После разговора с эльфом в таверне Кайлос на следующий день всячески отрицал, что когда-нибудь соберётся пойти на торги щупалец. Да на кой лад ему такая судьба? Найдёт себе преспокойно хозяина и верой и правдой будет ему служить! Хозяйка, часом, тоже вариант. И каково же было его разочарование, что, самолично придя на аукцион рабов, он получил отворот-поворот от самих организаторов, обвинивших его в том, что проклятие над ним какое-то витает, а может, сам заговорённый, но в любом случае они устали из-за него терять клиентов! Потому на те, братец, мешочек денег, тут недалеко мастерская по работе с деревом, уйди с глаз наших долой и не приходи на аукцион больше. Не мешай другим работать!

Всхлипнув, Кайлос потряс головой и вытер нос рукой. Никакого проклятия на нём не было, Лес сам ему об этом рассказал, успокаивая, когда гладиатор, которому всё никак не удавалось никому доказать свою верность, в конечном итоге ступил на территорию укрытого леса.

В мастерской его приняли по-доброму, и старый мастер с удовольствием начал обучать его своим техникам. И всё бы хорошо, особенно когда Кайлос заработал свои первые деньги честным трудом и продажей сделанных поделок, если бы не те, кого долгие годы старый мастер пытался обучить и кому хотел передать своё семейное дело.

От воспоминания загудела голова. Ну конечно же сыновья, которые (и почему Кайлоса это не особо удивило?) чхать хотели на семейное дело. Но это ладно, понять можно, а вот то, что новоприбывшего работника они с порога невзлюбили, пропустить мимо ушей не удалось. Более того — пару раз даже кулаки использовать пришлось. Нет, не против этих самых сыновей мастера, убеждённых, что он обязательно переманит их отца на свою никому неизвестную сторону, и их отец передаст семейное дело ему.

Перспектива, конечно, приятная, но мало реализуемая — уже на третьем месяце работы Кайлос понял, что против него строят козни. Самое смешное, что именно в тот момент он осознал, какое огромное влияние слова детей первого хозяина Кайлоса имели на весь аукцион рабов. Многие годы, пока он был у них на учёте, и сам аукцион, и семьи, куда он попадал, вели себя в рамках разумного. Да, элементы принуждения, будь то физическая или сексуальная сила, были, но в его изначальном положении в обществе жить это вообще не мешало.

Нельзя сказать, что к рабам на их землях, вернее, на землях их империи, относились прям паскудно. Особым уважением они не пользовались, если не имели весомых аргументов за спиной или плечами, но и прям как к пыли под ногами к ним не относились. Да, когда-то рабы были людьми рангом ниже этой самой пыли, но чем больше мифических существ (или как в разговорах их называли "мифами"), самых разных и чудных, переселялось в города, и чем сильнее разрастался во все стороны укрытый лес, тем быстрее к людям начало приходить понимание — если они продолжат так активно давить своих же, то совсем скоро они потеряют влияние на видовой арене, и те же эльфы или демоны быстро их истребят. Совсем отойти от старых привычек это не помогло, но когда раб получил возможность прийти и нажаловаться на безумное злодейство хозяина эльфу и знал, что ушастый с радостью воспользуется шансом насолить богачу — эти самые богачи прикусили языки своих извращений. Хотя...

Кайлос скосил взгляд на плечо и грустно вздохнул. На его плече остался шрам от ожога, так как у одного из его хозяев была привычка наказывать огнём. Он уже и не помнил — или не хотел вспоминать — в чём в тот раз провинился, но хозяин тогда был в бешенстве и с силой кинул огненный факел ему в лицо. Плечом удалось отразить удар, и пусть шрам проходил долго — это не повод идти и кому-то жаловаться. Сам виноват, что довёл хозяина до ручки. Вернее, до факела.

Подняв камень и от скуки кинув в сторону, когда-то обожжённый прислонился спиной к дереву и перевёл дух. По-серьёзному его действительно много лет не трогали. До тех пор, пока он состоял на учёте аукциона. Но стоило ему потерять такое покровительство — сыновья старого мастера воспользовались этим и своими путями нашли самых мерзких, гадких и недобрых на душу хозяев, которые в своё время хотели купить Кайлоса к себе в рабы, но их ставку перебили. Что за сделку они с ними заключили — неясно, но на четвёртом месяце работы в мастерской они толпой стали приходить под предлогом сделать заказ, а по сути всячески пытаясь переманить Кайлоса к себе в работники. И так как он потерял покровительство — не стеснялись применять силу. Правда, сила та, даже если нескольких своих бойцов — против гладиатора, который больше десяти лет выступал на арене и остался жив...

Ироничный смех. Их самоуверенности можно позавидовать.

Пока взгляд смотрел в никуда, к Кайлосу подошёл парень и толкнул в плечо, указав в направлении поляны для торгов. Кивнув друг другу, они последовали в её сторону.

Кинув незаметный взгляд на обнажённого парня, Кайлос про себя отметил, что с его физическим сложением из него вышел бы неплохой боец. И прям даже жаль, что они не в тех обстоятельствах, где могут провести дружеский турнир.

Неторопливо идя по мягкой траве, воин без боя успокаивал дыхание, дабы никак не выдать своего волнения.

После очередного наезда на него в мастерской он поблагодарил старого мастера, забрал зарплату и сказал, что вынужден от него уйти. Объяснять почему он не стал, да и мастер не приставал с вопросами, зло посматривая на гадко посмеивающихся сыновей. Выйдя же за порог, свободный и безработный, Кайлос понимал, что может идти, куда хочет — сыновья мастера обожали рассуждать, что все дороги мира перед ними открыты, но одна мысль о том, чтобы скитаться без дома и крова, кидала в дрожь. Может быть, если бы после смерти первого хозяина его дети отпустили Кайлоса, он смог бы рискнуть пойти, куда глаза глядят, но сейчас чувствовал себя слишком старым для таких мыслей. Да и чего скрывать — после некоторых событий щупальца и сожительство с ними предстали перед ним в ином свете.

А событием была дочь старого мастера. В отличие от сыновей, она обладала ледяным спокойствием и железной волей. В доме она жила отшельницей, и ни отец, ни братья никак её не беспокоили. Кайлос тоже поймал себя на мысли, что когда пересекался с ней в доме — постепенно начал её побаиваться. Да и, стоит признаться, его удивляло, что она, явно старше своих братьев, не замужем. Обычно в семьях, где хозяевами были мужчины, они старались найти для своих дочерей женихов позавиднее, а ещё лучше поаппатичнее, дабы в новом доме их дочери смогли взять власть в свои руки и стать хозяйками, и было очевидно, что дочь мастера одним только взглядом продавит под себя любого, но почему-то она продолжала жить с отцом и братьями. Тогда Кайлос поймал себя на мысли, что, быть может, она в отношениях с какой-нибудь женщиной из другого дома? И у той есть сложности переехать к ней из дома родни.

В итоге он решил узнать, насколько верны его выводы.

Глубокой ночью тише тени он проследовал за дочерью мастера, но чуть не потерял её из вида, заворожённый. Она шла в ночи в сторону укрытого леса настолько уверенно и роскошно, что волны холода расползались по земле от каждого её шага, заставляя некоторые цветы на подоконниках опустить свои головы. Когда же она вышла из города и дошла до укрытого леса...

Да, там её действительно ждала другая женщина. Вернее, Таурта, внешними чертами похожая на женщину. А рядом с ней стоял Таурт поменьше и первый накинулся на пришедшую с объятиями, болтая щупальцами во все стороны. По земле же ползали розовые змейки, подобные той, что Кайлос донёс когда-то давно до леса, только побольше по размеру, и радостно угукали.

Тогда Кайлос увидел взрослое щупальце впервые. Это оказалось существо ростом метра два-два с половиной (Кайлос знал рост дочери мастера), с желейноообразным телом прямоугольной формы, округлым по бокам. Но их тело можно было увидеть, только если они раскрывали укрывающие их щупальца, которые оказались не такими, как все в городе рассказывали, если спросить. В обществе витало мнение, что у Тауртов множество щупалец фаллосообразной формы, а на деле они оказались множеством складок, по размеру будто тело Таурта облепила стая скатов. Хотя, присмотревшись к ногам Таурты и вспомнив слова эльфа из таверны, Кайлос предположил, что эти носители щупалец из-за желейной основы своих тел легко могут менять свои формы. Особенно это было заметно, когда Кайлос увидел, как глаза Таурты, торчащие на тонких желейных прутиках над её головой, вдруг спустились по ним вниз на тело и опустились куда-то. Куда именно — рассмотреть не удалось, в тот момент дочь мастера подошла к Таурте, наклонилась, и её укрыли широкими щупальцами. Судя по звукам, там происходило что-то очень приятное.

Потрясённый Кайлос себя охом чуть не выдал, но он не носил бы гордое звание гладиатора, если бы позволил себе такую оплошность. Когда дочь старого мастера ушла со своей семьёй в укрытый лес, он такой же тенью вернулся домой. До сих пор, а вернее навсегда, в его памяти сохранилось воспоминание, как тепло улыбалась ледяная женщина, когда встретилась со своей Тауртой. В темноте было тяжело увидеть, но казалось, что цветы рядом с её ногами от этой улыбки распустились глубокой ночью, настолько сильная была её радость. Почему всё так странно в её жизни — Кайлос не стал даже пытаться выяснить, а просто мысленно пожелал ей и её семье всего хорошего.

Поляна уже виднелась на горизонте. Очевидно, что если повезло кому-то другому — это не значит, что повезёт тебе, но после стольких лет скитаний невозможность устаканиться на одном месте, а затем рекомендованное, услышанное и увиденное — привели его к мысли, что стоит попробовать. Оригинальное, конечно, жизненное предложение, но чему удивляться, если пару раз его хозяевами были демоны, сок в таверне ему наливал эльф, а дочь ведьмы или какой-то богини (Кайлос уверен, что женщина с ледяным взглядом — не человек) показала ему обратную сторону историй про "злых и коварных" щупалец.

— Почему ты решил прийти на торги?

Неожиданный юношеский вопрос заставил Кайлоса замереть и обернуться. Паренёк, что отвлёк его от созерцания красоты небосвода, опираясь на дерево, остановился, и всё его тело выдавало беспокойство. Улыбнувшись, Кайлос по-доброму посмотрел на него.

Когда, взвесив все за и против, он пришёл в укрытый лес, то строго следовал всем рекомендациям, что дал ему эльф из таверны. В первую очередь, придя в лес, поклониться и спокойным голосом пояснить, зачем пришёл. За спокойствием леса присматривают богини, нимфы, стражи и доморощенный старик, что всю жизнь потратил на то, чтобы доказать одной нимфе, как сильно её любит. Отказы с тысячный раз игнорировались абсолютно, и даже на смертном одре он убеждал нимфу, что любит её настолько, что даже после смерти будет приходить к ней во снах.

Говорить о том, что сама нимфа от таких признаний чуть душу родоначальницам не отдала, бессмысленно — особенно, когда её откачивали всем лесом. Но богини смекнули, что такой упёртый человек может сослужить им добрую службу. Они предложили ему стать таким же духом леса, что будет наставлять разных путников, с уважением обратившихся к лесу за помощью. С учётом того, насколько долго старик при жизни убалтывал нимфу и всех остальных своими любовными признаниями, богини не прогадали, назначив его на самую говорящую должность в лесу.

— Ты в порядке? — внимательно осмотрев паренька, Кайлос осторожно приблизился к нему.

В голове продолжала висеть озадаченность касательно того, откуда эльф из таверны столько о лесе и щупальцах знает, но сейчас не те обстоятельства, чтобы донимать его расспросами, да и вообще — Кайлос привык не сметь никому надоедать своими разговорами, и только совсем недавно признался себе же, что от постоянной смены места жительства у него сильно испортился характер в тех вещах, где он обычно вёл себя по-ангельски. Так что и лесного старика вопросами он озадачил, ведя себя вежливо, но не стесняясь, в отличие от остальных, узнать как можно больше.

Пояснив Лесу, зачем он пришёл с большой сумкой за спиной, Лес ответил, что торги начнутся через неделю и пару дней, а пока ему стоит подождать на пригорке, где собрались такие же желающие участвовать в торгах. Внимательно рассматривая окружающих и заняв рюкзаком место под двумя деревьями, Кайлос кивнул, увидев множество существ разных видов, молча удивился, обнаружив, что мужчины по количеству преобладают над женщинами (а из женщин были две беременные), и озвучил Лесу вопрос: «Почему никому из участников нельзя представляться своими именами?»

По реакции окружающих сразу стало понятно, кто на торгах впервые, а кто с настолько большим опытом, что и море по колено. Сам же Лесной Старик немного повозмущался, что ему задают бестолковые вопросы, но пояснил, что по правилам первым, кто услышит настоящее имя участника торгов, будет тот Таурт, кого участник выберет себе в хозяева. Дальше дед начал затирать что-то про учёт, бухгалтерию, созвучность имён и так далее и говорил настолько долго умными словами, что все участники начали кто зевать, кто закатывать глаза, а кто укладываться будто спать, лишь бы его не слышать. Закончив же свои умные высказывания, Лесной Старик прикрикнул на всех, что правила нарушать не стоит, и его голос покинул пригорок на несколько дней. Физического тела у него не было, да и в образе духа его никто не видел, поэтому отсутствие его голоса (и особенно пыхтения) поблизости позволило всем выдохнуть, расслабиться и спокойно начать или продолжить изучать лес.

— Да, всё нормально. Просто немного волнуюсь, — у паренька задрожали руки. — Ответишь на вопрос?

Так странно, с первого взгляда парень выглядел здоровым и сильным, но сейчас, когда они стояли вдвоём, Кайлос обратил внимание, что у него трясутся руки и иногда нервно двигается тело в разных участках. Впервые это стало заметно ещё на пригорке, когда парень пытался донести палки до костра, а они у него всё выпадали из рук, на что он нервно-неестественно смеялся и начинал говорить какие-то бессвязные вещи. Все, кто был тогда рядом, обратили на это внимание, но и слова вставить не дали появившиеся из ниоткуда беременные. Одна, на раннем сроке, собрала всё, что парень уронил, а другая отвела его в сторону и что-то сделала, благодаря чему спустя несколько минут он успокоился и пришёл в норму. На всех остальных женщины посмотрели с немым приказом не лезть и ничего не спрашивать.

— Конечно. Прости, просто задумался, — Кайлос сократил расстояние до приемлемой нормы и, тепло улыбнувшись, опустил голову набок. — Я родился рабом, и мне по жизни дико не везёт найти постоянный дом и хозяина. Много лет пытался, но всё без проку. Что до щупалец, — усмешка. — Не сказать, что мне особо нравится эта задумка, но когда со всех сторон посыпались предложения попробовать, а очередной хозяин выгнал меня из дома, то решил испытать удачу.

Посмеявшись своим же словам, Кайлос не удержался и потрепал паренька по волосам, на что тот в ответ немного пригнулся и хихикнул.

— А твоя история? Ты достаточно юн для подобных сделок.

Что со слов эльфа из таверны, что со слов старика леса, Кайлос хорошо запомнил, что детей на торги с щупальцами не допускают. И даже если они каким-то хитрым образом на них проберутся — сами же Таурты отправят их по домам. На колкий вопрос с налётом чёрного юмора ответ оказался чистейший и белоснежный. Да, Таурты сильны, тем более на своей земле, и получше самих участников торгов знают, как устроены их, участников, тела. И раз они предлагают партнёрам-слугам-питомцам (там в зависимости от отдельных отношений) выгодные условия, то и сами хотят получить равносильный (по их мнению) ответ. А тела детей ещё развиваются, потому и предложить Тауртам что-то выгодное они не могут. И этот момент неоспорим.

На вопрос парень отвернул голову, нервно усмехнулся и завёл руки за спину. Голос его неожиданно стал тихим и, как у старика, уставшим.

— С самого детства я учился сражаться и становиться сильнее, и, — парень бегло осмотрел Кайлоса, — тебя одолеть я не сумею, сила гладиатора видна издалека, однако несколько минут продержусь. Но...

Парень вздохнул и разочарованно опустил голову.

— Сколько бы сил я не вкладывал, победить свою болезнь мне не удалось, — пока парень подбирал слова, Кайлос заметил, что у него снова задрожали руки и немного плечи. — Так сложилось, что я много лет живу с бабушкой. Она очень много денег потратила на моё лечение! Но... — парень хныкнул. — Ни люди, ни мифы не знают, что это за болезнь и что с ней делать. Но бабушка так много для меня сделала!..

Опыт общения с детьми у гладиатора имелся — у ряда хозяев была привычка скидывать на раба своих малышей, и делай с ними, что хочешь, главное, чтоб не померли. Благодаря такому опыту и видя, как каждое слово даётся пареньку всё тяжелее, Кайлос обнял его и прижал лицом к груди. По его телу быстро побежали ручейки влаги, а он стоял, гладил парня по спине и говорил подбадривающие слова.

— Я очень хочу свозить бабушку на море. Она давно мечтает там побывать, — всхлипывая, прошептал паренёк, после того как проплакался и подуспокоился. — Но я не смогу это сделать, если она продолжит тратить деньги на моё бесполезное лечение. А щупальца... — тихий смешок. — По возрасту я прохожу под их критерии, и думаю, что за несколько лет заработаю достаточно. Из-за трясущихся рук меня всё равно не берут ни на какие работы, так что считаю участие в торгах хорошим решением.

Пока участники торгов жили на пригорке, Кайлос внимательно слушал и отмечал, в чём причины решения быть здесь. Далеко не все хотели делиться причинами в открытую, однако рабы на то и сильно ниже по статусу хозяина, чтобы уметь долго и незаметно находиться в тени. И видеть, что взволнованы, взбудоражены, заинтригованы и заинтересованы тем, что будет, были многие. Кроме парня с трясущимися руками, беременных и ещё парочки демонов. И никто — никто! — громко или шёпотом, кому-то в отдалении озвучивающий причину своего решения участвовать в торгах, ни слова не сказал о том, что это может быть как-то связано с болезнью. Да и поведение беременных, когда руки паренька задрожали, пока он нёс палки к костру...

Они явно знают больше, чем показывают. Но как-либо закончить свою мысль Кайлосу не дали вышедшие из леса на них другие участники. Заметив, что они больше не одни, парень крепко обнял Кайлоса, отстранился, поблагодарил, пожелал удачи и стремительно скрылся за с человеческий рост кустами, что ещё с десяток шагов — и вели на площадь для торгов.

Кивнув из вежливости пришедшим, Кайлос вздохнул-выдохнул и уверенным шагом пошёл через кусты, по пути снимая с себя ткань, прикрывающую его гениталии. По правилам на торги все участники должны прийти обнажёнными, и желательно раздеться в лагере на пригорке. Кайлос так и сделал, и всё же идти большое расстояние голым не хотелось, а во время прогулки использовать чистую ткань, попавшуюся под руку, никто не запрещал.

Подойдя к нужному проходу, укрытому ветками деревьев, Кайлос ещё раз глубоко выдохнул. Он сам решился и согласился на это, и никто не принуждал его участвовать в торгах и заключать сделки с щупальцами. Неизвестно, что это и как происходит, но главное — быть спокойным и уверенным в своём решении. Все обстоятельства предугадать невозможно, а уверенность... Рабам она и не свойственна, да и на аукционы Кайлос не сам рвался. В самом начале его служения разным хозяевам, разве что. Вот только лукавством будет сказать, что и в последние несколько лет его принуждали туда ходить и в них участвовать. Быть может, если бы после смерти первого хозяина, что по сути был ему отцом, Кайлоса просто выставили бы на улицу — он смог бы найти свой дом не в служении кому-то, а может...

Резко тряхнув головой, Кайлос рыкнул. Если бы его выставили на улицу — он не дом бы искал, а пытался выжить. И никто не обещал, что у него это получится. Сила — это хорошо, но все его хозяева стали богачами со своими особняками, замками, дворцами и слугами не потому, что когда-то удачно набили морду левому мерзавцу на арене. И пусть парня с трясущимися руками действительно не примут даже на низкооплачиваемую работу, но ему хватило ума и смелости попытаться заработать, пусть и очень нестандартным образом. Так почему тогда Кайлос не может попытаться найти себе дом в другом месте, если он знает, что хозяевам в городе он больше не нужен?