29 дня Пустых полей. Закатная заря.
К прибытию богопринятой матушки Ридж успел выспаться, выкупаться в бочке и сходить к корабельному стригалю, который огромными ножницами подрезал отросшие локоны. Так что когда на палубе раздался визг "Ну что, воротились ли эти подлые отвратительные мерзавцы, семь каракатиц им в глотку и сто медуз в чёрный зев!?", веркер пребывал во всеоружии - раздушеный, причёсаный, бритый, в новом мундире и начищеных туфлях. Эфес умеренно блистал, фонари по стенам каюты источали дрожащий свет.
Тэм расположился в кресле слева, положив ногу на ногу и вертя в пальцах крупное яблоко. Лия с Вейсом, мило шутя, раскладывали пасьянс "Семь ворот". Бутыль белого вина, бокалы, ваза с фруктами, тарелка с разрезаной на дольки грушей и крохотным ножичком.
Вахтенный матрос, распластавшись по переборке, распахнул дверь и на пороге возникло чудо. По представлениям графа, богопринятой матери надлежало быть основательного росту, гордой осанки и обладать либо взглядом, раскатывающим неверующего в лепёшку, либо голосом, подобным боевой трубе. На пороге стояла карлица в кукольной сутане. Из-под полы сутаны торчали носки башмачков. На плечи служительницы наброшена детская волчья шубка. Волосы неопределённого оттенка, именуемого "соль и солома", зачёсаны назад и собраны в короткую косицу, свёрнутую набок. Глазки крохотные, колючие, серые. Тоща и костлява.
"Мышь! Истинная полевая мышь по весне!"
- Ну. - подбоченясь начала крохотулька, поочерёдно пронзая глазками каждого из присутствующих. - Какая мерзкая гадина посмела напустить порчу на моего Роша? - Маленькая ножка поднялась и топнула об пол.
- Добрейшей закатной зари, матушка. - сладко пропел Тэм, премило улыбаясь. - Не желаете ли легонького молодого винца? Настоящее омельское.
- Чтоб ты подавился, мерин! - взвыла ржавой пилой по гвоздю Тошула, наступая на Тэма. - Ещё раз вопрошаю - кто из вас, отродья рыночных шлюх, сыновья дерьмочистов, внуки гробозоров, безродная шваль, прислужники бастарда, напустил порчу на моего мужа?!
Вейс небрежно бросил короля небес на легавую огня и заметил:
- За "бастарда", матушка, недолго и своих сыновей осиротинить.
Лия замерла со стражем огня в пальчиках левой руки и словно не слышала воплей, раздумывая куда пристроить бравого молодца в красном камзоле.
Тэм по-прежнему мило улыбался и крутил в руках яблочко.
- Прежде твоя мать родит змею, щенок! - огрызнулась священница.
Настала пора партии веркера влиться в сию музыку:
- Богопринятая! Совершенно официально имею заявить - ни один из моих офицеров не виновен в несчастии, постигшем супруга вашего. - Ридж придал лицу выражение сдержанного сочувствия и озабоченности. - Принимая во внимание крайнюю аффектацию, порожденную несчастием, я оставлю без последствий...
- Да клала я на твои официальные! - Тошула плюнула на пол. - Что же я - дура, скоты вы людоедовы?! Всплеск не угляжу, нить не услежу?! Что на воде - то вот где! - Она указала себе на лоб. - Вели порчу снять, не то прокляну - раком отсель поползёшь, ходить под себя станешь. Бородавки живого месту не оставят, а срамнина отгниёт!
- Ох, не советую, богопринятая шунитская сучка. - пропел Тэм. - Не то прыгать тебе жабою, задом вперёд, чрез пасть дерьмо класть, чрез зад жрать, слышать нюхом, глядеть ухом, чуять брюхом.
- И срамная дыра станет шире пролива. - стальной нитью врезался в разговор высокий голосок Лии.
Тошула с хрипом втянула в себя воздух, подняла правую руку и зачастила:
- Дева Морская, где пребываешь - не знаю. Силы даруй! Дева Морская, мать наша и защита от бед, именем твоим проклинаю род его на триста лет! Быть ему слепцом, хромцом, серунцом и глупцом! Жить ему в муках столько же, сколько Рошу моему. Да ещё год прожить в лихорадке и проказе! И все девять бед ему сразу! Жена не родит, не будет монет, спотыкун ему на гладенькой тропке, в старой обувке али в обновке! Конь его падёт, кобыла под ним понесёт, внук его разумом скорбен станет - не будет знать ответ ни да, ни нет, а правнук нутром жидким исстрадается. На рыбий хвост, на акулью пасть, на песок морской, на утёс над водой! Дева Морей, позволь мстить всласть, не дай проклятью впустую пропасть!
Риджа словно гигантский кулак ударил в грудь. Дальнейшие мгновения спрессовались в одно растянутое.
Веркер полетел на пол, чуя, как трепыхнулся бабкин амулет.
Жёлтое яблоко медленно проплыло в воздухе и вкрутилось Тошуле в глаз, заставив другой выпучиться.
Тонкая женская рука метнула карту на другой край стола с коротким приказом "Куртшай малэ"! Карты вихрем взвились в воздух и засвистали вокруг полуслепой жрицы, взрезая краями одежду. На пол упали первые капли крови.
Тяжёлая оплетённая бутыль рухнула на жиденькую прическу богопринятой матери. Вейс еле успел выдернуть руку из смерча плотной бумаги.
И в довершение вакханалии тонкая сырая струя пробила рубашку, отбросила с дороги отвороты камзола и снесла мельтешащие карты на пол. Водяная змея обвила Тошулу, закрутила юлой, растаяла.
Богопринятая медленно осела на пол. Сквозь прорехи в наряде бесстыже белела кожа в мелких порезах. По шубке словно бритвой прошлись. Волосья торчали дыбом.
- Паскуды. - простонала священница.
- Маги. - поправила Лия и поманила карты пальчиком. Те немедля запрыгнули на стол и улеглись колодой, как ни в чём ни бывало.
Вейс растирал отбитую ладонь. Бутыль откатилась в сторону. Аромат вина наполнил каюту.
Тэм улыбался, сложив пальчики на животе:
- Сколько раз сказано - не сочтя волков, не суйся в логово. Прелюбопытственно будет ведать что именно устроит сей мерзавке твой амулетик.
- Негодяи. - хныкала с пола госпожа Лонгедош. - Уродцы. Свиньи.
Вейс потянул носом:
- Господин веркер, наша гостья изволила наложить в штаны! - тупо-служебно рявкнул юноша, ухмыляясь во все тридцать два зуба.
- Полагаю, данное деяние лишь начало. - Ридж сел и потёр отбитый копчик. - Обереги тэйон, богопринятая, это вам не дурно слепленое проклятие! Всё. Аудиенция окончена. Извольте убраться вон.
- Оберег. - шептала Тошула, когда двое здоровенных матросов под локотки выносили её на палубу. - Ещё в силе королевская дочь, ещё в силе. О-ох-х, легче, мои славные господа, легче!
- Что за карточные фокусы? - осведомился Тэм. Он грыз другое яблоко столь беззаботно, словно не его стальные пальцы только что влепили в глаз священницы родную сестру данного фрукта.
- В Саду открыли новый семинар. - пояснила мэтресса, тасуя колоду. Карты летали в её тонких пальчиках не хуже, чем у заправского шулера. - Вот смотрите. - она выложила на стол четыре карты разных мастей. - Огонь - есть стихия огня. Небо - воздуха. Море - воды. Дикость - земли. Что получаем?
- Магию сущностных воплощений, сиречь основную. - сообразил Вейс. Он сражался с пробкой новой бутылки. Вечер был хорош и кумпания решила не прерывать его из-за приключения с бесноватой служительницей Девы.
- Остроумно. - Тэм швырнул огрызок в приоткрытое по случаю ожидания молниеносного ответа окно.
- Весьма, друг мой Тэмми. Сия система придумана двумя магистрами - де Шевилем и Драббером. Разложив карты особым образом, можно сплести заклинание, каковое инициируется простым словом.
- Воспрянь и иди?
- Ммм... почти верный перевод. - согласилась Лия. - У вас был неплохой наставник.
- Я бы не сказал. - хмыкнул мегалец. - Ежели бы не моё любопытство, подзуживающее меня каждый день совать нос в его труды, не быть мне колдуном.
- Труды чернокнижные. - пробурчал Ридж. Веркер лежал носом вниз на сундуке. Спина упорно отказывалась разгибаться.
- Обыкновенные. Правда, теории он излагал весьма смелые.
- Как его звали? - Лия вернула карты в колоду и теперь они летали из ладони в ладонь без видимых усилий со стороны девушки.
- Дейр Борубок. - Тэм вытянул ноги. - Полагаю, при явлении миру имечко ему дали всё же иное.
- Отчего? - Вейс разлил по кубкам вино.
- Не всегда отзывался. Хотя сударь был небеспамятный во всех отношениях.
Лия пожала плечами:
- Иногда волшебники уходят от мира вольно, иногда - вынуждены бежать. Двадцать семь лет назад. Заговор магов. Шесть сожжённых, девяносто каторжных, около десяти - скрылись. Хватали не только заговорщиков, но и друзей, сомечников, родных, случайных знакомцев.
- Можете не рассказывать как наши сомечники корчуют стан бунтовщиков. - Ридж приподнялся на локтях и протянул руку за кубком. - Именно так сгинули шесть семей, близких к Вэйтам.
- Толку-то было от тех семеек. - хмыкнула Лия. - Заговор, тоже мне! Двести лет заговаривают. Давно яды протухли и зелья скисли!
- Кто-то пытался учить меня милодушию.
- Смилуйтесь над надобными подданными Его Величества, но пренебрегите коптильщиками облаков.
Ридж неуклюже слез с сундука и устроился на стуле у окна, держа кубок на отлёте.
- А как понять кто пользителен, а кто - небеса дымом греет? - вздохнул он. - Вот представьте обыкновеннейший департамент. Служат там около двух сотен чиновников всяческого рангу, выходцы из трёх сословий. На одного глянешь - плюгавка. На иного - орёл, на третьего - так себе, нечто мужеску полу в мундире. Стоят себе за конторками, пером скрипят, беседы походя ведут. И ни за что с первого взору не изъяснить себе - к кому следует обратиться дабы скорее дело разрешилось надобное.
- Совершенная истина! - с жаром подтвердил Вейс, упустив титулование и чиноименование, что насторожило веркера. Дружба дружбой, а службу никто не отменял. Не хватало ещё, чтобы Вейс начал держаться запанибрата с ним, подобно Тэму. И одного нахала довольно.
Синий метеор ворвался в окно и растёкся по полу. Тэм первым схватил медный цилиндр, подпрыгнул, отбросил футляр и со стоном сунул в рот обожжённые пальцы.
Лия ухмыльнулась, поймала цилиндр под носок сапога и укоризненно покачала головой:
- Как можно быть столь невежественным, Тэм! Тела о воздух греются тем пуще, чем скорей чрез оный движутся.
Блондин пробурчал нечто злобно-непристойное сквозь сжатые губы.
- Да читайте же! - не выдержал Ридж.
- Остынет, душа моя, самолично прочтёшь.
Миновало около получаса. Вино из бутыли успело побывать в кубках и скатиться прохладными ручейками в глотки. Фруктов значительно - закусывали наши друзья с тщанием, ибо не ради пьянству пили, но для ясности и лёгкости мысли - убавилось, коварная колода успокоилась в медной коробочке. Лия вскрыла остывший цилиндр и развернула пергаментную трубочку с личной печатью барона де Нейгара. Все навострили уши:
- Лазы в подземелья, кои сысканы ныне и какие буде отыщутся... - начала Лия торжественно-звонким голосом - ... забутить либо засыпать наглухо, окромя того, коий из крепости тосской ведёт, понеже ни сил, ни времени для сыску в оных не имеется и ближайшие годы тако же не сыщется. - Ридж оторопело заморгал глазами, а Вейс застыл, являя собой и вопрошение и возмущение. - Его Высочество Принц Крови Гарт, герцог де Монси, граф де Тебур и де Комрадон, де Обр и де Стуна, маркграф Альмерский, барон де Шевит, де Пеши и Деворад самолично изволит признательность и благосклонность выказать за изничтожение поддельщика коронной монеты, а тако же повелел потомков и родичей оного на гнилой верви повесить, со скарбом поступить как Вашей Светлости угодно станет. Сыск о волколаках продолжать с усердием, возведение в аредеры господина Ирета подтверждаю и всячески одобряю. Писано в Синем Замке. Дня 28 месяца Пустых Полей. Штандарт-командор де Нейгар. - Лия подала лист веркеру, дабы сам убедился в подлинности подписи и тайных знаках печати.
- Всё верно! - сказал Ридж, поражённый решением оставить Нойорирад в забвении. - Что же это творится, а?
- Да ничего особенного. - хмыкнул Тэм, отходя к окну, чтобы прочие не заметили гнева, что исказил его лицо. - Прежний государь поощрял всякой сыск о старинном и сокрытом, ибо сам превеликий охотник до оного был. А новый... - неопределённый жест ладонью у левого уха. - ...неведомо сколь благосклонен к сему станет. Помнится мне, ещё пару годов назад Их Высочество высказывал неудовольствие по поводу вскрытия Эльфийской Могилы.
- Но... - от ажитации Вейс не мог подобрать слова. - ...но омолодительный состав! Тайна бессмертия! Лекарские тайны альвов!
- Принц тогда весьма ясно разъяснил свои резоны, Вейс. - Тэм постукивал костяшками пальцев по раме кормового окна. - Счастие-де, что до тайн Могил мы добрались первыми. А когда бы сотворили то шпионы иноземные, кои весьма усердно Могилы искали и почти преуспели во трудах неправедных, ещё неведомо что бы могло сотвориться.
- Да ведь так и с постели на рассветной заре подниматься нельзя! - юный офицер распалялся всё пуще. - Не дай боги оступишься и разобьёшь голову!
- Умерьте пыл, аредер Ирет. - Ридж свернул пергамент и залпом осушил кубок. - Подобные слова в полушаге от оскорбления коронованой особы.
- Гарт покуда не коронованая особа. - язвительно напомнила Лия.
- Недолго ему до Белого Трона. - возразил Ридж. - Придержите упряжку красноречия, друзья.
Сам он начал понимать, что вкупе с милыми его сердцу старыми обычаями Гарт опускает на Азар глухую завесу невежества. Припомнились слова принца, которые со смехом повторяли во всех веренских салонах в раскалённое лето восемьсот шестого года:
"Я умею счесть число своих перчаток и мне того довольно!"
Ой, несладко придётся книжникам! Набожный король, верно, приблизит к себе богопринятых отцов, а всякое ученое прозрение станут повергать в испытание богословам. Прощай гернольские кунштюки! Придётся графу из замка Лэмэр взбираться по лестницам своими ножками, а не силой вод.
Но вместе с безделками под длань Перчаточника угодят и подъёмные машины в рудниках, и движимые силой той же воды рудничные тележки, и первые, весьма сторожкие, опыты созидания подъёмных стрел-журавлей. Тэм оказался прав. Мерзавец оказался прав триста раз и именно то, что прав оказался именно Тэм, бесило веркера пуще прочего. Он выиграл сражение, проиграв войну. Без механикусов и их машин рудники Исса сызнова станут низкоприбыльными. Война - деньги. Эту истину де Каро ведал. Коль скоро Гарт расправится с машинами, основной источник доходов Великого Дома Исс обратится из реки в чахлый ручеёк.
А не дать ли приказ угостить Перчаточника пирожными, до коих он охоч? Разумеется начинка сих сластей будет немного иная. Нет! Нельзя! Две подряд смерти от яда особ одного рода - и какого рода! - и наследники вовсе ввергнут Азар в Века Пылающих Полян.
А два века, когда костры в лесах, подальше от поселений, пожирали щедро поставляемые им души, на две трети сократили население тогдашних восходных королевств. Закат всегда гордился тем, что во времена Войн Во Имя Истины, то есть во времена, когда вопрос о праведности веры изъяснялся не диспутами, но мечами, сохранил благоразумие и дозволял молиться любым богам. Постепенно канули в небытие и Великое Ничто, которому приносили кровавые жертвы из сотен быков, и целый сонм идолов помельче, и пантеоны из десятков божков. Из мрака неверия воссияли и утвердились Пять Высоких Сущностей.
- Что же! Поздравляю, господин веркер! - Вейс поднялся, собираясь покинуть каюту. - Одержали преславную викторию! Слова молвить нельзя станет, не оглянувшись через плечо.
Ридж закусил губу - не пояснять же, что Кленовый Лист рассчитывал на регентство герцога де Онка. Канцлер до недавнего времени в рысаках1 не числился. Его девизом были Умеренность, Благоразумие и Покой. И вдруг этакий поворот - канцлер из полудраконов2 переходит в стан коней ретивых. Ясное дело, Гарт его отрешит от места.
- В некотором смысле сие нам на руку. - Лия облизнула губу и плотоядно улыбнулась. - Мракомыслие ещё более отринет души от короны. Самое время плести кружева за портъерою.
- Мракомыслию, сударыня, от веку сопутствовала самая тщательная слежка каждым за всеми и всеми за каждым. - Ри мрачнел на глазах. Реформатор Варт нынче казался ему куда более приемлемым государем, чем набожный и нарочито невежественный брат покойного. Не столь уж, разумеется, Гарт был неучем. Просто он почитал науки на одной тропке с колдовством.
Например: вот телега, вот лошадь. Лошадь тянет телегу - всё ясно и понятно. Но при мануфактурах приходится содержать сотни лошадей, платить жалованье десяткам конюхов, тратиться на сено и овёс.3
Некая светлая голова изобрела способ избавиться от сих расходов. На реке строится подобие водяной мельницы. Колесо посредством шестерён и ремней передает силу воды на шкив. Шкив тянет ремни или цепи. К другому концу цепи привязана вереница телег. А чтобы телеги не расползались, их колеса помещают в желоба, чьи изгибы повторяют необходимый путь. Когда телеги доезжают до места, скажем, перегруза на корабль или склад, приставленый к мельнице человек рычагом отводит шестерню в сторону. По окончании разгрузки подаётся особый сигнал - трубой, фонарём, колокольцами на длинной бечёвке, цветастой тряпкой - уж кому где как удобнее. С другой стороны второй «мельник» опускает шестерню и другая цепь тащит вереницу обратно. Два человека на рычагах, два правильщика при телегах на случай выезда из колеи. Четверо. И овса мельница не просит. Где же тут колдовство, судари мои?
Никто не усматривал - один Гарт умудрился. Дескать, не может телега без лошади ездить. Не может и всё. И аргументация мануфактурщика о катящемся под гору экипаже без лошадей не помогла.
- В ухаб, это в ухаб. А у тебя тут ни единого ухаба, лишь сомнительная магия.
Кстати, об ухабах. На рудниках де Иссов тележки из штольни поднимались мельницей, а возвращались своим весом, под горку. Так что слабенькая надежда на то, что не придётся возвращаться к откатчикам со слепыми от вечной подземной жизни лошадками, оставалась.
Веркер отбил дробь ногтями по краю стола:
- Веренские дела нас пока не коснулись, дамы и господа. Приказываю всем спать. Утром мы начнём облаву на хозяина оперённой шляпы.
Примечание
- Рысаки - партия реформаторов.
- Драконы - партия консерваторов.
- Необходимость сократить именно эти расходы в реале привела к постройке паровозов Р. Тревитика и первой рудничной ж/д с паровой тягой.