29 дня Пустых Полей 810 года
Ночь была холодна и тревожна. На реях судов в гавани перемигивались огоньки - ждали шторма. С суши тянул густой туман, пропитаный гнилостным запахом болот. В три часа к борту буревестника подошла небольшая лодка.
- На "Эве"!
- Есть на "Эве"! - ответил вахтенный.
- Скора весть хспдину веркеру!
- Сбросить шторм-трап!
По верёвочной сети вскарабкался невысокий малый в ливрее слуги маркиза. Матрос из вахты сопроводил его вниз, растолкал дремавшего у порога Вола.
Ражий корабел окинул посланца недовольным взглядом:
- Их высочество сны видють. По восходу придёшь.
- Их доблестью велено! Безотлахатно! - настаивал лакей, заламывая руки. - Плетьми же побьют, пусти, мил-человек!
- Ну, ежели плетьми... - Вол почесал в затылке, звероподобно зевнул и отправился будить веркера.
Пробуждённый де Каро, разузнав в чем дело, натянул штаны, набросил рубаху на голые плечи и встретил лакея, сидя на постели. Вол держал канделябр о пяти свечах, который мог послужить преотличной дубиной. Слуга поклонился чуть не до полу и подал свиток с болтающейся на шнурке печатью красного воска.
"Ваша Светлость! В первых строках позвольте искренне благодарить вас за спасение дома моего от вредного шарлатана и лгуна". - писал де Тосси чуть дрожащим угловатым почерком. - "Сей подлец мог бы и отравить нас при случае. Нынче же пишу в Мажескую Коллегию, не питая более надежд сыскать мага по рекомендации и протекции.
Во-вторых же, прошу немедля прибыть в земли мои, ибо людишками цепными сысканы вещи преужасные и неописуемые, кои место имеют в трёх строениях. Два находятся с краю болот, третье же - чуть ли не в самой сердцевине, близ печально ведомой деревеньки Шеульо.
С величайшим почтением, всегда готовый к услугам маркиз Рев де Тосси".
- Вол, буди господина Нира. Едем сей же час. Госпожу? Нет, не стоит. Пусть почивает.
Ледяные капли дождя били по спинам и шляпам. Дорога брызгами грязи расплескивалась из-под копыт четырёх лошадей. Тэм пригнулся, широко расставил локти. Вол поминает Тэммрэн и всех ею принятых. Сжат, напряжён, все усилия на то, чтобы удержаться в седле. Его охватывающая голову круглая шапочка набухла от сырости и сползает на глаза. Лакей маркиза ездок более опытный, его низкорослая лошадёнка вытягивает шею. Ридж нагнул голову и мчится сквозь дождливую, пронизаную холодным ветром жуткую ночь подобно тому самому эрихо, что недавно утащил в лёд незадачливого убийцу Отерна.
Шлёпают копыта, ржут лошади, бренчит железо, тяжко хлопает ткань. Цепочка всадников спешит по узкой дороге туда, где на краю трясин мерцает за маревом сигнальный костер.
В оранжевых отсветах лица встречающих размыты. Жилистые руки перехватывают поводья, кто-то указывает на вросший в землю покосившийся амбар. Никаких слов, всё и так ясно. Жадные глаза ощупывают веркера, в них светится странная, тайная гордость и неясная надежда. Тихий шепоток слева "сын короля". Что же! Сын так сын. Принц так принц. Под ботфортами пружинит подёрнутый инеем хрусткий мох. Вол с огромным плотницким топором отсекает от них толпу. Маркизов лакей тоже остаётся снаружи, предупредительно подав факел. Офицеры шагнули в пронизывающую мёрзлую тьму.
То было нечто вроде ледника. Пол амбара давно провалился, создав крытую гнилыми брёвнами стен яму. И в этой яме при свете пылающего полена они насчитали девятнадцать бочек. Тэм спрыгнул вниз, благо яма была неглубока - примерно по пояс рослому человеку. Палаш аредера вонзился меж крышкой и стенкой бочки, захрустело, заскрипело и глазам белых предстала знакомая картина - в рассоле плотно лежали человеческие руки и ноги. Ридж сплюнул горечь, возникшую во рту. Тэм подошёл было к другой бочке, но граф остановил его:
- Не стоит, Тэмми. И так понятно что в прочих. Запасы господина Верга на голодный год. Завтра снарядим сюда гильдейских с телегою - и на ближайший погост.
- Скольких погубил, мерзавец! - покачал головой блондин.
Ридж хмыкнул:
- Меньше, чем мы с тобою. Довольно. Едем далее.
- Невтерпёж. - проворчал Тэм, убирая оружие. - Дай руку.
Новый костёр был разложен за пол-лиги от первого. Амбар - совсем разрушеный, провалившийся задней стеной в болото, как сидящий пёс. Пол земляной, с остатками обожженой глины. В углу - обломки деревянных вёдер и проржавевшие насквозь заступы вперемешку с полукруглыми черпаками. Посреди - груда деревянных башмаков - чёрных, прогнивших. Но не на обувку глазеть позвал их в эти гиблые места де Тосси. Прямо за остатками башмаков стоял простой стол. На нём в беспорядке валялись кости и три черепа - один человеческий, два волчьих. Тут же на полу лежат реторта, грязные бутыли, помятое медное блюдо и обрывки тряпья.
Тэм перебрал кости:
- В большинстве - волчьи, но вот это... - он качнул тяжёлую кость... - бедро. А это - лопатка. Похоже, сударыня Лия права - кто-то тут конструктов делал.
- Давно делал. - уточнил Ридж.
Аредер присел, потёр в пальцах тряпки, брезгливо отёр руки о плащ:
- Верно, друг мой. Сему одеянию не менее года. - Тэм поднял одну из бутылок, осторожно поднёс горлышко к носу. - Ни малейшего запаха - выветрилось. И всё это в двух шагах от проезжей дороги, заметь! - бутылка полетела в кучу хлама.
- Не столь уж сия дорога проезжая, полагаю. - Веркер перехватил факел поудобнее. - Насколько помню карты, она ведёт в две деревни, а после тонет в трясинах.
- И всё же по ней ходили. - Тэм встал, покрутил гривастой головой. - Уму непостижимо, Ри, как объездчики не донесли маркизу.
- Ежели оные вообще добирались до сего места.
- Где же сукин сын взял волков? - продолжал размышлять вслух аредер. - В Эфино они не водятся, а Эфино - добрых пятьдесят лиг в любую сторону.
- Стало быть - привёз. - зевнул веркер.
- Стаю волков - как стадо овец гнал, да? - нехорошо прищурился Нир.
- Зверинец. - неуверенно предположил Ридж.
Ему и самому не верилось в подобное. С бродячим цирком можно привезти пару, не вызвав подозрений, но пять... семь... стаю? За всем этим начал проступать не просто умысел мага-преступника, а целая шайка. Кто-то привёз в Эфино стаю волков. Кто-то снабдил создателя чудовищ редкими и несомненно дорогими препаратами. Вон как отсвечивает стекло реторты под огнём. Нулиарская работа, не иначе.
Нулиарцы весьма искусные стекловары и за свой товар просят дорого. Но стоит он того, стоит. Стекло особо прочное, стекло жаростойкое, стекло с железными нитями, стекло лёгкое, стекло прозрачное, стекло одновидное, что пропускает взгляд лишь с одной стороны. Реторта, вышедшая из нулиарской печи, обходится изрядно. Да ещё перевозка, ведь Нулиар в Империи. Ох, не бедный человек затеял пакостное деяние, не бедный!
- Чего молчишь? - Нир обошёл Риджа, собираясь переступить толстое бревно поперёк дверного проёма.
- Реторта, Тэм.
- Ну и что реторта? Алхимное, сам вижу. А ты думал тут кубок сыскать?
- Нулиарская она, Тэмми. - Ридж опустил факел ниже. - Видишь зелёный блеск? Огнестойкое стекло.
Аредер вернулся и качнул пузатую посудину носком сапога.
- И вправду. Глазасты вы, господин принц-брушер. Ежели по объёму судить - ниобов двадцать-тридцать.
- И всего лишь отбит кусочек носика. Но бросили.
- М-да, в деньгах наш колдун нужды не имеет. Прихвачу-ка. Сгодится, пожалуй.
До третьей находки ехали долго. Небо успело облачиться в серую хламиду, на восходе проступили слабые размытые отсветы. В полусумраке осеннего утра болота стали ещё унылей, а оставшаяся по правую руку деревушка в двадцать дворов - неприютней. С прежней дороги свернули на тропу, обозначеную вешками. Она шла по остаткам каменной стены, чуть возвышавшихся над трясинами. Лакей неожиданно разговорился и пояснил, что вот эту самую стену прозывают эльфской тропой, что сыскали её ещё при Ремле Двадцать Девятом, что однажды приезжали смешные книжники аж из самого Амноэля и уверяли, будто то не стена, а самый натуральный трахт и выстроен он не эльфами, куда позжее. Но чего верить каким-то пришлым, ежли ещё деды всё поставили на места. А среди дедов местных жителей такие знатовцы, говорят, встречались - куда там нынешним книжникам с их квадратными шапочками и стёклышками!
Ридж не обрывал болтуна. Бедолага стучал зубами и говорил, видимо, чтобы скрыть страх. Тем более, что болота пошли совсем уж жуткие. Гнилая вода, островки узколистной травы, голые жёсткие кусты, непонятные каменные столбики с затёртой резьбой и остовы амбаров.
Тэм поддержал беседу. Лакей оказался не столь уж простым малым. Его звали совершенно не по-азарски - Чеелкам Чаток. Да и выглядел он непривычно - щекастый, круглолицый. Происходил Чаток из рода лаэльцев. Его прапрадед когда-то похитил возлюбленную, которую ему не желали отдать в жёны. По лаэльским обычаям-законам прапрадеда Чеелкама ждала мучительная смерть связаным в безлюдной степи. Тогда любвеобильный лаэлец погнал свою кибитку и табун на закат. В Империи Чатоки не прижились, в Ватарии тоже.
Прадед, схоронив отца, сел с остатками лошадей на корабль, который привёз его в Озёра. Он осел близ весёлой Хэйтоны и занялся семейным ремеслом - коневодством. Низкорослые крепкие лошадки, потомки степных, дали в скрещении с тонконогими красавцами ту самую породу "чатоков", что весьма ценится людьми практичными, за изяществом не гоняющимися. Неказисты чатоки, да выносливы. Исс Риджа как раз чаток, правда подпорченый. Чистых чатоков уже нет - в войну коней отобрали. Сначала озёрники, а потом азарцы. Дед не перенёс потери любимцев, крепко обложил азарского кавалериста-ремонтёра,1 полез в драку и был убит на месте.
Отец Чеелкама бежал в Эфино, где поступил на службу к старому де Тосси, конюхом. Ну, а сын продолжил его дело. В семье ещё сохраняли лаэльские обычаи, хотя потихоньку забывали. Старшего сына Чеелкам назвал Мурчор, в честь деда. Но последующих именовали уже по-озёрно-азарски - Ийль, Шис и Берр.
Тэм, как всегда, с грубоватыми шутками, рассказывал не бывавшему далее Веро конюху о разных провинциях, с рассуждениями о нравах и обычаях. Вол завистливо крякал и вставлял междометия вроде "эх ты ж" и "ух ты ж".
Проехали квадратную сторожевую башню, прилепившуюся к дороге. Обогнули, повинуясь извиву тракта, залив коричневого, покрытого шугой,2 озера. Дождь превратился в мелкий колючий снег, пальцы стыли в перчатках, Ридж решил, что пора извлечь из поклажи шерстяное исподнее. На каменистой горушке слева показалась крохотная нежилая деревенька.
- Шеульо? - веркер хлыстом указал на серые низенькие домишки.
- Онэ сэмэ. - буркнул Вол и сплюнул в сторону. - Всех оборотни тут сожревши. И до тово местечко похэно было.
- Чем же они тут жили? - Тэм привстал на стременах.
- Морошкою. - так же угрюмо пояснил корабел. - Морошкою и всяким неблэхчестием. И ведьмы у них бывэ, и духи болот женились, и колдуны тёмные сбирэлись к своим молениям Льду.
Чаток заспорил:
- От люди! - сказал он, скаля зубы. - И выдумают же всякую дурость! И ещё гордятся! Отродясь никаких демонов не бывало в Шеульо! Морошечники тут жили и две хворобницы.3 Небогато жили, да не жалилися и пакостей не творили. Не то что тосуны, кои...
- Вот двину обухом. - прогудел Вол, поглаживая топорище. - Сей же день отучишься врэть.
- А кто врёт? - обиделся лакей. - Или это у нас девки мореходов в почивальни бесстыже водют? У нас чуть не в кажном подполе тайная винокурня, где из чего только не делают поддельных вин? У нас на корабли лодки продают, воруют, а потом сызнова другим навигаторам сторговывают?
Вол набычился и не миновать бы семье Чаток потери кормильца, не вклинься меж спорщиками Тэм.
За кустами, охватывающими изгиб дороги, открылась знакомая картина - костёр, десяток озябших крестьян и почти целый на сей раз каменный дом в два яруса, стоявший на островке, заросшем осокой.
- Что за особняк? - удивился веркер, оборачиваясь к Чатоку.
- Господский. - охотно пояснил потомок коневодов. - В прежние времена жил какой-то лэндер, а опосля смерти наследники не пожелали сохранить имение. Далеко и не доходно. Продали господину маркизу.
- Лэндер Шеульо владел?
- И Моульо. - кивнул слуга. - Была дальше большая деревня землерезов. Но потом горюч-земь вчистую выбрали, а они были вольно-оброчные, не цепные. Вот и ушли в иные края счастья искать.
- А как того лэндера прозвание было? - вклинился Тэм.
- Иии! Кто упомнит-то? Тому уж годов пятьдесят, как энтот господин к Решеннице на пироги поехал.
Заброшеное поместье почти не отличалось от сарая. Та же гниль вместо осмысленных вещей, та же труха вместо мебели, разве что сквозняк в выбитых окнах играл куда вольнее, чем в оснащённых лишь дверями амбарах. И первый, и второй яруса были унылы и грязны. В середине анфилады покоев второго отыскалось старое кострище и серые от давности утиные косточки. Чаток, пошедший с офицерами, поскольку снаружи оставался злющий Вол с топором, ткнул коротким пальцем в кострище:
- Беглые каторжники одно время повадились, Их Милость полицию звали. Троих схватили, трое в болота убежали и ни малейшего известию о них нету.
Ридж прошёл далее, рассматривая убранство. Вот старинный круглый щит, украшеный ржавой чеканкой - не разобрать что изображено - валяется брюшком вверх в углу. Вот груда трухи и гнили, некогда бывших постелью. Вот развалившийся на три стороны шкаф. Кстати! Опять шкаф, судари мои. Деревянный, не каменный. Но всё-таки шкаф. А гернольские под видом новопридуманых штук стали ввозить лишь лет семь назад. На подоконнике - толстая книга в кожаном с медной оковкой переплёте. Веркер осторожно раскрыл и приподнял бровь. Прошитый пергамент, мелкий бегущий почерк. Даты. Книгу в мешок Тэма - потом посмотрим. Подковки сапог звенят по каменным плитам пола.
По широкому винтовому языку сошли в подвал, Тэм зажёг два колдовских шара. А затем у всех троих отвисли челюсти.
Лабораториумы в Амноэле? Ха! Жалкое подражательство! Огромный кольцевой стол заставлен ретортами, бутылями, спиральными трубками и высокими медными колонками-жаровнями. Все предметы соединены посредством медных и тростниковых трубок. Острый запах снадобий выбивает слезу и режет носы. Обходя стол с обеих сторон, Ридж и Тэм то и дело натыкались на груды засушеных трав и кореньев, мешочки с какими-то порошками, свертки полузасохшей пасты серого и жёлтого цвета, ведёрки с углём. Мегалец восхищенно ахал вполголоса, оглаживая колдовские компоненты. Ридж жалел, что оставил Лию на корабле.
- Что это? - граф показал Тэму комок серой пасты.
- А Провал его знает! - беспечно махнул рукой самоученый колдун. - Тут и травы-то невиданые попадаются, а ты про смесь вопрошаешь, каковую мне и нюхать не пришлось.
Наконец, они сошлись по другую сторону кольца у кучи железных скоб и винтов. Тэм потирал руки - он явно вознамерился прибрать сосуды себе, но веркер охладил его пыл.
- Всё, что сыскали, отправим в Верену. - безапелляционно заявил он. - Пущай шестая ломает голову как сие действует.
Лицо Нира обижено вытянулось. Он отдёрнул ширму, скрывающую заднюю часть подвала. Шары по мановению пальцев перелетели ближе.
Груды ребёрных решеток.
Полупрозрачные чаны с красно-коричневой жидкостью. В чанах плавают руки, ноги и - о, Вечный Лёд! - шевелят пальцами.
Массивная тумба - внутри закреплён шар того же грязно-красного цвета - поверх лежит на медном блюде голова волка.
Пока сомечники пытались закрыть рты, глаза головы открылись.
- Уоууу? - жалобно спросила голова.
- Жрать хочет. - побелевший Тэм отступил на шаг.
Чаток, вереща что-то насчёт Матушки-Матиссы, стремглав помчался наверх.
- Покинуто не столь давно. - веркер стоял за три шага от сооружения и отходить не желал. - Кто-то спугнул?
- Поимщики и спугнули. - аредер покрутил головой. - Выходит, сия дрянь поддерживает жизненную силу во всех отрубленых частях. Невероятно! Куда там всяким эн-ректорам с безумными гомунклусами!
- Уоууу. - опять провыла серая башка и закрыла глаза.
- Пожалуй, гильдейцев маслом не загонишь в сей подпол. - вздохнул Ридж. - Самим придётся выносить.
- А может депешировать шестой и сами прискачут?
- Да! Как же-с! Маги и поскачут. Помнишь Штена?
Тэм сплюнул на пол.
Приписаный однажды к веркаде чародей Штен Вофбари явился на службу при семи телегах и небольшом мешке. В мешке - инструменты и книги. На телегах - скарб. Тонкое бельё, роскошные наряды, целый сундук домашних туфель, сундук туфель парадных и сундук башмаков для "променаду".4 Костюмы для верховой езды из бархата. Зимние наряды, отороченые драгоценным лисьим мехом. Сервиз серебряный на двенадцать персон. Сервиз ольского хрусталя на 144 персоны. Сервиз фарфоровый раскрашеный на 72 персоны. Сервиз имперского стекла на 36 персон вкупе с винными сосудами. Сундук вин. Деликатесов на две телеги. Роскошная изумрудная с синим коляска. Четвёрка сытых рослых белых без единого пятнышка коней. Слуга, повар, кучер, горничная, дворецкий.
Маг немедля сморщил нос при виде покоев в семь комнат и велел нанять себе в городе дом за казёный кошт.5 Веркер де Лагорд заупрямился - на подобное сумм не отпускается. Тогда Вофбари, картинно выставив ногу в шёлковом чулке, начал заносчиво выговаривать седому ветерану за "невиданную непочтительность ко второму сословию, познавшему многия тайны бытия". Лагорд немедля вопросил: отчего корова ходит лепёшками, а кобыла шариками? Маг покраснел, набрал было воздуху, но офицер отрезал:
- Сударь, коль вы в дерьме разумению не имеете, куда ж вам все тайны бытия ведать?
Вофбари из красного сделался багровым, завернулся в расшитый звёздами плащ с алым шёлковым подбоем и уехал в город, где вправду нанял дом. Он начал жить на широкую ногу, закатывать балы и рауты, заказал себе новую карету и наделал долгов на три с половиной тысячи.
Маг направил стопы в офицерское собрание, где потребовал выплатить его долг, "дабы не уронить чести веркады". Де Лагорд решительно отказал в удовлетворении подобной наглости. Тогда волшебник бросился к ростовщику. Долг мастеру монет и долей составил уже пять тысяч. Вофбари начал упрашивать офицеров одолжить ему до Перемены Года. Однако все уже знали что это за фрукт и отказали, сославшись на всякие резоны. Ушла в залог роскошная шуба о двенадцати хвостах, ушли серебряные каминные часы, ушло... да почти всё ушло!
Обеды готовил лакей, повара, кучера и горничную рассчитали. Дворецкий сам попросил расчёта. Продали четвёрку камольских коней белой масти. Новый экипаж вернулся к каретнику.
Судья уже присылал сказать, что подана ябеда о неуплате и что пред долговой ямой равны все. А тут ещё хозяин дома явился за долгом и выяснилось, что каминные часы отнюдь не были собственностью мага. Вофбари задёргал губой, попытался припугнуть домовладельца, но тот с криком "Вор"! выскочил на улицу. Прискакал наряд конной полиции и вышло совсем уж неблагостно.
Вофбари отписал в Верену, откуда приехал по свежему снегу курьер с деньгами и предписанием "мэтру" немедля вернуться в столицу для разъяснений. Уезжал он в мальпосте, при старом лакее и одном сундуке, увозя балы, долги и полную уверенность, что его в любом случае не покарают.
- Вот-вот. - Ридж извлёк палаш, примерился и одним ударом смёл волчью голову с блюда, прервав её мучения. Посреди пробитого блина осталась дрожать кровяная жила, спущеная в сосуд с живительным раствором.
- Ну и к чему? Любопытственно всё же.
- К тому. Нечего. Теперь понятно, отчего волколаки начали с земель де Тосси. Их тут растили. Первым делом они сожрали жителей Шеульо, а после двинулись далее, ища пропитания.
- И обосновались за двадцать лиг отсюда, в замке.
- Вряд ли, Тэм! Полагаю, в замок кто-то свёз то ли самых удачных, то ли наоборот - самых первых. Помнишь руки человечьи? Не выходил конструкт полностью.
- Возможно... - Тэм почесал подбородок. - Засада.
- На Домиона э Сурвеля.
- Может и так. Но не идёт из головы наш любитель пива. Кто тебе подсказал идею ехать туда?
- Да никто.
- Э нет! - старший аредер крутнулся на каблуке. - Лонгедош, ведая о твоем пристрастии к тайнам. Философ-менестрель, чтоб ему в луже утонуть. Мне Вейсик всю беседу пересказал.
- Брось, Тэмми! Не завёз же он в замок сих чудищ!
- А ему без надобности было. Ведал, что там неблагостно, людишки пропадают. А может точно знал. Поспрошаем сыщиков и жителей славного Тосса, кто куда отлучался.
- Поспрошаем. - веркер пнул ногой железные скобы, огляделся по второму разу. Кроме чанов в подвале стояли бутыли с кнортовой брагой - запашок ни с чем не спутаешь. На стене висел старый заляпаный бархатный халат, тут же валялась охотничья шляпа с белым пером.
- Вот и дворянин, у коего служил Отерн.
- Быстро бежал. - хмыкнул Тэм.
Они осмотрели шляпу. На внутренней подкладке нашлась вышивка-клеймо. "Мастер Тойриль. Инрев. Путь Холмов, 14".
- Инрев? - Тэм нахмурился. - Это где?
- В Иссе. - Ридж повесил шляпу на бутыль. - Двадцать три лиги от Закатного Моста. Путь Холмов - торговая улица.
- Ну что же. - пожал плечами Тэм. - Мы узнали, что некое время наш чародей пребывал в Инреве.
- Шляпа почти новая, не находишь?
- Нахожу. Но слать вопрошение о приезжих... - Аредер махнул рукой.
Ридж и сам понимал, что на обмен депешами уйдёт дней двадцать, если не больше. Пока курьер доскачет по заснеженым дорогам в Инрев. Пока в градской канцелярии эпистола дойдёт до ведающего (кроме бесчисленного прочего) записью приезжих, проезжих и отъезжих чиновничка. Пока он сыщет в толстых книгах имена "имевших некое по времени местопребывание особ первого и второго сословиев" и перепишет оных на лист. Пока курьер поедет обратно, увозя воспоминания о какой-нибудь благосклонной девице или вдовушке. Пока доберётся по вымороженым равнинам. Ни малейшего толка. А время поджимает. Лонгедош уже наверняка воет из-под одеяла, и бесится его супруга, и шуниты тосские готовы по мановению её пальца применить против них богомерзкие навыки. Треклятая выходка двух проказников заставляла торопиться и уносить ноги, пока не оторвали руки.
Они вышли на свежий воздух. Вол развлекался вращением топора, а конюшего будто демон унёс.
Перехватив взгляд веркера, корабел ухмыльнулся:
- Он, вэш-ство, дунул отсель, словно сэм Буреход ево зэ уши хвэтэ!
Крестьяне-поимщики жались к костру, не зная, то ли последовать примеру слуги, то ли остаться. А вдруг милодушный принс-брушер скажет "Разор"! и они смогут разжиться чем-нибудь годным в хозяйстве?
Но веркер смолчал. А его беловласый подручный, от которого исходили и власть, и порочность, и зло, что-то нашептал на задвинутый засов двери, прежде чем обвязать его лентой королевских цветов.
29 дня Пустых Полей. Ранний восходный час.
Примечание
- Ремонтёр - офицер, занимающийся закупками лошадей для подразделения.
- Шуга - крошечные льдинки или плавающий на поверхности воды снег.
- Хворобница (озёрное) - знахарка.
- Променад - прогулка.
- Кошт - счёт, денежные средства.