Зайдя в ванную, Даррен первым делом проверил таймер на машинке — десять минут до окончания сушки. Ну, хоть какие-то хорошие новости… Он затолкал себя через силу в душ — уже не вспомнить, в который раз — выкрутил температурный датчик на минимум и включил воду. Первые капли ледяной воды выбили из его груди воздух. Задохнувшись от парализовавшего его мышцы холода, он вытерпел ещё пару секунд и увеличил температуру. Голова мгновенно прояснилась, а шокированное тело охватила лихорадочная дрожь. Прибавив ещё несколько градусов, Даррен постепенно избавился от сковывающего озноба и расслабился, согреваясь под тёплыми струями воды. Так стало легче думать.

Это был один из тех моментов, когда ему хотелось вернуться в прошлое только для того, чтобы хорошенько врезать себе по лицу. Достаточно плохо было уже то, что он запустил руку в трусы женщины, которую должен был охранять. Так ко всему прочему она была ещё и другой расы. Пусть хотя бы азари или, на крайний случай, кварианка. Но человек?.. Как он докатился до этого? Его никогда не привлекали люди. И он совершенно точно уверен в том, что ещё пару дней назад его не привлекала и эта конкретная женщина. Если не сказать больше — он едва мог выносить её. С самой первой их встречи ей удавалось с завидным постоянством вызывать в нём исключительно злость, презрение или раздражение. И что должно было произойти, чтобы через два дня он начал реагировать на неё, как взбесившийся кобель варрена на течную суку?

Да, у него давно не было секса, но раньше это не заставляло его бросаться на первую попавшуюся особь женского пола, даже если она была совсем не против. Он оставался равнодушен к любым намёкам и заманчивым предложениям, потому что в таком ответственном деле привык выбирать сам. Это могла быть совершенно незнакомая ему турианка или азари, но ему хватало обменяться с ней парой фраз и взглядов, чтобы понять, что они оба хотят увидеть друг друга в одной постели. Но с этой женщиной всё было неправильным с начала и до конца.

И, может, в этом и таилась разгадка. Она вступила с ним в какое-то нездоровое противостояние ещё в клубе, когда едва не вмазала ему по челюсти. И не прекращала доводить своим невыносимым упрямством и своенравием до сего момента включительно. Он просто не мог оставаться к ней равнодушным — она будто специально колола его в самые уязвимые и чувствительные места. Естественно, ему хотелось уколоть в ответ, и это лишь накаляло и без того напряжённые отношения между ними. Периодически он испытывал неодолимое желание прописать ей отрезвляющую затрещину — и прописал бы, будь она мужчиной. Но даже это вполне укладывалось в рамки допустимого, пока он не видел в ней ничего сексуального. А стоило увидеть пусть даже краешком глаза, как зашкаливающий маятник тут же шарахнуло в другую сторону. И теперь все его желания касательно этой стервы ограничивались исключительно позами, в которых ему хотелось её трахнуть. Чтобы потом приласкать и снова трахнуть.

Это казалось по-настоящему диким и пугающим, потому что в этом желании ощущалось что-то звериное. Что-то, с чем не справлялись насаждаемые годами культурные традиции и моральные устои. Наверное, будь она мужчиной — они бы уже перегрызли друг другу глотки. Но она была женщиной — и это понимание рождало в нём естественную потребность укротить её нрав самым древним и действенным для представителя его вида способом. Так что приходилось признать: в конечном счёте они либо покалечат друг друга, либо переспят — третьего не дано. И ради их же общего блага он предпочёл бы второе.

Впрочем, спешить с последним выстрелом было не в его правилах. Возможно, сейчас он выйдет, починит чёртову дверь, выпустит Хлою, и она оставит его в покое. А завтра духи смилостивятся, и придёт Одноглазый Рой с бандой своих отморозков. Даррен издал нервный смешок — кто бы мог подумать, что он будет так сильно скучать по этому ублюдку. Скажи ему кто-нибудь об этом три дня назад, он бы громко рассмеялся этому шутнику в лицо.

Сквозь шум воды Даррен вдруг услышал какой-то едва различимый звук и обернулся к дверям. Нет, это не могла быть снова она! Она просто не могла…

— Проклятье! — прошипел он, заметив её размытый силуэт в комнате.

Открыв дверь кабинки, он стянул с поручня полотенце, как следует замотался в него и вышел наружу. Хлоя сидела верхом на машинке, скрестив руки на груди, и сверлила его недобрым взглядом. Хмуро сдвинув надбровные пластины, Даррен вернул ей не менее дружелюбный взгляд. Как она это делала?.. Взломать эти наручники, не имея под рукой хотя бы скрепки, было невозможно. Да и со скрепкой требовалось основательно потрудиться, учитывая, что ей приходилось ориентироваться вслепую, да ещё и со скованными руками. Её этому что, в каком-то цирке научили?..

— Нет, серьёзно, — судя по звенящему от обиды голосу, Хлоя была в крайне расстроенных чувствах. — Какого чёрта я должна торчать на кухне в наручниках, если проблемы с головой у тебя?

— У меня нет проблем с головой, — Даррен взглянул на дисплей машинки и проверил время до конца сушки — две минуты. — Моя единственная проблема — это ты.

Она мрачно нахмурилась.

— Если ты всерьёз собираешься заставить меня пользоваться этой квартирой по графику, то проблемы с головой у тебя точно появятся. Я тебе это гарантирую.

Даррен непроизвольно дёрнул мандибулами. Последний осмелившийся угрожать ему кретин кончил тем, что жрал песок вперемешку с кровью из своих же выбитых зубов. Однако же провоцировать конфликт с сидящей перед ним пигалицей ему совсем не улыбалось, учитывая, что идиотские игры на чужих нервах не были его прерогативой. Он привык иметь дело с теми, на кого можно повлиять силой, страхом или деньгами. Кого можно было заставить уважать или, на крайний случай, бояться себя. Возможно, для этого существовали и другие рычаги, но он понятия не имел, где они находились и как ими нужно было пользоваться.

— Давай договоримся, — скрепя сердце, как можно более дружелюбно выдавил из себя Даррен. — Мы забудем про графики, но ты пообещаешь, что перестанешь маячить у меня перед глазами. Или, тем более, вести себя в моём присутствии… вызывающе.

— Вызывающе? — задохнувшись от негодования, повторила Хлоя. — Знаешь, мне не очень нравятся твои намёки. Между прочим, первым распустил руки ты!

— О, да неужели! — насмешливо фыркнул он.

— А сейчас делаешь вид, будто тебя пытаются насильно затащить в постель, — продолжила она, не обратив никакого внимания на его комментарий. — Эй, я не шлюха из подворотни, а приличная девушка! И, между прочим, это обидно…

Она умолкла и, словно в подтверждение этих слов, действительно обиженно насупилась. Даррен раздражённо вздохнул и потёр веки.

— Ладно, извини. Я не собирался тебя обвинять. Просто вся эта ситуация действует мне на нервы. Что я должен сделать, чтобы ты просто оставила меня в покое и занялась своими… делами?

— Не знаю. Ты мог бы заняться со мной сексом, — невозмутимо предположила она, рассматривая ногти на руках.

Даррен с мучительным стоном выдохнул и направился к машинке. Бесцеремонно сдвинув в стороны ноги Хлои, он остановил программу стирки, открыл дверцу и начал остервенело вытаскивать одежду из барабана.

— Да что в этом такого? — недовольно скривилась она. — У тебя что, есть подружка?

Он лишь пренебрежительно фыркнул и отошёл в сторону, разбирая спутавшиеся штаны и рубашки.

— У меня тоже никого нет, — приняв его молчание за ответ, продолжила Хлоя. — И не было уже, наверное, целую вечность!.. Я, знаешь ли, тоже не в восторге от того, что… от этой ситуации. В смысле, я не собиралась… ничем подобным с тобой заниматься. Но, раз уж так повернулось… и мы вроде оба не против… Слушай, я вообще-то не привыкла предлагать себя вот так прямо… это звучит… как-то мерзко. Так что имей в виду, что это… предложение ограничено во времени!

— Рад это слышать, — повернувшись к ней спиной, Даррен беззастенчиво скинул с себя полотенце и начал напяливать штаны. — Сообщи мне, когда срок твоей щедрой акции подойдёт к концу. Буду ждать этого с нетерпением.

— Ах-х! — задохнувшись от негодования, Хлоя спрыгнула с машинки. — Ну ты и… Да пошёл ты! Самодовольный говнюк!

Она вылетела из комнаты, оставив Даррена в состоянии ликующего торжества. Он удовлетворённо хмыкнул. Кажется, счёт сравнялся, и у него появились шансы отыграться. Главное — не облажаться снова.

Облачившись в тёплое, пахнущее приятной свежестью бельё, он мгновенно ощутил прилив хорошего настроения и бодро направился в зал. Время было позднее, но спать совершенно не хотелось. Вооружившись омни-тулом, Даррен решил попытаться починить дверную панель, но это оказалось не такой уж просто задачей. Провозившись с ней до самого утра, он добился лишь того, что доломал электронный блок окончательно, перемазав стену и руки уни-гелем.

Спать он лёг лишь поздним утром, подкрепившись завтраком и усыпив себя очередной серией какого-то мелодраматического мыла. За всё утро Хлоя ни разу не потревожила его покой. Но он ощущал её присутствие постоянно, словно она была невидимым и неслышимым духом этой квартиры. Она чудилась ему в каждом постороннем звуке и в каждой случайной тени. А стоило ему уснуть, как она тут же заявилась к нему во сне. Он не мог точно вспомнить, что именно ему снилось, но закончилось всё их бесстыдным и каким-то яростным совокуплением прямо на его диване.

Он проснулся возбуждённым и ещё более измученным, нежели когда засыпал. Привычный холодный душ и термос крепкого кофе взбодрили его, но не принесли желаемого спокойствия. До самого вечера он пытался занять себя чем-то полезным или хотя бы увлекательным, но всё валилось из рук и раздражало. Несколько раз он ловил себя на том, что беспокойно расхаживает по комнате, нервно подёргивая мандибулами и представляя, как сворачивает кому-нибудь шею. Тогда он заставлял себя сесть и начать листать планшет или смотреть головизор, но через какое-то время снова обнаруживал себя меряющим шагами углы зала.

От нечего делать — и это, разумеется, была единственная причина его любопытства — он воспользовался своим доступом к ресурсам сети СПЕКТР, чтобы найти в ней всю информацию о Хлое Мартинес. Её оказалось до ничтожного мало. Известно было лишь то, что она родилась и выросла на Элизиуме и во время событий Скиллианского Блица потеряла связь с семьёй. Возраст и имя девочки были записаны с её собственных слов, но Даррен подозревал, что она могла солгать. По крайней мере, муниципалитету не удалось найти никаких сведений о родственниках с указанными ею данными. А смотрящий на него с фотографии человеческий ребёнок уж слишком отставал в развитии от своих 17-летних сверстников. Во время службы в СБЦ ему приходилось отлавливать 17-летних девушек по борделям, и они выглядели вполне зрелыми и округлыми, в отличие от угловатой и тощей девчонки с фотографии.

В любом случае, её определили в приют, а через год она получила статус совершеннолетней и покинула его стены. Неизвестно, чем она занималась следующие пять лет. Но два года назад Хлоя внезапно появилась на Цитадели и почти сразу же после прибытия устроилась работать танцовщицей. Она сменила несколько клубов — учитывая подозрительные пробелы в её рабочей лицензии, их было не меньше десятка — пока в конечном счёте не остановилась на забегаловке Одноглазого Роя. И, зная бешеный нрав Роя, оставалось только удивляться, как она сумела проработать у него аж целых полгода, прежде чем тот захотел её убить.

Не сумев извлечь из этой информации и крупицы чего-то полезного для себя, Даррен ещё полчаса вертел планшет в руках, уговаривая себя открыть приложение видеонаблюдения и проверить, чем она занимается в одиночестве. Но голос совести взял верх, и он отложил планшет на другую сторону кровати. Выключив лампы, он встал у окна и проторчал там с час, пока ударивший по глазам свет не вывел его из задумчивости.

Он обернулся. Хлоя, одетая на удивление прилично — в узких брюках и рубашке — влетела в комнату и с ходу кинулась к ящикам стеллажей. Открывая их поочерёдно, она начинала лихорадочно перебирать содержимое, громко гремя и шурша им в поисках чего-то явно нужного.

— Что ты ищешь? — подал он осторожно голос.

— Сигареты, — проворчала Хлоя, не поднимая головы. — Я помню, что где-то завалялась пачка.

Даррен отвернулся к окну. Он проверял все эти ящики три дня назад, и там не было никаких сигарет. Но она, конечно же, предпочтёт убедиться в этом сама.

— Чёрт! — раздражённо выругалась она, закрыв последний ящик.

Даррен снова обернулся. Хлоя стояла посреди комнаты и нервно потирала пальцы. Её глаза с каким-то нездоровым блеском обшарили комнату и остановились на нём.

— Ты не мог бы выпустить меня на пять минут? — произнесла она с робкой мольбой в голосе. — Я схожу к соседу с 12-го этажа.

— Нет, — с ходу отрезал он, даже не успев как следует обдумать её просьбу и обосновать причину отказа.

— Я просто попрошу у него сигарету!

Наверное, он и правда перегибал палку. В конце концов, она не была заключённой, а у него не было причин наказывать её только за то, что она пыталась найти способ снять стресс.

— Ты хорошо его знаешь? — уже мягче спросил он, предварительно обдумав все сопутствующие риски.

— Да, я его очень хорошо знаю! — с самым убеждённым видом заверила его Хлоя, и её глаза загорелись от нетерпения. — Мы с ним часто…

— Тогда боюсь, что нет, — покачал головой Даррен. — Рой наверняка уже давно его обработал.

— Ну, если… — она неуверенно переступила с ноги на ногу, — если подумать, то я знаю его не так уж и хорошо…

Даррен протяжно вздохнул — она, похоже, его совсем за дурака держит.

— Я ведь говорил: если тебе что-то нужно, предупреди заранее, — раздражённый её настойчивостью, произнёс он. — В следующий раз агент придёт только послезавтра.

— Но… тогда я ещё не знала, что они мне понадобятся, — попыталась оправдаться она и прикусила губу. — А ты не можешь позвонить агенту прямо сейчас? Пожалуйста?

— Я нанимаю их не для того, чтобы они бегали в магазин за сигаретами.

Он сердито повёл мандибулами и сел на диван, зачем-то схватив планшет и тупо уставившись в экран. Хлоя тяжело вздохнула, но к его удивлению не произнесла ни слова упрёка. Она неуверенно приблизилась и села на самый край дивана, как можно дальше от него. Даррен напрягся и бросил на неё опасливый взгляд. Она спрятала руки между коленок и, устало сгорбившись, уставилась в пол.

— Я бы сейчас отрезала палец за одну затяжку, — каким-то странно потухшим голосом пробормотала она и зачем-то добавила: — Свой, в смысле.

— А что случилось с твоей пачкой? — Даррен вдруг вспомнил, что за последние сутки не чувствовал запаха курева ни разу. А в пачке оставалось ещё как минимум десять сигарет.

Хлоя повела плечами, но ответила не сразу.

— Я собиралась бросить. И, как всегда, погорячилась.

Даррен усмехнулся. Он, конечно, не мог не одобрить этого отважного шага. Но время для завязывания с вредными привычками, и правда, было выбрано самое неподходящее. И, кажется, он понимал, чем вызвано её смятение, поскольку и сам бы сейчас не отказался от крепкой сигары.

— Мне помогает холодный душ, — неожиданно признался он.

Теперь усмехнулась и Хлоя. Какое-то время они сидели в тишине, и это была какая-то особая, комфортная тишина, когда неловкость вызывают скорее посторонние звуки и движения, нежели молчание находящихся в комнате людей.

— Скажи мне, — вдруг тихо произнесла она, слегка склонив к нему голову, но избегая прямого взгляда, — это потому что я человек? Ты… тебе неприятно… делать это с человеком?

— Нет.

Она ухватилась за какую-то нитку на покрывале и начала судорожно крутить её в тонких пальцах с заострёнными, ядовито-сиреневыми коготками. Даррен невольно приковался к ним взглядом, представляя, как они впиваются ему в пластины на спине.

— Значит, это из-за моего… из-за того, что я танцовщица? — снова спросила она вибрирующим от волнения голосом. — Я кажусь тебе… грязной, может?

— Нет, — резко произнёс он и вскинул на неё глаза. Хлоя смотрела на него смущённо и растерянно, продолжая теребить нитку.

— Если ты боишься, что я начну разводить сопли или… — она нахмурилась и снова уставилась в пол, — или начну просить чего-то большего — то нет, я не буду. Мне не нужны все эти глупости… вроде отношений. От них всё равно одни только проблемы.

Даррен хмыкнул. Слова прожжённого вековым опытом человека, не иначе.

— Сколько тебе лет? — спросил он.

Она метнула на него немного испуганный взгляд.

— Я совершеннолетняя, — пролепетала она, и её щёки залились румянцем.

— Так сколько?

— Двадцать пять, — она покраснела ещё сильнее и, не выдержав его испытующего взгляда, отвернулась. — Двадцать три. В смысле, будет… Через год.

Значит, она и в самом деле солгала о своём возрасте. Интересно, хоть имя-то у неё настоящее? Впрочем, ему этого лучше не знать. Через несколько дней она исчезнет из его жизни, и так ему будет проще о ней позабыть.

— Мне 34, — он сложил руки на коленях, разглядывая свои пальцы.

— Ммм… — не слишком впечатлённая этой информацией, протянула Хлоя: — А выглядишь моложе.

Даррен тихо рассмеялся, оценив её попытку разрядить атмосферу этой незатейливой шуткой. Он повернулся к ней, чтобы ответить встречной остротой, но замер, наткнувшись взглядом на её открытое левое ухо. Она заложила за него распущенные волосы, и сейчас он мог достаточно хорошо разглядеть торчавший за верхней частью хрящика длинный металлический гвоздик. Даррен придвинулся к ней ближе и, протянув руку, осторожно отогнул её ухо. Изогнутый гвоздик огибал ушной хрящик по всей длине, протыкая его в трёх местах, и заканчивался усыпанной блестящими камнями спиралью на мочке. Красивое украшение. И наверняка им очень удобно ковыряться в замке наручников…

Даррен одобрительно усмехнулся. Выпустив её ухо, он убрал руку и мимолётным движением погладил притихшую девушку по щеке.

— Я не имею права вступать в… личную связь с тобой, — произнёс он, желая отплатить ей откровенностью за откровенность. — Я на задании, а ты — единственный свидетель в деле об убийстве. Если что-то пойдёт не так из-за… моей неосторожности, то… В общем, это неправильно. И абсолютно непрофессионально.

Хлоя внимательно слушала, не сводя глаз с его рта.

— Ясно, — кивнула она с видом механической куклы, едва он умолк.

— Ты понимаешь? — на всякий случай уточнил он.

— Нет, — она покачала головой, — Но я больше не буду тебя беспокоить. Если для тебя это так важно…

Она отвернулась.

— Спасибо, — произнёс Даррен и тоже отвернулся.

— Погоди, — произнесла она внезапно изменившимся голосом. — Что значит «единственный»? А что с остальными тремя?

Даррен прикусил язык и выругался про себя. Ему не хотелось сообщать ей об этом так рано, и тем более в такой неподходящий момент.

— Кхм… — он поправил воротник на шее. — Их… в общем, как бы… убили.

— Нет! — она повернулась к нему, открыв рот от потрясения и с выражением такой искренней скорби на лице, что Даррен невольно испытал чувство стыда. — О, чёрт! Как же так?

Она отвернулась, переваривая эту новость, и лицо её исказило неподдельное страдание. Даррен только сейчас подумал о том, что среди этих троих могла быть её близкая подруга. То есть, двоих, если не брать в расчёт ту «мелкую рыжую сучку».

— Мне очень жаль, — засомневавшись на долю мгновения, он сжал её плечо. Но она даже не заметила этого жеста сочувствия. Облокотившись на колени, она спрятала лицо в ладонях и в отчаянии простонала.

— И почему я такая невезучая?! Стоит занять кому-нибудь семь тысяч кредитов раз в жизни, и его тут же грохнут! Твою ж мать!

Даррен поперхнулся кашлем и резко убрал руку с её плеча.

— Как же хочется курить! — прошипела она со злостью, но через секунду резко вскинула голову и обернулась к нему с внезапно просветлевшим лицом. — Так, значит, ту рыжую падлу тоже убили?

— Полагаю… да, — уже опасаясь резких перемен её настроения, осторожно отозвался Даррен.

Хлоя хмыкнула и довольно улыбнулась:

— Ну, не бывает худа без добра.

Она энергично хлопнула себя по коленкам, поднялась и уже собралась было уходить, как вдруг что-то вспомнила и неуверенно замялась.

— Да, кстати. Я, наверное, должна тебе кое в чём признаться… В общем, я не падала на тренировке в прошлом месяце. Так что с моей спиной всё в порядке. Спокойной ночи.

Она улыбнулась, наклонилась, чтобы на секунду прижаться губами к его лбу, а затем развернулась и вышла из комнаты.