Как бы ни претила эта мысль всему его существу, но, сидя за барной стойкой, Даррен пришёл к неутешительному пониманию, что эта идиотка достигла намеченной цели: пусть и на крошечную долю мгновения, но ей действительно удалось его припугнуть.

— Ааааааыыыыиии!!! — истошно взревела судя по всему живая девчонка, и Даррен мгновенно сорвался с места с единственной колотящей по вискам мыслью: срочно избавиться от этого треклятого пистолета!

Картина, представшая его взору, оказалась менее трагичной, нежели можно было судить по раздававшимся крикам. Распластавшись по полу, девчонка прижимала руками верхнюю часть правого бедра, и из-под её пальцев струйками сочилась кровь. Пропитавшееся красным пятно на штанах явно указывало на место ранения. И, судя по скорости увеличения в диаметре, шальная пуля не задела жизненно важных артерий. Но, конечно, на степень болезненности травмы это ничуть не сказывалось. Согнувшись в три погибели, девчонка рыдала навзрыд, пытаясь при этом что-то невнятно мычать, и это выглядело поистине жалким зрелищем. Даррен вздохнул, почувствовав, что не сможет даже заставить себя разозлиться на это пусть и бестолковое, но совершенно беззащитное и отчаянно нуждавшееся в помощи существо.

Мельком бросив на неё взгляд, он убедился в том, что её жизни ничего не угрожает, и со спокойной совестью занялся уничтожением опасной игрушки. Подхватив с пола пистолет, он брезгливо зажал его кончиками пальцев и отнёс к мусоросборнику, где предусмотрительно вынул обойму, термозаряд и оставшийся в затворе снаряд. Без сожаления выкинув пистолет в мусороприёмник, он направился в ванную, чтобы вымыть руки и взять аптечку.

— Ыыыы! — продолжала ныть девчонка, понемногу успокаиваясь, а вместе с тем и обретая способность к членораздельной речи и каким-то новым икающим звукам. — Ыыыы-икхм!.. Почему… почему это… икхм!.. со мной происходит?! Почему… и-икхм… менно я?! Почему я не могу… икхм!.. просто жить как все но-икхм… мальные люди?.. Я что, многого прошу?! Икхм!..

Последний вопрос она адресовала ему, когда Даррен присел рядом, чтобы осмотреть её ногу. Собственно, он уже и сам начинал задумываться над тем, что неприятности буквально преследовали её по пятам. Не считая, конечно, того счастливого обстоятельства, что она осталась единственной выжившей из четырёх свидетельниц, за которыми охотился Одноглазый Рой. Но, честно говоря, он сомневался, что этот аргумент способен её утешить. По крайней мере, точно не сейчас.

— Давай посадим тебя повыше, — предложил он и, оглядевшись, выбрал в качестве временной операционной столешницу барной стойки. — Мне нужно больше света.

Даррен поднялся и протянул ей руку. Девчонка хлюпнула носом, посмотрела на него с кислым видом и в молчаливом согласии вцепилась пальцами в его ладонь. Приподнявшись на левой ноге, она пошатнулась и неосторожным движением перенесла вес на правую.

— Ай! — тут же вскрикнула она и едва снова не завалилась на пол. Успев обхватить её за спину, Даррен подтянул к себе занывшую девчонку, и та завалилась ему на грудь.

— Я не кончу жизнь на на-ааарах! — вцепившись в его воротник, жалобно завыла она и воткнулась в его нагрудник носом. — Потому что я раньше сдохнууу! Икхм!..

— Ну-ну… не теряй надежду, — мягко произнёс Даррен и, приподняв её под руки, перехватил за талию. — Жизнь иногда преподносит сюрпризы.

Она оказалась тяжелее, чем он ожидал. Весом, наверное, в пятьдесят или пятьдесят два килограмма. При этом её макушка едва доставала ему до середины подбородка, а тело по сравнению с его собственным казалось хрупким и невесомым. Однако же то немногое, что облегало её скелет, являлось чистой мышечной массой — плотной и упругой, а потому и далеко не такой лёгкой, как представлялось со стороны. Впрочем, ему не стоило никаких усилий сделать несколько шагов и, отодвинув стулья, усадить её на стойку.

Её правая штанина к тому времени пропиталась кровью практически до колена. Но даже при беглом осмотре на бедре можно было заметить небольшую неровную дырку от пули — та, очевидно, вошла наискось. Поддев отверстие когтями, Даррен разорвал тонкую ткань поперёк бедра, оголив залитую кровью ногу.

— О, боже!.. Какой кошмар… — запричитала в ужасе девчонка, разведя в сторону руки. — Сколько крови… Я никогда не видела столько крови!..

Крови и правда было достаточно — и она продолжала сочиться из раны. Отделив свисавший с разорванной штанины лоскут, Даррен провёл его под ногой чуть выше места попадания пули и крепко завязал наподобие жгута.

— Ааа! — она заорала от боли, едва он надавил на края раны, чтобы проверить силу кровотечения. — Осторожнее!

— Ну хватить уже вопить, — вспомнив эпизод в ванной, с лёгкой насмешкой произнёс он и зарядил медицинский пистолет капсулами с панацелином. — Ты маленькая девочка или…

Он посмотрел на её мокрое от слёз лицо с надутыми, судорожно подрагивающими губами, и понял, что добавить тут нечего.

— Ладно, вопи на здоровье, — смиренно согласился он и ввёл инъекцию вокруг раны. — Мне нужно достать пулю. Будет немного больно.

На самом деле, совсем не немного. Перед тем, как достать пулю, канал следовало прочистить от крови и остатков ткани, а затем обработать антисептиком. И только тогда пытаться сначала нащупать, а потом уже и вытащить пинцетом расплющенную металлическую пластинку. После чего прочистить канал от остатков всего лишнего, и только тогда залепить рану гелем. Панацелин, конечно, сделает этот процесс гораздо терпимее, но не более того.

— Ты… ты же знаешь, что делаешь, да?.. — со слабой надеждой в голосе спросила девчонка. — Ты уже доставал пули из… из людей?

— И из людей, и из саларианцев, и из азари… И пару раз даже из кроганов, — успокоил её Даррен, пропитывая бинт антисептиком и наматывая его на пинцет. — Я не доставал пули только из ворчей. Но только потому, что это не самая удачная затея на свете — пытаться достать что-то из ворчи.

Он пытался заговорить её, чтобы отвлечь от того, что ему предстояло сейчас сделать. Но она прислушивалась к его болтовне ровно до того момента, пока пинцет не приблизился к ране.

— Что… что ты делаешь?.. — она прикрыла рану ладонями, глядя на пинцет расширившимися от ужаса глазами. — Ты собираешься это… туда… засунуть?!

— Конечно, я собираюсь это туда засунуть! — Даррен мягко отвёл её руки. — Мне же нужно как-то прочистить канал.

— Это ведь не сильно больно?.. — пролепетала она жалобно. — Это будет быстро?.. Мамочка, я не могу на это смотреть!

Она порывисто отвернулась, вцепившись побелевшими костяшками пальцев в края столешницы, и Даррен склонился над раной с пинцетом. Но, едва он протянул к ней обмотанное бинтом остриё, как рядом снова образовались её трясущиеся, готовые в любой момент остановить его руки.

— Ты вроде не собиралась смотреть, — недовольно произнёс он, понимая, что она не даст ему сделать работу спокойно.

— Я не могу не смотреть… — беспомощно заскулила она. — Ты же собираешь воткнуть в меня эту штуку!

— Ладно, только не мешай мне.

— Ай! — взвизгнула она, дёрнув ногой, как только он дотронулся до неё пинцетом.

— Я к тебе даже не прикоснулся.

— А мне уже больно!

— Что ты выдумываешь?!

— Но… это выглядит жутко…

— Тогда не смотри.

— Я не могу не смотреть!

Даррен выругался, поняв, что их спор зациклило в каком-то порочном круге, и выбраться из него будет не так-то просто.

— Нельзя сделать это как-то по-другому?.. — беспомощно пробормотала девчонка, с надеждой заглядывая ему в лицо.

— Ты понимаешь, что мне всё равно придётся вытаскивать пулю? — терпеливо объяснил Даррен. — Она у тебя в ноге. Прямо внутри. И достать я её смогу, только если засуну туда эту штуку!

Её лицо скривилось, а мокрые, покрасневшие глаза мгновенно наполнились слезами.

— Нет, нет, только не начинай опять! — взмолился Даррен, порядком устав от её завываний. — Не надо… Да проклятье!..

— Ыыыыаааааа! Ыыыгх! Гкхы-гкхы-гкхыыы… Ты меня ненави-ихг…дишь! — захныкала девчонка и, закрыв лицо руками, начала захлёбываться в рыданиях. — Тебе нраааави-игх…тся делать мне бооольгх…но! Ты бесчувственный монстр! Отвези-игхи меня в больнииии-игх…цу! Мне нужен нар-кхооо…оз!

Этого только не хватало… Даррен потёр веки, чувствуя, что у него начинает покалывать в висках — первые признаки зарождающейся головной боли.

— Я не могу отвезти тебя в больницу, — попытался разубедить он её. — У тебя огнестрел — они вызовут наряд СБЦ.

— Не вызовут! — встрепенулась девчонка, мгновенно перестав плакать. — Ты же Спектр. Просто покажешь им свой жетон и…

— Я не могу отвезти тебя в больницу! — твёрдо повторил Даррен. — Нас не должны видеть вместе.

— И это всё… всё, что тебя волну-кху-кху…ет! — завопила та по новой и упала лицом на колени. — Я для тебя всего лишь инструмеее-гхе-гхе…ент!.. Чёрствое… бревно! Бес… бес-сердечное… жив-гхо-гхо-оотное…

— Это просто невыносимо! — страдальчески простонал он, схватившись за лоб. — Я не… ты можешь хотя бы перестать плакать? У меня от этих звуков лопаются перепонки!

— Я не хочу… мне всё это надоело! — закричала она срывающимся голосом, по-видимому, впадая в самую настоящую истерику, и её тело затряслось как в лихорадке. — Я хочу, чтобы это прекратилось! Чтобы ты исчез.... и чтобы всё остальное просто исчезло! Я хочу домой, к маме… Почему всё так плохо?! Меня сглазила та рыжая сучка, я знаю! Почему мне так не везёт?! Оставьте меня все в покое!.. Вон из моей жизни!.. Вон из квартиры! Убирайся!.. Ма-аама-ааааа… забери меня отсю-ююдаа-аа!..

Даррен внезапно осознал ужасающе страшную по своей сути вещь: упрямой, наглой и язвительной эта женщина нравилась ему гораздо больше. Но в сражении с этим противником ему было не выиграть. Он вздохнул и швырнул пинцет на стойку. Отошёл к другому концу стола и облокотился на столешницу, уткнувшись лбом в сложённые руки. На него внезапно навалилась странная, опустошающая усталость, когда из головы уходят все мысли и желания, а конечности отказываются подчиняться. Всё, что казалось раньше важным, бесследно растворилось в этом отупляющем ощущении. Он бы и сам сейчас многое отдал только за то, чтобы оказаться дома — но только одному, без мамы… Мама умела трепать ему нервы не хуже, чем сидящее рядом исчадие Бездны. Но как бы там ни было, он не мог просто оставить её с дырой в ноге. И не мог отвезти в больницу. В голову на мгновение закралась заманчивая идея приковать её наручниками к рейлингу и заткнуть рот кляпом. Но в свете того, что ему уже пришлось выслушать о себе — и о ней самой тоже — эта мысль тут же показалась чересчур жестокой. К тому же, после этого она возненавидит его ещё сильнее — если, конечно, такое вообще возможно. А ведь им жить под одной крышей как минимум несколько дней.

Он оторвался от стола и посмотрел на девчонку. Та уже не плакала — должно быть, вышли все запасы необходимой для этого жидкости. Всхлипывая и беззвучно подрагивая, она продолжала жаловаться на жизнь собственным коленкам, но настолько неразборчиво, что Даррен не стал даже прислушиваться. Всё равно ничего хорошего не узнает. Пройдясь по кухне, чтобы размять затёкшие мышцы, он с удовольствием потёр шею и вдруг остановился, наткнувшись взглядом на валявшуюся посреди кухни бутылку виски. Бо́льшая часть коричневой жидкости выплеснулась при падении на пол. Но, подняв бутылку за горлышко, Даррен убедился в том, что в ней оставалось вполне достаточно даже по его собственным меркам.

Взяв чистый стакан, он наполнил его до краёв и подошёл к девчонке.

— Выпей это, — он потянул её за плечо, заставив приподняться.

Девчонка перевела красные, опухшие глаза на стакан в его руке и нахмурилась:

— Не хочу, — помотала она головой и зарылась пальцами в волосы. — Голова болит… Я хочу спать. Можно я пойду спать?..

— Я сказал… — командным тоном начал было Даррен, но вовремя осёкся, опасаясь нового взрыва истерики. Он сделал глубокий вдох и отставил стакан в сторону. А затем засунул руку в оттопыренный карман её пижамы, откуда проглядывала белая бумажная коробочка. Вытянув её наружу, он вынул сигарету и щёлкнул зажигалкой. Услышав этот звук, девчонка отняла от головы руки. Жадно впившись взглядом в открытую пачку, она приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, и Даррен воспользовался этим, чтобы засунуть в него сигарету. Она явно удивилась, но возражать не стала. Снова щёлкнув зажигалкой, он помог ей прикурить, и девчонка расслабленно откинулась назад, смакуя сигаретный фильтр. Основательно затянувшись, она вынула сигарету изо рта и выдула вверх струю дыма. В этот момент Даррен выдернул из её пальцев сигарету, и она вздрогнула, издав разочарованный вздох.

— Получишь обратно, когда выпьешь это, — Даррен протянул стакан озадаченно уставившейся на него девчонке.

— Зачем… зачем мне это пить?.. — беспомощно пробормотала она и неприязненно оглядела стакан. — Я больше не хочу…

— Эй, посмотри на меня! — он подошёл чуть ближе и обхватил пальцами её подбородок. Она послушно опустила на него глаза со слипшимися, ещё мокрыми ресницами. — Как тебя зовут?

Она удивлённо заморгала, а затем вдруг обиженно насупилась и отмахнула от себя его руку:

— Да какое тебе дело?.. Всё равно забудешь.

— Не забуду, обещаю. Давай начнём всё заново, — миролюбиво предложил он. — Меня зовут Даррен. Даррен Киллиан. А тебя?..

— Хлоя, — нехотя выдавила она спустя продолжительное молчание. — Просто Хлоя.

— Отлично, Хлоя… — повторил он непривычно звучащее для него имя, на самом деле опасаясь, что опять его забудет. — Вот что… Хлоя. Перед тем, как ты пойдёшь спать, нам всё же придётся вынуть из тебя пулю. Нет, постой, послушай меня…

Она заскулила, начав заваливаться на коленки, и Даррену пришлось её поднять, а потом и как следует встряхнуть за плечи.

— Это, — он поднёс к её лицу стакан, — работает как наркоз. Если повезёт — отключишься сразу, а проснёшься уже без пули в ноге.

— А если не повезёт?..

— Если не повезёт, то отключишься в процессе. В любом случае, тебе будет совсем не страшно и почти не больно.

Хлоя задумалась, с отвращением оглядела стакан, а затем перевела плотоядный взгляд на дымящуюся сигарету.

— Ладно, — вяло промямлила она и, взяв стакан, протянула руку к сигарете. Он отдал ей уже почти истлевший окурок и, скрестив руки на груди, в ожидании воззрился на неё.

Докурив остаток сигареты, Хлоя издала воистину мученический вздох и неуверенно приложилась губами к стакану. Но через секунду снова оторвала их.

— Мне нужна какая-нибудь закуска, — оглядевшись, произнесла она. — Я не смогу выпить столько сразу.

— Лучше делать это на голодный желудок, — покачал головой Даррен. — Иначе тебя стошнит.

— Боже… да меня в любом случае стошнит, — обречённо пробормотала она. — Можно хотя бы воды?

Против воды он ничего не имел. Наполнив второй стакан из-под крана, он всучил его ей в другую руку.

Хлоя набрала полную грудь воздуха и медленно выдохнула. А затем зажмурилась и, заранее сморщившись, сделала три больших глотка. Шумно проглотив разом всю жидкость, она закашлялась и торопливо прильнула к стакану с водой. Отпив почти половину, она прикрыла обожжённый рот рукой, то и дело втягивая в него воздух.

— Молодец, — похвалил её Даррен, испытывая искреннее сочувствие к её мукам. — Осталось ещё столько же.

— Отвратительно… — она высунула язык и скривилась. — Виски так не пьют.

Он хотел было добавить, что его ко всему прочему не пьют прямо с горла, но сдержался — время для словесной дуэли было совсем не подходящее. Её зрачки уже немного расфокусировались, глаза начали блуждать по кухне, а на губах заиграла таинственная полуулыбка. Найдя на столе сигареты, она подкурила и начала болтать здоровой ногой. А через пару затяжек ей уже даже не пришлось морщиться, чтобы опрокинуть в себя оставшийся виски. Её лицо перекосило только после того, как терпкий напиток прошёл через горло — но в этот раз она перенесла процесс стоически. Приложив к носу рукав пижамы, Хлоя с шумным сопением втянула в себя воздух и, блаженно улыбаясь, принялась докуривать сигарету.

Даррен терпеливо ждал, прислонившись спиной к стене напротив и внимательно подмечая по мелким деталям наступление той степени опьянения, когда начинаешь осознавать себя не непосредственным участником происходящего, а скорее его не самым заинтересованным зрителем. И в какой-то момент её прошибло окончательно. Затушив сигарету о столешницу, она качнулась и попыталась закинуть ногу на ногу, совершенно позабыв о ране. Стихнувшая боль тут же дала о себе знать, и Хлоя испуганно дёрнулась, а затем с некоторым удивлением вытаращилась на свою окровавленную, рваную штанину.

— Нет, я всё-таки… конч… конченая тупица, — сбивчиво промямлила она словно частично парализованным языком. — Как я умуд… умудрилась себя подстр-ррр-релить… Аха-ха-ха! Это так глупо! Аха-ха-ха!

Она залилась громким развязным смехом, и Даррен завел глаза к потолку. Час от часу не легче. Он терпеть не мог пьяных людей, с этим их неестественным противным смехом и потоком несущегося изо рта бреда. Но это всё же лучше, чем непрекращающийся вой над ухом, перемежающийся обвинениями в его чёрствости. Он оторвался от стены и, подобрав пинцет, стал готовиться к операции.

— Мне эту пушка сразу… не пп-понравилась, — продолжала тем временем девчонка, не обращая никакого внимания на раскладываемые рядом бинты, шприцы и ампулы. — Тот парень, к-торый мне её толкнул… г-ворил, что она немн-ножк… заедает. Больше не буду покуп-пать пушки… у квали… квари-ранцев. Чёртовы рук-кожопы…

Даррен усмехнулся и, наклонившись над раной, принялся осторожно обрабатывать антисептиком раневой канал. Сказать бы ей сейчас, кто здесь настоящий рукожоп… На самом деле ей несказанно повезло, что пушка оказалась на редкость паршивой, и пуля вошла совсем неглубоко.

— Фссс… ай! — её нога дёрнулась от боли, и, судя по упавшим на его лоб волосам, она наконец-то заинтересовалась происходящим внизу. — Ну что там, докт-р?.. Пас-сыент будет жить?..

Она захихикала, довольная своей шуткой, и Даррен раздражённо прищёлкнул языком.

— Ты не могла бы… мне ничего не видно, — он не глядя отвёл её плечо назад, освобождая обзор от длинных, лезущих во все стороны волос девушки.

Она смиренно откинулась назад и где-то с минуту молчала.

— Отсюда ты п-хож на котика… — произнесла она вдруг тоном настоящего эксперта по «котикам» — кем бы они ни были.

Даррен решил не отвечать на эту реплику, не зная наверняка, что представляли из себя котики и в каком качестве ему следует расценивать свою с ними схожесть. Но тут её палец воткнулся в его носовую пластину, и с силой надавил на неё.

— Пип!.. — произнесла она и проказливо захихикала.

— Святые духи, это совсем не смешно! — раздражённо пробормотал он, вынужденный снова остановиться. — Я же занимаюсь важным делом! Ты не могла бы не говорить и не двигаться по крайней мере пять минут?

— Да п-жалуста… — обиженно насупившись, фыркнула она и отвернулась к стене.

Даррен облегчённо выдохнул и продолжил выковыривать остатки пули. Однако уже через полминуты почувствовал, как в его гребень вцепились сразу обе её пятерни.

— Бррр-рр-ррь… вжжж… — имитируя звуки двигателя едущего аэрокара, она начала крутить его голову, словно штурвал.

Выругавшись про себя, он перехватил её руки за запястья и сбросил со своей головы.

— Я ведь попросил…

— Зачем вам эта… ш-штука?.. — раскачиваясь из стороны в сторону, промямлила она. — Рога должны быть пов-вёрнуты в др-ругую сторрону…

— Это не рога, — мрачно буркнул Даррен и взялся за пинцет. — Это гребень.

— А эт-то не одно и т-тоже? — искренне удивилась Хлоя.

— Нет.

— Наверное, с этой штукой… жут-тко неудобно… бегать по дж-джунглям…

— На нашей планете нет джунглей.

— Нет джун-нглей? Совсем… ник-каких?.. — ещё сильнее удивилась она и с сочувствием добавила. — Бед-дняги...

Вынув смятую пулю, Даррен смочил в антисептике бинт и намотал его на пинцет, чтобы прочистить канал по второму разу.

— Я до этого не в-видела гол-лых тури… тури-ранцев… — произнесла она после очередной паузы, и Даррен от неожиданности едва не выронил пинцет. Чертыхнувшись себе под нос, он решил не отвечать, чтобы не развивать опасную тему, пусть даже с абсолютно пьяным существом.

— А где… ваш этот… ну, эта штука?.. — продолжила Хлоя, ничуть не нуждаясь в помощи по развитию очевидно крайне интересующего её вопроса. — Ну, ты понял…

— Нет, я не понял, — сердито прорычал он, торопливо стирая с её бедра кровь. — Ты не могла бы просто…

— Да всё ты понял! — упрямо тряхнула она головой и лукаво улыбнулась. — Не заст-вляй меня пррр… проз-носить это слово!.. Где вы прячете вашу… крош-шечную тур-риранскую пипис-с…

Стиснув зубы, Даррен выдул из горла воздух, в результате чего из него вырвался глухой протяжный рык.

— Оооо… ты умеешь мрр-лыкать! — Хлоя затрясла руками от восторга и уставилась на него восхищёнными глазами. — Сделай так ещё р-раз! Ну, пж-пжалуста!..

Естественно, он не собирался «мурлыкать» ещё раз. Во многом благодаря тому, что поднятая ею скользкая тема наконец-то осталась позади. Наспех залив рану панацелином, который должен был справиться с остатками инфекции и процессом сращивания повреждённой ткани, он наложил поверх повязку и сгрёб девушку в охапку.

— К-котик… — она снова ткнула его пальцем по носу. — Пип!..

— Слава духам… — выдохнул он, укладывая её на руках и уже предвкушая счастливое мгновение, когда сможет остаться в одиночестве. — Пора спать!

— Эй-эй!.. — вяло возмутилась вдруг Хлоя и с размаха шлёпнула его по руке. — Убер-ри свои лапы с моих сись-сек! Я не… не наст-тлько пьяная…

— Чёрт… — Даррен резко отдёрнул руку с её правой груди, словно ошпарившись, и смущённо прочистил горло. — Кхм-кхм… я не собирался…

— Ммм… — промычала она осуждающе и погрозила ему пальчиком. — А ты у нас пр… пр-казник, мист-р Спектр!..

Внимательно следя за тем, чтобы случайно не наткнуться на запретные холмики, Даррен обхватил девушку за талию и плечи и поднял на руки. Всю дорогу до её спальни он сердито размышлял над странностями человеческой культуры, которая запрещала трогать находящуюся в прямой доступности часть тела, при этом тщательно подчёркивая её наличие всякими хитрыми приспособлениями. Понять психологию людей ему и без того было сложно, и этот момент добавлял ещё один шаг к пропасти, лежащей между их народами. Слава духам, и эта тема вскоре вылетела из насквозь продуваемой сквозняками головы Хлои. Она умолкла, закрыв глаза и прижавшись щекой к его плечу. И он мог бы счесть её спящей, если бы не пальцы её правой руки, которые при этом выписывали на его шее замысловатые узоры. Мягкие подушечки обводили контуры роговых пластин, перебегая с одной на другую, словно исследуя рисунок его кожи. И эти прикосновения рождали в нём самые противоречивые ощущения. С одной стороны, он не мог назвать их неприятными: это нежное щекотание раздразнивало чувствительные участки кожи, вызывая спонтанные волны мурашек по всему телу. С другой стороны, каким-то задним умом он понимал, что наслаждаться ласками лежащей на его руках женщины — пусть даже другой расы — до некоторой степени аморально. Не говоря уже о том, о какой именно женщине шла речь.

Раздираемый самыми тревожными сомнениями и чувствами, он открыл дверь спальни и подошёл к смятой, разложенной кровати. Уложив девушку с края, он стянул с себя её безвольно повисшие руки и внимательно оглядел перепачканное кровью лицо. Она, должно быть, отрубилась, едва голова коснулась подушки, потому что уже через полминуты умиротворённо засопела, даже не сменив позы. Даррен протянул руку и убрал прилипшую к её щеке прядку волос. Он поднялся и направился к дверям. А, обернувшись у порога, обвёл взглядом фигуру безмятежно спящей девушки. И уже уходя из комнаты, неожиданно решил для себя, что, пожалуй, с этого момента именно эта Хлоя станет его любимой Хлоей: молчащей, спокойной, неподвижной и во всех смыслах безопасной.