Нестройное птичье чириканье заполнило тишину комнаты, и сквозь закрытые веки начал пробиваться солнечный свет. Фэй распахнула глаза и уставилась в потолок. В висках гудело, рот склеило жаждой. Она попыталась вспомнить происходившие накануне события, которые могли объяснить её текущее состояния — и не преуспела. В голове звенела пустота.

Приподнявшись на локтях, она повернула голову и почему-то не удивилась, увидев там тумбочку и электронное табло календаря. Суббота, 8:02 утра. В субботу нет занятий, и ей некуда торопиться. А значит, можно поваляться ещё немного. Внутри зашевелилось какое-то тревожное чувство. Фэй нахмурилась. И вместо того, чтобы перевернуться на другой бок и закутаться в приятно согретое одеяло, обвела настороженным взглядом комнату. Она не узнала ни светло-бежевых стен, увешанных фотографиями и грамотами под стеклянными крышками, ни мебели из светлого дерева с ножками из хромированной стали, ни светло-коричневых штор, ни открывающегося за ними вида. Сквозь полуприкрытые жалюзи виднелась ярко-зелёная лужайка с аккуратно подстриженными квадратными цветочными клумбами и припаркованными у обочины аэрокарами. Пасторальный пейзаж не помог побороть поднимающийся от низа живота нервный озноб.

Фэй выбралась из постели и на цыпочках прокралась к рабочему столу. На горящем экране встроенного планшета светилось окошко с приветственной надписью и предложением ввести учётные данные для разблокировки. А с фотографий на неё смотрели улыбающиеся люди, среди которых Фэй не нашла ни единого знакомого лица. Отодвинув от стены створку гардероба, она осмотрела вешалки с двумя рядами длинных балахонов пастельных тонов и опустила голову — на ней оказался такой же, светло-голубой.

Паника нарастала. Её похитили? Но кто? И зачем привезли в этот дом?

Последнее, что она помнила — это стены её камеры, жёлтым дым и ощущение слипшихся лёгких. Быть может, она впала в кому, и всё это — продукт её собственного сознания? А быть может, она сейчас лежит при смерти на полу, и всё, что она видит — это лишь отпечаток последнего сна, созданного её умирающим мозгом?

Повернувшись к закрытой двери, ведущей, по-видимому, в коридор, Фэй замерла в нерешительности. А затем обшарила взглядом комнату и, не найдя более подходящего для самообороны оружия, сняла со стены фотографию в увесистой рамке. Выставив её перед собой в качестве примитивного щита, Фэй подошла к двери и нажала на кнопку открытия. Створка бесшумно отъехала в сторону, открывая проход в пустой коридор. Ступая босыми ступнями по полу, она двинулась вперёд, осматривая углы и прислушиваясь к доносящемуся из-за угла голосу.

— …что позволило упразднить штат полиции и судебно-исполнительного ведомства на 95%. С помощью самой передовой системы видеонаблюдения и контроля за передвижением, функцию охраны порядка с успехом выполняют патрульные дроны. А с дронами-перехватчиками, оснащёнными эффективным алгоритмом распознавания личности и намеренений подозреваемых, преступления не только не остаются безнаказанными, но и в большинстве случаев предупреждаются ещё до их совершения. Наши улицы безопасны и экологически чисты…

Остановившись перед поворотом за угол, Фэй нахмурилась, пытаясь вникнуть в услышанное. По манере речи говорившего в нём легко угадывался журналист с правительственного канала или даже сенатор — уж очень заметно было его желание убедить слушателей в том, что их жизнь не дотягивает до райской буквально в паре несущественных мелочей. Она на секунду задумалась, стоит ли обнаруживать своё присутствие или воспользоваться преимуществом внезапного появления. И решила придерживаться первоначального плана. Рамка — хоть, конечно, и весила прилично — едва ли могла нанести какой-то вред её потенциальному похитителю. Но у неё оставалась возможность проскользнуть незамеченной к выходу и попытаться выбраться наружу.

Набрав воздуха в лёгкие, Фэй скользнула за угол, краем глаза не забывая подмечать обстановку — идеально чистую и подобранную будто по каталогу. И такую же обезличенную, выдававшую тот факт, что здесь не жили и дня. Дверь в гостиную оказалась открыта настежь. Опасливо заглянув внутрь, Фэй убедилась в том, что, помимо бубнящего с экрана головизора диктора, в ней нет ни души, и переступила порог.

— …площадь которого превышает три тысячи квадратных метров. Первоклассные роботы-диагносты мгновенно определят причины недомоганий, включая уровень стресса, и предложат индивидуальный пакет процедур с медикаментозным сопровождением, после которых вы почувствуете себя будто заново родившимся. Разумеется, совершенно бесплатно — при наличии идентификатора гражданина и положительного социального рейтинга, — продолжал заливаться с широкого экрана мужчина приятной наружности, с приторной улыбкой консультанта телемагазина. Покрутившись около экрана, Фэй отыскала сбоку сенсорную панель управления и нажала на кнопку питания. Терминал потух, и в комнате воцарилась тишина. Ни шагов, ни шорохов, ни звуков с улицы.

За панорамным окном на всю стену простиралась та же лужайка: залитая солнцем, выложенная идеально ровными дорожками из отполированных до блеска декоративных камней. Обстановка вокруг неё продолжала убеждать, что бояться нечего, но Фэй ей по-прежнему не верила. Положив на журнальный столик рамку, она подхватила хромированную вазу и, взвесив её в руке, одобрительно хмыкнула. Этим уже можно запулить в лоб так, что добавки не потребуется. Если, конечно, повезёт попасть с первого раза.

Наверное, стоило осмотреть остальные комнаты. Но, заметив дверной замок с правой стороны окна, Фэй поддалась искушению сбежать, не дожидаясь появления хозяев. Под давлением пальцев створка отошла от стены и откатилась в сторону, будто только этого и ждала. В лицо ударил поток тёплого, но на удивление свежего воздуха, пахнущего мокрой травой, мятой и хорошо прожаренного барбекю. Выскользнув наружу, Фэй ступила на дорожку из нагретых полуденным зноем камней и, потерянно озираясь, направилась к дороге. Небольшие аккуратные домики вдоль обочин отличались друг от друга лишь деталями декора и расцветкой крыш. Она заметила нескольких людей: семейную пару, выгружающую из автомобиля набитые покупками пакеты, играющих на детской площадке ребятишек, ещё одну семью из четырёх человек, устроивших пикник на заднем дворе дома, прогуливающуюся по тротуару женщину с коляской. Никто из них не выглядел обеспокоенным, никто не бегал по улице с выпученными глазами, тряся прохожих за рукава и требуя объяснить, где он находится и что происходит — а именно это ей сейчас и хотелось делать.

Фэй остановилась у края проезжей части и, посмотрев на вазу в своей руке, задумалась над тем, как она будет выглядеть, если подойдёт к соседям с вопросом: «Простите, вы не подскажете, где я нахожусь и как я сюда попала?» Если это только сон — ничего страшного. Во сне она делала вещи и похуже. Но что если нет? Ей бы не хотелось загреметь в полицию, не имея документов и внятного объяснения, почему она слоняется по улицам с чужой вазой в руках. Фэй неуверенно потопталась на месте, не зная, куда идти и что делать. Вглядываясь в окружающий её мир, она начала подмечать что-то странное, не поддающееся определению. Как будто изображение на периферии зрения слегка расплывалось и мерцало, но обретало резкость, едва она фокусировала на нём взгляд. Это всё больше начинало походить на сон.

Она почти решилась подойти к шумной компании у мангала, здраво рассудив, что весёлые и сытые люди — самые подходящие для её плана цели. Но в этот момент от перекрёстка послышался нарастающий шум мотора, и на дороге показался быстро мчащийся в её сторону автомобиль с открытым верхом. Фэй проследила за ним взглядом и отступила назад, когда автомобиль, затормозив, остановился напротив неё. За рулём сидела шикарная блондинка в красивом шёлковом платье, облегающем её стройное тело.

— Здравствуй, Фэй, — произнесла она, улыбаясь одними губами. — Садись, поедем на экскурсию в город.

— Я вас знаю? — спросила Фэй, смутно припоминая знакомые оттенки в её рокочущем голосе с хрипотцой.

— Капитан Эрса Ловэйн, — представилась блондинка. — Но здесь можешь звать меня Алиса.

Фэй склонила голову, разглядывая блондинку. Её волосы, заколотые наверху густой копной, отдавали какими-то неестественными бликами, напоминая выгоревшие на мониторе пиксели.

— У вас волосы мигают, — заметила она, надеясь, что это не прозвучит слишком невежливо.

— Да, мне говорили, — небрежно отмахнулась та. — Мы не отладили до конца правильную анимацию для текстур. У наших инженеров с этим некоторые сложности — ваш вид пока единственный в галактике с растительностью на голове.

Симуляцию?.. Вот оно что. Фэй окинула взглядом окрестности, по-новому оценивая искусно отрисованные и оживлённые детали компьютерного мира. А затем опустила глаза к вазе в своей руке и провела по ней пальцами, ощутив кое-что, чего не приметила сразу. Чувствительные рецепторы её кожи распознавали тонкий обман, регистрируя прикосновения к твёрдой поверхности с опозданием в доли секунды.

— Ты сядешь сама, или мне придётся звонить в техподдержку? — нетерпеливо окликнула её Алиса.

Фэй вздрогнула и, оторвав ступни от пола, покорно шагнула к машине. Дверь со стороны пассажира отъехала вверх, пропуская её в салон. Сев в кресло, Фэй пристегнула ремень безопасности, заработав одобрительную ухмылку Алисы. Вазу пришлось поставить на колени.

— Зачем тебе это? — посмотрев на неё, спросила Алиса.

Фэй смутилась, почувствовав себя глупо.

— Это… я просто… Красивая ваза! — она повертела её в руках с напускным интересом. — Это латунь?

— Боюсь, ты не сможешь забрать это с собой.

— Да, я знаю. К тому же мне всё равно нечего туда ставить.

— Давай сюда, — Алиса забрала вазу и, не глядя, швырнула её на заднее сиденье.

Взявшись за руль, она съехала с обоичны и повела машину вперёд, к перекрёстку. Несколько минут Фэй разглядывала местность, не узнавая эту часть города. И всё же это был он — Шаньси. Она хорошо помнила очертания жемчужно-розового горизонта с лесистыми холмами, укрытыми туманной дымкой горными вершинами и суровым профилем белого вулкана Акаракса.

— Что это за место? — спросила Фэй, когда они выехали на широкую городскую трассу, и мимо них замелькали другие автомобили.

— Тера-Виралис, — сообщила Алиса, и в её голосе прорезалась неприкрытая гордость. — Мой проект. И твой новый дом.

— Мой дом на Шаньси, — поджала губы Фэй.

— Шаньси больше нет.

— Что?.. — Фэй почувствовала, как кровь схлынула с её лица. — Как… как это нет?..

— Только не падай в обморок, — недовольно зыркнула на неё Алиса. — Фактически он на прежнем месте. Но в моём проекте его не будет — по крайней мере, в его текущем виде. Мы используем старую инфраструктуру и космопорты Шаньси для доставки стройматериалов и прокладки новых дорог для Тера-Виралиса. А в будущем сделаем из него туристический городок или семейный пригород. Но центром колонии станет Тера-Виралис. Хочешь взглянуть на план?

— Нет.

Фэй отвернулась к окну, пробегая глазами по мелькающим вдоль дорог пейзажам. Взгляд выхватывал блестящие здания из стекла и хромированной стали, пышущие зеленью парки, аккуратные, вырезанные строгими геометрическими фигурами зелёные насаждения вдоль тротуаров, украшенные подсветкой площади, вместительные, сияющие чистотой посадочные платформы, соединяющие ленты скоростных монорельсов, которые оплетали простирающийся над ними город серебристой паутиной. Тера-Виралис был огромен, богат и красив. Но она не любила его. Она любила свой маленький, грязный, уютный Шаньси с его узкими, извилистыми улочками и пёстрыми, шумными кварталами, каждый из которых отличался друг от друга архитектурой, атмосферой, цветовой палитрой, запахами и, конечно же, местным колоритом, привезённым его обитателями прямиком с Земли.

— Ты привыкнешь, — угадав её мысли, нарушила тишину Алиса.

Фэй сглотнула скопившуюся в горле горечь, зная, что так и будет. Однажды, когда война закончится и дни снова превратятся в рутину, она проснётся в кровати, похожей на ту, из которой она вылезла несколько минут назад, и поймёт, что не может вспомнить, как называлась её любимая кофейня за углом, и какого цвета были стены в её комнате, и по какому маршруту она ходила в колледж, и как выглядело то любимое дерево в парке у озера, под которым она так любила сидеть.

— Как тебе нравится город? — не дождавшись ответа, спросила Алиса.

— Здесь очень красиво, — не стала лукавить Фэй. — И пусто.

— Это всего лишь виртуальная модель города. В настоящем Тера-Виралисе будут жить миллионы людей — мы планируем переселять сюда жителей с вашей родной планеты. Разумеется, с их согласия и после прохождения всех необходимых проверок. Этот город станет нашей главной площадкой для развития дипломатических и торговых связей с остальной галактикой.

— Вашей? — сухо повторила Фэй.

— Нашей. Вашей — Альянса, и нашей — Турианской Иерархии. Не бойся, мы не собираемся отбирать ваши земли и превращать людей в рабов. Наша цель — сделать из вас полноценных участников галактического сообщества. Но сначала вам придётся доказать, что вы к этому готовы. Нам не нужны проблемные соседи, которые не хотят играть по общим правилам.

— А это, — указала Фэй на гигантские рекламные билборды, призывающие покупать товары незнакомых ей брендов, — приятный бонус для ваших инвесторов?

Проследив за направлением её пальца, Алиса небрежно повела плечами:

— Иерархия не обязана тянуть вас за счёт собственных граждан. Или ты думаешь, что всё это свалится вам на голову бесплатно? — обвела она рукой окружающий их город. — Мы уже сейчас работаем над привлечением средств, необходимых для строительства и социального обеспечения. Разумеется, вашим производителям придётся потесниться на рынке. Если они вообще там удержатся. Будем честны, на своём текущем уровне развития они едва ли способны выдерживать межгалактические стандарты качества.

Фэй скривила губы в едкой улыбке и молча уставилась на дорогу. Что-то подсказывало, что денно и нощно пекущая о чужом благополучии Иерархия не только не заплатит ни шиллинга из собственного кармана, но и сколотит неплохое состояние в процессе обустройства дивного нового мира для человечества.

— Разумеется, кого-то ждёт разорение и банкротство, — прервала затянувшуюся паузу Алиса. — Но в конечном счёте выиграет потребитель, который получит более качественные товары по самой выгодной цене. Так работает экономика. Ты должна это знать. Вы тоже немало приобретёте, получив доступ к передовым технологиям и возможность соревноваться с сильными конкурентами.

— Куда мы едем? — решила сменить тему Фэй.

— Заскочим пообедать в одно местечко. А потом я покажу тебе, как проводит свой день участник Общей Программы.

— Мне не интересно, — Фэй была решительно настроена отторгать всё, что принадлежит этому насквозь фальшивому миру. — Я хочу вернуться.

— Что ж, очень жаль. Но, боюсь, у тебя нет выбора — мы потратили на твою подготовку и подключение к виртуальной машине слишком много времени, чтобы завершать сеанс спустя полчаса.

Фэй сложила руки на груди и вперила взгляд в собственные коленки, запретив себе участвовать в продолжении разговора. Несколько раз Алиса пыталась украсть её внимание, рассказывая о примечательных местах, мимо которых они проезжали: культурных и развлекательных центрах, правительственных дворцах и ратушах, парках и зонах отдыха, больницах и школах, Домах Памяти (так у них, по-видимому, назывались музеи), Репозиториях (что-то вроде библиотек, справочных бюро и центров обработки и хранения данных, объединённых в одном месте) и просто бесчисленном количестве разнообразных общественных комплексов, охватывающих каждый аспект жизни: Домах Семейного Благополучия, Центрах Развития и Воспитания Детей, Центрах Карьеры и Профессионального Роста, Храмах Спорта и Физического развития, Храмах Самопознания и Духовного Развития, Домах Красоты и Здоровья, Центрах Знания и Исследований, Храмах Природы и Окружающей Среды, Храмах Искусства, Центрах Полезного Досуга, Домах Дискуссий и Обсуждений, Домах Знакомств и Дружбы, Храмах Тишины и Уединения (там, насколько поняла Фэй из лаконичного описания, собиралось общество тех, кто смертельно устал от общества). Но Фэй старательно демонстрировала отсутствие интереса. Это меньшее, что она могла сделать в борьбе с захватчиками. А что бы там ни говорила Алиса, то есть капитан Ловэйн, Турианская Иерархия действовала и рассуждала как самый типичный захватчик. Судя по масштабу их замыслов, они не лукавили и не преувеличивали, говоря о будущем человечества: они действительно собирались превратить людей в свой социальный проект.

И Фэй не сомневалась в том, что они сделают это без угроз и агрессивного принуждения — что на самом деле было даже хуже. Слушая стройную, полную воодушевления речь Алисы, в красках расписывающей жизнь под заботливым попечительством Турианской Иерархии, Фэй невольно чувствовала на себе её разлагающее влияние — потому ли, что привычный глазу человеческий облик обманывал бдительность, или дело было в искренней вовлечённости турианки в проект, а может, по совокупности причин. Какая-то крошечная, предательски прикрывающаяся рационализмом частичка души заражалась верой в прекрасное будущее, куда их поведут за руку более опытные обитатели Космоса, уже заглянувшие в мрачное чрево галактики и познавшие её тайны. Разве это не пойдёт человечеству на пользу? И разве этот процесс можно остановить? А раз нельзя, то какой смысл сопротивляться — лучше принять неизбежное и попытаться извлечь из происходящего максимум выгоды. Алиса не произносила этих слов вслух, но они сквозили в её ровном, спокойном голосе, расслабленной позе и по-хозяйски властном взгляде, которым она оглядывала окрестности.

Они остановились на одной из улиц в центре, рядом с круглой площадью, обсаженной ровно подстриженными декоративными кустами и цветочными клумбами. Посередине широкой, украшенной подсветкой веранды с резными колоннами журчали фонтанчики укрытого тенью навесов пруда с рыбками. Фэй мгновенно влюбилась в это место и, плотно поджав губы, отказалась выходить из машины. Хмыкнув, Алиса ушла делать заказ. А через минуту, неосторожно моргнув, Фэй обнаружила себя сидящей за столиком из искусственного дерева, в окружении ярко-оранжевых бумажных фонарей, соблазнительных ароматов и приятной музыки. Перед ней стоял огромный поднос с закусками, которые отдалённо напоминали обычную земную еду, но лишь по цвету и запаху — она не удержалась и попробовала пару салатов и кое-что из морепродуктов. По вкусу и консистенции безошибочно угадывались синтезированные пищевые волокна. Впрочем, это было в разы аппетитнее того, чем её потчевали на орбите.

Пока Фэй выборочно тыкала вилкой в привозимые роботом-официантом пробники, Алиса объясняла, что человечеству предстоит сделать самый трудный шаг в жизни каждого развитого вида — оторваться от земли и научиться выживать в открытом космосе.

— Пока ваша еда будет расти и пастись на полях, вы останетесь детьми камня. Вы должны освободиться от оков первобытного мышления. Оторвать корни, которые привязывают вас к земле. В космосе под твоими ногами нет твёрдой почвы. Там ты заперт в крошечном стальном корпусе, окружённом пустым пространством. Еда там — как топливо для твоего корабля. Она должна занимать мало места, долго храниться, быть питательной и полезной, легко производиться. Конечно, натуральная растительная и животная пища гораздо вкуснее. Но вам придётся научиться воспринимать натуральную пищу не как еду, а как дорогое удовольствие, которым можно изредка себя побаловать. Поверь мне, вы быстро привыкнете — мы все через это прошли. К тому же это помогает сохранять чистоту и первозданную красоту планеты. Производством натуральной еды занимаются контролируемые правительством фермерские хозяйства, где за сохранностью экологии и качеством продукции тщательно следят, не допуская варварского отношения к окружающей среде.

Фэй была готова плакать от отчаяния — так ей нравилось слушать рассуждения Алисы о том, что её саму всегда беспокоило. Удивительно, но в свете всего услышанного еда на столе тоже будто вступила в сговор и стала лучше проходить в горло. Фэй практически ощущала, как с каждым проглоченным ею кусочком воздух, вода и почва вокруг неё становятся чище. Удивительно, но желудок реагировал на воображаемую еду чувством приятного насыщения. Когда она поделилась своим наблюдением с Алисой, та снисходительно объяснила, что виртуальная система, к которой они подключены, автоматически впрыскивает в организм необходимое количество калорий и гормонов, чтобы запускать необходимые внутренние процессы, а также воздействует на тактильные и болевые рецепторы, обеспечивая полное погружение в виртуальную реальность.

— Мы ещё работаем над вкусовыми качествами синтезированной еды, — желая окончательно добить её, заметила Алиса напоследок, когда они собирались уходить. — Она не будет уступать в качестве хорошим консервам. Мы пробовали заменить вашу еду азарийской, но она оказалась слишком специфичной на человеческий вкус, поэтому нам пришлось начать процесс с нуля. Кстати, сейчас ты сможешь увидеть своими глазами, как это выглядит.

Фэй не выразила никакого энтузиазма по этому поводу. Но и возражать не стала. На возражения у неё не оставалось никаких сил — последние запасы её душевной выдержки уходили на то, чтобы сохранять неприступный вид, не улыбаться, запрещать глазам гореть, не давать волю воображению, не пускать скребущее снаружи любопытство. Алиса рассказывала ей о будущем — её и всего человечества. И Фэй, находящейся в постоянном страхе за это будущее, нравилось находить в нём что-то хорошее.

Вернувшись в машину, они направились в ЦУП — Центр Управления Проектом. Так его называла Алиса. Им оказался гигантский комплекс зданий, куда входили научные и опытные лаборатории, виварии и ботанические сады, исследовательские и конструкторские бюро, центры хранения, обработки и хранения данных — всё это было создано и работало с единственной целью: изучать людей и место их обитания как вида. Оказавшись внутри, Алиса повела её на экскурсию, показывая и объясняя, как люди, привезённые на орбиту и согласившиеся участвовать в Программе, помогают им изучать язык, совершенствовать автоматический переводчик, один из которых находился у Фэй в ухе, узнавать историю, культуру, психологию и физиологию людей, исследовать человеческие технологии и достижения науки.

— Мы не настолько разные, как может показаться. Разумные виды галактики обладают одним мощным инструментом, который помогает преодолеть культурные и психологические барьеры: умение общаться. Видишь — мы можем успешно сотрудничать и взаимно обогащать наши цивилизации, — заметила она, когда они стояли перед широким панорамным окном диспетчерской, наблюдая за кипучей деятельностью сотрудников лабораторий и операторов терминалов, занимающих целый этаж.

Насколько Фэй могла судить со своего места, пока обогащалась только Турианская Иерархия. Впрочем, она знала, что Алиса ответит ей на эту претензию: идёт война, человечество упорствует и само оттягивает наступление того счастливого дня, когда турианцы и люди смогут слиться в экстазе взаимного сотрудничества.

— Участники Программы превосходно зарекомендовали себя. Люди на редкость адаптивный вид с очень гибким мышлением. Вы быстро схватываете новые знания. А узнав что-то новое, начинаете генерировать новые идеи. Это потрясающе. Азари в этом смысле более инертны. Возможно, потому что они слишком долго живут, и в рамках вида, и в рамках отдельной особи. Люди похожи на детей. Им всё интересно, они во всём стремятся разобраться, их любознательность граничит с безрассудством, — взахлёб рассказывала Алиса, кажется, совершенно забыв, что Фэй — одна из них. — Это, с одной стороны, доставляло нам немало неудобств на первых этапах работы. А с другой стороны, ни с одним другим видом у нас не складывалось настолько продуктивного взаимодействия. Думаю, вместе мы создадим много прекрасных вещей. Ты тоже могла бы внести свой вклад, — обернулась она к Фэй. — Все участники Программы станут почётными гражданами Тера-Виралиса. А самые талантливые и инициативные займут управляющие должности в Городском Совете. Что скажешь?

Фэй вспомнила, как нечто похожее ей предложил лейтенант Ортас. Он сказал ей, что перестал бы её уважать, если бы она согласилась. Тогда это имело для неё значение. А сейчас?.. Мысленно она разворошила кучку пепла, оставшуюся от её чувств к лейтенанту. И нашла там что-то изуродованное, едва дышащее — но всё ещё живое. Оно не протянет слишком долго без должного ухода. А ей следовало подумать о брате. Алек её уже ненавидит и презирает — терять нечего. Ему пригодится кто-то, кто будет отстаивать его права на суде, в тюрьме, или что там они готовят для бывших ополченцев. Конечно, если он выживет. А если нет… Тогда ей тем более не о чем будет жалеть.

— Сначала я хочу узнать, что с моим братом, — повернулась она к терпеливо дожидающейся ответа Алисе. — Его должны были привезти на орбиту несколько дней назад. Он… ополченец.

— Да, я знаю. Это есть в твоём личном деле.

— Вы знаете, где он сейчас? Мы попали в плен вместе.

— Нет. То есть, — Алиса смутилась, и Фэй впервые имела удовольствие наблюдать краснеющего турианца — точнее, турианку. — …мне нужно уточнить. Я не следила за его судьбой.

— Если бы вы могли устроить нам встречу… Или хотя бы передать ему от меня кое-что! — быстро поправилась Фэй, когда Алиса произвела протестующий жест. — Я бы… я бы могла согласиться… работать с… на вас.

Алиса мрачно воззрилась на неё.

— Тебе следует знать, что Турианская Иерархия никогда не торгуется.

— Но я не торгуюсь. Алек — моя единственная семья, я не могу принимать такое важное решение, не поставив его в известность. Пожалуйста?.. — заметив на её лице смятение, Фэй осторожно тронула Алису за руку — движение, на которое она никогда бы не решилась, будь перед ней капитан Ловэйн в её истинном обличье. — Это очень важно для меня. У вас ведь тоже есть семья, правда?..

Алиса щёлкнула языком.

— Одно из качеств, которое мне не нравится в людях — вы невероятно настырны! — она с видимым неудовольствием стряхнула с себя её руку. — Не понимаете слова «Нет». Если вас не пускают в дверь — лезете в окно. Не получается через окно — устраиваете подкоп. Невозможные создания! Ладно, я посмотрю, что можно сделать, — выдержав паузу, проворчала она неохотно. — Но не жди слишком многого. В том мире я далеко не всесильна.

Эти слова она произнесла с затаённой горечью в голосе, и Фэй наконец поняла, почему капитан Ловэйн — большая и важная шишка, судя по всему — с таким удовольствием возится с ней целый день вместо того, чтобы передоверить суетящимся вокруг них ассистентам.

— Спасибо, — искренне поблагодарила она турианку. — Я буду признательна вам за любую помощь.

Они ещё немного побродили по коридорам, но заметно приунывшая капитан Ловэйн как будто потеряла запал и стала рассеянной. Посмотрев на часы, она заявила, что у неё скоро состоится рабочее совещание, поэтому на сегодня экскурсия закончена. Они приехали к дому, в котором Фэй проснулась. Дав ей инструкции, капитан Ловэйн сухо попрощалась и отчалила. А Фэй вернулась к спальню, легла на кровать и, закрыв глаза, принялась медленно считать до двадцати. На «двенадцати» её виски пронзила сильная боль, и она отключилась.

Первым, что ворвалось в её голову — отяжелевшую, с ворохом спутанных мыслей и обрывочных воспоминаний, как после трёх бессонных ночей накануне важного экзамена — был гимн Турианской Иерархии.

Простонав, Фэй накрылась подушкой и перевернулась на живот, намереваясь снова уснуть. Но не вышло — оголодавший мозг жадно накинулся на содержимое пухнущей от информации головы. Она уже знала, что будет занята весь день, переваривая увиденное и услышанное в Тера-Виралисе. Почувствовав сильную жажду, Фэй откинула подушку и поднялась с кровати. Мигающая лампочка на раздатчике в двери привлекла её внимание. Проверив слот, Фэй выудила поднос, на котором лежала бутылка мутноватой воды, две лекарственные капсулы, два питательных батончика и буклет с изображением Тера-Виралиса и надписью «Построим город мечты вместе! Спасибо за ваш интерес к Проекту». Буклет явно предназначался для инвесторов, поскольку Фэй не питала никаких иллюзий насчёт того, чьи конкретно мечты турианцы собирались воплотить в новом городе.

Открутив крышку, она припала к горлышку и в один присест опустошила бутылку — внутри оказалась довольно вкусная кисло-сладкая смесь электролитов, как значилось на этикетке. Последним глотком она запила капсулы — в надежде, что это окажется обезболивающим. Какие бы манипуляции с ней ни производили при подключении и отключении от виртуальной машины, это однозначно плохо сказалось на её здоровье. Она чувствовала себя разбитой и опустошённой, а расходящаяся от затылка боль вызывала желание нарушить запрет сержанта и попытаться придушить себя с помощью кроватной вертушки.

Приняв душ и переодевшись — Фэй ощущала остатки какой-то липкой, скользкой смазки по всему своему телу — она вернулась в кровать и проспала до обеда. А проснувшись, поняла, что лекарство подействовало — ей действительно стало лучше, и головная боль бесследно исчезла.

Теперь она могла предаться приятным — самой себе она могла признаться — воспоминаниям о проведённом в Тера-Виралисе времени. И дело было не только в том, что при других обстоятельствах она бы с удовольствием прогулялась по этому городу, осматривая архитектуру и достопримечательности. В её текущем положении она радовалась любой возможности сменить осточертевшую обстановку на что-то новое. Да что уж там говорить — даже два батончика, которые лежали, медленно тая, на её коленях, превратились в важное событие. Нет, не так — в Событие. Она начала с того, что погладила шуршащую обёртку, прощупывая мягкое, продавливающееся под пальцами суфле. Потом приложила её к носу и, раздув ноздри, втянула в себя едва различимый запах чего-то съестного. Возможно, даже сладкого… Фэй уже и забыла, когда в последний раз могла чувствовать посторонние запахи, не связанные с её собственным телом — не считая дня в Тера-Виралисе, где не было ничего настоящего. Здесь же, в реальном мире, всё, что её окружало: кровать, стены, вода, воздух, еда, постельное бельё, одежда, даже гель для душа и мыло — пахло стерильной чистотой и немного отдавало металлом. Она и не подозревала, что это возможно — до головокружения, до слабости в коленках скучать по обычным запахам. Закрыв глаза, Фэй воткнулась носом в обёртку и замерла, пытаясь определить аромат. Он не напоминал ничего, знакомого по прошлой жизни на Земле или Шаньси. Но просто слышать его, разбирать на отдельные ноты, издалека напоминающие какие-то специи и травы, доставляло ни с чем не сравнимое удовольствие. Сглотнув скопившуюся во рту слюну, Фэй отложила батончики на кровать так, чтобы случайно не раздавить их, но и не наталкиваться на них взглядом.

Она не имела права их есть. Это была плата — или аванс, Фэй не понимала истинной подоплёки этого жеста, но чувствовала, что, приняв дар, она подпишется на что-то плохое, преступное. Разумеется, она не воображала, что, едва она затолкает батончики в рот, в её камеру ворвётся отряд вооружённых турианцев, которые заставят её подписать какой-нибудь договор или что-то вроде того. Но мысленно, в другом невидимом измерении или параллельной вселенной, произойдёт именно это. Несколько минут она размышляла о том, на сколько баллов по шкале отступника потянет её желание оставить батончики для того, чтобы иногда нюхать упаковку. Пару недель назад одна мысль об этом заставила бы её рассмеяться. Но сейчас ей было не до смеха. Она уже начала замечать за собой, что не может ступить с кровати без того, чтобы не решить загодя, какую ногу опустить первой. Почему-то каждое движение, каждый жест, каждая мысль здесь, в этой тоскливой пустоте, наполнялись особым смыслом. Точнее, её беспокойный, лишённый пищи мозг пытался этот смысл найти.

После обеда Фэй почитала буклет, посвящённый Тера-Виралису. Но, заметив, что начинает испытывать что-то вроде интереса, убрала его на полку. Она решила дождаться ответа капитана Ловэйн. Если он будет положительным и ей удастся связаться с Алеком или хотя бы узнать, жив он или нет, она ещё раз хорошо обдумает предложение капитана, изучит буклет, быть может, напросится на ещё одну экскурсию и только тогда примет окончательное решение.

Сегодня ей не хотелось рисовать. К тому же она так и не придумала следующий сюжет. Но, живо представив капрала Матиуса, который переступит утром порог и, первым делом проверив стену, не обнаружит там ничего интересного, она вздохнула и поплелась замешивать краску из остатков обеда и завтрака. Сидя в позе лотоса напротив стены, Фэй долго изучала серые панели обшивки, отыскивая подсказки в собственной тоске. А затем набросала портрет отца. Она не собиралась оставлять его — чтобы капрал не начал задавать вопросы, на которые ей не хотелось отвечать. Она просто хотела посмотреть на любимое лицо, черты которого начинали расплываться в памяти.

За этим занятием её и застал неожиданный посетитель. Фэй не ждала капитана Ловэйн так быстро. Но надежда вспыхнула в её душе с новой силой, когда дверь в камеру открылась и на пороге вырисовалась фигура турианки. «Турианца», — разочарованно поправила себя Фэй, заметив спинной воротник и выступающий киль. Впрочем, возможно, капитан была занята и отправила вместо себя посыльного с сообщением. Подскочив с пола, Фэй отряхнулась и, ногой отодвинув за спину миску с «краской», воззрилась на ботинки застывшего у двери незнакомца. Он молчал, не объясняя причины своего прихода, и это начинало выглядеть невежливым. Фэй подняла глаза на его лицо и вздрогнула — что-то кольнуло в груди.

— Привет, — наконец заговорил он, сделав шаг ей навстречу.

Фэй отшатнулась назад — она узнала его ещё до того, как убедилась по знакомому голосу, что перед ней явился призрак прошлой жизни. Лейтенант Ортас, собственной персоной. На нём была красивая военная форма, украшенная деталями парадного обмундирования, которое носили и турианцы, будившие её гимном Иерархии каждое утро. Он выглядел высоким, уверенным в себе, полным сил — и таким чужим. Одним из тех, кто маршировал под окнами её дома, обходя свои новые владения. В бункере, без всех этих великолепных ленточек, эполетов, подвязок, заклёпок и ремней, он выглядел как обычное живое существо, отзывчивое и ранимое.

Он остановился, заметив её испуг.

— Добрый вечер, — прошелестела Фэй одними губами.

В её голове пронёсся вихрь спутанных в клубок мыслей. Зачем он пришёл? Что ему нужно? Он искал её целенаправленно или просто случайно оказался неподалёку? Как ей реагировать? Как держаться? Надо ли ей быть грубой или, напротив, подчёркнуто вежливой? Она столько раз представляла себе эту встречу, но ни разу — здесь и сейчас. Это всегда было какое-то другое место, где она могла легко избежать разговора, просто опустив голову и пройдя мимо или отсидевшись в тёмном углу. Фэй в панике огляделась, безотчётно отыскивая, чем защититься, если он проявит агрессию. В конце концов, они расстались не на самой дружеской ноте. Что, если он ходил по камерам, отыскивая всех, кто держал его в плену, чтобы расквитаться с ними, и теперь пришла её очередь?

— Фэй, не бойся меня, — будто прочитав её мысли, произнёс лейтенант. — Я не причиню тебе вреда.

Впрочем, ему не обязательно было обладать телепатическими способностями, чтобы понять её состояние — она сейчас, должно быть, выглядела так, словно увидела привидение. В какой-то степени это соответствовало действительности.

— Ладно, — смогла выдавить она, на всякий случай отступив назад и едва не споткнувшись о миску.

Что угодно, лишь бы он скорее убрался из её камеры — и её жизни! Такой спокойной, размеренной — и вполне устраивающей её, как с ужасом осознала Фэй, пытаясь успокоить бешено колотящееся в груди сердце.

— Я искал тебя, — он опустил глаза к запястью и пощёлкал по своему модному гаджету, — чтобы…

Отомстить?.. Надругаться?.. Унизить?.. Посмеяться?.. Фэй рвано выдохнула, почувствовав, что ей не хватает воздуха.

— …передать тебе кое-что от брата, — наконец разобравшись с кнопками, закончил он и, в воздухе вспыхнула оранжевая голограмма записанного видео.

— Что? — прошептала Фэй — вслух или про себя, она и сама не поняла, придавленная целым шквалом эмоций. — Что с моим… братом?..

— Я не прикончил его, если ты об этом, — метнув на неё раздражённый взгляд, проворчал лейтенант, и тёмное изображение на голограмме сменилось изображением Алека.

— Привет, малышка! — произнёс он с улыбкой и смущённо потёр нос. — В общем, тут такое дело…

Да, это был он. Алек. Самый настоящий — и живой! Чувствуя, что её глаза наливаются слезами счастья, Фэй улыбнулась и бездумно шагнула вперёд, напрочь позабыв про находящегося в комнате турианца.