, что плащ красный, — отметил он, как-то странно рассматривая Лив, а не плащ.

Она бы с удовольствием смотрела Астариону в глаза всю вечность. Лишь бы не наступил момент, когда он попрощается с ней.

— Тебе идёт красный, — тихо проговорила Лив и шагнула ещё ближе. — Поздравляю тебя.

Ей безумно хотелось его поцеловать. И она не стала спрашивать разрешения, как делала обычно. Встала на цыпочки, потянулась к нему, смотря в алые глаза, взяла его лицо в ладони и поцеловала. Кожа под ладонями будто и правда стала чуть мягче и теплее.

Астарион ответил на поцелуй. И положил руки Лив на зад, с чувством сжал ягодицы. Раньше он так не делал. И целовал скромнее. Но Лив радовалась, что он не отталкивает её. Сердце от этого билось всё быстрее и быстрее.

Пока Астарион не укусил её.

Лив множеством иголок прошила дрожь, а он с наслаждением присосался к ранке, пока губа не онемела немного.

— М, вкусно. Чудесное подношение, — тихо проговорил он, отстранившись, и стёр пальцем её кровь со своих губ. — Ты бодришь, как и всегда.

Лив осторожно коснулась ранки.

Больно. Очень.

Наверно, это ей наказание за то, что полезла целоваться, не спросив, хочет ли он этого.

— Столько смертей… — проговорила за спиной Шедоухарт. — Чтобы ты занял своё место среди вампирской элиты. Надеюсь, это того стоило.

— Твои надежды меня не волнуют, — парировал Астарион и бесцеремонно пригрёб к себе Лив. — Как и тебя не должны волновать наши решения. Всё, что тут произошло — только между мной и моей радостью.

Лив опешила.

— Ты бы хоть поблагодарил приличия ради, что за тебя топором махали, — высказалась Карлах.

В ответ вознёсшийся вампир отвесил ей поклон, поправил плащ и снова прижал к себе Лив. Карлах и Шедоухарт вперили в неё мрачные взгляды.

— Пошли, — коротко скомандовала Лив, всё ещё думая о кусачем поцелуе. На сердце стало как-то тяжело.

— Именно, хватит болтать — мир ждёт! Меня, — воодушевлённо заявил Астарион и легко оттолкнул от себя Лив, она отступила и уставилась на него. — Мне теперь любой враг по плечу. Давай вернёмся к охоте.

Сказал и направился к лестнице.

Лив проводила его взглядом, загнала волнение куда подальше и пошла следом.

У подъёмника отряд встретили гурцы. И вознесение Астариона их не обрадовало. Они даже мысли не захотели допустить о том, как его сила поможет защитить город. Зло остаётся злом, а власть непременно развратит, вампиры же никогда не бывают образчиками чести. Но Ульма предложила Лив отвернуться от чудовища, спасти свою душу и помочь гурцам сразить давнего врага. Естественно, Лив отказалась. Она не предаст Астариона. Никогда. И чудовищем его не считает. Даже после ритуала.

…Когда с убийцами монстров было покончено, Астарион насмешливо отряхнул руки и сказал, что гурцы идеально подошли для того, чтобы он опробовал свои новые силы в бою.

— И кто, как не ты, могла помочь мне избавиться от них, — добавил он, глянув на Лив.

Её эта победа вовсе не обрадовала. Гурцы могли бы стать их союзниками…

— Ну не хмурься так, — подавшись к ней и заглянув Лив в глаза, проговорил он и легкомысленно улыбнулся. — Ты видела их. Они бы никогда не отступили. Эх, а я даже был готов в день своего нового рождения побыть великодушным.

— Давай уже уйдём отсюда, — позвала его Лив.

— Подожди, прежде нужно проверить, что ценного хранил здесь Касадор, — ответил Астарион и выразительно взглянул на Лив. — Бедным он никогда не был.

Она хотела сказать, что валится с ног, но вместо этого сняла с плеча рюкзак и вытащила зелье «Ангельской передышки». Кажется, Астарион очень хочет, чтобы она обшарила особняк вместе с ним. Разве она может ему отказать?

***

В лагерь в Ривингтоне вернулись уже затемно. Зелье помогло, Лив хоть всю ночь могла продержаться. Астариона же переполняла энергия после ритуала. Вознёсшийся вампир громогласно признался, что теперь навсегда останется под солнцем. Лив готова была поклясться, что он и сам сейчас сиял не хуже солнца. На обратном пути Астарион затащил отряд в лучшее ателье Врат Балдура и прибарахлился. Лив смотрела, как пламя факелов играло отблесками на золотой вышивке нового камзола и изо всех сил гнала прочь желание прикоснуться к вампиру. Она боялась нового укуса. Боялась получить отказ и неодобрение. От этого всё внутри неё завязалось печальным узлом.

Отряд же встретил его заявление и краткий пересказ произошедшего напряжённым вниманием и молчанием.

— Гурцы заслуживали лучшей судьбы, — покачал головой Минск.

— Но они не знали тебя, не знали, сумеешь ли ты устоять перед своей жаждой — крови или власти. Надеюсь, что ты сможешь, — с нажимом проговорила Джахейра, сурово и пристально смотря на Астариона. — В конце концов долги Касадора теперь перешли к тебе. И справляться придётся самому, лорд Астарион.

 Он снисходительно усмехнулся.

— Уверен, я быстро найду себе нужных помощников. Мне всегда удавалось довольно легко привлекать к себе всяких глупцов.

— Как и Касадору, — смерив его выразительным взглядом, добавила арфистка.

— Теперь ничто не помешает Астариону стать новым повелителем вампиров во Вратах Балдура, — сокрушённо проговорила Карлах.

Шедоухарт угрюмо промолчала, смотря на Лив. Зато Лаэзель привычно гневно цокнула языком и пообещала:

— Если от тебя теперь будет больше вреда, чем пользы, я тебя прикончу без колебаний.

— Поверить не могу, что ты позволила этому случиться. Принести в жертву семь тысяч несчастных душ, — покачал головой Уилл. — В Астарионе я давно разочаровался. Глупо было верить, что он может быть лучше, чем кажется, но ты…

— Как приятно слышать, насколько все в меня верят, — перебил его Астарион. — И как наперебой высказывают своё мнение о моей судьбе. Поздравления принимаются, скучные мнения нет.

— Что сделано, то сделано, — тихо, но чётко проговорила Лив и обвела всех взглядом исподлобья.

«Да, я решила судьбу семи тысяч обречённых душ. Семи тысяч голодных, полубезумных и озлобленных вампиров, которых всё равно нельзя было выпускать на свободу. И я не сожалею».

То, как Астарион распорядится своей свободой, будет на его совести. Возможно, он прав и немного власти в нужных руках — это хороший задел на будущее… но будет ли в нём Лив рядом с ним? Теперь ему уж точно больше не нужно притворяться, очаровывать, врать о любви…

Мига, когда Астарион покажет, сбросив все маски, каков он есть, Лив боялась сильнее, чем сражения с Абсолют. От этого и вечер тяготил. И время тянулось ужасно медленно.

Есть Лив не хотелось (а Гейл очень хотел её накормить, ведь день был длинным, а сражения трудными), но она набрала фруктов, чтобы заесть горечь и тревогу, и ушла из лагеря к берегу реки. Красивое место она нашла быстро, послушала плеск воды и шелест камышей, надеясь хоть немного расслабиться и успокоиться, и хотела было расстелить на песке плащ, но вспомнила, что ранее отдала его Астариону.

«Хоть бы он его не выбросил, хороший ведь плащ…» — подумала она, но после похода за дорогой одеждой, после того, как Лив увидела, с каким… маниакальным наслаждением Астарион выбрасывает свои старые вещи, ей стало не по себе.

Лив уселась на песок, развернула на коленях салфетку и стала чистить апельсин.

«Что-то в Астарионе изменилось после ритуала. Или… может быть, он голоден? Но он напился крови гурцев. Этого было мало? Какие аппетиты у новоиспечённого повелителя? И будет ли он держать их в узде?»

Лив разломила очищенный апельсин и вгрызлась в одну половинку. И сморщилась, таким горько-кислым он оказался. Ну за что ей ещё и это? Осмотрев обе половинки, Лив со вздохом их отложила. Вот и на душе у неё сейчас так же…

— Так-так-так, кто это тут втихаря лопает фрукты? — донеслось из-за спины.

Лив обернулась, стараясь не выдать, что приближения вампира она совершенно не услышала и не почувствовала.

— Что за кислый вид? — усмехнулся Астарион, кинув на песок её плащ и усевшись поверх него.

— Просто… думаю…

— Жалеешь семь тысяч отродий? — поддел он её.

Лив нахмурилась. Он злорадно улыбнулся.

— Не думал, что ты позволишь мне всех их убить. Приятный сюрприз, — вальяжно вытянувшись, проговорил он.

— Сюрприз? Ты не верил, что я выберу тебя? — разом погрустнев, спросила Лив.

— Ты всегда была добренькой и выбирала спасение всяких слабаков. Не хочется думать, что ты и меня в слабаки записала.

Вот как? Все её усилия и забота насмарку, если он не верит в её чувства. Это уже слишком…

— Но это всё неважно теперь. Я отринул прошлого себя. Меня ждёт новое, невероятное будущее, — заговорил он с таким воодушевлением, что Лив даже удивилась, как это у него ещё глаза не светятся от восторга. — Я чувствую, как ночь говорит со мной. Всё её твари — в моей власти. Они явятся на мой зов, если пожелаю. Все, от неба до земли. Мир словно ждёт, когда я возьму его за глотку. И я это сделаю…

Лив повернулась и порывисто схватила его за щёки, заставила посмотреть на неё.

— Это не ты говоришь! Это всё… ритуал, тёмные желания… Не поддавайся! Я знаю, что ты сильнее! Что ты не такой…

Он взял её за руки — обхватил запястья нарочито медленно.

— Ах, радость моя, это в моей природе. Я величайший из всех вампиров! Сила струится по моим венам. Глупо её не использовать. А ты… ты помогла мне добиться желаемого. Так скажи мне, чего ты желаешь в ответ? И кстати… ты измазала меня апельсином.

Лив высвободила руки. И волнуясь, вытерла их об себя, за что получила ещё один скептический взгляд. Вдруг Астарион вытащил из кармана платок и подал ей. Лив оторопело его взяла.

— Ну что смотришь? Вытирай меня, — указав на щёки, велел он ей.

Лив, сгорая от стыда, свернула платок и потянулась к Астариону. Он сидел смирно, пока она тёрла ему щёки и чувствовала, как у неё предательски горят уши.

— Прости, я не хотела… касаться тебя без разрешения.

— Ты хотела, — припечатал он.

— Не должна была, то есть…

— Лучше скажи, чего ты хочешь сейчас. Одно злое дело заслуживает другого.

— Закрой глаза, — попросила она.

— Что? Зачем?

— Закрой!

Он фыркнул, посверлил её недоверчивым взглядом, но глаза закрыл. Лив набрала воздуха в грудь.

Она будет честной. И эгоистичной. И он может её за это загрызть. Лив приблизилась, стараясь не дышать, легонько коснулась пальцами его щёк и поцеловала в губы. Вот оно блаженство, которое не продлится долго. Но прошла минута, кажется, а может и две… или вечность, Лив всё ещё целовала вампира, а он и не думал возмущаться. Когда же Лив перевела дух и облизнулась, Астарион скривился:

— Где ты взяла такой кислый апельсин? Тебе его волшебник подсунул?

Лив готова была врезать ему, как вдруг Астарион вытащил из её салфетки сочную тёмную виноградину, надкусил, хмыкнул и рывком притянул к себе Лив. Поцелуй вышел смачным. Но ненамного слаще. У Лив скулы свело. Кислятина! Астарион прыснул и вытащил из её свёртка новый фрукт.

— Балдурская слива. Должна быть сладкой, — заметил он и поднёс её к губам Лив. — И по цвету почти как ты…

Лив не успела её надкусить: словно дразнясь, Астарион вонзил в сливу клыки и выпил весь сок. После чего снова завладел губами Лив. И правда сладко и терпко. Лив обняла Астариона, наслаждаясь его лаской.

Больше всего на свете она хочет его. Не расставаться с ним. Никогда.

Лив потянула его за воротник и сползла на песок. Астарион устроился сверху, покусывая её губы. В этот раз, к счастью, не до крови.

«Продолжай. Можешь и вовсе меня съесть».

Астарион с треском порвал на ней рубашку.

— А вот и ещё две сливки, — облизнулся он, смотря на её грудь, и прозвучало это настолько похабно, что Лив покраснела и попыталась прикрыться.

Она всё ещё не услышала от него ни слова, даже близко похожего на то, что она желала бы услышать…

— Как очаровательно! Ты настолько редко смущаешься, — протянул он, наклонившись, — что я просто обязан смущать тебя как можно чаще. А теперь перейдём к дегустации. Ты ведь хочешь этого? Чтобы я вновь отведал тебя, — вызывав волну мурашек по коже, прошептал он на ухо Лив. — Чтобы вкусил твою сладость…

— Боги, хватит! — взмолилась Лив и, схватив его за воротник, заткнула вампиру рот поцелуем.

Она мечтала об этом вечность. Вновь почувствовать себя единой с ним.

Освободившись от одежды, они свалились на красный плащ Лив, не переставая целоваться. Лив обняла вампира за шею, нежно смотря ему в глаза.

— Только не шуми, ягодка моя, — велел он и провёл языком по её шее. — Если сможешь, конечно, аха-ха.

— Я люблю тебя, — только выдохнула Лив и развела в стороны ножки.

Не шуметь оказалось очень сложно…

…В лагерь они вернулись глубокой ночью, поймали на себе хмурый взгляд Лаэзель и спрятались в палатке вампира. Лив стянула с себя плащ, которым Астарион её укутал после купания, и улеглась на спальный мешок.

— Так бы и съел тебя, — прошептал он, устроившись рядом и обняв её.

— Нам нужно отдохнуть, — напомнила Лив и закрыла ладошкой его рот. — Энергичный бессмертный из нас ты один.

Он как-то нехорошо сощурился, слегка прикусил ей указательный палец и проговорил в лицо:

— Об этом я не забывал ни на миг, радость моя. У меня есть всё, чего я желал. Кроме одного. Ты ведь хочешь быть моей? Навечно, — проникновенно прошептал он, чуть приподнявшись. — Всего один укус — и готово.

 Лив похолодела. Он же мигом почувствовал, как она напряглась.

— Я… не думаю, что готова…

— Над чем тут думать? — будто бы обиделся он. — Мы будем вместе вечность. Попробуем всё, что этот мир сможет нам предложить. Власть, сила, удовольствия, вечная молодость — у нас будет всё.

— Ты сделаешь меня своим отродьем?

— Я слышу нотки недоверия в твоём голосе, радость моя. Это ни к чему. Тебе нечего бояться. Но если ты пока не готова, — продолжил он, — мы всё равно можем быть вместе. Настанет время, когда ты передумаешь, я уверен.

У Лив такой уверенности не было, но она промолчала. И обняла его. Ночь была чудесной. Похоже, Астарион наконец сумел разрубить душащий его узел. И не стал отталкивать Лив. Жизнь рядом с вознёсшимся вампиром вряд ли будет безоблачной, но Лив хочет остаться с ним. Хочет поддерживать, хочет увидеть, чего он добьётся, как распорядится своей хитростью и изворотливостью.

Но становиться вампиром… Лив совершенно точно не готова.

***

Утром Лив очнулась от щекотки. Астарион лежал, пристроив голову ей на грудь, обняв, и буквально заменил собой одеяло. А ещё придавил к спальному мешку. Он перебирал пальцами по её коже, словно игрался, Лив поёжилась.

— Как приятно получать то, что ты хочешь. Я готов лежать так вечность, — усмехнулся он, — но нам пора собираться. Отнимать у тирана любимые игрушки. К сладким сливкам придётся вернуться вечером. — Лив вспыхнула. — Я буду скучать, — проникновенно пообещал Астарион и наградил чмоком каждый её сосок.

— Боги, не говори так!

— Кто-то здесь снова застеснялся?

— Слезай, лентяй! — и правда ужасно смутившись, Лив попыталась спихнуть его с себя и тихо охнула, когда вредный вампир присосался к её шее. Кусать он не стал, но не отстал, пока не поставил отметку.

— Ты вроде бы не хотел ни с кем больше спать, — не выдержав, напомнила Лив.

— Это в прошлом. Теперь я хозяин своим желаниям. И со своей любимой не против быть крайне, крайне, крайне развратным, — прошептал он ей на ухо таким тоном, что по коже забегал табун взволнованных мурашек. — Приготовься, радость моя, нам многое нужно будет наверстать.

«О боги!.. — только и подумала Лив и зажмурилась, когда её смачно поцеловали, и только после этого Астарион стал одеваться. — Почему мне кажется, что меня за…любят до смерти?..»