1-2 Инея. Ночь.
Тосс, провинция Эфино, Южный Исс.
Купальня госпожи Польи. Остров Нейвис.
Купальни в Тоссе строили крошечные. Совершенно иные, нежели в восходном Азаре. Не огромная омоина - неглубокая впадинка на одного, да ещё и спрятаная под глинянный купол, куда надо вползать на четвереньках. Морщинистая старуха-хозяйка запросила пол-ниоба за три часа, но зато печь протопили жарко-жарко, так, что травяной настой проник в каждую клеточку кожи.
Веркер, истекая потом, лежал в горячей еле текущей воде и лениво размышлял о преимуществах и недостатках мыльни. Нечем дышать, зато сквозняки не беспокоят. А что вода еле течёт - так понятное дело - вокруг море, родников нет. Пресная привозная, с берега. Барка приходит под утро, перед тем, как любители купаний стягиваются к дверям. Ночью, понятно, дешевле, но ночью-то добрые люди спят. Оттого и цена ниже. Седоусый мыльник на широкой лопате подал в лаз шмат белой глины. Ридж обмазался, нырнул в воду, смыл. Мутные потоки утягивались в щель под стеной. Теперь умастимся маслами, дабы кожа не ссохлась когда высохнет, и снова в горячую омоину - размышлять, греться, приводить дух и тело в состояние равновесия, как советовал великий Ле Аврет, лекарь императора Гвира III Зверолова.
Прошло триста лет, как Юнр Маи Нфот Бранк Ле Аврет покинул юдоль верхнюю, а до сих пор по его трудам постигают науку лекари и аптекари. Имперский целитель был апологетом травничества, учил до последнего использовать дары Крата, но не Лойи. "Наставление о здравии тела, достигаемое чрез здравие духа, пользительное ядение и верное очищение от скверн нутряных и умственных" не столь давно стало модной книгою у молодых аристократов. Очищаются так, что иные до истощения доходят.
"Парадоксус, как выражаются книжники. Некогда деды наши отринули всё имперское, а оно сызнова вползло в умы. Забота о телесных покровах, причёски дам с вплетенными фигурами дерев и зверушек. Теперь вот очищение внутренностей. Бледные до зелени юноши и девицы на веренских раутах. Будуары, походящие на аптечный склад - столь много там горшочков и мешочков с мазями, растворами, травами, притираниями. Новые каски конной корон-гвардии, со шлейфом на затылке, по образу имперских Двухвостых. Постройки маниру "импери" - тяжеловесные, пузатые домины с глубокими оконными нишами, но широкими дверями. Мода на вычурную чеканку вдоль клинка. Да само мытьё не реже раза в десять дней - тоже имперская привычка! Сие хоть в пользу, да и не воняешь, аки простолюдин. Хотя, они тоже смывают грязь, окромя самых опустившихся. Но много реже, да и белая глина им дороговата - обходятся синей или красной, а от неё кожа становится ломкой и осыпается".
Веркер устроился поудобней, подтянул под шею круглый, плетёный из водорослей, валик. Расслабление важно. Пусть вода вымоет из кожи мельчайшие частички глины. Потом - подняться наверх, улечься на ложе из свежей болотной травы. На "Эве" он вернётся утром. Где-то в соседнем куполе очищался Тэм, а Лия искупалась ввечеру и бдела у постели брата в каюте.
"О, Белор, как же я устал! От суеты, от невыносимых любопытств, к коим не допускают нынче. В Нойорирад можно было бы зарыться, аки в кучу листьев, и черпать тайны. Пряные жаркие тайны погибшего народа! Но на моей шее удавка приказа. Отчего нет? Да хотел бы сего Нейгар, и Гарт пребывал в неведении. Уж на Варта-то старый крыс клал, как хотел и когда хотел. А к Гарту - ещё принцу - помчался со всех ног. Что за странный пасьянс сложился в Верене?"
Ридж поправил валик и снова погрузился в размышления:
"Маленький сонный городок - и такие открытия! Верно сказывают - в тихой чаще бесов дом. С утра отправимся в пыточную. Ох, не верится, что всё кончено. А более всех досталось Вейсу. Отправлю-ка я его на воды в Марон или Лирок. И сестрица пущай с ним отправляется".
Господа офицеры покинули мыльню в тот момент, когда колокол ратуши начал отбивать полночь. Полночный звон часов - все двери на засов. С полуночи до рассвета закрывались все заведения, кроме выкупивших "Ночной лист". Стоил-то он недорого, но за обладателями такового укрепилась дурная слава разбойничьих пособников. Даже не все весёлые дома сей лист имели. Разумеется, скупщикам краденого, хозяевам притонов и прочему неблагостному люду отсутствие листа не мешало, но уж коль накроют подозрительный кабак, так первым делом смотрят листы - негоциальный, кухарный, винный и - ночной. Нету? На дверь замок и печать. Штраф пожалуйте, иначе вовсе заведение не откроешь.
Вернувшись на "Эве" , Ри раскупорил бутылочку виллета и они с Тэмом некоторое время молча вкушали благородный дар Крата. Наконец, блондин отставил оловянный кубок, утёр губы ладонью и произнёс:
- Благодарствую. Всё-таки ваши полуденные да закатные вина после купальни - самое то. - В глазах мелькали весёлые искорки, словно и не было последних сумасшедших дней взаимных откровений, разоблачений и отчуждения.
- Да. - вяло отозвался веркер. - Купальня сама по себе дело пользительное.
- С винцом ку-у-уда лучше.
- С винцом вообще лучше. - Ридж лениво соображал чего это Тэма повело на рассуждения об омовениях и винах.
- Ты с утра в застенок?
- А то куда же?
- Я пропущу сие развлечение, не обессудь.
Ридж пожал плечами:
- Да ты и не любил никогда.
- Можно подумать, тебе по нраву вонь паленого дерьма! - фыркнул беловласый.
- Мне по нраву "первое слово", а не что расслышал писарь. - Ридж крутил в пальцах чарку. Вино действовало угнетающе. Безумные дни вымотали, плеск волн бесил графа, а вездесущая сырость навевала тоску. То была тоска по родному северу, по Серебряным Полям, которые, конечно, полями не были. Родиной Риджа было каменистое плато, прорезаное сотнями мелких ручейков и узких речушек.
"Там бы утихомирилось сердце". - уныло размышлял он, следя за пламенем свечей. - "Там бы я мог жить и тихо уйти в Лёд, отказавшись от наследства в пользу брата. К чему мне великое герцогство и - тем паче - Озёра? Да, Неары недостойны править таким народом, но чем я лучше-то? Хворый любитель одиночества и мерзких тайн. Азарец, волею судеб именуемый Принцем Озёр. Нет. К демонам! Вейса с Лией на воды, Тэма в гарнизон, самому - в Верену. Проситься на пенсион".
Мысль о партикулярном наряде и тихом существовании в глухом углу преследовала давно. Но после ночи разоблачений оная выстроила в голове молодого веркера редут полной профили и стойко отбивала натиски сладких мыслишек о богатстве и короне, злобных - о мести королевскому роду, трусливых - об отцовском гневе.
2 Инея. Рассветная заря. Остров Номен. Тосская бухта
Ночью Ридж не смог уснуть. Ни вино, ни усталость не погрузили его в забвенье. Рано утром веркер потребовал у вахтенного шлюпку и отправился на Номен. Остров был крохотный и неухоженый. Жесткие стебли бурьяна хлестали по сапогам, когда Ридж поднимался по узкой тропинке на холм. Злой ветер трепал полы плаща и шляпу.
Храм Тэмрэнн стоял во впадине на холме. Его колонны еле были видны за волнующимся бурьяном. Это была старинная открытая церковь - два ряда массивных колонн, подпирающих лишь небеса, меж ними узкий канал с мутной водой, узорчатые дорожки по краям. Алтарная чаша, из которой лилась в канал вода, позеленела от времени. Фигура Девы над чашей настолько истерлась ветрами, что более походила на древних идолов - угадывающаяся голова, подобие торса. А ведь изначально она была высечена умелым мастером, что отобразил каждую складку на накидке Морской Королевы. Дева простёрла руку с ладонью вверх перед собой. На ладони лежала крупная жемчужина. Разумеется, тоже каменная. Не бывает жемчуга с голову величиной.
Ридж бросил несколько монет в ящик у ворот - на вспоможение немощным морякам. Ножны с палашом и кинжал принял на сохранение древний, как сам храм, прислужник. Старик уложил оружие на простой стол и скрылся в глубине привратной будочки, спасаясь от злого холодного ветра с крупинками льда.
Ридж дошёл до четвёртой колонны и опустился на колени. Ветер свистел над ним. В храме было пусто. До рассвета - час с лишним.
- Дева Морей. - хрипло произнёс веркер. - Помоги мне. Что решить, что избрать? Я твой сын, Дева. Я - потомок Озёрных Королей. И я палач азарского короля. - он всхлипнул, сжал губы. Несколько минут он молчал, подбирая слова. Затем снова вскинул лицо к серому небу. - О, Тэмрэнн! Одни ждут от меня воли и правды, иные - служение. Я клятву дал! - в отчаянии выкрикнул он. - Азарскому королю! - сжатый кулак ударил по колену - Как мне поступить следует? Дай мне знать, Дева Моря!
- Всю кровь не отмолишь. Смерть, тобой посеяную, дарами богатыми не откупишь. - Прошелестел за спиной знакомый голосок. - Что, азарский веркер, сердце-то тянет к отчей земле, к родной крови?
Ридж медленно повернул голову:
- Ах, это вы, богопринятая? - Он разозлился - она нарушила его уединение, его молитву. Мелкая крыска, еретичка, убийца. - Ну, что же вы медлите? Я безоружен - нож в спину и в море. Утонул. - Нервный смешок - От мятущихся чувств, а?
- Глупец. - маленькая священница опустилась на колени рядом с офицером. - Глупец и гордец. - она сложила крошечные ладони перед собой и обратилась к статуе:
- О великая Тэмрэнн! Помоги сыну своему обрести себя! Рвётся его сердце, сама зришь! Да гордыня цепями опутала. Не каменный он, как многие мнят. Живой. Потерявшийся в бурном море одинокий странник. Помоги ему, Тэмрэнн, ибо Ридж де Исс сын земель, благословлённых тобою.
Ридж закрыл глаза, дабы скрыть слёзы. Та, которой он и его люди причинили истинное горе, молилась за него и стояла рядом с ним, не выказывая ни страха, ни злобы.
- Возьми свое оружие. - сухо сказала карлица, поднимаясь. - Скоро придут рыбаки, просить об улове. Не надо им ведать, что ты был здесь, принц.
- Я всего лишь граф. - Ответил ей Ридж. Он стоял на коленях с закрытыми глазами, обратив лицо к небу.
Маленькая рука погладила его по плечу.
- Ковь Нимут был лэндэром, но стал королем и прекратил столетнюю смуту. К сожалению, он прожил мало, а его слабовольный сын чуть не упустил весло. Если бы не мать-королева, не было бы Озёр. Идем, внук короля, нам надо поговорить с глазу на глаз.
В небольшой келье под холмом они сели друг против друга по обе стороны маленького стола. Пламени одинокой свечи хватало лишь на то, чтобы слегка развеять мрак. Лица священницы не было видно. Только руки и комок меха - она была в мохнатой волчьей шубе.
- Мне стыдно за своё проклятие. - молвила Тошула. - Недостойно звания служительницы милостивой Девы проклинать того, кто поступил по чести. Не ты проклял моего любимого, но те, кто сотворил мерзость, под твоей рукой.
- Вы послали убийцу нам встречь. - Веркер чуть наклонился вперёд. - Что было думать Тэму после оскорбительных речей супруга вашего и посыла его на смерть нас обоих?
- Бедный Штуф должен был лишь напугать вас. - Тошула протянула ручки к свече - в подземелье было сыро. - Я ведала о твоей манире совать свой нос во все щели, юный принц. И о других манирах наслышана была изрядно. Пытки и казни, огонь и клинок. Каменное Сердце, Младоубивец, Огненный волк! Каких только историй не наслушалась я от тех, кто приходил ко мне с восходных кораблей. Ты неглуп, смел и жесток. Мои прихожане за годы служения стали мне семьёю, веркер. И когда я узнала от Роша кого послал на охоту за оборотнями азарский король...
- А оборотни? Про них-то вам было ведомо, матушка.
- Об оборотнях - да. А о людоеде - нет. Шуны не всесильны, мой принц. Нас очень мало. Мы чтим Небесный Пятиугольник, но Тэмрэнн для нас превыше всех. Ты видел наши земли - сплошь вода и каменные осыпи. Какой уж тут Крат! Лишь Тэмрэнн и Решающая властвуют над бедными нашими краями. Нас кормит море и болота.
- Отчего же вы не послали своих людей извести волков и их создателя? Убивали-то они и ваших прихожан тоже! - воскликнул Ридж.
- Да от того, что у меня были всего лишь два внимающих - Штуф и Пент.
- Пент??? Так он же...
- Он пристроился служить чернокнижнику, но тот послал его на смерть - убить вас. Кстати, как он умер? Мне до сей поры никто не может изъяснить толком.
- Его утащил эрихо - демон мщения, призваный на мою голову одним сударем.
- Жестокое посмертие. - вздохнула Тошула. - Пент был добрым и старательным. Я помолюсь о смягчении терзаний его.
- А мне сказывали - разгильдяй. - искренне изумился Ридж.
- Бедный мальчик. - Тошула утёрла слезу. - Дух его метался в поисках поприща достойного. Он желал вступить на тропу служения Деве.
- Кстати. Проклятие снимается...
- Третьей рыбой, что вкусила от волчьей лапы. - Тошула оскалилась. - Я не так уж бессильна, господин веркер, и многое читаю по волнам, словно в книге. Та недостойная корша уже попала в сети и нынче поутру Рош изопьёт похлебки и отведает плоти её. Вашему подручному стоило бы ведать, что его колдовство основано на земи, а на водах он не одолеет тэммрэнита!
- Я-то всегда полагал, Тэм черпает силу во Льду. - угрюмо буркнул веркер.
Тошула тихо рассмеялась.
- Нет. Его колдовство старое и некоторые ухватки знакомы мне. Иллаи, так звались некогда последователи сего учения. От них пошли матисситы и белориаты. Но иллаи ещё остались в тихих уголках вроде моего родного Клеца. Твой друг несомненно постигал науку колдовства у иллая, хотя они себя так почти не зовут.
- Тэм утверждает, что его наставником был некий беглый маг.
- А что такого? Иллаи те же маги. Склонность у них есть, это не храмовники, которым надо долго взывать к богам, чтобы обрести малую долю сил. Просто одни из них остаются ведунами и колдунами, а другие - коль деньги водятся - могут и в учение вступить. Иллаи - продолжала Тошула, сцепив пальцы в замок. - черпают силу из земи, из корней. Когда-то они хранили леса, но потом их объявили еретиками их же отпрыски - белориаты. Часть погибла, остальные рассеялись по миру. Иллайский Орден исчез, словно листва под снегом.
- То-то Тэм, что ни день, пытается хоть часок погулять в саду или в лесу! - прошептал ошарашеный Ридж.
- Его тянет к истокам Сил, хотя сам он может и не чуять сего. Изо Льда черпать невозможно. Лёд вытянет и силу духа, и силу плоти - такова уж его суть. И всякие там Нижние Покровы - пугало для таких вот неуёмных и неумных познавателей.
- Мы изловили чернокнижника... - начал Ридж.
Тошула опять рассмеялась:
- Тосс - маленький городок. Уже вчера по закатной заре об этом судачили на рынке и в обоих тавернах. Кто он?
- Пока не знаю. Но днём к нему приступим с пристрастием. Городской палач уступает нойтеальскому в мастерстве, но не так уж и плох.
- И снова пытки! Лишь под пыткою истина узнаётся. Не так ли рекут мудрые судейские чины в блестящих белых мантиях?
- Так. - кивнул веркер. - Под умелой пыткою не лгут, ибо не тем голова занята, чтобы лгать.
- Вот тебе наказ мой, как скромной служанки Великой Девы. Начни с беседы доброй, но не с мучительства. Что ты теряешь, солдат мёртвого короля?
- Время, матушка, время. Скажу вам правду - смертельная хворь поразила меня и времени у меня всё меньше и меньше.
- Ты сам себя изнуряешь, брат мой. Помысли о служении Деве, ибо под сенью храмов обретается истинный покой.
- Мне нагадали, что я приму посвящение Лойи, матушка.
- Достойный выбор. - Тошула выпрямилась. - Мудрая Лойя отличается от прочих умом и долготерпением, прилежанием и упорством в познании. Когда примешь сан послушника, напиши мне и я помолюсь за тебя, дабы ты обрёл покой, коего жаждешь.
- Да кто вам сказал, матушка?
- Твои глаза, брат мой. Твои больные измученые глаза. Впрочем, я и так буду молить Деву даровать тебе силы, ибо хотел ты того или нет, ты тот самый камушек, что уже сдвинул лавину. Вспомни, гильдии шли за тобой под стягом Девы и под стягом этим одержали победу над негодяями э Оринесена. Ведаешь ли ты, скольким несчастным изломали рок те твари, отняв у них честь?
- А что же адъютор Лонгедош? - прищурил глаз молодой офицер.
- Мой бедный Рош был вынужден оглядываться на желания де Тосси, а тот чуть ли не приказывал моему мужу забыть о деяниях лэндэра.
- Адъютор Белой Службы?
- Да, королевский чиновник. Адъютор Белого Департамента. Де Тосси не так прост, хотя и представляется недалёким щёголем, балагуром и чревоугодником. Он полновластный владыка сих мест и, говорят, прежний адъютор умер не своей смертью именно потому, что начал подбираться к де Тосси и его пристани.
- У него есть пристань? - веркера охватила нервная дрожь.
- На море, в деревне Инунь. При оной - крохотная верфь. Я не раз слышала от прихожан... - Тошула понизила голос - ...что к той пристани часто встают корабли под лайхатскими, айльскими и чёрными вымпелами.
- Контрабанда. - проскрипел веркер.
- Не без того, разумеется. Но окромя того они там чинятся, чистят днища, гуляют. Не зря в Инуне аж пять домов с непотребными девками и две больших таверны. Это на полторы-то сотни местных!
- Как же их ещё не поймали?
- А Инунь стоит в узком заливе, худо заметном с моря. Окрест болотистый лес. Инуньцы с давних пор прославились угрюмством большим. Вот и не ездит туда никто - незачем. Но рыбаки-то видели, как в пролив ныряют кораблики. Да и бывал кое-кто в самой деревне. Они же там рогаток не ставят. Смотрят только так, что чужак старается побыстрей уехать. - Тошула подула на крошечные пальцы. - Вот теперь и суди сам, брат мой, мог ли Рош предпринять что со своими сыщиками?
- А де Арфенштур?
- Он у де Тосси гость дорогой. В замок едет - лишь копыто стучит. Обратно - серебро звенит. Ведает Его Доблесть кого приветить, а кому со злобою ответить.
- Я обо всем доложу де Нейгару. - веркер встал. - Благодарю вас, богопринятая. И исполню ваш наказ. - он поклонился.
- Да хранит тебя Дева, брат мой. Ступай, братья выведут тебя кружным путем, дабы не давать ходу пересудам.
2 инея. Борт буревестника "Эве" Тосская бухта, провинция Эфино, Южный Исс. Утро.
- Пакет доставить в Роморо на летучую почту. - веркер был сух, собран и мрачен. - Прогонные. Проездный лист. Отправляйся не медля ни часу. - Вестовой отбил левое плечо по-моряцки, открытой ладонью, и вышел.
Ридж прошёлся туда-сюда по каюте. Он не будет вызывать свою веркаду. Он сообщает де Нейгару о мздоимстве де Арфенштура и бессилии Лонгедоша - довольно. Штандарт-командор и сам в состоянии принять верное решение. Уж неведомо, как поступят с де Арфенштуром, но де Тосси будет гореть. Или корчиться на колу. Или преклонит колени перед палачом с тупоносым мечом. Или... Да неважно!
К весне, верно, услышат дороги тяжкую поступь панцирной пехоты Штандарта, расплескается жижа под колёсами фур.
"Милый тихий городок на краю королевства. В таких-то вот волчьих краях и пускает ростки своеволие. Король - далеко, боги - за тучами. Азар стал слишком обширен, чтобы проникнуть во все концы. А нас мало. Около четырех тысяч против полутора милионов. Что же. Пора. Тёплый плащ с опушкой, толстые топтуши в сапоги. Перчатки".