ДжеДжун стоял у открытого окна, глядя на темные волны, гребешки которых поблескивали в лунном свете. Но он словно не замечал этой красоты. Омега погрузился в собственные мысли. Парень вспоминал о том, что произошло между ним и Неуловимым на верхней палубе.

Трудно было подобрать слова для тех необыкновенных ощущений, которые альфа умелыми ласками вызывал в его теле. Это было сродни волшебству. Ничего удивительного, что юным омегам и девушкам строго запрещалось оставаться наедине с альфами. Боже правый, кто бы мог подумать, что прикосновение мужской руки может доставить такое наслаждение?!

Дже чувствовал себя виноватым. Ему было стыдно. Ах, зачем он позволил альфе увлечь себя на палубу? И что альфа теперь о нем думает? Ведь ни один порядочный омега не разрешил бы альфе столь вольно вести себя с ним. Но память тела говорила совсем другое. Полуприкрыв глаза, ДжеДжун томно вздохнул. Щеки его заалели.

Что же теперь делать? Избегать его? Это единственное, что оставалось. Запереться в каюте и никогда больше не видеть его. Иначе, Дже просто умрет со стыда, вспоминая, как извивался в его объятиях, стеная от восторга, как позволял ему… Нет, хватит! Омега тряхнул головой. Он ни при каких обстоятельствах не откроет ему дверь. Даже если корабль начнет тонуть или его охватит пламя пожара!

Неуловимый пытался снова увидеться с ДжеДжуном, но всякий раз, как он подходил к двери каюты, ответом на его настойчивые просьбы открыть было молчание. Дверь оставалась запертой.

Мало того, что ЮнХо был лишен возможности видеть омегу, ему приходилось одалживать чистое белье и рубахи у подчиненных! Ведь Дже отказался даже ненадолго впустить его в каюту, чтобы он мог воспользоваться запасами одежды.

ДжеДжун открывал дверь только Барни и Питту.

— Питт! — крикнул ЮнХо, увидев поваренка, который шествовал по коридору с подносом в руках.

Мальчик остановился и почтительно поклонился ему:

— Слушаю, капитан.

— Ты несешь это лорду Киму?

— Да, сэр.

— Тогда передай ему вот эту записку. — Неуловимый вынул из кармана камзола запечатанное письмо и вручил пареньку.

Черт возьми, это была единственная возможность хоть как-то высказаться Дже. Быть может, омега, наконец, сменит гнев на милость. Да и, в конце концов, не век же он будет сидеть взаперти? И что он там делает в одиночестве? Не иначе как снова пакостит. Альфу прямо-таки передернуло от этой мысли.

ДжеДжун услышал знакомый стук в дверь — негромкий, осторожный.

— Это ты, Питт?

— Ага, сэр.

Омега открыл дверь и улыбнулся матросу. За последние несколько дней паренек много чего порассказал Дже о себе. Как сбежал из дому от строгого отца, как скучает по своей матери и не может дождаться встречи с ней.

— Я лучше уж пойду, сэр. Не хватало еще нам с вами тут нюни распустить. — Подхватив со стола поднос и крышку, юный альфа шагнул к двери, но вдруг спохватился. — Ой, сэр, я чуть было не запамятовал: вам ведь капитан письмецо передал и строго мне велел отдать вам в собственные руки. — Он вытащил из кармана запечатанное письмо и вручил омеге. С этими словами юноша поспешно ретировался.

ДжеДжун не заметил ухода паренька. Он быстро распечатал письмо. Взгляд скользил по строчкам, написанным уверенной рукой ЮнХо. В первое мгновение омеге показалось странным, что пират умеет излагать мысли на бумаге. Но после он напомнил себе, что речь идет не о простом пирате. Ведь он как-никак был лордом.

Письмо гласило: «Я как травинка холодной зимой. И лишь Ваша улыбка вернет мне живительные лучи весеннего солнца. Мы прибываем в порт через два дня. Надеюсь, Вы согласитесь со мной встретиться.

Ваш ЮнХо».

Дже снова и снова перечитывал это короткое послание. Пират с душой поэта. Кто бы мог подумать?

«Держись от него подальше!».

Омега знал, что должен подчиниться этому внутреннему приказу. Но справиться с волнением, которое его охватило, как только Питт заговорил о письме, было выше его сил.

Всего лишь короткая записка. Казалось бы, пустяк. А сердце готово выпрыгнуть из груди.

ДжеДжун смял письмо и собрался было швырнуть тугой комок за борт, но передумал.

Никогда еще омега не получал любовных писем. Большинство женщин и омег готовы были душу продать за подобное послание. И как только ему могло прийти в голову выбросить его в море?

Разжав кулак, Дже осторожно положил смятый лист на стол и бережно расправил его. Ведь никто не узнает, что он его сохранил…

***

Мальдито зашел в каюту, стараясь не шуметь. Он думал, что ДжунСу уже давно спит. Ючон осмотрелся и увидел силуэт возле открытого окна. Капитан сделал шаг и доски на полу скрипнули. Су не шелохнулся. Омега продолжал смотреть на ночной океан, темные волны которого рассекал «Неистовый».

— Я хочу услышать правду, Ваша Светлость, — сказал омега тихо тоном, который не терпит возражений.

— Хорошо.

Отрицать не было смысла. Парень знал, кто Ючон такой. ДжунСу рисковал жизнью только потому, что был знаком с ним. Любой, кто точил топор войны на альфу, мог легко добраться до Су только чтобы достать Ючона. И, пожалуй, лучшее, что альфа может сделать и, возможно, хоть частично загладить этим свою вину — это рассказать правду.

Мальдито подошел к буфету и налил себе виски. Затем уселся в кресло за столом и начал свой рассказ.

— Как ты знаешь, Карл, прежде чем стать королем провел много лет в изгнании, пока Англией правил Кромвель. Когда он покидал страну после казни его отца, я уехал с ним. Несколько лет мы скитались из одной страны в другую, ища союзников, и пытаясь вернуть Карлу то, что принадлежало ему по праву. А я просто хотел вернуться домой и не жить в постоянном ожидании, что за мной придут, чтобы проводить в Тауэр. С твоим отцом я познакомился в Шотландии. Карл вот-вот должен был короноваться. Мы разговорились и решили работать вместе. Мы сделали все, чтобы дискредитировать политику Кромвеля и как видишь, это удалось.

— Так вы знакомы более десяти лет.

— Да.

— Зачем ты ищешь Тэхэйроса?

— Он похитил сына моего друга графа Шрюсбэри. Они заклятые враги и Тэхэйрос не придумал ничего лучше, как похитить невинного ребенка.

— А почему Шрюсбери не занимается поисками сына? — удивился Су.

— Он был в отъезде когда это случилось. Он уехал по делам в Вену. Его жена обратилась ко мне за помощью. Это было год назад.

ДжунСу посмотрел на капитана. Мальчика похитили год назад, но слава о Мальдито уже ходит вот почти четыре года.

— А как же четыре года занятия пиратством?

— Тщательно продуманная история. Нужно было присматривать за испанцами, а лучший способ это сделать — брать время от времени в плен кого-то важного из знати под видом пирата.

— А Неуловимый? Зачем он ищет испанца?

— Тэхэйрос убил его сестру и его самого чуть не отправил на тот свет.

— Какой ужас, — ахнул омега. — Не могу поверить, что на свете существуют такие монстры.

— Увы, мой милый.

Мальдито встал и подошел к Су. Альфа так жаждал почувствовать его в своих объятиях, что не мог противиться этому желанию. Его руки легли на тонкую талию и притянули к себе. Ючон вдохнул дурманящий любимый аромат и почти застонал от наслаждения.

— Я так скучал по тебе, — прошептал он. — Я так боялся, что Тэхэйрос причинит тебе вред.

ДжунСу обнял мужчину за шею и положил голову на широкое плечо альфы. Так приятно было почувствовать себя в безопасности, в его сильных объятиях, которые обещали покой и защиту.

— Как тебе удалось бежать?

Омега рассказал, как он сбежал от людей Тэхэйроса, рассказал, что испанский капитан оказался настолько глуп, что доверил ему мальчика, как ему пришлось работать целую неделю в той таверне, в которой альфа его нашел, и он счастлив, наконец, вернуться в Англию.

— Я уже начал думать, что обречен остаток жизни провести в той вонючей таверне, когда на пороге появился ты.

Мальдито улыбнулся и чмокнул Су в носик.

— Я никуда тебя от себя больше не отпущу.

— Обещаешь? — парень ущипнул альфу за бок.

— Господи, ДжунСу, я же не святой, — простонал мужчина и поцеловал омегу. — Тебе нужно отдохнуть.

Мальдито поднял парня на руки и бережно положил на кровать. Опустившись на колени рядом, альфа погладил шелк его волос и оставался рядом пока омега не уснул. Долго ему ждать не пришлось: ДжунСу, едва его голова коснулась подушки, почувствовал страшную усталость и почти мгновенно провалился в сон.

***

Прошло два дня. ЮнХо так и не получил ответа на свое послание.

Да, теперь он готов был признать, что слишком далеко зашел. Вне всякого сомнения, то, что он проделал с омегой, смутило и напугало парня. Надо было действовать более осторожно. Сдерживать его и свои порывы. Если бы только Дже дал ему возможность извиниться! Покорнейше попросить прощения.

Расстроенный, ЮнХо побрел к камбузу. До обеда было еще далеко, и ему захотелось немного перекусить. Да и почти неизбежная стычка с коком хоть немного его развлечет. Подходя к двери камбуза, альфа услышал звонкий голосок Питта. Потом в разговор вступил мистер Пинкертон. И тут произошло нечто странное. Неуловимый застыл на месте и весь обратился в слух.

 — Повторите-ка мне еще разок насчет розмарина. — ЮнХо недоуменно пожал плечами. Неужто это и впрямь голос кока? Да нет, быть того не может. Он обращается к кому-то почти… почти дружелюбно… чего еще никогда не было.

— Доктор утверждает, что, если настоять небольшую веточку в вине, это уймет головную боль. — Голос ДжеДжуна звучал как сладчайшая музыка. Кровь быстрее побежала по жилам альфы. — Но я на собственном опыте убедился, что он помогает от головной боли, если несколько минут прокипятить его в воде, а после выпить отвар.

— И кто бы мог подумать?! — восхищенно произнес кок. — Вы просто волшебник!

Щеки Дже слегка порозовели от слов кока. Омега находил его довольно приятным, и самое главное мужчина не смотрел на него, как голодный на жареного поросенка, отчего Дже уютно чувствовал себя в компании мистера Пинкертона.

— Вы собирались рассказать нам какую-то забавную историю.

Кок усмехнулся, склонив голову над столом, и принялся быстрыми движениями нарезать тесто на квадраты и бросать их на сковороду.

— Верно. На чем я остановился?

— Один молодец, пират лет двадцати, пришел в таверну и…

— Точно, — усмехнулся кок. Скатав оставшееся тесто в шар, повар посыпал его мукой.

— Так вот, молодой пират, лет этак двадцати, пришел однажды в таверну и заказал себе кружку эля. Но не успел он даже ко рту ее поднести, как к его столику подходит старый пират на деревянной ноге, с крюком вместо одной руки и с повязкой на глазу. — Сделав многозначительную паузу, кок схватил скалку и снова принялся раскатывать тесто. — Ну, тот парнишка смерил его взглядом с ног до головы, как это водится у молодых, и спрашивает: «Как это вы лишились ноги, папаша?» Старый пират ему и отвечает: «Это случилось, когда мы с моей командой напали на самый что ни на есть большой португальский парусник. Мои люди и я бились как черти, и тут капитан того парусника прыгнул на нашу палубу и давай рубиться со мной. А я с ним. Но вот мне под ноги попала веревочная петля, и одна нога в ней застряла. Пока я пытался ее вызволить, тот капитан как ударит по ней мечом! И отсек ее по самое колено. И я схватился за поручень борта, оторвал от него изрядный кусок и приладил к обрубку. Вот как у меня появилась деревянная нога».

— Какой ужас! — Дже взял со стола комок оставшегося теста и принялся отщипывать от него маленькие кусочки, которые затем бросил в кастрюлю. — Бедняга!

— Не огорчайтесь! — улыбнулся Питт. — Мистер Пинкертон сейчас дойдет и до смешного.

 — Занимайся делом и не вмешивайся в разговоры взрослых! — одернул его кок. — Так на чем же это я остановился?

— Пират объяснил юноше, при каких обстоятельствах он лишился ноги, — напомнил ему Дже.

— А-а-а, точно. Юнец, значит, и спрашивает его: «А откуда у вас вместо руки этот крюк?» А старый пират отвечает: «Крюк появился, когда мы с палубы обстреливали форт Святого Августина. Я как раз поджег запал, и тут нас качнуло, и пушка развернулась в сторону нашей мачты. Я, не будь дурак, бросился к ней и повернул дулом к форту. Корабль наш я спас, а себя не уберег. Пушка тут возьми да выстрели. И ядром мне руку-то и оторвало. Так что пришлось снять крюк с рангоута и приладить его к культе».

ДжеДжун поморщился и передернул плечами. Неуловимый едва удерживался от смеха, стараясь дышать неглубоко, поскольку помещение было пропитано ароматом омеги, который смешался с запахом готовящейся еды, и ЮнХо боялся снова потерять контроль.

Питт взял метлу, стоявшую у чана с водой, и принялся подметать пол в камбузе.

Повар тем временем продолжил рассказ:

— «Невероятно! — сказал молодой пират. — А как же вы лишились глаза?» «А вот эта история самая из всех печальная, — ответил старый пират. — Это случилось в тот же самый день к вечеру. Возвращался я из форта на корабль и тащил с собой прехорошенького омежку. А за плечами у меня болтался мешок с золотом. И тут услышал вдруг какой-то странный шум над головой. Я голову-то задрал и вижу: летит надо мной здоровенная чайка».

— Чайка? — переспросил Дже.

— Ага, — с усмешкой подтвердил кок. — Старый пират засмотрелся на нее, ну она и напачкала прямо ему в глаз.

ДжеДжун развел руками:

— Напачкала?

— Ну-у, как бы это выразиться… Облегчилась, если вам так будет понятней. — Дже смутился.

— И вот, молодой пират смотрит на старого пирата и ничего в толк не возьмет. «Но при чем же здесь повязка на вашем глазу? Я же спрашивал, как вы его лишились». «Ах, мой молодой друг, — отвечает ему старый пират. — Я ж ведь тогда еще не успел привыкнуть, что у меня крюк вместо руки!»

Дже весело засмеялся над незамысловатой шуткой. Неуловимый не мог налюбоваться на него.

— Но вообще история жутковатая, — сказал омега, когда общий взрыв веселья утих. — И где, если не секрет, вы ее услышали?

Кок принялся вытирать стол.

— Моряки много чего болтают за едой, — хмурясь, ответил он. По изменившемуся выражению его лица парень понял, что кок снова очутился во власти невеселых мыслей. Подойдя к нему, омега положил руку на плечо немолодого альфы. Неуловимый ощутил укол ревности. Этого еще только не хватало!

— Вы должны поговорить о своих проблемах с капитаном, — сказал Дже. — Он наверняка пойдет вам навстречу. Скажите ему, что вам не помешала бы помощь, чтобы у вас была возможность хоть немного погулять по палубе в течение дня.

Кок сердито засопел.

— Что?! Пустить эту стаю мартышек на мой камбуз?! Да вы представьте хоть на минуту, что они тут устроят! Самое малое — перепутают порох с перцем. Вот уж тогда мы все от души повеселимся, прежде чем наши кишки взорвутся к чертям!

Дже улыбнулся и вновь подошел к кастрюле. Питт сгреб мусор в совок и стряхнул в очаг.

— А я тоже знаю одну смешную историю, — похвастался юноша.

— Рассказывай, — улыбнулся омега.

— Жил на свете один отважный капитан. И вот как-то раз кричит ему впередсмотрящий: «Капитан! На нас собирается напасть пиратский парусник!» Капитан приказал юнге: «Быстро беги ко мне в каюту и принеси мой красный камзол». Юнга побежал в каюту и принес капитану его красный камзол. И капитан в нем отважно бился с пиратами. И его матросы их победили. А потом, уже в другой раз, впередсмотрящий снова крикнул капитану: «Капитан! На нас собираются напасть пять пиратских парусников!» Капитан снова приказал юнге: «Беги в мою каюту и принеси красный камзол». Юнга принес ему красный камзол, и капитан надел его, и снова его команда победила всех пиратов. А после юнга его и спрашивает: «Капитан, а почему вы перед битвой с пиратами велели мне приносить вам красный камзол?» А капитан ему и отвечает: «А это для того, сынок, чтобы, если меня ранят, мои матросы не узнали об этом и не дрогнули в бою. Ведь на красном кровь не видна». А когда прошло еще несколько дней, впередсмотрящий крикнул: «Капитан, на нас собираются напасть десять пиратских парусников!» И тогда капитан весь побледнел и говорит юнге: «Быстро беги в мою каюту и принеси мне мои коричневые панталоны!» Вот такая история, — с веселой усмешкой заключил Корт.

Глаза ДжеДжуна округлились. Что же до кока, то он, распалившись гневом, принялся отчитывать парнишку:

— Разве можно рассказывать такое приличному омеге? Ну, есть ли у тебя голова на плечах?

Но Дже тотчас же вступился за паренька:

— Ах, оставьте его, мистер Пинкертон. Он ничего плохого не имел в виду. Питт еще слишком юн, чтобы уметь отличить хорошую шутку от дурной.

Питт пробормотал:

— Ну, не злитесь, мистер Пинкертон. Я ведь просто хотел развеселить лорда.

— Эту историю вполне можно пересказывать другим альфам, — с улыбкой сказал Дже, погладив юношу по голове. — Но в смешанной компании, там, где есть дамы и омеги, она неуместна.

— Прошу прощения, лорд Ким.

Омега нежно потрепал его по кудрявой макушке.

— Все в порядке, милый. Ведь ты просто хотел доставить мне несколько минут веселья. Это похвальное намерение. Верно, мистер Пинкертон?

— Вполне. Такое похвальное, что не худо бы ему задницу надрать.

Неуловимый с волнением наблюдал за этой сценой. ДжеДжун предстал перед ним в новом свете. Подумать только, омега сумел найти подход и к мальчишке, и к ворчливому коку. Повар заботился о юноше как отец, поскольку своих детей у него не было. Кок привязался к мальчишке и частенько воспитывал его.

ЮнХо вдруг захотелось заставить Дже смеяться, так же, как это сделал кок. Не исподтишка, а открыто любоваться им, смотреть, как он… Как он — что? Утешает его детишек? Говорит им ласковые слова, объясняя, как правильно поступать?

Выходит, именно так все и обстояло. Альфа давным-давно похоронил мечты о доме, о детях в глубинах своей души. И вот теперь они вырвались оттуда и властно заявили о себе. ЮнХо действительно хотелось иметь супруга, друга, который никогда его не бросит, не предаст. Который станет любить его ради него самого и на кого можно положиться в любой ситуации.

Но разве годится на эту роль гордец вроде ДжеДжуна с его вздорными идеями, с его независимостью? Омега, который заперся от ЮнХо в его собственной каюте? И готовый оспорить каждое суждение альфы?

Капитану хотелось спрятаться от этих мыслей, уйти далеко-далеко. Его удел — грусть и одиночество. Но так мог поступить только трус. Нет, он не станет прятаться.

— Милорд! — Он выступил из тени. Дже поднял голову и краска отхлынула от его щек.

— Здравствуйте, капитан, — холодно произнес омега. Кок так смутился, что не знал, куда девать глаза. Питт сориентировался мгновенно — он бросился бежать со всех ног, по пути задев метлу так, что она с грохотом упала на пол. Неуловимый проводил парнишку взглядом и обернулся к Дже:

— Я хотел бы с вами поговорить, милорд.

— Боюсь, это невозможно. — Приподняв крышку кастрюли, омега помешал в ней ложкой. — Я помогаю мистеру Пинкертону готовить и не могу…

— Кок не будет против, если вы покинете камбуз всего на пару минут.

ДжеДжун с грохотом опустил крышку на кастрюлю. И тут случилось невероятное: кок пересек пространство камбуза и встал между Неуловимым и омегой.

— Похоже, лорд не желает оставаться с вами наедине, капитан.

Неуловимый растерянно захлопал глазами. Впервые на его памяти член команды осмелился ему перечить. Набрав полную грудь воздуха, он сурово произнес:

— И что, по-вашему, вы сейчас делаете, а?!

— Защищаю омегу, — не моргнув глазом ответил кок. — Он имеет право решать, говорить ему с вами или нет.

Дже, мельком взглянув на багровое от гнева лицо ЮнХо, поспешил на выручку новому другу.

— Не беспокойтесь обо мне, мистер Пинкертон. Я… я готов следовать за капитаном.

Кок, сощурившись, сердито обратился к Неуловимому:

— Надеюсь, вы не причините вреда лорду ДжеДжуну.

Капитан окинул повара свирепым взглядом. Ноздри мужчины раздувались, глаза метали молнии.

Но кок, чья судьба была всецело в руках капитана, не спасовал перед ним. Он участливо обратился к Дже:

— Пусть только посмеет вас обидеть, и я вместо ужина подам ему поварской вертел!

Омега признательно улыбнулся коку и перевел взгляд на Неуловимого. Улыбка тотчас же сбежала с лица парня.

— Идите, капитан. Я последую за вами.

ЮнХо, чеканя шаг, направился в каюту.

«Будь осторожен, — предостерег альфу внутренний голос. — Не торопи события. Помни, что ДжеДжун все еще смущен и напуган. Дай ему время к тебе заново привыкнуть».

Но больше всего альфе сейчас хотелось задушить парня. Как ему удалось столь быстро настроить против него мрачного кока? Уж не колдун ли он? Ведь Пинкертон ни с кем не водил дружбы. Мало кто из команды слышал от него что-либо, кроме холодного «Добрый день»…

«Спокойней. Раззадоривая себя такими мыслями, ты ничего не добьешься. Полегче, ЮнХо».

Дже прошел на середину каюты и повернулся лицом к капитану. Альфа потянулся было к двери, чтобы закрыть ее, но передумал.

— Как давно вы, крадучись, пробираетесь в камбуз и любезничаете с коком? — спросил ЮнХо и тотчас же пожалел об этом.

ДжеДжун изумленно вскинул брови:

— Уж не ревность ли говорит вашими устами?

Неуловимый презрительно фыркнул, отметая предположение омеги.

— Я ведь предупреждал, что появляться там без провожатых вам не следует.

— Вы также говорили, что я могу довериться вашей чести. Но это оказалось ложью. Так стоит ли верить хоть одному вашему слову? Боюсь, что нет!

ЮнХо недоуменно развел руками:

— Но почему? Разве я злоупотребил вашим доверием?

— Ха! Да вы только и делали, что лгали мне. С самого первого дня! Я принял вас за настоящего джентльмена, вы же дали волю рукам, как только мы остались одни.

Вот уж чего-чего, а такого натиска ЮнХо от парня не ожидал, будучи уверен, что омега ни в коем случае не затронет эту щекотливую тему. Ай да Дже! Вместо поникшего от смущения и досады цветочка, с которым альфа мысленно отождествлял омегу и которого собирался возвратить к жизни нежными прикосновениями, перед ним из земли выскочил воинственный чертополох, готовый вонзить в его кожу колючки. Дже винит в случившемся только одного ЮнХо. До чего же это по-омежьи!

Но ведь виноваты оба. На что, интересно, ДжеДжун рассчитывал, щеголяя перед ним в матросском одеянии, оставаясь с альфой наедине в «вороньем гнезде» и на палубе? Омеге не следовало соглашаться на эту ночную прогулку. Разве Дже не мог догадаться, что приглашение полюбоваться звездным танцем всего лишь предлог? Ведь ДжеДжуну, наверняка, еще в далеком детстве вдолбили в голову, что омеге ни в коем случае не следует оставаться наедине с альфой.

Все эти мысли вихрем пронеслись в голове у ЮнХо. Нахмурившись, капитан подошел к Дже почти вплотную и отчеканил:

— Но вам это, если не ошибаюсь, пришлось по вкусу.

Сощурившись, омега шагнул к мужчине, и Неуловимый вынужден был попятиться.

— Вы вульгарны, — произнес парень, ткнув пальцем в грудь капитана. Тот отступил еще на шаг. — Какая низость — сказать такое! — Еще один болезненный удар кончиком указательного пальца под ключицу. — Даже у последнего портового пьяницы язык бы не повернулся обвинить омегу в чем-либо подобном. Кем вы себя вообразили, сэр, позвольте вас спросить? Хотя нет, не трудитесь. Я сам отвечу. Вы кровожадный пират, не ведающий жалости и сострадания, и привыкший из-за наживы и ради забавы калечить чужие судьбы.

ЮнХо не нашелся с ответом. Натиск омеги был столь стремительным, а слова так больно его ранили, что альфа лишь покачивал головой, не сводя с омеги глаз. Дже стоял перед ним, подбоченившись и слегка расставив ноги. Неуловимый сделал еще один шаг назад. Спина мужчины уперлась в стену каюты. Дальше отступать было некуда.

— Поэтому, сэр, — продолжил омега, не отказав себе в удовольствии еще раз ткнуть пальцем альфу в грудь, — советую вам раз и навсегда оставить меня и найти себе другое занятие. Этот омега не для таких, как вы.

Ощутив себя словно в ловушке, Неуловимый скользнул в сторону между парнем и стеной и остановился, когда дистанция между ним и этой разъяренной фурией достигла нескольких шагов.

Но Дже снова подошел вплотную к капитану, которому снова пришлось отступить.

— Через два дня мы придем в Дувр и я избавлюсь от вашего общества! А до той поры будьте любезны держаться от меня подальше.

И только когда ДжеДжун высказался до конца, ЮнХо обнаружил, что омеге снова удалось выставить его вон из каюты. Не успел альфа и глазом моргнуть, как Дже юркнул в дверной проем и захлопнул за собой дверь.

— Омега! — взревел капитан, услышав, как щелкнул замок.

В глазах у ЮнХо потемнело от ярости. Он дернул за ручку. Но замок был прочным, надежным — сам когда-то его выбирал. Подобно раскаленной лаве, ярость струилась по жилам мужчины и затопляла душу. Резко повернувшись, альфа бросился в маленький чулан под палубой, где хранились плотницкие и слесарные инструменты.

В кладовке было чисто убрано, все находилось на своих местах. У дальней стены лежало несколько топоров. Схватив один из них, Неуловимый бросился назад, к собственной каюте. Настало время на деле доказать лорду Ким ДжеДжуну, что капитан не комнатная собачонка, которой можно командовать. Никто на свете не смел указывать Чону ЮнХо, маркизу Хартингтону, что ему надлежит делать и куда идти. Никто!

Альфа замер у двери, услышав голос омеги. С кем это он говорит?!

— О-о-о, с ума можно сойти! «Мне кажется, я запретил вам ходить в камбуз без провожатых». — В голосе ДжеДжуна звучали издевательские нотки. — Можно подумать, он опасается, что я встречу там какого-нибудь славного альфу и это нанесет ущерб моей репутации. Тогда как сам… — Тут омега заговорил громче. Неуловимому показалось, парень знает, что он стоит за дверью. — Как я желал бы стать альфой, чтобы как следует отдубасить вас, капитан Неуловимый! Хорошая порка — вот чего вы, прежде всего, заслуживаете!

Порка. У ЮнХо потемнело в глазах. Хотя, возможно, идея не так уж плоха. Эту маленькую занозу стоило бы выпороть, чтобы он раз и навсегда уяснил себе, кто здесь хозяин. С этой мыслью альфа поднял над головой топор и с размаху вонзил его острие в дверь каюты.

ДжеДжун едва успел снять с себя одежду, когда в дверь с треском вонзился топор. Удары следовали один за другим, и вот уже в пробитой щели мелькнуло блестящее лезвие. Металлический замок выскочил из гнезда и упал на пол. Дверь распахнулась. В проеме стоял Неуловимый, держа в руке топор. Пряди его черных волос прилипли к потному лбу.

— Будете знать, как захлопывать дверь у меня перед носом!

Воинственный вид ЮнХо и гневное лицо напугали бы кого угодно. Чего стоил один только топор, который альфа сжимал в руке, словно бравый дровосек. Капитан весь напрягся и словно оцепенел, не сводя глаз, в которых плескалась ярость, с омеги. Дверь жалобно поскрипывала и пошатывалась на петлях в такт бортовой качке. Зрелище было впечатляющим.

И весь этот спектакль устроен из-за того, что ДжеДжун запер дверь?

Омега неожиданно для себя звонко расхохотался. Парень смеялся, согнувшись пополам, и не мог остановиться. Пока не вспомнил, во что одет. Вернее, насколько раздет. Вскрикнув, Дже бросился к койке, схватил покрывало и закутался в него.

ЮнХо неподвижно стоял в дверном проеме. На лице альфы не дрогнул ни один мускул, хотя от него не ускользнуло, как хорош ДжеДжун в тонкой сорочке, обрисовывавшей изгибы его стройного тела.

— Какого черта вы тут делали? — спросил капитан, обводя глазами каюту.

— А вам-то что до этого?

— Стирка? — Альфа кивнул в сторону веревки, увешанной мокрой одеждой омеги.

Дже выпрямил спину.

— К вашему сведению, я собирался выкупаться, чтобы вернуть себе душевное равновесие, которое нарушила ваша предыдущая вспышка. Во всяком случае, это более достойный способ гасить раздражение, чем тот, к которому прибегли вы. — И омега выразительно кивнул на топор в руке мужчины.

ЮнХо еще сильнее сжал деревянную рукоятку, от души жалея, что это не горло омеги…

— Я, кажется, предупреждал вас, что воду надо экономить.

— Как же, я не забыл. Но мистер Пинкертон и Питт были так любезны, что принесли мне целый чан дождевой воды, чтобы я мог выкупаться и постирать платье. И я не отверг их дар, представьте себе. Напротив, сердечно поблагодарил обоих. Но если бы я знал, что вы именно сегодня откопаете топор войны, то подождал бы с этим до утра.

Неуловимый невольно усмехнулся. Чувством юмора Господь омегу не обделил. Надо же сказать такое: «топор войны». Дже попал в самую точку. Да и можно ли иначе описать то, что он натворил?

Альфа сделал глубокий вдох. Гнев его мало-помалу улегся и стало неловко. А ведь прежде ЮнХо так гордился своей невозмутимостью! Но тогда он не был знаком с ДжеДжуном…

Капитан снова обвел комнату взглядом и не мог не признать в душе, что ему опять не удастся покинуть поле боя победителем. Или хотя бы восстановить тот урон, который он сам только что нанес собственному достоинству.

— Соберите свое платье, — негромко проговорил он. — Я не смогу починить дверь, пока мы не придем в Дувр. Оденетесь в каморке Барни, а я тем временем…

— Приведете каюту в порядок? — Капитан молча кивнул.

ДжеДжун взял одежду и вопросительно взглянул на мужчину. Потом перевел взгляд на изуродованную дверь:

— Боюсь, теперь мне не удастся запереться здесь. Верно, капитан?

ЮнХо прорычал в ответ нечто нечленораздельное, и Дже решил за благо удалиться. Омега почти бегом бросился к каморке Барни и постучался. Не получив ответа, парень подождал несколько секунд и толкнул дверь. В каюте никого не оказалось.

Облегченно вздохнув, ДжеДжун вошел внутрь и закрыл за собой дверь. И только после этого позволил себе вернуться мыслями к происшествию в капитанской каюте. Неуловимый сошел с ума! Он готов был наброситься на него с топором! «Да нет», — тотчас же поправил омега себя. Он просто выломал дверь.

«Никогда еще не встречал омежки, который с такой легкостью, как ты, мог бы довести мужчину до белого каления. — Дже внезапно, словно наяву, услышал эти слова, сказанные когда-то отцом. — Не представляю, о чем только я думал, когда решил дать тебе имя ДжеДжун. Я явно тебя недооценил. Тебя следовало бы наречь Инсенс (с англ. Сердить)». «Слушай, ДжеДжун, — припомнилось парню тотчас же высказывание брата, — как тебе удается одним словом, жестом вызывать у людей желание придушить тебя?».

Да, Дже и сам знал за собой этот недостаток. Ему нравилось дразнить людей. В особенности самовлюбленных альф. На лице омеги заиграла озорная улыбка. Парень вспомнил, какой потешный вид был у Неуловимого, когда альфа возник на пороге каюты с топором в руке, весь взмокший от усилий… Но лицезреть эту картину еще раз он, пожалуй, не согласился бы.

— Еще два дня и всему этому конец, — весело проговорил Дже и начал одеваться.

Но в глубине души ДжеДжун не переставал надеяться, что эти два дня никогда не закончатся… и будут длиться вечно…

Поздней ночью, когда Дже готовился лечь спать, он услышал звук приближавшихся шагов. И без труда догадался, что к двери подходил Неуловимый. Альфа, как и обещал, снял поврежденную дверь с петель. Остаток вечера Дже провел в камбузе с коком и Питтом. Словно по молчаливому уговору, они с ЮнХо все это время избегали друг друга. Слухи о происшедшем быстро дошли до экипажа «Белой феи», и омеге с Питтом стоило немалого труда утихомирить мистера Пинкертона, который к удивлению парня так рьяно защищал его и всерьез собрался «выпустить кишки этому Неуловимому».

Теперь же ЮнХо стоял на пороге каюты с постельными принадлежностями под мышкой.

— Вы что-то здесь забыли? — ледяным тоном спросил омега, отступая от койки и складывая руки на груди.

Альфа молча разостлал постель у входа в каюту. И с тихим вздохом растянулся на тощем тюфяке.

— Что это вы затеяли?! — Дже подошел к порогу и взглянул на Неуловимого сверху вниз.

— Укладываюсь спать, если вы не против, — спокойно ответил мужчина и укрылся одеялом.

— Разумеется, я против того, чтобы вы спали в моей каюте!

ЮнХо оглядел дверной проем и едва заметно пожал плечами:

— Вообще-то, если зрение мне не изменяет, я нахожусь снаружи. В коридоре.

— Снаружи, внутри — какая теперь разница, если вы имеете свободный доступ к моей постели? Или вы считаете меня беспечным дураком, который согласится спать в такой близости от вас?! Если вы позабыли о своих повадках, то я хорошо их помню.

Альфа протяжно вздохнул и примирительно произнес:

— Я не в настроении спорить с вами, ДжеДжун. Ложитесь-ка спать. Я здесь только для того, чтобы в случае чего защитить вас.

Поверить ли ему? Неуловимый, чтобы рассеять все сомнения омеги, повернулся к тому спиной и пробормотал:

— Спокойной ночи, милорд.

ДжеДжуну не оставалось ничего другого, кроме как улечься на койку. Долго еще он не спускал глаз со спины капитана, но альфа даже не шелохнулся.

Всю ночь Неуловимый прислушивался к движениям омеги. Дже же, как назло, беспрестанно ворочался в постели. И всякий раз, как из каюты доносился скрип койки, тело Неуловимого, требующее близости с омегой, отзывалось на этот звук мучительным напряжением. ЮнХо вспоминались мягкие локоны, щекотавшие его щеку и губы, стоны, которые парень издавал, наслаждаясь его нескромными ласками.

«Он меня просто убивает», — мелькнуло в голове у капитана. Нынешней ночью ему придется позабыть о сне. Да и омеге, судя по всему, тоже.

Решив, что, вместо того чтобы ворочаться в постелях, разумнее провести оставшееся до утра время в беседах, ЮнХо негромко произнес:

— Простите меня за эту дурацкую вспышку. Мне следовало сдержаться.

ДжеДжун, помолчав, со вздохом ответил:

— Я тоже виноват перед вами. Мне не надо было вас дразнить. Но разве я мог подумать, что доведу вас до такого исступления?

«Ну что ж, — одобрил ЮнХо себя, — начало неплохое. По крайней мере, то, что он взял часть вины на себя, очень обнадеживает».

— Вам это блестяще удалось, вероятно, это природный дар.

— Мне все так говорили. Отец называл мою способность выводить мужчин из терпения особым, редким талантом.

Они умолкли, и Дже вдруг с беспощадной ясностью осознал, что через два дня, в Дувре он навсегда расстанется с этим человеком. И слава Богу. Но почему тогда эта мысль отозвалась в душе омеги жгучей болью? Он должен радоваться, что отправится домой. Но разлука с Неуловимым показалась просто немыслимой.

Однако, таковы были обстоятельства, и им следовало покориться. Ведь должен же омега вернуться под отчий кров. И чем раньше это произойдет, тем лучше для Дже. И тут ДжеДжуна осенила еще одна мысль: а ведь Неуловимый пират. Даже если альфа называет себя маркизом, он все равно пират, а за пиратство вешают. ЮнХо везет Дже прямиком в Дувр. Омега идет навстречу своей свободе, а альфа — верной смерти.

— Вы не можете привезти меня в Дувр, — сказал Дже.

— Это почему же? — удивился Неуловимый.

— Вы пират. Вас повесят, если вы явитесь к берегам Англии.

Неуловимый рассмеялся.

— Тогда вы получите массу удовольствия, наблюдая как меня вешают. Спокойной ночи, ДжеДжун.

Дже опешил. Неужели альфе все равно, что будет с ним? Альфа либо не желал откровенничать с омегой, потому что не придавал ни малейшего значения его мнению о собственной персоне, либо парень просто ему надоел, и ЮнХо дал ему это понять. И это означало только одно: Дже не нашлось и уже не найдется места в жизни мужчины, в его мыслях, в его душе.

Но ДжеДжун твердо пообещал себе больше никогда об этом не думать. Ведь они скоро расстанутся навсегда. ЮнХо заживет прежней жизнью. Что же до него… Омега должен быть сильным и никому не показывать, что уязвлен. В особенности Неуловимому.

ДжеДжун стоял на палубе «Белой феи» и смотрел на высокие скалы Дувра. Омеге казалось, что прошла целая вечность с тех пор как они с ДжунСу отбыли на Ямайку. Его разбирали противоречивые чувства. Парень не мог дождаться почувствовать под ногами твердую землю, но мысль, что он расстается с Неуловимым нагоняла тоску.

Матросы спускали паруса и готовились к стану на якорь. Еще немного, и Дже отправится домой, в Лондон. Это должно было его несказанно радовать, и тем не менее…

Но что толку мечтать о несбыточном? Пусть утешением омеге послужит воспоминание о тех доверительных разговорах с Неуловимым, которые они вели в капитанской каюте две ночи кряду. ДжеДжун столько узнал об альфе — о его отце и родителе, о сестре. Мужчина даже рассказал кое-что о тех временах, когда был пиратом. Нет, омега его не оправдывал. И все же… От прежнего сурового презрения к этому темному отрезку прошлого ЮнХо у него в душе мало что осталось. Просто капитан сумел убедить омегу, что никогда не был ни чересчур жесток, ни слишком алчен.

Взглянув на него, стоявшего у руля, ДжеДжун проглотил комок в горле. До чего же он красив!

Вдобавок ЮнХо выказал себя человеком неглупым, мыслящим. Их мнения во многом расходились, это верно, но он умел не только отстаивать собственную точку зрения, но и с уважением принимать позицию омеги, и в спорах с парнем держался уравновешенно и тактично.

Но вот всему этому настает конец. Еще несколько часов — и… Дже вздохнул.

Стоя промозглым утром у перил корабля, ДжеДжун смотрел на побережье Англии. Его сердце гулко билось. Омега не заметил, как к нему подошел Неуловимый.

— Вы, наверное, очень рады вернуться в Англию, милорд?

— Очень.

— Готовьте якорь к спуску, — приказал капитан и спросил, повернувшись с Дже: — Полагаю, вы собрали вещи, милорд? Теперь самое время вынести их из каюты.

В самом ли деле голос альфы стал вдруг печальным? Или Дже это только показалось? Омега смотрел на ЮнХо не отрываясь. Нет, Дже не под силу будет с ним расстаться!

«Что за вздор!»

ДжеДжун уныло кивнул:

— Да. Я сию же минуту их заберу.

Неуловимый следил за омегой взглядом. Вот ДжеДжун пересек палубу и стал спускаться по лесенке. Он наверняка разозлится, когда узнает, куда альфа его привез. Погружение в глубины собственной души пугало мужчину. Но одно альфа знал твердо — он не хотел отпускать от себя омегу. Хотя бы еще на неделю…

«Нет, ты должен отпустить его, ЮнХо».

ДжеДжун сидел на носу лодки и смотрел на стремительно приближавшийся берег. Питт уверенно работал веслами. В шлюпке, кроме него и Дже, находились несколько матросов. Неуловимый успел уже высадиться на берег. Он и еще пять человек из команды направились к берегу в самой первой из шлюпок.

Половина экипажа осталась на «Белой фее», остальные же не могли сдержать восторга: им не терпелось ступить на твердую землю, отдохнуть от нелегких трудов. Дже не винил их в этом.

Но их простодушно-детская радость, взрывы смеха, восторженные крики лишь усиливали тоску души омеги. Казалось, даже природа негодует вместе с ним: небо насупилось тяжелыми тучами, которые грозили вот-вот низвергнуть на сушу холодные потоки воды.

Дже поежился и получше замотался в теплый плащ. Питт остановил лодку вблизи берега. Парень поднялся на ноги, собираясь отважно шагнуть на пирс, но тут к лодке подошел Неуловимый:

— Могу ли я помочь вам, милорд?

Дже на мгновение растерялся. Сердце омеги едва не выпрыгнуло из груди. Они не прикасались друг к другу с той самой ночи, воспоминания о которой всякий раз пьянили парня и лишали покоя.

— Я… Я не…

Но прежде чем Дже успел ответить, Неуловимый подхватил его на руки. Альфа так крепко прижал омегу к груди, что тот услышал, как отчаянно бьется сердце мужчины. «Грешно, грешно, — повторял омега себе, — снова ощущать головокружительное счастье от близости с ним, обнимать его за смуглую шею, вдыхать запах его тела, такой терпкий, манящий». Но Дже прижимался к нему все теснее и вопреки всем доводам рассудка чувствовал себя на верху блаженства.

— По-моему, теперь я уже смогу сам идти, — пробормотал ДжеДжун.

Неуловимый опустил омегу на землю. Дже пытался, но не мог угадать по лицу альфы, испытывает ли и он то же непреодолимое желание, какое ощущал сам омега. Это было запретно, но, тем не менее, Дже мучительно захотелось, чтобы ЮнХо снова его поцеловал. И чтобы он…

«Ни в коем случае!» — сурово приказал Дже внутренний страж. Альфа не должен позволять себе ничего подобного. Разумеется, если речь идет о порядочном омеге. Лишь после произнесения брачных обетов у алтаря… Да и в этом случае вряд ли было бы уместно то, что альфа проделывал с Дже на палубе во время звездного танца на небесах…

И все же ДжеДжун безропотно позволил донести себя до самого берега. Когда капитан, наконец, опустил его на землю, ноги его не слушались. Омеге пришлось несколько мгновений простоять неподвижно, чтобы чувства, теснившие его грудь, хоть немного улеглись.

— Ваша Светлость! — раздался невесть откуда грубоватый голос.

К ним со всех ног бежал мужчина лет пятидесяти. Время его не пощадило и на его лице виднелись ранние морщины. Впрочем, это нисколько не портило его мужественные, красивые черты. В его седых волосах еще проглядывали несколько темных прядей. Поверх белой рубахи с распахнутым воротом он надел легкий светло-голубой камзол.

— Как же я рад вас видеть! — мужчина учтиво поклонился. — Добро пожаловать домой!

Неуловимый приветливо улыбнулся.

— Спасибо, мистер Льюис.

Льюис посмотрел на Дже. Казалось, он вмиг вобрал в себя не только внешность омеги до последней черточки, но проник в потаенные глубины его сущности. ДжеДжуну сделалось не по себе.

— Позволь представить тебе, виконт Ким ДжеДжун. Милорд, перед вами Сэмюэль Льюис, мой управляющий.

— Ваш кто?

ДжеДжун не знал злиться ему или радоваться. А может заплакать? Омега понял, что это не Дувр и это не Плимут, откуда они отплыли на Ямайку. Тогда где же он черт подери? Парень начинал злиться, а это ни к чему хорошему не приводило.

— Мой управляющий, — Неуловимый виновато улыбнулся. — Мы в Эксмуте. Это в часе езды от Экзетера.

— Что?

Глаза ДжеДжуна округлились от удивления. Омега весь закипел от злости. Альфа его обманул! Конечно, как можно было довериться слову пирата?

— Завтра утром мы отправимся в Лондон, — поспешно добавил ЮнХо, видя, что парень вот-вот взорвется от ярости.

Дже метнул в него гневный взгляд и вздернул подбородок. Господи, альфа обожал этот жест!

— Мне сначала хотелось повидаться с отцом, — тихо произнес он, так чтобы это слышал только Дже.

Слова ЮнХо прозвучали так искренне и взгляд его глаз… Дже не смог не поверить.

«Боже, я снова поверил ему!».

ДжеДжун почувствовал, как его злость начала уходить. Что с ним такое? Его еще никто не доводил до такого состояния и так быстро. А этому мужчине удавалось вывести омегу из равновесия и так же быстро привести в себя. Ему не нравилось это. Это пугало. Неуловимый обладает властью над его эмоциями, а значит и над ним. Нет, альфа не должен об этом узнать.

— Ну что же, я вижу, что не должен был доверять слову пирата.

Слова, сказанные ледяным тоном, словно пощечина хлыстнули по лицу ЮнХо. Дже с царской манерой пошел по пирсу. Неуловимый поплелся следом.

Они сели в карету. Всю дорогу до Экзетера они ехали молча.

***

ДжунСу смотрел на высокие скалы Дувра, о которые ударялись высокие волны. Матросы уже спускали якорь. Еще немного и омега ступит на английскую землю. Мальдито подошел и облокотился о фальшборт.

— Дом, милый дом, — протянул альфа. ДжунСу улыбнулся.

— Вечером мы уже будем в Лондоне.

Ючон кивнул. Спустили лодку и в нее запрыгнули трое.

— Ты все понял, Роберт? — обратился альфа к матросу.

— Да, капитан.

Мальдито кивнул и лодка понеслась к берегу. Он отправил посыльного с приказом для дворецкого приготовить его лондонский дом к приезду хозяина. Швартовка займет все утро и это дает ему фору пару часов.

ДжунСу наблюдал за всеми действиями команды. Как Мальдито отдавал приказы и как матросы тут же их исполняли. Омега видел, что команде невтерпеж сойти на берег. По обрывкам разговоров, которые долетали до него, парень понял, что некоторые местные.

И вот, наконец, прозвучал приказ спустить шлюпки на воду. ДжунСу и Ючон сели в первую. Альфа помог Су выбраться на сушу и повел к карете, которая их уже ожидала.

Омега держал мальчика на руках. Он с интересом оглядывал все вокруг и пробовал на зуб деревянную игрушку, которую для него смастерил корабельный плотник.

По дороге в Лондон они остановились на постоялом дворе, поели и поспешили дальше в столицу.

В город они въехали поздно вечером. Ючон предложил Су остаться на ночь в его доме, но омега отказался. Сначала альфа расстроился, но подумав, решил, что тот прав. Ючон не имеет права рисковать его репутацией. ДжунСу сказал, что остановится в городском доме его семьи, а Ючон в свою очередь настоял, чтобы с ним остались несколько его людей. Парень решил не спорить и согласился.

Дворецкий мистер Дорэм сильно удивился и опешил, когда на пороге дома появился молодой лорд. Он начал было оправдываться, что не получал письма с известием, что милорд ДжунСу приедет в город, но парень быстро его успокоил, что письмо никто не посылал и его приезд был не запланирован.

Дорэм был невысокого роста с подтянутой фигурой. Он когда-то служил в армии и, не смотря на года, военная осанка и манеры офицера молодили мужчину. Его волосы только тронула седина, а светлые глаза искрились жизнью.

Мистер Дорэм сию минуту велел приготовить спальню для милорда, а так же немного еды. Мальчика ДжунСу оставил с Ючоном. Альфа уверил его, что все устроил, и о ребенке позаботятся. А завтра он передаст малыша родителям.

ДжунСу сел перед камином в гостиной. Дворецкий только развел огонь, и маленькие язычки пламени жадно пожирали сухие поленья. Парень задумался над всей этой историей с мальчиком. Можно было предположить, что ребенка похитили, чтобы шантажировать графа. Если это так, то странно, что он сам не принимал участия в поисках сына. Может с ним что-то случилось? Может он погиб? Может его держат в плену? Еще оставалось очень много вопросов, которые нужно было прояснить. Но сейчас самое главное, что мальчик в безопасности.

Мистер Дорэм известил, что спальня готова и лорд может подниматься. ДжунСу поблагодарил его и поплелся наверх по широкой лестнице с резными перилами. Войдя в спальню, парень кое-как разделся. Он не заметил, когда в комнату вошла Анна — горничная. Она несла кувшин с горячей водой. Вылив воду в ванную, горничная собрала грязную одежду и приготовила ночную сорочку.

ДжунСу с большим удовольствием погрузился в горячую воду, смывая с себя дорожную пыль. Омега закрыл глаза от блаженства, изо всех сил стараясь не заснуть. У него даже не было сил потереть свою кожу мочалкой. Он просто лежал и вспоминал все, что с ним приключилось за последние три месяца.

Су вспомнил брата. Интересно, они хоть с Неуловимым не поубивали друг друга? Все может быть, учитывая воинственный характер брата. ДжунСу улыбнулся. Да, Дже поистине обладал тем редким даром выводить из себя любого мужчину любым поступком. А сколько ухажеров сбежало из-за этой его черты! Матушка каждый день молилась, чтобы господь послал Дже такого альфу, который смог бы обуздать его нрав.

ДжунСу подумал о Ючоне. Омеге понадобится время, чтобы привыкнуть его так называть. И главное постоянно помнить об этом в обществе, чтобы случайно не назвать его Мальдито. Он навсегда останется его милым, взбалмошным, красивым пиратом. Только для него одного. Хотя… альфа еще не сделал предложение. Су нахмурился. Интересно, какие у него намерения? Любит ли он его? Предложит ли стать его супругом? Правда, Су намного ниже его по положению.

Радужное будущее, которое омега себе представлял, вдруг померкло. Вот так и разбиваются сердца. Су себе уже нафантазировал бог знает что, а в действительности альфа ему никогда ничего не обещал. Он словом не обмолвился об их будущем.

— Дурак, — пробормотал омега себе под нос и погрузился с головой в воду, желая смыть невеселые мысли.

ДжунСу выбрался из ванной и наскоро высушил волосы. Затем съел принесенный ужин и улегся в кровать. Как только его голова коснулась подушки, он уснул.

Карета подъехала к шикарному особняку и остановилась. Ючон подождал, пока лакей откроет дверцу, и с ребенком на руках ступил на широкие ступени крыльца. В открытых дверях его уже приветствовал дворецкий мистер Спайлер и доложил, что все готово к его приезду. Он приказал приготовить ванну для хозяина и отнести ужин к нему в спальню.

Ючон уложил мальчика, убедился, что тот сладко спит, и пошел в свои покои. Лакей как раз выливал последний кувшин горячей воды в латунную ванную, когда он вошел в спальню. Скидывая на ходу одежду, Ючон прошел в ванную комнату. Он с удовольствием погрузился в горячую воду после долгого дня, проведенного в дороге. С ДжунСу.

Его тело отреагировало мгновенно, как только он подумал о парне. Еще ни один омега не волновал его так, как Су. Даже при одной мыли о нем, его кровь закипала от страсти. Альфа мысленно поблагодарил бога за то, что он сейчас не рядом. И все же, Ючон не мог быть с Су. Не сейчас. Еще предстояло многое сделать.

Альфа тяжело вздохнул и погрузился с головой в воду.

Утром Ючон первым делом написал письмо родителям, в котором сообщил, что он сейчас в Лондоне и с ним все в порядке. Потом написал записку леди Анне Марии Талбот, что он нашел ее сына. Альфа не сомневался, что она была в Лондоне. У Натаниэля Спайлера было одно качество, которое Ючона часто выручало — дворецкий просто обожал сплетни. Здесь он был хуже любой омеги и женщины, и именно он сообщил лорду Ючону, что леди Анна Мария в Лондоне ищет утешения в объятиях своего любовника лорда Джорджа Вилльерса, герцога Бэкингема.

Интересно, что об этом думает лорд Шрюсбэри? Может, поэтому его так кстати для любовников отослали по делам государства в Вену? А ведь Джордж без труда мог это организовать. Он знал герцога с детства и знал, на что тот способен.

Ючон передал письма дворецкому, велев их немедленно отослать, и прошел в столовую, где слуги накрыли завтрак. Мистер Спайлер заверил господина, что мальчика накормили и сейчас он играет в саду с детьми горничной, миссис Бэйкер.

Удовлетворенный ответом, Ючон после завтрака прошел в кабинет. Альфа решил написать ДжунСу письмо. Он сидел за большим столом из эбенового дерева и думал, что же ему написать. В голове теснились сотни мыслей, но он, наверное, впервые в жизни не мог их изложить на бумаге. Черновик пестрел исправлениями и перечеркнутыми строчками.

Альфа не сразу обратил внимание на стук в дверь.

— Войдите, — ответил Ючон и накрыл черновик чистым листом.

Двери открылись, и кабинет бесшумно вошел дворецкий.

— Леди Шрюсбэри ожидает вас в гостиной, сэр, — торжественно объявил Спайлер.

— Спасибо, мистер Спайлер. Приведите мальчика.

Дворецкий поклонился и пошел выполнять распоряжение.

Ючон вошел в гостиную, которую днем заливал солнечный свет, отчего пастельные тона, в которых была отделана комната, казались перламутровыми. Леди Анна Мария сидела на диване и в ожидании нервно теребила перчатку. В камине потрескивал огонь, наполняя теплом помещение. Перед женщиной на маленьком столике из тикового дерева стоял поднос с горячим чаем, джемом и булочками. Услышав, как открылась дверь, женщина быстро поднялась и повернулась в его сторону.

— Леди Шрюсбэри.

Ючон вошел в комнату и слегка поклонился. Леди Анна присела в реверансе. Ее каштановые волосы были уложены в замысловатую прическу, карие глаза смотрели на него с надеждой, шелковое платье коричневого цвета выгодно подчеркивало женские прелести ее слегка полноватой фигуры.

— Милорд, — пробормотала она, выпрямляясь.

Из-за спины Ючона выглянула голова с темными кудрями и с криком «Мама!» мальчик кинулся в объятия женщины. Леди Анна упала на колени и крепко прижала к груди своего единственного сына. Она расцеловала мальчика и не выпускала из объятий, словно он может снова исчезнуть.

Ючон наблюдал за воссоединением матери и ребенка. Альфе исполнится тридцать лет, а он даже еще ни разу не задумывался о семье. Служение государству заняло все его мысли, и с тех пор как он встретил Ричарда Кима, ни ризу не останавливался, чтобы просто насладится моментом. Всегда нужно было что-то решать, кого-то спасать. Когда Ючон принимался за это дело, он решил, что это будет последнее.

Альфа задумывался о своем будущем только тогда, когда встретил ДжунСу. У него было достаточно времени, чтобы подумать. И Ючон решил, что хочет провести остаток своей жизни с этим омегой, он хочет создать семью именно с ним, просыпаться каждое утро и держать в объятиях его.

— Я перед вами в неоплатном долгу, — всхлипывая сказала леди Анна. Ее голос вывел Ючона из задумчивости. Альфа только сейчас понял, что она плачет, но ее глаза были наполнены радости.

— Не стоит благодарности, леди Анна, — скромно ответил хозяин дома.

— Вы мой герой, милорд.

Ючон почувствовал, что краснеет. Леди Анна выпрямилась и взяла сына на руки.

— Я всегда верила, что вы найдете моего мальчика.

Женщина подошла у Ючону, поцеловала его в щеку и ушла.

Альфа залился краской смущения. Он подошел к буфету и налил себе выпить. Итак, он в Лондоне и этот вечер у него свободен. Подумав в минуту, Ючон решил послать записку своим друзьям, которые были в городе.