Немигающий взгляд ярко-зелёных глаз сверлил его лоб уже по меньшей мере минуту. Вэлиан принципиально не поднимал головы, притворяясь, что настройка омни-тула занимает его гораздо больше, чем предстоящий сеанс промывки мозгов. Но взгляд дотошной турианки, возомнившей себя телепатом, он ощущал кожей. Пытается вывести из терпения, стерва… Впрочем, сейчас всё вокруг, словно сговорившись, пыталось вывести его из терпения: сослуживцы, майор, камни, двери, омни-тул, воздух и, кажется, даже его собственные одеревеневшие за неделю конечности. В очередной раз промазав по кнопке плохо гнущимся пальцем, Вэлиан, не сдержавшись, зашипел и занёс над экраном кулак. Но мелькнувшие на периферии зрения зелёные глаза вернули ему едва не потерянное благоразумие. Медленно расправив пальцы, Вэлиан с демонстративной осторожностью смахнул с экрана несуществующую пылинку и, наконец-таки подняв голову, воззрился на капрала Горка.

— Мы закончили? — придав голосу рассеянной отрешённости, поинтересовался он. — У меня есть неотложные дела.

На самом деле торопиться ему было уже некуда: Фэй умыкнули прямо из-под носа, а её брата он собирался навестить ближе к утру. И всё же упрекнуть его во вранье никто бы не посмел, поскольку, по искреннему убеждению Вэлиана, любое, даже самое идиотское занятие, вроде разглядывания собственных когтей, являлось во стократ неотложнее, чем пустопорожнее чесание языков в кабинете психотерапевта.

— Неотложные дела? — капрал вздёрнула надбровные пластины. — О каких таких неотложных делах вы всё время говорите, позвольте поинтересоваться?

Вэлиан стиснул челюсти, подавив вспышку раздражения.

— Вас что, только что повысили на два звания? — сухо отозвался он. — Я не обязан отчитываться перед нижестоящими офицерами.

— Я не просила вас «отчитываться», — капрал откинулась в кресле, приняв расслабленную позу. — Мы не на плацу. А я не могу выполнять свою работу, не задавая вопросов. Если не желаете отвечать, это ваше право.

— Тогда я им воспользуюсь, — Вэлиан порывисто поднялся. — Спасибо, было приятно пообщаться.

— Боюсь, вам придётся задержаться, — уверенный тон капрала заставил его остановиться в паре шагов от двери. — В предписании майора Крайса значится: «девять получасовых сеансов с полным медикаментозным сопровождением». Я не могу удержать вас насильно, но будьте уверены — майор не будет счастлив узнать о ваших поправках в утверждённое расписание.

Быстро прикинув в уме, что в сумме ему придётся провести здесь четыре с половиной наполненных тоской часа, Вэлиан скрипнул зубами и повернулся, полный решимости превратить их в сущее мучение для обоих участников процесса.

— Мне бы меньше всего хотелось огорчить майора, — он вернулся к столу и с показной неохотой плюхнулся в своё кресло. — Нашего честного, благородного майора.

Капрал сощурилась, вглядываясь в его лицо.

— Вас не устраивает его командование? — напускная лёгкость её тона не смогла обмануть Вэлиана. Поджарое тело турианки подобралось, словно готовясь к прыжку. А от всей её фигуры повеяло холодом.

— Своё мнение насчёт командования я предпочитаю обсуждать с командованием.

— Ясно. Тогда, быть может, расскажете, что произошло в бункере?

— Я не настроен на разговоры.

— Это как-то связано с… со смертью рядового Ванадиана? — снова задала вопрос капрал, и Вэлиан впервые окинул её заинтересованным взглядом. Судя по едва заметной заминке, о смерти Ангуса ей было известно чуть больше, чем остальным. И это ненавязчиво подтолкнуло его к следующему вопросу: а что ещё она знала лучше остальных? Часами выслушивающая чужие секреты, эта укротительница бессонниц и неврозов могла хранить в своих залежах протоколов настоящие сокровища. Вэлиан машинально напрягся, почуяв добычу, и теперь уже два хищника принялись настороженно изучать друг друга из засады.

— Отчасти, — произнёс он и, тщательно обдумывая каждое слово, продолжил: — Перед своей… смертью рядовой Ванадиан рассказал мне кое-что занятное.

Капрал Горка неуловимым движением подхватила стилус.

— Любопытно. И что же он вам рассказал?

— Что дисциплина в лагере оставляет желать лучшего. Что на патрульных поступают жалобы от гражданских. Что эти жалобы никто не регистрирует.

Мандибулы капрала непроизвольно дёрнулись.

— И что виновные разгуливают по улицам города вместо того, чтобы сидеть в карцере, — с удовлетворением наблюдая за проступающим на лице турианки недовольством, закончил Вэлиан.

— Ясно, — капрал начала царапать что-то в своём планшете и, не глядя на него, продолжила: — Вы провели в окружении захвативших вас людей неделю. Хотите поговорить о ком-нибудь из них?

Вэлиан сузил глаза и, откинувшись на спинку, поскрёб когтем подлокотник. Капрал, конечно, умела играть на нервах. Но ему всегда нравились не уступающие по силе соперники.

— Если бы я не был уверен в вашей компетенции, то подумал бы, что вы пытаетесь сменить тему.

— Простите, я думала, вы закончили. Хотите добавить ещё что-нибудь о наблюдениях рядового Ванадиана?

— Нет. Но я надеялся, что вы их как-то прокомментируете.

— Свои комментарии я приберегаю для мемуаров. А на приёме предпочитаю слушать пациентов. Вернёмся к моему предыдущему вопросу: кто-то из ополченцев проявлял к вам сочувствие? Может быть, вам удалось сблизиться с одним из них? Или с одной?

Коготь Вэлиана впился в мягкий пластик: такой стремительной атаки он никак не ожидал. Слава духам, годы обучения на разведчика не прошли даром. Прочистив предательски охрипшее горло, он тряхнул плечами, сбрасывая с них напряжение, и равнодушно бросил:

— Не припомню такого. А майору не следовало бы делиться с посторонними своими поспешными умозаключениями.

— Человеческие женщины по характеру более мягкие и склонны к эмпатии, — не обратив никакого внимания на его обвиняющий тон, произнесла капрал. — Особенно молодые и неопытные особи. Например, как эта.

Она щёлкнула пальцем по планшету, и над столом вырисовалась фотография всклокоченной девушки с хмурым лицом и таким безжизненным взглядом, будто из неё выкачали всю кровь. Вэлиан даже не сразу узнал в ней Фэй. С той, кого он помнил, её объединяли лишь общие очертания и овал лица, но всё остальное казалось чужим и неправильным: блёклые, лишённые естественной сочности губы, мертвенная серость кожи, заострившийся кончик носа, впалые, потускневшие глаза и сурово сдвинутые к переносице брови. Он почувствовал, как внутри закипает злость на тех, кто посмел довести беднягу до такого состояния. А потом вспомнил, что большую часть работы проделал сам. Злость, вместо того чтобы исчезнуть, обернулась и мстительно впилась ему в горло. Вэлиан перевёл глаза на турианку. Та в ответ выпрямилась.

— Спокойно, лейтенант. Дышите глубже.

Последовав её совету, Вэлиан сделал глубокий вдох. Не для того, что успокоиться — ему внезапно перестало хватать воздуха в этой душной комнате. Как они узнали о Фэй? И что это означало для самой девушки? С них станется — достанут даже с орбиты. Ему не следовало приходить к ней в карцер — он как знал, что это обернётся проблемами для них обоих. Вэлиан вдруг почувствовал себя таким уязвимым, словно его раздели догола и бросили одного в набитом пьяными кроганами баре на Тучанке. И что ему теперь делать — отпираться до последнего?

— Я знаю, что вы заходили проведать её в модуль с пленными, — будто прочитав его мысли, объяснила капрал. — Хотели попрощаться?

— Шпионить за пациентами тоже входит в ваши обязанности? — холодно отозвался Вэлиан, всей душой желая ей поперхнуться своим ядовитым языком и окочуриться прямо за своим столом. Он бы не стал подниматься, чтобы помочь. — Не знал, что психотерапевтам так хорошо платят.

— Я люблю свою работу, — приподняла мандибулы в усмешке турианка. — И, что бы вы ни думали, забочусь о своих подопечных.

Вэлиан пренебрежительно фыркнул и, опустив глаза к омни-тулу, принялся бездумно ковыряться в кнопках. Его мысли лихорадочно работали, пытаясь перебрать возможные варианты развития событий, при которых допущенная им неосторожность могла выйти Фэй боком. А, главное, он никак не мог сообразить, как этому помешать.

— Я не собираюсь выпытывать, что вас связывает с этим человеком. Но вы поможете мне, если расскажете, что с вами происходит. Если беспокоитесь за её судьбу, это лишнее. На орбите ей ничего не угрожает, вы это сами прекрасно знаете. Лейтенант? — окликнула она его, не дождавшись ответной реплики. А не сумев привлечь его внимания даже этим, с шумом выдохнула и вдруг порывисто поднялась из-за стола. Вэлиан кинул беспокойный взгляд в её сторону, различив в движениях её тела намеренно незамаскированную агрессию.

— Если вы собираетесь игнорировать меня в надежде, что я просто отстану, — опершись руками о крышку стола, нависла над ним в угрожающей позе капрал, — то я вас разочарую: чем больше вы сопротивляетесь, тем сильнее мне придётся давить. Вы не просто солдат Иерархии. Вы офицер высокого ранга, под командованием которого находится целый взвод. От вашего настроя зависит моральный дух ваших подчинённых. И, если вы не пойдёте мне навстречу, я буду вынуждена отправить вас на реабилитацию. Ваши солдаты перейдут под командование другого офицера, и это непременно скажется на их боевом духе и дисциплине. Вы взяли на себя ответственность за их жизни, приняв эту должность. И теперь собираетесь предать доверие верных вам бойцов. Вы подумали, как будете выглядеть в их глазах? Такой пример вы хотите подать молодым, неокрепшим умам? Да ещё и в разгар военной операции, когда им вдвойне необходима поддержка старших!

Била по самому больному, сучка. Плотно стиснув челюсти, Вэлиан уставился тяжёлым взглядом в стол. Тело будто окаменело и вросло в стул, но глубоко под его хитиновыми пластинами бушевала буря. Чья-то нервная рука сжимала и разжимала лёгкие, и в рваном ритме своего дыхания он уже почти не различал звенящего над ухом голоса.

К этому разговору Вэлиан готовился, ещё лёжа на кушетке бункера. Как оказалось, зря. Быть готовым к таким вещам невозможно, сколько ни прокручивай в голове заученные реплики. Больно будет каждый раз, при каждом вопросе, при каждом осуждающем взгляде, при споре с каждым из тех, кто привык прикрываться чувством долга от любого летящего в его сторону обвинения. Он и сам не брезговал пользоваться таким удобным щитом. Именно им он и пытался отбиваться от докучливых вопросов Ванадиана. Но у того перед глазами хотя бы не стояли в ряд девятнадцать лиц, преданно заглядывающих ему в рот в ожидании следующего приказа. Точнее, уже восемнадцать… Вэлиан не слишком долго пробыл в должности командира взвода, чтобы между ним и его бойцами установилась по-настоящему прочная связь. Но это было и не важно. Он был ответственен за их жизни. И за жизнь Фэй, и за смерть её отца. И, конечно, Ванадиана. Последнему Вэлиан задолжал гораздо больше остальных — он дал ему слово, а мёртвые, в отличие от живых, не умели прощать.

— Перед своей смертью рядовой Ванадиан взял с меня обещание, что я выясню у командования, что здесь происходит, — произнёс Вэлиан, оборвав капрала Горка на середине её назидательной лекции о долге, чести и важности победы. — Майор Крайс отказался меня слушать. Так что мне придётся пойти дальше.

Капрал впилась в него пытливым взглядом и медленно отклонилась назад.

— Я не успокоюсь, пока не услышу вразумительных объяснений касательно наших мотивов в этой войне, — добавил он, решив раз и навсегда покончить с этой темой. — Даже если для этого придётся добиваться аудиенции самого Примарха.

Надбровные пластины турианки поползли вверх.

— Примарха? — переспросила она и с сомнением добавила: — Не слишком ли высоко метите?

— Так и вопрос нешуточный. Вы здесь с самого начала оккупации. Посмотрите мне в глаза и скажите, что не замечаете вокруг ничего неправильного.

— Понятия правильного и неправильного в текущих обстоятельствах….

— Прошу прощения. Мне пора на процедуры, — Вэлиан поднялся, не дав ей договорить, уже зная, что услышит в ответ очередную скользкую отговорку.

— Стойте! — выпалила турианка ему в спину, и что-то в её голосе заставило Вэлиана обернуться.

Она тяжело вздохнула и, накрыв ладонью лоб, на секунду замерла, словно пытаясь прийти к какому-то сложному решению. В этот момент её острые плечи устало округлились, выдавая изнурённое состояние хозяйки. Наконец она отняла руку и, приосанившись, поднялась из-за стола.

— Предлагаю начать заново, — на ходу проговорила она, деловито вышагивая к двери. — Вы хотели моих комментариев — я их вам предоставлю. С одним условием: всё, что я здесь скажу, должно здесь же и остаться.

Вэлиан проследил за тем, как она заблокировала замок и направилась обратно к столу. Вряд ли, конечно, капрал боялась внезапного вторжения, однако жест был весьма красноречивым и подействовал безотказно. Ведомый любопытством, он развернулся и, сложив на груди руки, приготовился внимательно слушать. Капрал же, мгновенно согнав с лица и фигуры напускную представительность, оперлась задом на крышку стола и смерила его оценивающим взглядом.

— А вы и правда та ещё заноза в заднице, — без вступления произнесла она, подтверждая худшие опасения Вэлиана о своём непростом нраве. — Кстати, меня зовут Шантис. Вы ведь прибыли сюда недавно? Я изучала материалы вашего дела…

— Моего дела? — холодно перебил её Вэлиан.

— Досье, — коротко пояснила она, доставая из поясной сумки какую-то коробочку. Открыв её, она подцепила пальцами щепотку порошка голубоватого цвета и профессиональным движением втёрла её в верхнюю дёсну. Вэлиан закатил глаза и вымученно вздохнул. Психотерапевт-наркоманка — ещё лучше…

— Не хотите подзарядиться? — вежливо осведомилась будто не замечающая его реакции капрал и, не дожидаясь ответа, сунула коробочку в сумку. — Прошу прощения, но приличной выпивки тут не сыщешь, а стимуляторы провоцируют бессонницу. У меня нет напарников, в отличие от вас, так что работать приходится в одну смену. Одну большую, огромную, мать её, смену, которая длится уже…

Она бросила быстрый взгляд на экран омни-тула и, прикинув что-то в уме, продолжила:

— …шестьсот восемьдесят девять часов и сорок две минуты. Так что не смотрите так на меня — я даже под этой дрянью не могу расслабиться. Вам, конечно же, сложно понять, что здесь происходит. Двух дней для этого недостаточно. То, что рассказал вам Ванадиан — правда, но далеко не вся.

— Это ваше единственное оправдание за творящийся в лагере бардак?

— Вы меня неправильно поняли — я не оправдываюсь. Просто хочу обрисовать вам положение дел. Раз уж вы собираетесь с головой нырнуть в это дерьмо, то вам пригодится понимание истинного положения вещей.

Вэлиан хмыкнул, но промолчал. Подойдя к креслу, он опустился, и капрал, удовлетворённо кивнув, набрала в грудь воздуха.

— Меня направили сюда с первой группой зачистки, — на выдохе начала она, — как только удалось отбить город от ополченцев. Предполагалось, что вся операция займёт от трёх до пяти дней. Но уже через неделю пришлось запрашивать подкрепление, потому что от нашей группы осталась треть. Сейчас из тех, кто высадился сюда в самом начале, в живых остались пятеро, включая меня и майора Крайса. С нами был небольшой грузовой фрегат с провизией и медикаментами, его запасы мы исчерпали через двенадцать дней. Еду и припасы доставляли с «Виннерена», но за каждый лишний паёк майору Крайсу приходилось грызться с майором Альва едва ли не насмерть. Там наверху, кажется, тоже не совсем представляют, с чем нам здесь приходится иметь дело. Их можно понять: у них полный стационар раненых и огромный штат обслуживающего персонала, которых тоже надо чем-то кормить. Об этом знаем только я и майор. Солдаты уверены, что всё это время мы тянули собственные резервы. Их боевой дух и так болтается где-то на уровне плинтуса. Они летели сюда с уверенностью, что максимум через неделю вернутся домой. Сегодня же ни один из них не верит, что вообще когда-нибудь покинет эту планету. Хотите узнать, насколько всё плохо?

Она взяла в руки планшет и защёлкала по кнопкам. Перед глазами Вэлиана начали вспыхивать голографические таблицы, среди которых он мельком успевал выхватывать фотографии, имена, назначения, протоколы приёмов, жалобы, комментарии и диагнозы. Вскоре новые отчёты, не помещаясь в свободном пространстве вокруг стола, стали накладываться на старые, сливаясь в нагромождение слов и лиц.

— На данный момент у меня сто шесть пациентов, — капрал и не собиралась останавливать этот импровизированный конвейер, выпуливая в воздух отчёт за отчётом, пока, наконец, её силуэт полностью не скрылся за мерцающей оранжевой завесой. — С кем-то попроще: выписал транквилизаторов, погладил по голове, нашептал на ухо пару строк из устава — и снова на службу. С некоторыми приходится повозиться. Отдельных индивидуумов я, признаться, уже и сама побаиваюсь.

Её рука взметнулась в сторону и, сгребя отчёты, раскидала их по углам.

— А это — украшение моей коллекции, — капрал стукнула по экрану, и в освободившемся пространстве комнаты всплыло ещё одно оранжевое полотно с фотографией майора Крайса. Она начала листать отчёт, мерно постукивая когтем по кнопке перемотки. — Крепился до последнего. Подозреваю, пока не закончились запасы виски. Если честно, я предпочла бы не знать всего того, что мне приходится выслушивать от него на приёме. Но, если сдамся я, то, наверное, он тоже долго не протянет.

Устав перематывать судя по всему бесконечный отчёт, Шантис смахнула его небрежным жестом и щёлкнула по кнопке. Все открытые отчёты растворились в воздухе.

— Кто-то там наверху облажался по полной программе с предварительной оценкой сил противника. Плюс принял не самое гениальное решение воспользоваться преимуществом внезапного нападения, чтобы не дать людям времени подготовиться. Вот только и мы не успели подготовиться: два десятка фрегатов и «Виннерен» — вот и всё, с чем мы сюда заявились. Состав групп зачистки тоже оставлял желать лучшего: выдернули тех, чьи гарнизоны были ближе. У большей части солдат нет ни боевого опыта, ни должной подготовки. Но, разумеется, сейчас никто не хочет это вспоминать, а в затянувшейся оккупации предпочитают винить майора Крайса. Нашли крайнего… — фыркнула она. — Мало того, что ему приходится справляться с дефицитом ресурсов, нарушениями дисциплины, непрофессиональными действиями своих подчинённых, недостатком бойцов и вооружения, поганым климатом и незнакомой местностью, сопротивлением ополчения, обеспечением более-менее приемлемых условий для гражданских, бесконечными запросами и требованиями от командования, усталостью и стрессом, так ещё и всякие морализаторы, вроде вас, периодически начинают капать на мозги, требуя соответствовать идеальному образу с картинки.

Услышав неприкрытое обвинение в свой адрес, Вэлиан метнул в её сторону хмурый взгляд, но не издал и звука: возможно, он слегка и ошибся в своих суждениях относительно майора Крайса. Однако же вовсе не майор был конечной целью его кампании. Такой же подневольный исполнитель, как и прочие, застрявший на этой планете на линии огня, Крайс при всём своём желании не смог бы принять решение о прекращении военных действий. Начинать следовало как минимум с генерала Каликса. Но, если верить словам капрала, именно он и был ответственным за провал операции на Шаньси. А значит, генерал не только не поможет исправить положение, но и, скорее всего, попытается закопать поглубже любого, кто посмеет ткнуть ей в его достопочтенное лицо. Нет, брать, пожалуй, придётся ещё выше… И для этого придётся и самому подняться выше — в прямом смысле этого слова. Отсюда, с поверхности Шаньси, его криков никто не услышит.

— Не думайте, что вас одного заботит тот произвол, что творится в лагере и за его пределами, — тем временем, не встретив его сопротивления, чуть мягче и даже слегка виновато продолжила Шантис. — Поверьте, никто не знал, что до этого дойдёт. Поначалу зачинщиков беспорядков пытались урезонить выговорами и карцером. Но из карцера они выходили ещё более обозлёнными, а выговоры не действуют на тех, кто уже давно сам себя похоронил. Им пришлось смириться с мыслью о скорой смерти, чтобы не сойти с ума. Вы и сами понимаете: тот, кто не ценит даже собственную жизнь, едва ли начнёт ценить чужую. Майор держится на волоске. А вместе с ним на волоске висим и все мы. Он уже давно запросил, чтобы сюда прибыл кто-то из штаба — снять с него хотя бы часть нагрузки, а заодно и посмотреть своими глазами на то, что здесь творится. Но они там всё никак не решат, кого прислать: никто не хочет лезть в эту упряжку по собственной инициативе. Критиковать издалека намного приятнее, чем самому разгребать дерьмо лопатой. Так что майору сейчас позарез нужны такие помощники, как вы. Своим возвращением из плена вы произвели в лагере настоящий фурор. И сейчас у вас есть то, чего нет даже у майора Крайса: геройского ореола, за которым упавшие духом бойцы пойдут не глядя. Я прошу вас: отложите на время поиски виноватых. Вы нужны нам здесь и сейчас, с вашим опытом и авторитетом — не в качестве борца с несправедливостью, а в качестве соратника и символа надежды. Помогите нам продержаться и вытащить ребят отсюда живыми. А после — чёрт… да гори оно синим пламенем! Я даже помогу вам вздрючить этих спесивых генералов, даю слово! Они мне задолжали пару десятков лет жизни, не меньше. Что скажете?

Шантис выжидающе склонила голову, с упованием вглядываясь в его лицо, по-видимому, желая различить на нём признаки пробуждающегося благоразумия. Вэлиан и сам бы не отказался его там найти. Однако же он уже твёрдо решил, что сегодня ночью станет предателем. А это никак не вписывалось в план капрала.

— Я подумаю над этим, — уклончиво ответил он и поднялся. — А сейчас мне и правда нужно идти.

Он успел заметить промелькнувшее в её взгляде разочарование — не потрясённое, скорее, с оттенком обречённости, как будто она и сама не слишком-то надеялась на быструю победу. Впрочем, стоило отдать ей должное — она сумела посеять в его душе смятение, и, не находись Вэлиан в настолько запутанном положении, эта битва закончилась бы далеко не в его пользу.

— Жду вас завтра у себя в это же время, — бодро отозвалась она, не сдвинувшись с места. — И на этот раз без опозданий, лейтенант!

Вэлиан усмехнулся и, подойдя к выходу, уже было протянул руку к панели, когда мимо его уха что-то просвистело и с глухим стуком ударило в дверь. Вытаращив глаза, он уставился на впившийся в пластиковое полотно кинжал с зазубренным лезвием внушительной длины. Он с возмущением повернулся к Шантис. Та смахнула с дёсен остатки порошка и, защёлкнув крышку своей волшебной коробочки, соскочила со стола.

— Просто напоминаю: никому ни слова об этом разговоре, — прощебетала она, направляясь к столу. — Учтите, я на препаратах.

Нервно дёрнув мандибулами, Вэлиан прикусил язык и, открыв дверь, вылетел наружу. Из одного сумасшедшего дома в другой — так и самому свихнуться недолго. Хотя, кого он обманывает? Он свихнулся ещё пару дней назад, когда, наслушавшись отповедей Ванадиана, перестал понимать, за что и против кого сражается. Все они здесь по-своему психи. И каждый готов отстаивать с пеной у рта свою собственную правду. Разница лишь в выборе аргументов. Наверное, найдётся парочка и у генерала Каликса. Но, конечно, это не повод сдаваться без боя.

Перед тем, как вернуться в палатку, Вэлиан зашёл в лазарет и отлежал три часа под капельницей. Закончив с процедурами и терпеливо выслушав рекомендации, ни одно из которых не задержалось в голове дольше минуты, он сказался смертельно уставшим — что, впрочем, соответствовало его внутренним ощущениям — и предупредил, что может пропустить вечерний сеанс. А затем забрался в прохладный сумрак палатки и, закопавшись по самый нос в спальный мешок, погрузился в размышления о своей непростой доле.

Раз за разом прокручивая в голове рассказ капрала Горка, он всё больше склонялся к тому, что принять её предложение было бы самым разумным и выгодным для него решением. Не говоря о том, каким ценным союзником могла стать для него эта пусть и слегка чокнутая, но инициативная, умная и решительная турианка, она таки исхитрилась пробудить в нём забытое чувство долга и задеть чувствительные струны души. Дожать ополчение, добиться мира и безопасности для всех сторон конфликта, а затем с новыми силами, со спокойной совестью и в компании профессионального мозгоправа ворваться в верховный штаб, чтобы навести там шороху и призвать виновных к ответу — таким должен был выглядеть идеальный план по достижению поставленной цели. Он поражал сразу две мишени: выполнял обещание и не нарушал данной под присягой клятвы следовать приказам командования и служить своему народу.

В это уравнение не вписывалась только одна переменная: Фэй. Не будь её, всё было бы гораздо проще. Но она не просто была. Она перевернула его мир с ног на голову и, даже находясь за тысячи километров, продолжала раздражать мысли и чувства своим незримым присутствием. Он просто не мог выбросить её из головы. Чтобы сделать это, ему пришлось бы вырезать вместе с ней половину мозга и вырвать половину сердца. И этот калека уже не имел бы с ним настоящим ничего общего. Удивительно, но, хоть и отчётливо понимая, куда его толкает симпатия к этой девушке, Вэлиан не мог отыскать в себе и тени сожаления по этому поводу. Вспоминая, с какой упёртостью она отстаивала своё решение отвезти Ангуса в лагерь и, наплевав на мнение окружающих, собирала ему сумку для побега, он точно знал, что бы она сделала сейчас на его месте. И это давало ему непонятную уверенность в правоте своего выбора, невзирая на то, что какая-то часть его рассудка продолжала вопить о том, что он творит форменное безумие. Чувство долга не могло ограничиваться только присягами и обещаниями. Было и что-то ещё. То, с чем ты рождался, что вложили в тебя родители и окружение, то, к чему ты пришёл путём долгих метаний в поисках смысла и ценности жизни. Наверное, это можно было назвать чувством долга перед самим собой. Оно могло таиться внутри тебя неосознанным и неозвученным до того момента, когда обстоятельства вынуждали переступить черту. Что бы там ни думал майор Крайс и капрал Горка, он делал то, что делал, не ради Фэй. Как и она пошла против правил не ради него или Ванадиана. Они ничем не были обязаны друг другу. Но решение, которое им предстояло принять в отношении друг друга, пролегало над той самой заветной чертой: предать самого себя или предать воспитавшую тебя систему. Фэй выбрала второе и этим потрясла его до глубины души.

Его всю жизнь учили, что следование интересам большинства есть фундамент здорового общества, а потакание собственным убеждениями — признак эгоцентризма. Но если причина была исключительно в личной привязанности, то откуда появилось сомнение в том, что навязываемое ему «правильное» и «неправильное» не совпадает с его собственными представлениями о правильном и неправильном? Откуда они появились у Ванадиана? И сколькие ещё в эту самую минуту терзались похожими сомнениями? А сколькие, как и он пару дней назад, предпочитали отмахиваться от них твёрдо заученной в военном училище фразой: «командование не может ошибаться»?

Вэлиан уснул только через пару часов. В конечном счёте волнение сдалось перед грузом усталости, и он провалился в тревожный сон без сновидений, из которого его выдернул сигнал будильника. На койках по обеим сторонам от него недовольно заворочались, но, вымотанные службой, оба его соседа через пару секунд снова мерно засопели. Только сейчас Вэлиан внезапно понял, что даже не успел познакомиться с теми, кто делил с ним одну палатку. Кажется, неделю назад их было трое… Бросив взгляд на пустующую кровать и не заметив рядом ни спального мешка, ни походной сумки, Вэлиан не стал гадать о судьбе её хозяина. Наспех оправив форму и вслепую проверив снаряжение, он покинул палатку.

Ночная прохлада воздуха взбодрила его, прогнав остатки сна, а тело охватила мелкая дрожь. Ему хотелось думать, что от холода, но температурный датчик с этим не согласился. Пришлось признать, что выдержка дала сбой вслед за пошатнувшимся здоровьем. Истощение, физическое и моральное, плохо влияло на работу мозга — он давно заметил, что перестал получать удовольствие от мыслительного процесса, а верхом наслаждения начал считать те редкие моменты, когда ему не нужно было ни о чём думать. По мере того, как ноги несли его к стоянке, он безуспешно пытался выстроить в голове хотя бы какое-то подобие плана. Но все его мысли неизбежно упирались в одно: не существует ни единого способа совершить нечто настолько безумное, руководствуясь рационализмом. Рационализм в подобных делах был на редкость плохим советчиком. А потому, наконец-таки оказавшись перед будкой охранника, Вэлиан решил действовать экспромтом. Не самая излюбленная его тактика. Однако же если чему он и успел научиться за неполные тридцать пять лет, так это тому, что реальная жизнь плевать хотела на твои предпочтения.

Он стукнул в окошко согнутым пальцем, привлекая внимание прикорнувшего на стуле турианца. Вздрогнув, тот испуганно выправился и, лупая сонными глазами, уставился на Вэлиана. Различив офицерские лычки, рядовой открыл окошко и отдал честь.

— Мне нужен транспорт. У меня срочное дело к майору Кирку на западной базе, — он понятия не имел, присутствовал ли упомянутый майор на западной базе, поскольку только что его выдумал. Но надеялся, что рядовой осведомлён об этом не больше самого Вэлиана.

— Э-э… да, конечно, лейтенант! Сейчас приготовлю, — турианец сполз со стула и, открыв шлагбаум, направился к двери.

— Подгони её к санитарной части и оставь заведённой! — крикнул ему вдогонку Вэлиан.

— Вам не нужен водитель? — обернулся удивлённый рядовой.

— Нет! — бросил Вэлиан и, так и не сумев найти достойного оправдания для рядового, попросту развернулся и быстрым шагом двинулся к модульным блокам санчасти. Его репутация была ещё достаточно прочна, чтобы позволять себе такие возмутительные выходки.

Остановившись перед дверью, он сделал глубокий вдох, нарисовал в воображении, как его ловят на лжи и обвиняют в предательстве, испытал подобие шока, прошёл в ускоренном режиме стадию раскаяния и смирения, пришёл к заключению, что даже это положение не будет лишено своих преимуществ, и только после этого, избавившись от страха и волнения, решился нажать на кнопку.

— Лейтенант Ортас! — рявкнул ему в лицо дежурный, едва он показался на пороге санчасти.

— Вольно, рядовой, — Вэлиан оглядел его строгим взглядом и, выдержав паузу, добавил: — Вы приготовили TZ-1-9 к допросу?

Мандибулы дежурного удивлённо опустились.

— TZ-1-9? — переспросил он растерянно. — Но… я не получал распоряжения…

— Дело срочное, так что поторопитесь, — с напускным раздражением проворчал Вэлиан, отворачиваясь от него и тем самым давая понять, что обсуждать детали не намерен.

— Э… да, конечно, лейтенант. Я… правда не получал никаких распоряжений! Может, связь дала сбой… — виновато бормоча под нос, тот бросился к дальней медицинской капсуле.

Вэлиан двинул следом. Они остановились у стеклянного контейнера, под крышкой которого лежал с закрытыми глазами брат Фэй. «Алек Каллахан», — всплыло в памяти имя. Вэлиан слышал его всего пару раз, но запомнил хорошо — просто потому, что этот человек был дорог Фэй. А всё, что касалось этой девушки, с недавних пор мгновенно отпечатывалось в его памяти без особого его на то желания.

Во рту парня виднелся кожаный зажим — особо преданные своему делу пленные любили откусывать себе языки. Вообще выглядел он хоть и хмурым и бледным, но вполне себе умиротворённым. Правда, лишь до момента, пока крышка его камеры не выпустила с шипением воздух перед тем, как открыться. Распахнув глаза, парень прошёлся пылающим от ненависти взглядом сначала по дежурному, а затем остановился на Вэлиане. Это не воодушевляло. Находясь в камере, он получал небольшую дозу релаксанта вместе с кислородом, однако эта штука выветривалась довольно быстро.

— Я слышал, это командир группы ополчения, за которой почти месяц гоняются, — снимая крепления, тем временем заговорил дежурный, то ли из любопытства, то ли желая разрядить неловкое молчание. — Ох и попортили они нам крови, эти поганцы. Чуть не каждый день что-нибудь новенькое придумывали. А уж какие скользкие да пронырливые — не зря на вид такие же. Несколько раз прижимали их в угол, думали: всё, взяли паршивцев. Так они то шоу со спецэффектами устроят, а то и вовсе окажется, что в ловушку наших заманили.

Вспомнив, как он сам попался им в руки, Вэлиан досадливо тряхнул плечами и поскосился на монитор, с которого медперсонал удалённо следил за камерами. Если по ту сторону экрана окажется какой-нибудь не в меру бдительный сотрудник, то вся его затея обернётся катастрофой. Пристегнув запястья вяло отбивающегося парня за спиной, дежурный стянул его с кушетки и наклонился к нижней полке.

— Тут личные вещи, — вынув походный рюкзак, он выпрямился. — Вам помочь с этим?

— Не надо, справлюсь, — Вэлиан забрал рюкзак, закинул его на плечо и, подхватив пошатывающегося парня под локоть, поволок его к выходу. Он не стал оборачиваться, хотя и чувствовал на спине пристальный взгляд дежурного. Первый этап дерзкого похищения на этом можно было считать успешно завершённым.

Выйдя на улицу, Вэлиан к вящему разочарованию не обнаружил приготовленной для него машины. Оглядевшись, он сдёрнул с места безвольно повисшего на его руке парня и скользнул за угол модульного блока в надежде, что рядовой просто нерасторопен, а не заподозрил неладное. Прислонив колыхающееся на вечернем ветерке тело к стене, Вэлиан раскрыл сумку и нашарил внутри куртку — белый халат пленника с разрезом на всю спину, открывавшим не самые приятные для глаза виды, мог привлечь ненужное внимание. Парень что-то промычал, когда Вэлиан накинул её ему на плечи, и даже попытался боднуть его в грудь. Но промахнулся и едва не завалился на землю, потеряв равновесие.

Вэлиан доставал штаны, когда издали раздался приближающийся шум мотора. Затолкав штаны обратно в сумку, он дождался, когда машина остановится и водитель хлопнет дверью, покидая салон. Дав ему полминуты, чтобы удалиться, Вэлиан осторожно высунулся за угол и, проверив окрестности, вернулся за парнем. Подхватив его вместе с сумкой, он дотащил парня до машины, затолкал его на сиденье с пассажирской стороны, швырнул под ноги сумку. Оббежав машину, запрыгнул в салон, заблокировал двери и вдарил по газам.

Проезжая мимо штаба, Вэлиан обратил внимание на отсутствующий вездеход майора — это был хороший знак. Значит, майор Крайс куда-то отлучился и солдаты в лагере будет чувствовать себя вольнее — заместители майора не внушали им такого трепета. Притормозив у пропускного пункта, он нетерпеливо посигналил. И дежурный, поленившись оторвать зад от стула и для приличия хотя бы удостовериться в личности выезжающего, не говоря уже о том, чтобы сделать запись в журнал, просто нажал на кнопку и открыл ворота. Дисциплина в лагере оставляла желать лучшего. Однако конкретно сейчас этот факт Вэлиана несказанно радовал.

Выехав за ворота, он наконец расслабился — самое трудное осталось позади. По крайней мере, касательно побега. О том, что будет его ждать по возвращении, он старался даже не думать. Открыв карту и задав направление, Вэлиан искоса посмотрел на подозрительно притихшего парня. Тот сверкал глазами из-под нахмуренных бровей, оглядывая дорогу и очевидно понимая, что происходит что-то внештатное. Но сидел спокойно и не лез в драку, соизмеряя свои шансы. Сообразительный.

Проехав несколько кварталов, Вэлиан свернул с главной улицы и, петляя по скупо освещённым проулкам, добрался до нужного дома. Заглушив мотор, он вынул ключ зажигания и вышел из машины. Обойдя её, он на всякий случай вынул пистолет, прежде чем открыть дверь и стащить парня с сиденья — уж больно зловещий у того был вид, когда он зыркал на Вэлиана через стекло. Подхватив сумку и своего недружелюбного спутника, Вэлиан повёл его к подъезду дома. Парень заметно посмурнел, узнав место, где он жил с сестрой и отцом. Но подгонять его не пришлось. Опустив голову, он зашагал твёрдой поступью в ногу с Вэлианом — на бодрящем ночном воздухе он быстро оклемался.

Не встретив по дороге никаких препятствий, они поднялись по лестнице на одиннадцатый этаж. У пола стоял одинокий керосиновый светильник — единственный источника в кромешной темноте. Вэлиан оглядел уходящий во мрак длинный коридор с рядами одинаковых дверей и повернулся к своему спутнику.

— Какая твоя? — спросил он, надеясь, что тот сэкономит ему пару минут на поиск нужного номера с фонариком.

Алек смерил его презрительным взглядом и, фыркнув, зашагал вперёд. Вэлиан направился за ним и остановился перед выбранной парнем дверью. Воспользовавшись электронной отмычкой, он пропустил Алека за порог и, освещая путь фонариком, зашёл в тёмную квартиру.

— Как здесь свет зажечь? — поинтересовался он, закрыв за собой дверь.

Алек прорычал в ответ что-то нечленораздельное.

— Ах да, точно, — виновато отозвался Вэлиан.

Нащупав на затылке парня застёжку, он отщёлкнул замок, стянул зажим с головы и, пока тот плевался и откашливался, сбросил с его плеч куртку и открыл замок наручников. Почувствовав свободу, Алек отпрянул к стене и, щурясь от яркого света фонаря, уставился на Вэлиана исподлобья, потирая передавленные запястья. Его оценивающий взгляд прошёлся по тяжёлому бронекомплекту и опустился к правой руке с пистолетом. Кажется, пару секунд он всерьёз прикидывал свои шансы на победу в рукопашной. Но, судя по опустившейся на лицо мрачной тени, правильно оценил расклад сил и решил не выставлять себя на посмешище.

— Свет, — напомнил ему Вэлиан.

— Ты что, с одного метра боишься промазать? — огрызнулся парень и развёл руки в стороны. — Я стою на месте!

— Я не собираюсь тебя убивать. — Вэлиан швырнул ему под ноги сумку. — Одевайся. Собери необходимые вещи и проваливай.

Алек озадаченно нахмурился. Он на всякий случай пнул рюкзак и, когда тот не взорвался, снова вскинул глаза.

— Это что, шутка?

— Я похож на шутника? — раздражённо бросил Вэлиан.

Парень насупился, не желая вступать в сомнительные отношения с логикой. Однако заметно расслабился, поняв, что его привели сюда не для казни. И внимательно пригляделся к лицу Вэлиана.

— Ты тот турианец из бункера. Я узнал тебя по голосу.

— И?..

— Какого хрена тебе нужно? Хочешь отомстить? Это какая-то ловушка? — его лицо внезапно вытянулось, и он, тревожно подобравшись, начал оглядываться по сторонам. — Где моя сестра? Фэй?.. Её ты тоже сюда привёл?! Фэй! — он кинулся вглубь квартиры.

— Её отправили на орбиту утром! — поспешил урезонить разволновавшегося парня Вэлиан. Не хватало только, чтобы его вопли кто-нибудь услышал. — Она в безопасности. Я хочу, чтобы ты убрался из города и постарался больше не влипать в неприятности. Считай это подарком судьбы.

Парень затормозил и обернулся:

— Ну конечно! Тоже мне, Санта-Клаус грёбаный нашёлся…

Потоптавшись на месте, он скрестил руки на груди и уставился на Вэлиана с подозрением.

— Так и будешь столбом торчать? — первым не выдержал тот затянувшейся паузы.

— Именно. Раз тебе позарез нужно, чтобы я ушёл, значит, мне выгодно остаться.

— Как скажешь, — Вэлиан привалился к стенке и, спрятав пистолет в кобуру, сложил руки в симметричном жесте. — Думаю, тебя уже обыскались в лагере. С минуты на минуту объявят тревогу, и город оцепят патрули. И тогда ты вряд ли сможешь выбраться из города незамеченным. Готов упустить свой единственный шанс?

Алек пожевал губы, размышляя над его словами.

— Вы что, маяк в меня вживили? — прищурившись, выдал он очередное параноидальное предположение.

— Ладно, слушай внимательно, гений, — Вэлиан начал уставать от его твердолобого упрямства. — Завтра в полдень тебя должны были отвести на допрос, где ты вывалил бы всё, что знаешь, включая все ваши явки, пароли и нычки. А уже к обеду вся твоя банда, без всяких маяков, была бы повязана и отправлена на орбиту. Так что или придумай что-нибудь получше, или иди собирайся. Через полчаса мне нужно вернуться. Если будешь хорошо себя вести, дам тебе ключи от машины. На своих двоих ты далеко не проковыляешь.

— Подавись своими ключами, — буркнул под нос Алек и прошёл мимо него в коридор.

Вэлиан пожал плечами — его делом было предложить.

— Как нога? — между прочим осведомился он, когда тот вернулся с сумкой.

— Которую ты подстрелил?.. — съязвил парень, вытряхивая вещи на диван.

— Мне нужно было отправить тебя в лазарет. Ничего личного.

— Заебись придумал.

— Ты предпочёл бы отправиться на допрос?

Алек только хмыкнул и, не соизволив ответить, скинул с себя халат.

— Духи, предупреждать надо! — содрогнувшись от ослепительного сияния его ягодиц, отвернулся Вэлиан.

— Эй, я же не вижу ни хрена! — возмутился Алек.

— Святые предки… — Вэлиан отвернул от себя фонарик. — Зажги какой-нибудь свет!

— Да дай одеться, мать твою! У меня сейчас жопа от холода отвалится!

Он зашуршал одеждой и на какое-то время умолк.

— Значит, ты просто взял и вывел из лагеря командира ополчения? И собираешься отпустить меня на все четыре стороны? Не пойми меня неправильно, приятель, но что-то здесь не складывается. Тебя за это по головке не поглядят.

— Это не твоя забота.

— Собираешься угнать шаттл и свалить с планеты?

— Нет. Я вернусь в лагерь.

— Они же узнают, что ты помог мне сбежать. Разве тебя не должны будут арестовать или пристрелить?

— Ты можешь заткнуться? — устало вздохнул Вэлиан. — И так тошно.

Парень не ответил. А через несколько секунд из другой комнаты донесся шум перетряхиваемых ящиков. Обернувшись, Вэлиан увидел, что Алека и след простыл. Запоздало сообразив, что, возможно, в доме могло храниться оружие, Вэлиан прошёл на звук, вышагивая нарочито громко, чтобы его появление не оказалось сюрпризом. Алек сидел на корточках у нижнего отдела раскрытого шкафа и вслепую шарил по полкам.

— Эй ты! Как тебя там?.. — не оборачиваясь, окликнул он, когда Вэлиан появился на пороге. — Посвети сюда.

Вэлиан приблизился и вытянул запястье с омни-тулом.

— Из-за ваших долбаных бомбардировок солнечные панели оказались под слоями пыли и сажи, — угрюмо проговорил Алек. — А чинить электростанцию, судя по всему, никто даже не собирается.

— У них здесь и без того забот хватает, — ощутив укол вины, отозвался Вэлиан и смущённо поправился: — В смысле, у нас.

Алек вынул из ящика какую-то коробку и нащупал на задней панели кнопку. Коробка мигнула тусклым светом и погасла. Парня это не убедило. Вмазав по ней кулаком, он встряхнул коробку — и та, пересмотрев свои жизненные приоритеты, к удивлению Вэлиана ярко вспыхнула. Комната озарилась белым светом. Поставив коробку на журнальный столик, Алек взял сумку и направился к стоявшей у стены кровати.

— Мне нужно от тебя кое-что, — наблюдая за тем, как тот сдирает с кровати постельное бельё, произнёс Вэлиан. — Координаты лаборатории.

Алек замер и обернулся к нему.

— Понятия не имею, о чём речь.

— Там остались живые пленники? — проигнорировал его реплику Вэлиан. — Мне нужно знать, где она находится. Это и в твоих интересах тоже.

— С чего бы это?

— Я могу найти твою сестру. Это не угроза! — выставил он перед собой ладонь, заметив, как парень напрягся и сжал кулаки. — Она хороший человек. Но благодаря тебе ей там сейчас несладко — с участниками сопротивления там не церемонятся. Я хочу ей помочь, и мне нужно иметь что-то для торга.

Несколько долгих мгновений Алек пытливо изучал его лицо.

— С козырей заходишь, да?.. — пробормотал он хмуро. — Ну и подлый же ты, приятель!

— Ты перед ней в большом долгу, — напомнил Вэлиан.

— Шёл бы ты..! — не окончив фразу, парень издал тяжёлый вздох и, накрыв лицо ладонями, замер. — Блядь!

Вэлиан молчал, прекрасно понимая, какой раздрай в душе тот сейчас испытывает. И, отчасти сочувствуя парню, не мог избавиться от чувства злорадного удовлетворения — он прошёл через это первым.

— Без этой лаборатории мы пропали, — наконец отняв руки, обречённо произнёс Алек в пустоту. — Я не могу просто отдать её. Это последняя надежда, понимаешь?.. Может, только она и заставляет мои ребят передвигать ноги.

— У вас уйдут месяцы, чтобы создать что-то стоящее. Мы не дадим вам столько времени. Когда прибудет подкрепление и командование утвердит решение о начале полномасштабной войны, вы и недели не продержитесь.

— Поэтому это и называется «надежда», мать твою!

— Если сладкая ложь — единственное, что заставляет твоих людей продолжать сражаться…

— Да пошёл ты нахер, сучья морда! — обвиняюще выплюнул в него Алек и, повернувшись к кровати, со свирепостью накинулся на крепления бортиков.

Вэлиан проглотил оскорбление, стиснув зубы. Каким бы сильным ни было его желание сравнять с землёй проклятущую лабораторию, где ради пустой надежды истязали его товарищей, он не имел права оспаривать методы борьбы ополченцев. В конце концов, он был одним из тех, кто загнал этих людей в угол. Пытаться после этого взывать к их совести было как минимум наивно.

Алек, шумно сопя, тем временем доломал кровать и принялся выгребать из тайника припрятанные сокровища: лекарства, сухие пайки, флягу с водой, гранаты, ножи, запасные обоймы и последним — пистолет. Перещёлкнув затвор, он скользнул по Вэлиану взглядом и, проверив предохранитель, сунул оружие в наплечную кобуру. Поднявшись, он натянул на себя куртку и направился к двери. Но, проходя мимо Вэлиана, остановился.

— Мои люди продолжают сражаться вовсе не поэтому! — твёрдо чеканя слова, заявил он и наставил на Вэлиана палец. — Понял?! Заруби это себе на своём крошечном нелепом носу!

Вэлиан вместо ответа вздел надбровные пластины.

— Я оставлю тебе координаты, — спустив пар, выдохнул и чуть спокойнее продолжил Алек. — Но мне нужно два дня, чтобы вывезти персонал и оборудование. Пленников там нет, — упреждая возражения Вэлиана, добавил он. — Живых.

Он отвёл глаза и, помолчав, сухо спросил:

— Карта есть?

Вэлиан активировал омни-тул и растянул в воздухе голограмму спутниковой карты. Сориентировавшись, парень отыскал на ней нужный квадрат и обвёл пальцем точку в горах.

— Отыскать будет непросто, вход хорошо замаскирован. Но вы сообразительные ребята, справитесь. Я возьму машину, — протянул он ладонь, и Вэлиан положил на неё ключ.

— С управлением справишься?

— Пфф… — пренебрежительно закатил тот глаза. — Я за прошлую неделю три штуки у ваших олухов угнал.

Вэлиан покачал головой — паршивец мог сколько угодно ссылаться на обстоятельства, но часть его явно наслаждалась игрой в партизанов. Фэй не повезло со старшим братом.

— Ну, я пошёл?.. — качнувшись на носках, слегка натянуто спросил Алек — судя по всему, он до сих пор ожидал какого-то подвоха.

— Не хочешь оставить сообщение сестре? — с укором поинтересовался Вэлиан.

Алек смерил его долгим взглядом. И недобро сощурился.

— А кто его передаст? Ты?..

— Меня арестуют и отправят под трибунал. Если сразу не пристрелят, — успокоил его Вэлиан. — Но я постараюсь устроить, чтобы она получила сообщение.

— Ладно, — обдумав его слова, кивнул Алек. — Идёт.

Вэлиан отстегнул омни-тул и передал его парню.

— Нажми на эту кнопку, чтобы начать запись. Смотри в эту точку — там камера. Только не сболтни ничего лишнего — запись могут услышать посторонние.

Он деликатно отвернулся и вышел в коридор, подозревая, что в его присутствии Алек будет держаться более холодно и напряжённо, и Фэй это непременно заметит. К тому же он мог прекрасно слышать Алека и оттуда. Скользнув по обстановке рассеянным взглядом, Вэлиан зацепился за ряд висящих на стене фотографий и прошёлся вдоль, рассматривая и узнавая некоторые — он уже видел их в планшете Фэй. Одна привлекла его внимание. Он снял её со стены и повернул к окну, из которого лился тусклый лунный свет. На снимке Фэй выглядывала из-под мышки обнимавшего её за шею брата, а с другой стороны к ним прижимался улыбающийся мужчина с седыми висками. Все трое казались абсолютно счастливыми и беззаботными. Как, наверное, и полагалось выглядеть на семейных фото. Вэлиан погладил пальцем защитное стекло над изображением девушки и бережно повесил фотографию на место.

— Привет, малышка! — донёсся из комнаты голос Алека — он наконец собрался с мыслями. — Тут такое дело… Я понятия не имею, где ты сейчас и всё ли с тобой в порядке, но надеюсь, у тебя всё хорошо. Ты держись там, ладно? Будь умницей. Я здесь тоже постараюсь. Обещаю, я найду тебя, где бы ты ни была, и больше никогда не оставлю. Честное слово, детка! Ты только дождись меня. Люблю тебя, малышка. Прости за всё, что я тебе сказал. Ты, конечно, здорово начудила. И мы это ещё обсудим, даже не сомневайся!

Вэлиан раздражённо колыхнул мандибулами.

— Но я всегда буду любить тебя, что бы ты ни натворила, поняла? А теперь слушай внимательно… — он перешёл на заговорщицкий шёпот, и Вэлиан, склонив голову, навострил слух. — Тут твой зубастый дружок. Из бункера. Не который помер, а тот второй. И сдаётся мне, эта костлявая дылда положила на тебя глаз. Я серьёзно. Он говорит, что его собираются расстрелять. Но кто его знает, что у него на уме. Смотри в оба, ясно? Если вдруг заявится — гони этого скользкого типа в шею…

— Эй, а ну завязывай с этим! — не выдержав, выдал себя Вэлиан сердитым окриком.

— А ты там не подслушивай! — рявкнул в ответ Алек. — Отойди от двери, мать твою!

Выругавшись под нос, Вэлиан шагнул в комнату.

— Короче, малышка. Не доверяй там никому, кроме людей. Этим особенно не доверяй, они там тебя наверняка начнут обрабатывать — а ты будь сильной и не слушай, что они тебе лепят. Держись от них подальше и жди меня. Ну всё, мне пора бежать. До свидания, малышка. Береги себя.

Через минуту он вышел из комнаты — Вэлиан не стал спрашивать, что он делал там так долго.

— Готово! — Алек небрежным жестом бросил ему омни-тул. — Ну всё, бывай.

— Удачи, — Вэлиан склонился над омни-тулом, чтобы проверить запись.

Алек прошёл к окну и, раскрыв створку, перекинул ноги через раму.

— Отличная идея — сломай себе шею, — застегивая браслет, проворчал Вэлиан.

— Не дождёшься, — Алек показал ему средний палец и нырнул в проём.

Вэлиан напряг слух: ничего похожего на крик и грохот падения тела не последовало. Он понятия не имел, сколько простоял так — неподвижной статуей, напряжённо вслушивающейся в звуки ночи. Давящая на нервы тишина лишь изредка нарушалась ночным сквозняком, треплющим бумажные жалюзи через распахнутое окно. Не различив ни топота шагов, ни выстрелов, ни шума моторов, он оторвал подошвы от пола и, увлекаемый тонким, манящим ароматом, направился в комнату в дальнем конце коридора.

Войдя внутрь, он очутился в окружении щекочущих ноздри запахов, среди которых пробивался один, сводящий с ума — её запах. Включив фонарик, Вэлиан с любопытством осмотрел комнату Фэй: висящие по стенам рисунки; огромный планшет для рисования в углу; кровать, выглядящую так, словно в наваленных сверху подушках можно запросто утонуть; висящие под потолком бумажные фонарики; увешанные гирляндами подсветки растения в горшках и кадках, — все поникшие, с высохшими листочками; туалетный столик, заваленный тюбиками, кисточками и баночками с краской; зеркало, по бокам обклеенное разукрашенными записочками, открытками и фотографиями; глубокое кресло с толстыми подушками и накинутым сверху пледом; шкаф с полками, плотно забитыми книгами; пустая клетка с прикрепленными к жёрдочкам бумажными фигурками разноцветных птиц. Во всём, куда бы ни падал его взгляд, обретался её невидимый дух: что-то светлое и тёплое, согревающее изнутри невидимым огоньком. Пройдясь взглядом по фотографиям и открыткам, Вэлиан повертел в руках разбросанные по туалетному столику банки, обследовал ящики стола, пробежался пальцами по висящей на вешалках одежде и в конечном счёте опустился на кровать.

Он чувствовал себя смертельно уставшим. Ноги сводило от напряжения в мышцах, в глазах начало рябить. Пора было возвращаться. Но, духи, как же ему не хотелось подниматься! Поддавшись искушению, он откинулся на спину и провалился в воздушный, утягивающий в свои мягкие недра матрас. «Всего минутку полежу», — уступил требованию утомлённого тела Вэлиан. И, перекатившись на живот, уткнулся носом в одну из подушек. Его окутал знакомый запах её волос и кожи, от которого приятно закружилась голова. Закрыв глаза, Вэлиан подгрёб под себя подушки, зарылся в пуховое одеяло и, почувствовав себя на вершине блаженства, в следующее же мгновение отключился.