Домовой эльф быстро семенил, обгоняя девушку на несколько шагов. Дафна могла видеть его сгорбленную фигурку и время от времени направленный на неё взгляд, настолько короткий, что Гринграсс даже не успевала толком прочитать в нём что-то. Тинкер, похоже, не собирался развлекать её беседой, поэтому девушка, предварительно прочистив горло, решила начать беседу сама:
– Мне очень приятно познакомиться с тобой, Тинкер. Меня зовут Дафна. – Ранее Дафна не замечала в себе порывов заводить дружбу с домовиками, но именно к этому она уже начинала проникаться сочувствием и даже симпатией. Судя по тому, что ей довелось увидеть, Флинт был с ним не очень-то приветлив.
«Не думаю, что у Флинта такие уж нерасторопные слуги. Иначе стал бы он их держать в доме? Но всё же в моей семье было непозволительно обращаться с домовиками невежливо. Да, они – прислуга, но это не даёт права срывать на них злость таким образом. Возможно, мы даже сможем подружиться. Хоть какая-то отдушина. В конце концов, кроме меня и Маркуса здесь только эльфы, как будут складываться мои отношения с женихом и увижу ли я Асторию или других до свадьбы – неизвестно, поэтому, думаю, не мешало бы завести друзей, пусть даже это будут домовые эльфы. Хм, это будет для меня в новинку».
Тинкер вздрогнул всем телом, услышав, что к нему обращаются и, немного трясясь, обернулся.
– М-миледи изволит говорить с Тинкером как с равным.
Дафна, не удержавшись, закатила глаза.
«Да что тут за тоталитаризм, в конце концов?»
– Ну, в моей семье мы всегда общались с домовиками вежливо и, по возможности, приветливо, а не так, как изволит ваш хозяин, судя по тем сценам, свидетельницей коим я уже стала.
Тинкер замер, глаза его широко распахнулись и, не мигая, смотрели на девушку, словно она была богиней, только что сошедшей с небес.
– Мерлин Всемогущий! – воскликнул домовик, бросаясь Дафне в ноги. Блондинка еле удержалась от того, чтобы отпрыгнуть подальше от такого резкого проявления симпатии. – Вы святая!
– Брось! Поднимайся!
Тинкер неохотно встал и отряхнул старую наволочку, служившую ему одеждой. Тинкер не был очень уж старым домовым эльфом и мог бы напомнить Дафне Добби, если бы они имели честь знать о существовании друг друга.
– Я так благодарен миледи за хозяина, – принялся причитать эльф, взяв руку девушки в свои. Гринграсс замерла.
«О чём это он?»
– За что ты благодарен?
– Ну как же? – в голосе Тинкера сквозила неподдельное удивление. – Ведь с тех пор как стало известно о женитьбе, хозяин гораздо добрее с нами, слугами, даже не бьёт нас…
Дафна несколько раз поражённо моргнула.
«Бьёт? Боже! А я уже готова была признать Флинта за сносного человека! Может быть, есть ещё что-то о нём, о чем я не имею понятия?»
– Бьёт вас? – Она глубоко вздохнула и похлопала домовика по руке. – Слушай, давай ты проведёшь меня к моей комнате, а заодно расскажешь мне немного о вашем хозяине. В конце концов, мне идти за него замуж, а мы не очень близко знакомы. – Эльф посмотрел на неё так затравленно, что Дафна была бы готова погладить его по голове, но сдержала этот неуместный, с её точки зрения, порыв. В конце концов, перед ней слуга, а не младший родственник Флинта. – Можешь не выбирать выражения. Рассказывай всё, что сочтешь нужным.
Тинкер выглядел смущённым, испуганным и с трудом смог поднять глаза на ту, кого уже считал своей хозяйкой.
– Почему бы вам не спросить у мистера Флинта, миледи? Ведь я всего лишь слуга, я не достоин…
– Прекрати! – оборвала его девушка, устало вздохнув. – Я не желаю тебе зла и готова даже подружиться с тобой… ну, или что-то вроде этого, но ведь я теперь тоже твоя хозяйка, а с хозяевами не спорят, особенно в такой пустячной просьбе. Мне бы хотелось услышать чьё-то еще постороннее мнение, так что выкладывай.
Тинкер заламывал руки, умоляюще смотрел на Дафну снизу вверх, но всё же заговорил:
– Мистер Флинт… похож на своего отца. Но мне кажется, что его заставили стать таким. Что-то или кто-то. Много лет назад я и подумать не мог, что от него будет исходить жестокость, злоба, ненависть ко всем и вся…
– Но за что он всех ненавидит? – спросила Дафна прежде, чем успела удержать свой язык. Эльф искренне задумался.
– Я не могу сказать, госпожа, ведь чужая душа – потёмки, особенно душа такого замкнутого и хмурого человека, как мистер Флинт… Но мне кажется, что ему просто одиноко. Его никогда особенно не любили, еще и, – извините меня, миледи, за такие слова, но вы сами дали мне волю говорить – ему и с внешностью не слишком повезло. Он сам не любит никого, да и его, насколько мне известно, не любят. Никто из тех, о ком я слышал. Возможно, кроме родителей, но здесь не берусь судить.
Дафна ощутила, как лоб прорезает складка.
«Странно. Он не встречал любви всю жизнь и теперь не хочет ни к кому относиться хорошо. И людей это отталкивает. Замкнутый круг какой-то».
– Спасибо за твою точку зрения, Тинкер. Это было очень полезно.
«Мне всё ещё страшно говорить с Флинтом. Ужас сковывает язык, в голове – пустота, и я не могу выдавить из себя ни звука. Но здесь есть, над чем подумать. Если Флинт так ненавидит людей и убеждён, что все ненавидят его, принимая как должное отсутствие невесты, то почему же он всё-таки согласился на предложение моих родителей? Он устал от своей ненависти и одиночества? В таком случае нужно дать ему понять, что я, по крайней мере, не хочу его ненавидеть, как любая, как мне кажется, здравомыслящая девушка не хочет ненавидеть своего мужа, с которым ей предстоит прожить всю жизнь. Пришло время засунуть свои страхи и ненависть поглубже и наладить с Флинтом контакт. Соблюдение чистоты крови – это прекрасно, но мне противна мысль прожить жизнь с чужим человеком».
Размышляя таким образом, Дафна не заметила, как умолкнувший Тинкер довел её до комнаты.
«Вот проклятье! Я почти не помню дороги сюда! Пожалуй, Тинкеру придётся провести меня этой дорогой ещё раз».
– Что-нибудь еще, миледи? – Слуга заглядывал ей в лицо снизу вверх, и в его взгляде сквозила такая преданность, любовь и восхищение, каких Дафна не видела уже давно ни в чьих глазах.
«Интересно, а как бы смотрелся такой взгляд на лице Флинта? – невольно задалась вопросом она, но тут же одёрнула себя. – Хотя, думаю, это не в его духе и, даже если он полюбит меня, вряд ли будет смотреть так».
Коротко вздохнув с лёгким сожалением, девушка отослала эльфа и прошла в свою комнату. Если бы Дафна не была воспитана в аристократических кругах, то вполне могла бы неподобающе присвистнуть. Комната была просторная и светлая. Свет лился в окна, тёмные портьеры были раздвинуты и солнечные зайчики прыгали по мебели, стенам и потолку. Комната была обставлена хорошо. В ней имелась просторная застеленная кровать с балдахином и фамильным гербом Флинтов, вышитом на покрывале, большой дубовый шкаф для одежды, зеркало в полный рост в витой раме, пушистый ковер пепельного цвета, трюмо с пуфиком и кучей всякой всячины, необходимой девушке для утреннего туалета, а также журнальный столик со стулом, камин с обустроенным уютным креслом рядом и дверь, ведущая, по-видимому, в ванную комнату. Ничего, намекающего на какие-то определённые занятия, будь то чтение, рисование, вышивка или что-либо другое, девушка не обнаружила.
«Ничего. Наверняка здесь имеется библиотека. А вышивание я всегда тайно ненавидела. Только исколотые пальцы и никакого удовлетворения».
Побродив по комнате, посидев на всех стульях, креслах и кровати и даже проведя рукой по мягкому ворсу ковра, Дафна заскучала. Заняться ей было решительно нечем. В голове невольно начали всплывать обрывки из прошлого. Не из того недавнего прошлого, когда началась история с её помолвкой и всеми вытекающими, а та, что связанная с войной, кровью, болью и страданиями. Сейчас Дафна была даже благодарна этой встряске со свадьбой, которая отвлекла её от того, что не забывается и заставляет просыпаться в поту на мокрой подушке. Чувствуя, как воспоминания, картины войны и смерти начинают захлестывать её, девушка решила выбраться из комнаты и побродить по особняку. Тинкера она решила не звать, а исследовать всё самостоятельно, рассчитывая, что, запоминая коридоры и повороты, рассматривая портреты и интерьер, отвлечётся, и пережитое хотя бы на короткое время оставит её в покое. А там уже и Флинт вернётся и ей снова будет не до войны. Теперь у неё были насущные важные дела – прижиться в новом доме, понять, как всё здесь устроено и, самое главное, постараться понять того, за кого ей предстояло выйти замуж через несколько месяцев. Ни одна задача не представлялась ей лёгкой и это, как ни странно, радовало. По крайней мере, ближайшие полгода Дафна Гринграсс знала, чем занять мысли, чтобы не сойти с ума.