— И всё-таки зря вы так с девушкой, — укорил его Ангус, когда девчонка скрылась за дверью. — Теперь вас ещё и накажут.

— Духи, Ванадиан! — простонал в ответ Вэлиан. — Ты сам себя слышишь? Я лежу привязанным к кровати и жду мучительной кончины. Чем ещё они могут меня наказать?

— И то верно, — подумав, согласился тот, но спустя несколько секунд добавил: — И всё же зря вы так с ней. По-моему, она хорошая девушка.

— Никогда не суди противника по его внешнему виду, рядовой, — наставительно отозвался Вэлиан. — Она помогает твоим врагам. И не задумываясь воткнёт тебе нож в спину. Или ты думаешь, она тебе по доброте душевной грелки таскает?

— Нет, конечно. Я просто…

— Ты для неё — говорящий кусок мяса, который ей поручено подготовить для разделки! Просто кусок мяса. Постарайся держать это в голове, когда в следующий раз увидишь эту человечку.

Ангус внимательно посмотрел на него и открыл рот, собираясь что-то возразить. Но вместо этого прижал мандибулы к челюсти и отвернулся. И Вэлиан, в общем-то, мог понять его душевные терзания.

В отличие от той пухлой медсестры, что приходила утром, эта девчонка не выглядела равнодушно выполняющим свои функции механизмом. Напротив, она казалась живой и чувствующей, а временами даже забавной. Она и на воровку-то слабо тянула, не говоря уже о хладнокровной убийце. Где-то в середине её проникновенной беседы с Ванадианом он начал подозревать, что этой наивной дурёхе просто наскучило сидеть дома и захотелось приключений на задницу, коими её незамедлительно обеспечили патрульные.

Справедливости ради, это снимало с неё часть ответственности, хотя и не умаляло того факта, что она является пособницей сопротивления. А значит, её всё ещё следовало считать врагом. Единственная проблема: этот со всех сторон бесспорный тезис терял всю свою состоятельность при одном взгляде на это жалкое подобие противника. Всё в нём восставало против того, чтобы считать опасным существо, которое краснело при виде гениталий, с щенячьим восторгом разглядывало пакет с мочой и таскала своим потенциальным убийцам зеркала с грелками. Необратимые последствия этого впечатления Вэлиан начал замечать и на себе. И только из упрямства продолжал убеждать Ванадиана в обратном. Мальчишка, кажется, уже размяк под действием её тлетворного влияния и катился по наклонной со свистом выпущенного снаряда.

Поначалу Вэлиану ещё казалось, что она пытается окрутить его товарища, испытывая на нём свой актёрский талант. Но играть балбеску настолько убедительно у неё бы не вышло. Слепая ненависть, вызывавшая в нём желание убивать, унижать и истязать своих врагов, растворилась в глухих стенах палаты, оставив после себя горький осадок неудовлетворённой злости. Он поймал себя на мысли, что молчаливый, безымянный, лишённый индивидуальности враг — тот идеальный враг из инструкций и методичек, с которым он хотел бы иметь дело. Но с появлением девчонки всё пошло наперекосяк. Злость, страх и обида никуда не делись. Вот только едва она начала разыгрывать из себя заботливую няньку, попутно изрыгая на них до умопомрачения наивную ахинею, он перестал видеть в ней того простого и понятного врага. А намерение лишить её носа вместе с пальцами перешло в желание отвесить ей хорошего подзатыльника и отправить домой учить уроки.

Он бы и руки распускать не стал, но не смог отказать себе в удовольствии, когда её нога оказалась в такой заманчивой близости от его когтей. Испуганное лицо девчонки его изрядно позабавило, и он уже предвкушал момент, когда она начнёт умолять его о пощаде или хотя бы захнычет. И тут не срослось — очередная неудача в череде преследующих его неудач. Единственное, что утешало, это возможность откатить их взаимную неприязнь на нулевой уровень, где не нужно было размышлять о том, что справедливо, а что нет, что приемлемо, а что недопустимо. Не очень достойный выход, возможно. Но всё же выход.

Когда через несколько минут девчонка вернулась в палату вместе с Надей, он насторожился, но виду не подал. Скользнув по обеим взглядом, Вэлиан с напускным безразличием зевнул и обратил своё внимание к стенке.

— Выдирать удобно вот этим, — подойдя к стеллажу, Надя вынула из коробки с инструментами клещи и протянула их девчонке. — Только сначала подрежь кончик пальца, чтобы отделить верхний слой кожи, — и следом подала скальпель. — Как закончишь, нужно будет наложить повязки. Поначалу будет сильно кровить.

Услышав это, Вэлиан обмер и перевёл ошарашенный взгляд на медсестру. Надя подошла к его кушетке и защёлкала по кнопкам на медицинской станции. Он сжался в нехорошем предчувствии и посмотрел на девчонку — та старательно прятала от него глаза, изображая полнейшую непричастность к происходящему. Его точно парализовало от отчаяния, а внутренности оледенели от страха и ощущения собственной беспомощности. Усыпить и выдрать когти у связанного пленника — немыслимое злодеяние! Настолько вопиющее преступление против личности каралось пожизненным заключением с лишением всех прав и имущества. Турианец без когтей становился не просто инвалидом — посмешищем. И даже протезы не могли полностью компенсировать утерянную функциональность и эстетичность настоящих когтей. Конечно, в его положении задумываться о таких вещах было не слишком своевременно. Скорее всего, через несколько дней его и вовсе прикончат. Но эти несколько дней ему предстояло прожить, страдая от страшной боли и унижения.

Только в этот момент Вэлиан осознал всю ту степень отчаяния, которое, должно быть, испытывал сейчас Ангус. Он хотел было запротестовать, но не смог пересилить гордость. Угрозы не помогут, взывать к совести бесполезно, а просить и извиняться он не станет даже под пытками. Гневно выдув воздух из ноздрей, Вэлиан метнул на девчонку преисполненный ненавистью взгляд. В этот раз она, признаться, превзошла его ожидания сразу на целый порядок. И уж теперь-то он имел полное моральное право расквитаться с ней, как только представится удобная возможность. А её показная отстранённость лишь подогревала его ярость. Она стояла у столика с совершенно невозмутимым лицом. И неспешно обрабатывала антисептиком инструменты, слушая последние наставления Нади, которые та выдавала таким небрежным тоном, будто рассказывала рецепт нового блюда, а не инструкции к сложнейшей операции. И почему её вообще доверили какой-то неумёхе, а не хирургу или хотя бы профессиональной медсестре? А впрочем, чему тут удивляться… Слава духам, хоть не на живую рвали — и на том спасибо.

Должно быть, наркоз начал действовать — он почувствовал головокружение и странную лёгкость в голове. Мысли начали затуманиваться, и Вэлиан развёл пальцы, рассматривая их со всех сторон, чтобы запечатлеть в памяти такими, какими он привык их видеть. «Убью мразь!» — успел подумать он перед тем, как его накрыло свинцовым дурманом.

Он просыпался несколько раз в темноте, но не смог ни повернуть отяжелевшую голову, ни даже открыть склеенные тягучей дрёмой веки. Мысли мелькали обрывистыми кадрами, и он помнил, что должен злиться, но не помнил, за что и на кого. Окончательно прийти в себя ему помогло неприятное ощущение тянущей боли в теле. Разлепив глаза, Вэлиан несколько раз сморгнул, привыкая к ярко бьющему свету ламп. Грудь и плечи сдавливал новый ремень, который опоясывал его плотным обручем, не давая оторвать от кушетки спину. Вдобавок к прочему, шею сдавливал уже знакомый корсет. Вэлиан раздражённо выдохнул: он получил то, чего так долго и упорно добивался, и это его неимоверно взбесило. Теперь ненавидеть своих мучителей будет гораздо проще. Вот только как он это продемонстрирует?

Столь непростую дилемму ещё предстояло разрешить, а сейчас ему хотелось оглядеться и понять, что происходит. Заметив движение справа, он скосил зрачки и увидел девчонку. Мерзавка стояла у его бедра и, судя по мелькавшим в воздухе бинтам и баллончикам, меняла повязку. Это заставило вспомнить последние события, и Вэлиана снова окатило волной тоскливого ужаса. Затаив дыхание, он попытался пошевелить кистями, но они оказались чем-то плотно обмотаны, а пальцы — словно сплавлены вместе. И, хоть боли и не чувствовалось, Вэлиан отчётливо ощущал, что в них что-то изменилось, как будто это место на его теле претерпело чужеродное вмешательство. Вскипев от бешенства, он грозно рыкнул и забился в путах, пытаясь вырваться на свободу. Конечно, у него ничего не вышло: толстые кожаные ремни нисколько не ослабли. Однако это помогло выпустить пар и умерить бушующую в груди ярость. Вэлиан откинулся назад, тяжело дыша и раздувая мандибулы. Дав отдых занывшим от напряжение мышцам, он продолжил распинать стоявшую рядом с ним стерву уже мысленно. А та, терпеливо дождавшись окончания его приступа, продолжила с равнодушным видом накладывать бинты.

— Доброе утро. Ну как тебе компенсация? — спросила дрянь, ехидно улыбнувшись.

Вэлиан метнул на неё убийственный взгляд. Вот же бессердечная тварь, ещё и глумится…

— Молись всем своим богам, чтобы я не добрался до тебя! — выделяя каждое слово, прорычал он сквозь стиснутые зубы. — Потому что тогда я сделаю всё, чтобы заставить тебя пожалеть об этом. Я буду убивать тебя очень, очень медленно. И начну с того, что оторву тебе сначала кисти, потом стопы, а, пока ты будешь истекать кровью, засуну тебе в глотку…

— Лейтенант Ортас, не надо так злиться, — встрял в середину его монолога голос Ванадиана. — Она не сделала ничего такого...

— Заткнись, рядовой! — рявкнул он. — Когда тебе вырвут когти…

— Твои драгоценные когти на месте, — перебила его девчонка и многозначительно вскинула брови: — Пока ещё.

Услышав это, Вэлиан растерянно осёкся и, поёрзав, потёр кончики пальцев о край кушетки. Наверное, если бы когти и правда вырвали, он бы сейчас почувствовал боль. Его же ощущения скорее подпадали под определение «некомфортно». Впрочем, причиной этого вполне могли быть туго сдавливающие повязки, которые лишали пальцы чувствительности и не давали понять, что с ними произошло. А что-то с ними всё же произошло — это он мог сказать наверняка.

— Что ты с ними сделала? — помолчав, хмуро осведомился он.

— Привела в человеческий вид, — пожала плечами девчонка.

Человеческий? Что бы это значило, интересно? Вэлиан посмотрел на её пальцы с короткими закругленными ногтями бледно-розового цвета, и его сердце сжалось в нехорошем предчувствии.

— Нет, — тряхнул он головой, содрогнувшись от одной мысли, что на его руках может оказаться подобное уродство. — Нет! Нет, только не это! Ванадиан, скажи, что это неправда!

— Мне очень жаль, лейтенант, — деликатно кашлянув, отозвался рядовой, — но…

— Нет, замолчи! — поспешил прервать его Вэлиан. Он уставился безжизненным взглядом в потолок. — Не хочу ничего знать.

Привыкнуть к мысли о том, что над его когтями надругались при помощи щипцов и пилки, оказалось непросто. Ему пришлось напомнить себе, что всё могло обернуться гораздо, гораздо хуже. Но и это не помогло.

— Боже, к чему столько драмы? — цокнула языком девчонка. — И говоря о детях, лейтенант, — она подкатила столик и начала снимать повязку с его ключицы, — если уж кто здесь и похож на ребёнка, так это ты. Сначала сам научись вести себя цивилизованно, а потом другим замечания делай.

Вэлиан окатил её холодным презрением из глаз. Эта стерва ещё заплатит ему за несколько бесконечно долгих секунд чистейшего кошмара. Пусть и не надеется, что он сдастся так же легко, как сопляк Ванадиан.

— Довольно сложно, знаешь ли, вести себя цивилизованно, когда тебя держат привязанным к кушетке.

— А чего ты ждал — что тебе позволят здесь свободно разгуливать? Ты только что пытался меня убить.

— Пытался убить, как же! — фыркнул Вэлиан. — Если бы я собирался тебя убить, то сделал бы это. Ты бы и пискнуть не успела.

— О, так ты хотел меня напугать? — девчонка сложила руки на груди и строго воззрилась на него. — Что ж, ты добился своего. Доволен результатом?

— Не желаю обсуждать это с тобой! — огрызнулся он. — Безмозглая дикарка!

— Вот и отлично! Из твоего рта всё равно одни гадости выходят.

Девчонка склонилась над его плечом и зашуршала салфетками, щекотно сопя ему прямо в ушную мембрану. Вэлиан, сглотнув, снова принялся разглядывать потолок, нервно барабаня замотанными кистями по кушетке. Перспектива наблюдать это унылое зрелище бесконечно долгие часы бодрствования казалась всё более невыносимой. Помимо прочего, бандаж сдавливал шею, из-за чего ему приходилось постоянно сглатывать, раздражая сухим языком и без того саднящее горло. Не говоря о том, что теперь его лишили единственной возможности хоть как-то разминать затекающее тело и поддерживать в тонусе мышцы. Когда его наконец-таки развяжут, он и шагу самостоятельно ступить не сможет — рухнет как подкошенный. Какое уж там сопротивление… Последний аргумент окончательно сломил шаткую твердь его духа.

Можно было сколько угодно сопротивляться, пеняя на злой рок, на врагов и на собственные промахи, но это ничуть не улучшало ситуацию. В конце концов, надежда выбраться из этой передряги живым ещё оставалась. И вместо того, чтобы изощряться в безуспешных попытках сорвать свою злость и разочарование на глупых человечках, ему следовало взять себя в руки и начать соображать. А вот чего наверняка не следовало делать — так это лишать себя последних крох преимущества, которые оставила ему бравая команда мясников в серо-жёлтой униформе.

Через несколько минут размышлений, затолкав куда подальше гордость, Вэлиан прочистил горло и нехотя произнёс:

— Ладно, я всё понял. Можешь снять с меня эти штуки. Я не причиню тебе вреда, даю слово.

— Надеешься, что я поверю тебе на слово?

— Разумеется. Я турианец и офицер Иерархии.

— Да хоть Папа Римский, — пренебрежительно фыркнула она.

— Ты можешь смело верить лейтенанту Ортасу, Фэй, — пришёл ему на выручку Ванадиан. Девчонка оглянулась на него, и её взгляд смягчился. А Вэлиан только скрипнул зубами, услышав, как запросто рядовой произнёс её имя, как будто они успели стать хорошими приятелями. Похоже, пока он валялся в отключке, у бедолаги окончательно ссохлись мозги. — Честь мундира и уважение к памяти предков не позволят ему нарушить данного слова. На моей родине обманщиков наказывают строже, чем преступников — их изгоняют из общества. Нам приходится учиться торговать, блефовать, лгать и хитрить, поэтому у нас нет банков, страховых компаний, профсоюзов, публичных, долговых и игорных домов. Мы обходимся без этих порочных учреждений, потому что основа нашего общества — справедливость, честность и взаимопомощь. Я готов выступить гарантом слова лейтенанта Ортаса. Если он нарушит обещание, я самолично лишу себя второго глаза.

Девчонка, смешавшись от такого напора, с сомнением посмотрела на Вэлиана.

— Ну хорошо, допустим, я тебе поверю, — обратилась она к нему сухо. — Но учти: если обманешь, никто здесь не станет с тобой церемониться. К тому же теперь у меня есть вот это, — она достала из кармана какую-то коробочку, приложила её к плечу Вэлиана и нажала на кнопку. Коробочка издала треск, и жгучая боль от неслабого электрического разряда пронзила мышцы.

— Р-р-рау! — он судорожно дёрнулся всем телом и съёжился, ощутив болезненную ломоту в костях. — За что?.. Я ещё ничего не сделал!

— Для профилактики, — выразительно вскинула брови девчонка. Выставив перед собой шокер, она завела вторую руку за его шею и впилась в него настороженным взглядом, точно ожидая, что он вопьётся в неё зубами, словно голодный ворча. Вэлиан вжался в кушетку, решив на всякий случай даже не дышать в её сторону, дабы не дать ей повода огреть его во второй раз. От напряжения его слух и обоняние резко обострились. А в носу, раздражённом запахом свежей мази, нестерпимо защекотало. Не успев остановить себя, Вэлиан сдавленно чихнул и в ту же секунду его скрутило от нового заряда шокера.

— Фсс... р-р-рау! Да убери ты эту штуку! — вскипел он, метнув на отскочившую от койки девчонку гневный взгляд. Испуг на её лице сменился виноватым выражением. И Вэлиан, выдув воздух из ноздрей, чуть спокойнее добавил: — Она меня нервирует.

— А меня ты нервируешь, — буркнула та и, покрутив в руках шокер, всё же опустила его в карман.

Приблизившись к кушетке, она осторожно расстегнула и сняла шейный корсет, отложила его в сторону и взялась за ремень, стягивающий грудь. Зажмурившись от наслаждения, Вэлиан расправил занемевшую шею. А почувствовав долгожданное облегчение в груди, потянулся до боли в суставах, набрал полные лёгкие воздуха и с довольным урчанием выдохнул. Настроение улучшилось, и ему пришлось прикусить язык, чтобы сдержать едва не сорвавшиеся с него слова благодарности. На элементарную вежливость он ещё мог согласиться. Но любезничать с теми, кого ему не так давно хотелось придушить, — нет уж, увольте. Для этого ей придётся проявить гораздо больше усердия, нежели просто вернуть всё как было.

Открыв глаза, он посмотрел на девчонку. Та искоса поглядывала на него, развязывая бинты на правой руке. Сердце неприятно ёкнуло, стоило лишь вспомнить о том, что она сотворила с его когтями. Вэлиан приподнял голову, горя нетерпением и одновременно страшась увидеть результат.

— Погоди! — остановил он её, когда девчонка уже собралась отлепить пластыри с кончиков его пальцев. Она перевела на него вопросительный взгляд, и Вэлиан с надеждой поинтересовался: — Они же… не сильно короткие?

— Достаточно, — уклончиво ответила она.

— Достаточно для чего?

— Для того, чтобы тебе не хотелось протыкать ими живых людей.

— Сколько это в цептимах?

— В чём? — сдвинула брови девчонка. — Я не понимаю. Давай я просто сниму…

— Стой! — снова рявкнул он, едва девчонка попыталась склеить пластырь. — А форма?.. Круглая или… слегка закругленная?

— Не знаю я, сам посмотри, — она резко сдёрнула пластырь, и Вэлиан в ужасе уставился на свой позорно спиленный под самый корень и вероломно закругленный коготь. — По крайней мере, теперь они выглядят ухоженными.

Когти Вэлиана всегда были отменно ухоженными. Он регулярно посещал мастера по уходу за когтями, где ему приходилось по два часа просиживать в кресле, терпеливо дожидаясь окончания процедуры чистки, подпиливания, заточки, ламинирования и окрашивания. Он пропустил её невежественную ремарку мимо ушей, только потому что в данный момент его заботила совсем другая проблема.

— Ты что… ты их отполировала?.. — дрогнувшим голосом произнёс он, покручивая палец и замечая подозрительные отблески на сточенной пластине.

— Пару раз бафом прошлась, для видимости, — отозвалась девчонка, с нескрываемой гордостью разглядывая результаты своего злодеяния.

В груди заклокотало от унижения и злости, и ему захотелось влепить ей смачную затрещину. Собрав остатки стремительно тающего благоразумия, Вэлиан сжал челюсти, сдерживая поток нечестивых ругательств, и откинулся на спинку кушетки с желанием найти избавление от позора в скорой смерти.

— Святые духи, какой стыд… — пробормотал он бесцветным голосом. — Заклей их обратно.

— Ну хватит причитать. Тоже мне трагедия, — проворчала мерзавка, наматывая пластырь обратно. — Это же когти, а не пальцы. Отрастут через пару мес…

Она не договорила и, пристыженно прикусив губу, принялась разматывать вторую руку. А Вэлиан мрачно усмехнулся и провёл языком по пересохшему нёбу. Горький привкус во рту отдавал какой-то химией, обжигая горло с каждым вдохом. Решив, что порог допустимого унижения давно преодолён, а сам он после испытанного стресса заслуживает хотя бы небольшого вознаграждения, Вэлиан не без колебаний заключил временное перемирие со своим поруганным достоинством.

— Можно воды? — попросил он, дождавшись, когда вторая его рука освободится от бинтов.

Девчонка сняла перчатки, с подозрением приглядываясь к нему:

— Ты хочешь пить?

— Нет, я хочу отгрызть тебе палец и проснуться со спиленными зубами! — раздражённо бросил Вэлиан. — Конечно, я хочу пить, тупица!

— Грубить совсем не обязательно, — обиженно отозвалась она, но всё же нагнулась к полке и достала ирригатор.

— Прошу прощения! И правда, с чего бы мне грубить? Лежу привязанный к грязной койке, утыканный иголками, с трубкой в члене и отполированными обрубками вместо когтей, смотрю в голую стену и жду, когда меня соизволит добить кучка недоразвитых дикарей! Даже не знаю, что на меня нашло, в самом деле!

Издав протяжный вздох, девчонка пригвоздила его к койке тяжёлым взглядом.

— Ты нравился мне гораздо больше, когда молчал.

— Теперь ещё и язык мне отрежешь? — съязвил Вэлиан.

Она поджала губы и ткнула трубку ему под нос, явно недовольная развитием неприятной для неё темы. Удовлетворившись этим, Вэлиан не стал продолжать перепалку и ухватил зубами трубку. Девчонка отжала кнопку, и долгожданная живительная влага заструилась в его рот. Он сощурился от удовольствия, смакуя сладковатую воду и перекатывая по пересушенному нёбу влажный язык.

— Не понимаю, как вы там обходитесь без пуб… банков? — задумчиво глядя на него, проговорила девчонка. Поперхнувшись от неожиданности, Вэлиан выплюнул трубку и закашлялся, а струя воды под напором брызнула ему в лицо.

— Пфф...! — отфыркнулся он от попавшей в нос воды, и девчонка наконец догадалась отпустить кнопку.

— Ох, извини! Это моя вина! — всполошилась она и, протянув руку, вытерла ладонью его мокрый подбородок и ротовые пластины. Обнаружив её пальцы на своём лице, Вэлиан удивлённо распахнул глаза и застыл изваянием. Впрочем, она удивилась своему спонтанному порыву ничуть не меньше. Отдёрнув руку, девчонка в смятении захлопала ресницами, густо покраснела и кинулась к столику, откуда вернулась с пачкой салфеток и принялась торопливо промакивать ими его шею и грудь.

— Ещё воды? — прошелестела одними губами девчонка, избегая встречаться с ним взглядом.

— Нет, — разом растеряв всё своё остроумие, обронил он и зачем-то добавил: — Спасибо.

— Не за что.

Она убрала ирригатор и прошлёпала к столику. «Духи, я превращаюсь в Ванадиана!» — огорошило его внезапным осознанием. Он воткнулся подбородком в плечо, остервенело стирая с него отпечатки её нечестивых пальцев.

— Любой турианец может прийти в Зал Администрации и обратиться к специальному служащему из финансового отдела, — прорезал тишину голос Ангуса. — Комиссия решает, может ли он справиться со своей проблемой самостоятельно или ему потребуется помощь Иерархии.

— М?.. — обернулась к нему с потерянным видом девчонка.

— Банки, — пояснил Ангус. — Ты хотела узнать, как мы обходимся без банков. В зависимости от ситуации, запрошенные средства выдаются без процентов на установленный нормами срок. Если ты не смог выплатить долг до истечения срока, он переходит на твою семью.

— И что, любой может просто попросить денег взаймы? — девчонка прошла мимо его койки, толкая перед собой столик с дребезжащими склянками.

— Зависит от твоих намерений. Если ты придёшь и попросишь денег на покупку новой машины, тебе откажут. Ты должен предоставить комиссии веские доводы, почему эти деньги тебе необходимы и как так вышло, что ты не сумел решить свою проблему никаким иным способом. Но этой возможностью мало кто пользуется.

— Почему?

— Потому что это унизительно — ты ведь буквально расписываешься в своей несостоятельности. Не говоря о том, что если что-то пойдёт не так, твой долг ляжет на плечи твоей семьи.

— Странные вы ребята. Ваши твердолобые принципы вынуждают вас заново изобрести кредитный кооператив, но из-за этих же твердолобых принципов вы не хотите в него вступать.

Вэлиан колыхнул мандибулами: в такой утрированной интерпретации это, конечно, могло выглядеть несколько нелепо. Вот только что бы эта малообразованная дикарка понимала в таких тонких материях, как «репутационные риски» и «финансовая безопасность»?

— Это устаревшая концепция социальной взаимопомощи, — нехотя вступил он в разговор, видя замешательство Ванадиана. — Сейчас у нас есть договор с волусами, которые могут действовать от лица любого гражданина Иерархии в качестве поверенных.

— Договор с кем? — переспросила она.

— С волу… с представителями другого вида. У них хорошо развита банковская и финансовая системы. Наш флот защищает их территории, а они помогают нам… — Вэлиан на секунду задумался, пытаясь подобрать нужное слово, и девчонка мгновенно сориентировалась:

— …наживаться за чужой счёт?

— …решать экономические задачи! — выразительно отчеканил он, испытывая жгучее желание чем-нибудь в неё зашвырнуть.

— Удобно устроились, — едко усмехнулась та.

— Отец говорит, волусам нельзя доверять, — заметил Ангус, уже почти не обращая внимания на сосредоточенно копошившуюся в его глазнице девчонку. — Он уверен, что однажды мы проснёмся и узнаем, что они всех нас выкупили с потрохами и перепродали с двойной наценкой ханарам.

— Твоему отцу надо поменьше смотреть головизор, — проворчал в ответ Вэлиан.

— Да я ему то же самое говорю, — вздохнул рядовой. — Наслушается всякой ерунды, а потом сутками не спит — всё заговоры мерещатся.

— А эти волосы… как они выглядят? — спросила девчонка.

— Волусы? — развёл мандибулы в улыбке Ангус и по слогам повторил: — Во-лу-сы. Они низкие и круглые, — подумав, ответил он, но, заметив разочарованное лицо девчонки, поспешил добавить: — Мало кто знает, как они на самом деле выглядят. Без скафандров их можно встретить только в их родном мире, но я там никогда не был и не искал их изображений в сети.

— А кроме волусов и вас, турианцев, ещё кто-нибудь есть?

— Конечно. Пространство Цитадели населяет больше десятка разумных видов. И это только те, кто смог найти ретрансляторы, добраться до Цитадели и разместить там своё представительство.

— Больше десятка?! Расскажи про кого-нибудь! А похожие на людей есть?

Побросав бинты и салфетки, девчонка подвинула стул и уселась рядом с Ванадианом, сверкая глазищами и жадно ловя каждое его слово. Вэлиана неприятно кольнуло изнутри. Зыркнув в сторону рядового красноречивым взглядом, который пропал втуне, поскольку тот с не меньшим увлечением закурлыкал своей новой подружке на ушко, он отвернулся к порядком опостылевшему стеллажу.

Неудивительно, что эти двое быстро спелись. Они определённо стоят друг друга. Одна готова восторгаться всему на свете, а другой только вчера глаз потерял, а уже распушил перья и пошёл круги перед первой встречной выписывать. Вести себя так в плену просто непозволительно. И эта тоже хороша! Кем она себя возомнила? Сестрой милосердия? Её дело — следить за капельницами и наводить чистоту в их палате. Какого чёрта она треплется с Ванадианом, как будто они приятели? Тот её ещё и поощряет, вместо того чтобы осадить. Цапнул бы за палец пару раз, глядишь, любознательности-то поубавилось бы. Этим дикарям следовало сразу уяснить для себя, что равноправных отношений с Иерархией им в ближайшие пару столетий не светит. Люди должны их бояться и уважать. А не... чем они там вообще занимаются?..

Услышав, что сладкая парочка сперва подозрительно затихла, а потом перешла на заговорщицкий шепоток, Вэлиан оглянулся и обомлел. Девчонка внаглую уселась на койку Ванадиана с планшетом и царапала по нему стилусом. А рядовой ей подсказывал, тыча в экран подбородком.

— Нет, сверху круглее... чуть короче...

— Так?

— Да, очень похоже. Нет, бровей у них нет, только татуировки.

— Что-нибудь вроде этого?

— Угу. Нет, ушных раковин тоже нет. Слуховые отверстия у них под височным гребнем.

Вэлиан щёлкнул челюстью в приступе бессильной злости. Нет, это уже ни в какие ворота не лезет! Что дальше — рядом с ним под бочок уляжется?! Да как они смеют!.. Он сузил глаза, пытаясь прожечь взглядом затылок рядового, но тот и мандибулой не повёл. Вместо этого паршивец тихо рассмеялся.

— Нет, щупалец у них нет. Обычная кисть, только пальцев пять, как у вас.

— А здесь?

— Здесь как у человеческих женщин.

Вэлиан задержался взглядом на девчонке. Её левая рука порхала над экраном, словно удерживая оживший и рвущийся на свободу стилус, зажатый между пальцами. Но спокойное, серьёзное лицо, создавая непередаваемый контраст с рукой, казалось, окаменело в напряжении, полностью сосредоточившись на своём занятии. Он мог бы решить, что она глубоко задумалась о чём-то и на время отключилась от реальности, если бы не её взгляд, лихорадочно перескакивающий от одного угла экрана к другому, следуя за движениям руки. Вэлиан отвернулся. Но уже через мгновение поймал себя на том, что опять наблюдает за ней. Что-то в её облике незримо изменилось, и он никак не мог ухватить эту разницу, завороженный её отрешённым лицом, метущимися зрачками и резкими, почти ожесточёнными взмахами руки.

— Потрясающе! — не сводя глаз с экрана, выдохнул Ванадиан. — У тебя здорово получается.

— О, неправда. По анатомическому рисунку мне никогда выше «С+» не ставили, — возразила девчонка с довольной улыбкой на лице. — К тому же я давно не практиковалась.

Её рука остановилась. Склонив голову, она добавила ещё несколько штрихов и вытянула руку, чтобы оценить результат издалека.

— Ну как? Похоже?

— Один в один.

— Удивительно. Выглядит совсем как человек.

— Угу, только красивая. Лейтенант, вы должны это увидеть, — вспомнил наконец о нём Ангус. — Фэй замечательно рисует. Азари выглядит как живая!

Вэлиан издал тяжёлый вздох. Даже если бы он не был связан, то и тогда едва ли бы соблазнился предложением полюбоваться чьими-то дурацкими каракулями.

— Ванадиан. Когда два дня назад сообщники этой преступницы убили троих твоих товарищей и прострелили тебе глаз, — выразительно проговорил он, — ты случайно головой не ударился?

— Опять вы за своё, — устало вздохнул тот.

А пристыженная девчонка мгновенно подскочила с койки, сунула планшет за пояс и, повернувшись к столику, принялась натягивать перчатки.

— Не обижайся на него, — разволновался Ванадиан. — Я тебя ни в чём не виню.

Ну, что за размазня! Вэлиан закатил глаза к потолку. А девчонка замерла на несколько секунд, сгребла со столика брошенные салфетки и повернулась.

— Мне надо закончить перевязку, — строго сдвинула она брови. — У меня много дел на сегодня.

Тот молча качнул мандибулами, и она продолжила прерванную на середине работу, на сей раз держа язык на привязи. Впрочем, хватило её ненадолго.

— Почему это вдруг она красивая? — наматывая бинт вокруг его лба, спросила она.

— Кто? — встрепенулся задремавший было рядовой.

— Азари. Я сказала, что она выглядит как человеческая женщина, а ты сказал: «Только красивая». В каком это смысле? Они выглядят почти так же, как люди.

— Нет, не так же. Азари красивые. Они всем нравятся. Это у них природное.

— Та азари на моём рисунке — она красивая?

— О да, очень!

— Но это моя однокурсница Шейла. Только без бровей и с щупальцами вместо волос.

— Дело не в щупальцах. То есть и в них тоже... Это сложно объяснить, — сбивчиво начал оправдываться Ванадиан. — Нужно увидеть азари, чтобы понять. Они просто... особенные. То, как они говорят, как двигаются, как смотрят на тебя... — он прерывисто выдохнул, должно быть, увлёкшись собственными фантазиями чуть сильнее, чем того требовали обстоятельства. Вэлиан понимающе усмехнулся. — Ничего общего с человеческими женщинами.

— Как по мне, и к лучшему, — девчонка налепила ему на лоб пластырь и пальцем разгладила края. — Не хватало только, чтобы вы на наших женщин начали заглядываться. Только, знаешь, твоя версия всё равно не выглядит убедительной. Я думаю, человеческие женщины кажутся вам уродливыми, потому что человеческие мужчины крепко вам наваляли и вы нас теперь за это ненавидите.

— Неправда, — возмутился Ванадиан. — Человеческие женщины вовсе не выглядят уродливыми. У тебя, например, привлекательная фигура. Угловатая, острая, много костей видно снаружи, — ободрил он её и, чтобы наверняка уж сразить наповал, прибавил: — И молочные железы отсутствуют.

У девчонки вытянулось лицо. Схватившись за грудь, она натянула ткань комбеза на двух скромных холмиках.

— Ничего они не отсутствуют! — подчёркнуто выпятив их, с обидой воззрилась она на Ванадиана. — Это из-за свободной одежды просто не видно!

— Да, но у азари они гораздо, гораздо больше!

— Знаешь, что?! Сам ты... угловатый! — она шлёпнула ему на лоб пластырь с такой силой, что бедняга Ванадиана стукнулся гребнем о спинку.

— Что?.. Это был комплимент, — растерянно забормотал тот.

Вэлиан прыснул сквозь крепко прижатые к челюсти мандибулы и расхохотался, не в силах больше сдерживаться. Девчонка метнула в него сердитый взгляд.

— Ванадиан, ну ты и балбес!.. — забавляясь растерянным видом рядового, произнёс он сквозь смех. — Она же не турианка.

— Да, но согласитесь, она довольно костлявая при этом, — надеясь реабилитироваться, ловко вставил он очередной неуклюжий «комплимент».

— О, бога ради!.. — рассердилась девчонка. — Ну хватит зубоскалить! Ты себя-то хоть видел?!

— Лейтенант, почему она злится? — понизив голос, испуганно выпучил на неё глаз рядовой.

— Аха-ха! — затрясся вместе с кушеткой от смеха Вэлиан. — Потому что ты балбес, Ванадиан. По какой методичке ты учился подкатывать?

— Ни по какой, — огрызнулся тот.

— Оно и видно. Запомни главное правило, парень: если хочешь понравиться мягкотелой самке, ты должен хвалить округлые части её тела. Даже если они у неё напрочь отсутствуют.

— Ничего они не отсутствуют! — чуть не плача, воскликнула девчонка. — Это из-за одежды! — выбросив бинты в урну, она сорвала с себя перчатки и отправила их следом. — И вообще, устроили тут балаган, с меня хватит! Вы оба невыносимые!.. — прижав ладони к пылающим жаром щёкам, она вихрем пронеслась к выходу.

Ванадиан обиженно нахохлился. А Вэлиан насмешливо заклокотал ей вслед. Едва заслышав звук закрывшейся за ней двери, он обернулся к притихшему соседу:

— Ты что, втрескался в эту блаженную?

— Лейтенант, — покачал тот головой, — вы и правда невыносимы. Фэй славная девушка. Зачем вы её всё время донимаете?

— Затем, что она на другой стороне баррикад. Ты должен быть бдительным и держать дистанцию, чтобы в нужный момент суметь сделать правильный выбор.

— Какой ещё выбор?

— Если одному из нас представится случай, мы должны попытаться выбраться отсюда. Любыми способами. И под «любыми» я имею в виду любые, рядовой.

Несколько секунд Ангус пристально разглядывал его, а затем молча отвернулся.

— Мне нужен ответ, Ванадиан! — не удовлетворившись этим, сурово напомнил о себе Вэлиан. — Я могу рассчитывать на тебя?

— Не знаю, — глухо отозвался Ангус. — Мне нужно подумать.