Задержавшись утром у девушки, Вэлиан едва не попался на глаза капралу Галлусу, который спешил в диспетчерскую. Успев увидеть его первым и заскочить в туалет, Вэлиан несколько секунд искренне ненавидел самого себя за безответственность. Ему не следовало поддаваться искушению. Ну или, по крайней мере, он мог подняться пораньше, чтобы выделить дополнительное время на любовные утехи.

Впрочем, как только угроза миновала и он благополучно выбрался из сектора, сожаления улетучились. Это было прекрасное начало дня. Лучшее на его памяти. Улыбка не сходила с его лица, даже когда он, вымывшись и переодевшись, зашёл в столовую, где его уже ждала Шантис.

Вэлиан давно не чувствовал себя таким голодным — даже в бункере, где его кормили водой с глюкозой. Набрав полный разнос еды, он направился к турианке.

— Ты где пропадал после ужина? — с любопытством оглядела она заставленный его контейнерами стол, после того как он уселся и врубил мобильную глушилку. — Я тебе звонила.

— Навещал девушку, — бросив на неё быстрый взгляд, признался Вэлиан, решив, что юлить бесполезно.

Выбрав кусок пожирнее, он с аппетитом вгрызся в сочное, слегка подвяленное мясо.

— М-м… Вот оно что, — турианка хитро сощурилась и развела мандибулы в улыбке. — И как успехи? Вознаградили за заботу?

— Я не буду это обсуждать, — заталкивая кусок в горло, с трудом проговорил Вэлиан.

— А где моё любимое: «У нас ничего не было?»

Он метнул на неё сердитый взгляд и молча засыпал в рот печёночное суфле. Но мандибулы начали расходиться в стороны сами собой.

— Мои поздравления, Ортас! — ещё шире осклабилась Шантис. — Судя по твоей довольной роже, тебе наконец выдали сладенькое. То-то, смотрю, аппетит с утра разыгрался.

— Заканчивай. Я приходил к Фэй не за этим, — счёл нужным объяснить Вэлиан.

— Ну разумеется. Это было отчётливо слышно по звону в твоих штанах. Так её, стало быть, зовут Фэй? Забавное имя, — Шантис живо зацепилась за возможность развить чувствительную для него тему. Наверное, ему с самого начала не стоило так остро реагировать на её провокационные подначивания: интуиция подсказывала, что это была единственная причина, по которой Шантис вообще могла заинтересоваться его отношениями с девушкой. — Ну, рассказывай. Как она?

— В порядке. Лучше, чем вчера, — выбирая нейтральные выражения, осторожно отозвался Вэлиан, рассудив, что может вежливо ответить на вежливо заданный вопрос. — Она переживает из-за брата и…

— Да я не про это! — перебила она его, закатив глаза. — В смысле, как она? Ну ты понял, — её тон вкупе с выразительным взглядом не оставили ему никакой надежды не понять. — Я имею в виду, как у тебя с ней…

— Мне пора бежать! — залпом выпив сок, он отжал кнопку для вызова уборщика и поднялся.

— Что, прямо «бежать»? — ехидно промурлыкала Шантис. — Настолько хороша?

— Увидимся на обеде. И не звони без серьёзного повода.

— Ты там поосторожнее. Я знаю пару случаев, когда бедняги умирали от истощения прямо во время коитуса! — с напускной озабоченностью крикнула она ему в спину. Вэлиан, вынужденный пробираться к выходу через весь зал, ускорил шаг, стараясь не попадаться под прицелы любопытных взглядов.

В сытом теле разливалась приятная усталость. Вернувшись в дортуар, Вэлиан завалился спать в рекреационную капсулу и проспал два часа кряду. А проснувшись, бодрый и хорошо отдохнувший, отправился слоняться неприкаянным по крейсеру. Отыскав Кина, он купил у него бутылку самого дорого хороса, не пожалев половины недельного заработка.

Майора Корвина он искал долго. Вэлиан понятия не имел, где бедолага коротает часы до вечера, чтобы вернуться за барную стойку. В конце концов, проведя настоящую разведывательную операцию и задействовав агентов, он отыскал путь к какому-то пыльному складу, где тот, вымазанный маслом и пропахший бензолом, колупался во внутренностях подлежавших ремонту двигателей от бронетранспортёров. Он не оглянулся на вошедшего Вэлиана и оторвался от работы, только когда тот выставил бутылку перед ним на верстак. Покосившись на него, майор молча стянул перчатки, вытер руки чистой тряпкой и поднял бутылку, рассматривая этикетку.

— Не знал, что капитаны нынче так хорошо зарабатывают, — хмыкнул он.

— Я хотел сказать спасибо. — Вэлиан не стал сообщать, что купил хорос на жалованье лейтенанта, потому что получил капитанское звание только пару дней назад.

— Сработало, стало быть? — в тоне майора проскользнуло удивление.

— Сработало, — просиял Вэлиан. — Правда, это оказался не цветок.

— Да, я в курсе, — кивнул майор Корвин, доставая из-под стола два стакана. — Не хотел говорить тебе, чтобы не расстраивать. Ты везунчик. За это надо выпить.

Он откупорил бутылку и плеснул хороск в стаканы.

Вэлиан не стал возражать, хотя распивать алкоголь посреди рабочего дня было для него в новинку. С другой стороны, а чем ещё заниматься? Он в отпуске по восстановлению здоровья, так что формально не нарушает правил служебной дисциплины.

— Твоё здоровье, — поднял стакан майор и залпом влил в себя хороск. Кощунственный поступок по отношению к созданному для респектабельного смакования напитку. Но сейчас ему, по-видимому, хотелось просто надраться. Вэлиан поддержал его, вмахнув в себя стакан. И, крепко зажмурившись, выдохнул огнём из опалённой глотки.

Майор усмехнулся. И налил по второй.

— Так… ты теперь здесь работаешь? — вежливо осведомился Вэлиан, оглядев заваленные сломанным оборудованием и разбитыми дронами углы.

— Угу, — промычал майор. — Так… от скуки. Чтобы руки чем-то занять.

Вэлиан подумал, что ему тоже не мешало бы найти себе какое-нибудь полезное занятие. Но вечером его ждала Фэй. А днём голова была забита одним: ожиданием вечера. Это делало его рассеянным и, как он сам начал подозревать, интеллектуально неполноценным. По всем признакам он стремительно превращался в одного из тех влюблённых идиотов, которые его всегда так раздражали. И был в полном восторге от этого.

— Слышал твою речь на Церемонии Прощания, — помолчав, нарушил установившуюся тишину майор Корвин. — Отважный поступок. Отважный и бессмысленный. Полагаю, начальство теперь не слишком тебя жалует?

— В некотором роде, — Вэлиан взял стакан и на сей раз осторожно пригубил ядрёный напиток.

— Твоя речь не пришлась по вкусу многим. Особенно в свете недавних событий. Не знаю, как было там, внизу. Но здесь не принято считать людей заслуживающими сочувствия. Одна из причин, почему мы с тобой сейчас пьём здесь.

— Вы следили за теми беженцами, которых увезли с Шаньси? — озвучил свою догадку Вэлиан.

— Да. Ловэйн приволокла сюда целую стаю перепуганных девчонок и заставила нас с ними нянчиться. Я знаю, они нарочно выбирали самых покладистых. Но ты бы их видел: сущие птенцы. Не владеют оружием, не умеют за себя постоять, субординация и дисциплина для них — пустой звук. Такое поведение немыслимо для того, кто развивался в агрессивном обществе. То, что здесь происходит — это не война, это… не знаю, что. Что-то совсем другое. И мне не нравится участвовать в этом.

— Я добился от Каликса разговора с примархом и Советом Генералов через пять дней. Если вы сможете организовать сбор подписей под петицией о прекращении войны, это могло бы помочь, — решился попросить Вэлиан.

— Мы отправили уже не одну петицию на имя генерала Каликса, — усмехнулся майор, заглотнув второй стакан. — Но добились только того, что нас отстранили от обязанностей и завели служебную проверку. Я перешлю тебе копии рапортов. Но предупреждаю сразу: это не поможет. А вот проблем совершенно точно прибавит. Ещё по одной?

— Нет, благодарю, — допив залпом остатки, Вэлиан кивнул ему, прощаясь: — Спасибо за компанию. И за помощь.

— Удачи, капитан, — майор убрал бутылку под стол, надел перчатки снова взялся за инструменты.

До обеда Вэлиан провёл в тренажёрном зале. Но из-за вялости в мышцах — и благодушного настроения, притупившего реакцию — не получил от процесса никакого удовольствия. Пообедав с Шантис, он наведался к Кину за планшетом и справился, нет ли у того чего-нибудь из человеческой еды. Кин обещал поискать. Время до ужина Вэлиан провёл на ящиках в заброшенном складе за просмотром фильмов. Потом спешно закинул в себя пару кусков мяса, сходил переодеться и помчался к изоляторам.

Его там уже ждали.

— Капитан Менвиус? — окликнул его незнакомый голос, когда Вэлиан приблизился к изолятору Фэй. И он бы не обернулся, успев позабыть о том, что пользуется этим именем для доступа к изоляторам, если бы в коридоре в это время находился кто-то помимо него.

Обернувшись, Вэлиан увидел перед собой турианца в капральской форме.

— Капрал Матиус, — представился тот, предварительно окинув его оценивающим взглядом.

— Я могу вам чем-то помочь? — сухо поинтересовался Вэлиан.

— Не особенно, — в тон ему отозвался капрал Матиус. — Хотел узнать, кто по вечерам отключает камеры в изоляторе №312. Полагаю, у вас есть причина здесь находиться.

Вэлиан сощурил глаза, пытаясь по позе и лицу своего собеседника понять его намерения.

— Есть, — осторожно ответил он, решив на всякий случай придерживаться нейтральной тактики. — Но она вас не касается.

— Мне не нужно знать, зачем вы здесь. Это не моя забота. Моя забота — отправить капитану Ловэйн результаты медицинского освидетельствования RZ-2-16. Предполагаю, что после этого вы здесь больше не появитесь.

Выругавшись про себя, Вэлиан стиснул зубы с досады. Рано или поздно это должно было случиться. Так или иначе. Но внутренний голос настойчиво зудел, что он сам виноват. Когда твои мыслительный центр смещается в область паха, перестаёшь адекватно оценивать действительность, в которой тебя окружают, оказывается, не такие идиоты, как ты сам.

— И?.. — он вскинул надбровные пластины и уставился на капрала с мрачной обречённостью.

— И вам лучше помнить об этом, когда вы заходите в эту дверь, — мотнул тот головой в направлении изолятора Фэй. — Если девушка пожалуется на вас или каким-то другим способом выразит неудовольствие от вашей… компании, — сделав выразительную паузу, продолжил он, — я немедленно отправлю рапорт на ваше имя. Это понятно?

Вэлиан хотел бы сейчас врезать ему промеж глаз за дерзость. Но это желание было вызвано тем же обстоятельством, по которым он никак не мог врезать капралу: теперь от этого самоуверенного типа зависела дальнейшая судьба Вэлиана — и их совместная с Фэй судьба.

— Более чем, — прижав мандибулы книзу, сдержанно ответил он.

— Отлично. Приятного вечера, — любезно попрощавшись, капрал развернулся и направился к выходу из секции.

А Вэлиан, протяжно выдохнув, повернулся к двери. Он был чрезвычайно недоволен собой и переступал порог с гнетущим чувством. Но вид обрадованно кинувшейся ему на шею девушки моментально вернул утраченное расположение духа. Вэлиану не хотелось делиться с ней подробностями того, как он облажался. Впрочем, она уже и так обо всём знала. И даже не рассердилась на него, глупышка.

Когда они потом сидели на кровати с планшетом и Вэлиан обнимал её, слушая, как она хрустит сочным фруктом, причмокивая от удовольствия, он вспоминал слова майора Корвина и понимал: да, он действительно везунчик.

Фэй не была глупышкой. Она безмятежно улыбалась ему — сейчас. И если бы, прежде чем войти, Вэлиан не проверил экран обзорного монитора, ему и в голову бы не пришло заподозрить, что за секунду до его прихода она сидела хмурая, глядя немигающим взглядом в пол и думая о чём-то, что, судя по лицу, примерно совпадало с его собственными соображениями. Её лицо просветлело, когда пиликнул сигнал открытия замка, и озарилось улыбкой, когда он появился на пороге. Тот факт, что его приход вернул ей хорошее настроение, не мог не радовать. Однако же не могло и не расстраивать, что в его отсутствие её по-прежнему одолевали тревожные мысли. Он не хотел затрагивать эту тему, потому что тогда пришлось бы признаться, что снаружи есть монитор. К тому же причин для огорчений у неё была масса и помимо капрала Матиуса: будущее её родного мира, её собственная судьба и судьба брата. Да и нахождение в плену едва ли способствовало воодушевлению. И хуже всего, что ничего не мог с этим поделать.

Утром он проснулся пораньше, чтобы не совершить вчерашней ошибки. И, разбудив девушку, уговорами, а отчасти силой, затащил в душ. Она до сих пор стеснялась своей наготы — несмотря на то, что на её теле в буквальном смысле не осталось мест, где не побывал бы его язык или пальцы. И даже комплименты от него принимала так, будто те были крадеными. Она прочитала ему короткую нотацию о том, что там, где её воспитывали, пристало находиться одетым в обществе других людей. А потому она смеет надеяться, что возникновение между ними интимной близости не воспрепятствует соблюдению правил хорошего тона. А затем добавила, что не привыкла расхаживать в чём мать родила, в конце концов они же не в райском саду находятся. Вэлиан понятия не имел, что значит «райский сад» и почему людям требовалось высаживать специальные кущи, чтобы раздеваться и ходить по ним голышом. Но решил, что бардаку в её голове определённо пойдёт на пользу регулярные занятия любовью в душе. Фэй осудила его манеры, но выглядела при этом довольной.

Для двоих душ оказался тесноват. Что делало его удобным для занятий любовью, но неудобным для того, чтобы вместе мыться. Поэтому пришлось ограничиться первым. Обтекаемое струями воды, её тело, влажное, упругое и мокрое, выглядело вдвойне соблазнительнее. Её волосы, намокнув и разделившись на пряди, облепили затылок, и сходство с азари стало почти полным. В этот раз он предпочёл эстетическое удовольствие плотскому. Пока она вжималась в стенку кабинки, скользя пальцами по стенке, он разглядывал прелестные ямочки над её ягодицами, выгнутую в пояснице спину с обворожительной ложбинкой вдоль позвоночника и изящно сведённые вместе лопатки. Наблюдал, как проникает в её тело, вдавливаясь пахом в мягкие ягодицы, и их тела соединяются. А потом кончил ей на спину и усладил свою мужскую гордость зрелищем того, как его семя стекает вместе с водой по выпяченной попке, исполосованной царапинами от когтей.

Фэй разрешила ему остаться, чтобы потереть ей спинку — предусмотренной для мытья губкой она пользовалась с тем, чтобы скрести ею пятки. «Слишком жёсткая», — заявила она, и Вэлиан, размазывая по ней гель, объяснил, что все бытовые принадлежности для пленников шли из запасов, предназначенных для азари. А у тех кожа была в разы плотнее.

— М-м… как интересно, — отозвалась она тоном, от которого у него нервно задёргались мандибулы. — Ты щупал азари?

— Приходилось, — усмехнувшись, ответил он и стал водить ладонями чуть быстрее.

— Значит, ты встречался с азари?.

— Не то чтобы…

— Просто спал с ними?

— Угу.

— А почему не встречался?

— Они были… ну знаешь… не из тех, с кем принято встречаться. Готово! — со вздохом облегчения сообщил он, наспех растерев ладонями её спину. — Мне пора собираться.

— Нет, ещё здесь, — она повернулась и подставила ему грудь.

— Тут ты и сама справишься, — прикусив её за нос, он собирался было улизнуть, но Фэй вцепилась пальцами в края его воротника, заставив вернуться.

— Мне нравится, как ты это делаешь, — проворковала она, гипнотизируя взглядом, от которого у него отнималась способность выражать отказ в словесной форме.

— Ладно, — он выдавил на ладонь гель и с сосредоточенным видом принялся растирать его по её груди.

— Так что те азари? — невинно продолжила Фэй. — Почему с ними не принято было встречаться?

Вэлиан смущённо кашлянул.

— Они работали в борделях.

— Ты ходил в бордели? — она деланно удивилась, округлив глаза. — Но как же: «у нас нет публичных домов»?!

— У нас нет, — со вздохом признался он. — А у азари есть.

— Отлично устроились, — съязвила она, наслаждаясь собой.

— Я был молод и любопытен! — он включил воду на полную мощность и, смыв с рук гель, выскочил из кабинки, спасаясь от её ехидного взгляда.

На завтраке у них с Шантис случилась размолвка. Узнав, что он снова провёл ночь в изоляторе, она устроила ему выволочку — в общем-то, заслуженную. Но Вэлиан заупрямился, не желая отказываться от походов к девушке. Он чувствовал себя как в западне, из которой нет выхода. Продолжать навещать Фэй было безусловно рискованно. Но как он мог не прийти, если она ждала?.. Как он должен объяснить ей это? Спасибо за чудесное время, проведённое вместе, но теперь во имя спасения твоего мира мне придётся исчезнуть из твоей жизни на неопределённый срок? Это не то, что женщине нравится слышать после того, как ты навязал ей своё общество, а потом два дня подряд сношал во всех позах. Если она плюнет ему в лицо, у него не будет морального права даже утереться.

На обед он пришёл поздно, когда Шантис в столовой не было. А на ужин и вовсе не явился, догадываясь, что неугомонная турианка, разгадав его уловку, будет дожидаться в засаде. Совершив набег на запасы Кина, Вэлиан добыл для девушки пару лакомств, набрал себе кофе и закусок из автомата и помчался в изолятор.

С гордостью предъявив ей пачку печенья с умопомрачительным запахом, он был уверен, что поразит её до глубины души. Но Фэй расхохоталась ему в лицо и сказала, что ей бы очень понравилось это печенье — если бы она была кошкой. Впрочем, вторую упаковку с хрустящими пластинками — «чипсами» — она приняла благосклонно.

Они поужинали вместе — совсем как на настоящем свидании. Если бы это происходило не в стенках крохотной камеры для содержания арестантов. Он старался не думать об этом — она, по-видимому, тоже.

Ей очень понравилось наблюдать за тем, как он пьёт — вливая напиток по скрученному в трубочку языку через специальную выдвижную лопаточку на стаканчике. И не очень понравилось, как он ест — закидывая мясные шарики в рот и проглатывая их целиком. Она заявила, что пищу необходимо тщательно пережёвывать, иначе она плохо усвоится. После чего он прочитал ей лекцию о тонкостях пищеварительной системы турианцев. Узнав, что к мясным шарикам примешаны мелкие камушки, она рассмеялась, решив, что он шутит. А когда увидела их собственными глазами, изумлённо округлила глаза и ещё долго косилась на него с застывшим на лице брезгливо-сочувствующим выражением. Вэлиана это развеселило. Он принялся нарочно хрустеть камнями, отчего её забавно передёргивало. Фэй выдохнула с облегчением, когда он доел. И только тогда уселась рядом с соком и чипсами в руках.

Вэлиан развлекал её, показывая фотографии со своего омни-тула: Цитадели, колоний Иерархии, Иллиума, представителей других видов, экзотической флоры и фауны. Она приходила в восторг ровным счётом от всего. А он, в свою очередь, приходил в восторг от её восторгов. Ему было невообразимо приятно отвечать на её вопросы и рассказывать, как всё устроено в его мире, видеть, с каким восхищением она на него смотрит и как жадно ловит каждое слово. Они собирались смотреть фильм, когда видеозвонок от Шантис нарушил их планы.

Ссадив Фэй с колен, Вэлиан отодвинулся и дал ей знак молчать.

— Ты где? Всё в порядке? — с подозрением вглядываясь в него, поинтересовалась турианка.

— Да, я тут… слегка занят. Увидимся завтра на завтраке, — быстро попрощался он, но Шантис с категоричным видом выставила палец:

— Ортас, не смей больше бегать меня! Чтобы был на завтраке, или я приволоку тебя туда за шкирку, понял?! Я хочу лично увидеть, что у тебя всё в порядке.

Она отключилась, не дав ему ответить, и отклонила повторный вызов.

— Извини, — виновато произнёс он и привлёк к себе Фэй, которая всё это время усиленно делала вид, что занята разглядыванием стенки. — Она немного нервная.

— Ничего. Это была твоя начальница?

— Шантис? Нет, — он издал неловкий смешок. — Просто подруга.

— Она переживает за тебя, — заметила Фэй, пытливо всматриваясь в его лицо. — Почему у тебя не должно быть всё в порядке здесь, на корабле? У тебя проблемы?

— Нет, никаких проблем, милая! — слава духам, пока это было почти правдой. — Шантис просто… чересчур дотошная.

Она собиралась сказать что-то ещё, но Вэлиан опрокинул её на спину и, чтобы не слышать возражений, расцепил языком её губы. На Фэй это подействовало лучше любых слов — она тут же расслабилась и закинула руки ему за шею. Неприятная тема на время отошла на задний план.

Время пролетело незаметно до середины ночи. Они занимались любовью, валяли дурака, играли в игры на её планшете и его омни-туле. Он учил её играть в Тапулу, а она его — в простенькую игру с чёрно-белыми круглыми фишками. Потом снова сели смотреть фотографии. Он рассказывал ей про Цитадель, а Фэй забрасывала его каверзными вопросами, на которые у него не было ответов: как она появилась, кто там раньше жил, кто такие Хранители, почему станция оказалась заброшенной. «Это выглядит странно, — резюмировала она в итоге. — Если такая штука оказалась вдруг заброшенной, должно было случиться что-то очень ужасное. Вроде войны галактического масштаба или экологической катастрофы». А затем добавила, что всё равно хотела бы там побывать, и Вэлиан в ту же секунду решил, что непременно привезёт её туда, чего бы это ни стоило.

Они так и не легли спать — оба намеренно выспались накануне днём, чтобы провести вместе больше времени ночью. Последний часы перед его уходом они валялись в кровати, наслаждаясь близостью друг друга, и пытались бодриться. У него выходило скверно, у неё ещё хуже: ей предстояло провести весь день в одиночестве.

— Дело не в этом, — объяснила Фэй, когда он попытался утешить её тем, что десять часов это не десять дней, можно и подождать. — Я не боюсь одиночества. Я боюсь, что не увижу тебя снова после того, как ты выйдешь за дверь.

— Я даю слово, что буду здесь ровно через десять часов, — торжественно заявил он и испортил всё тем, что добавил: — если ничего не случится.

— Об этом я и говорю, — вздохнув, проговорила она тихо, и его настроение рухнуло в бездонную пропасть вслед за её.

— Я уверен, что ничего не случится, — его голосу явно не хватило уверенности, чтобы это прозвучало достаточно убедительно, потому что она только слабо улыбнулась и погладила его по щеке, отдавая дань стараниям.

Они помолчали, снова погрузившись в собственные думы, а потом Фэй неожиданно спросила:

— Когда вы начнёте бомбить наши планеты?

Его передёрнуло от безразлично-будничного тона, с которым она произнесла эти жуткие слова.

— Точно неизвестно, — хмуро ответил он. — Где-то через пару недель.

— Если узнаешь точно — не говори мне, ладно? Даже если я буду спрашивать. Скажи, когда всё закончится.

— Ладно, — он приподнялся на локте и, взяв её за подбородок, повернул к себе лицом. Она выглядела отрешённо-спокойной, и это пугало больше, чем истерика и слёзы.

— Я не буду в этом участвовать.

— Знаю, — она снова погладила его по мандибуле. — Я ни в чём тебя не виню. Ты не можешь это остановить.

— Возможно. Но я всё равно попытаюсь, — осторожно возразил он, не желая углубляться в подробности, чтобы не давать ей напрасной надежды. — Если это можно как-то остановить, я остановлю, обещаю.

— Я не приму этого обещания, — серьёзно ответила она, нахмурившись. — Солдаты не останавливают войны. Ты можешь попасть в беду — и попадёшь, если полезешь во всё это. Пообещай мне, что не станешь.

— Я буду осторожен.

— Это то, что говорил мне Алек: «Я буду осторожен», — сердито отчеканила она, и Вэлиана неприятно кольнуло сравнение с этим остолопом, — перед тем, как бросить меня одну и уйти туда, где убивают! Тем, кто вас любит, не нужна ваша осторожность. Им нужно, чтобы вы были рядом, а не изображали из себя вершителей судеб. Ты можешь сделать это для меня? Просто быть рядом столько, сколько сможешь?

— Да.

— Тогда забери то дурацкое обещание.

— Забираю, — его только что отчитали, как мягкошкурого мальчишку, но почему-то мандибулы сами расползались в улыбке. Он наклонился и примирительно лизнул её в губы. — Я даю слово, что буду рядом столько, сколько смогу. И сделаю всё, чтобы найти тебя, куда бы тебя от меня ни спрятали. Такое обещание тебе нравится?

— Такое нравится, — она заулыбалась и начала ластиться к нему, из-за чего едва не обернувшееся ссорой прощание плавно перетекло в спонтанный секс, оставивший в памяти восхитительное послевкусие.

Вэлиан выполз из изолятора на подкашивающихся ногах, в помятой форме и с чувством, что побывал в центрифуге, где его выжали досуха. В прекрасном настроении — и ещё более влюблённым, чем когда туда заходил.

Наверное, ему следовало ужасаться той скорости, с которой он привязывался к ней. И привыкал к тому, как легко и отважно она отдаётся ему душой и телом, ничего не утаивая, как будто знает его не пару недель, а лет двадцать, не меньше. Люди многое делали неправильно, и любили в том числе совершенно неправильно. В его мире любовь приходилось заслуживать, месяцами и годами, проверяя друг друга, притираясь друг к другу, выстраивая прочный фундамент из доверия и преданности. Это отдавало сухим расчётом, зато служило отличной профилактикой от сердечных болей. Но люди, должно быть, презирали любые опасности, касалось ли дело исследования космоса, военных конфликтов с неизвестными расами или даже любовных перипетий. Стремясь к близости с ней, он совсем не ожидал, что она всучит ему всю себя целиком, перевязанной ленточкой, не требуя от него сделать то же самое.

Это была идеальная ловушка. Он совершенно не желал отказываться от такого подарка. А это означало, что ему придётся сделать ответный жест. Все эти дни он пребывал в растерянном оцепенении от свалившейся на него ответственности за её жизнь, чувства и душевное спокойствие. Расскажи ему кто-нибудь о таком, он посчитал бы это безумием. Это и было безумием. Но участие в нём походило на разгульное празднество, затянувшееся допоздна, когда начинало казаться, что ночь будет длиться вечно и отвязное веселье не перейдёт в предутреннюю мигрень. Её искренняя беззаветность пьянила как самый крепкий хороск. И внутренний голос, без конца напоминающий об осторожности, как тот нудный приятель из компании, что вечно мешает всеобщему веселью, внезапно сдавался и молча присоединялся к куражу, стоило лишь пересечь порог изолятора. Уходя от неё утром, Вэлиан вдруг явственно осознал, что не может с точностью определить, кто кого вытягивает из трясины уныния — он Фэй или она его. Скорее всего, они вытягивали друг друга, получая в процессе массу удовольствия. И не то чтобы для этого приходилось как-то стараться — достаточно было просто находиться рядом, касаться, разговаривать, заниматься любовью, молчать вдвоём, ни о чём не думая, или играть в какую-нибудь бестолковую игру.

Единственное, что стояло непреодолимым барьером между ними — это будущее их отношений, которое они, не сговариваясь, старались не обсуждать. Вэлиан понимал, что ей нужно услышать от него хоть что-то определённое, потому что других подтверждений серьёзности своих намерений он дать ей не мог. Они не жили вместе, не имели общих друзей, не строили планов, не выходили наружу. У него не было возможности элементарно ухаживать за ней, проявляя свои чувства поступками. И всё же у него не получалось произнести необходимых слов, они застревали на языке, и он так и сидел с открытым ртом, пока не начинало сохнуть нёбо. Поэтому не мог, не имел права злиться на неё, когда Фэй начинала вести себя так, словно их расставание — вопрос решённый. Он знал, что дело вовсе не в доверии, а в том скорее, что она не чувствует себя частью их общей жизни.

«Так что там с твоей подругой Шантис?» — с невинным видом поинтересовалась она утром, когда он лежал, ещё не отдышавшись после изнуряюще долгого секса, расслабленный и не ожидающий нападения. Ему следовало стребовать с Шантис внушительную компенсацию за вторжение в уютный мир изолятора.

— Она не совсем подруга, — усмехнувшись, ответил он. — Мы с ней друзья другого типа.

— Какого — другого?

— Стратегического.

Она внимательно посмотрела на него, а потом вдруг лукаво улыбнулась:

— По-моему, ты ей нравишься совсем не стратегически. Иначе зачем бы она так переживала за тебя?

Вэлиан замялся. Возразить означало бы поднять гораздо менее приятную тему, поскольку тогда пришлось бы признаваться, что у Шантис были все основания за него переживать. Так и не найдя, что ответить, он издал растерянный смешок, осознав своё дурацкое положение. Фэй истолковала его реакцию по-своему:

— Почему ты считаешь, что не можешь ей нравиться? Ты ведь симпатичный! Ты ведь симпатичный?.. — неуверенно уточнила она, и Вэлиан рассмеялся. — Что? Вы все на вид одинаковые.

— У нас другие стандарты красоты, — объяснил он. — Мужчина привлекателен, когда он умный, сильный, ответственный, смелый, но рассудительный, и при этом умеет добиваться своих целей.

— Звучит очень сексуально, — с самым серьёзным видом призналась Фэй. — Ваши привлекательные мужчины определённо понравились бы нашим женщинам. И некоторым мужчинам. А какие женщины у вас считаются привлекательными?

— С гибким телом, изящной походкой и… — отыскав под одеялом её бедро, он с наслаждением помял в пальцах упругую ягодицу, — …круглой попкой.

— Ваши мужчины не слишком разборчивы, — заметила она.

— Если наши мужчины будут разборчивыми, мы перестанем размножаться.

— О, так вот о чём вы думаете, когда щупаете круглые попки — о проблемах демографии?

Вэлиан снова рассмеялся. Вообще говоря, это была его обязанность — развлекать её любыми доступными способами. Но почему-то чаще происходило наоборот: она забавляла его и уводила от неприятных мыслей. Иногда целенаправленно, а иногда неосознанно. Фэй так сильно отличалась от всех, кого он когда-либо знал, что ей зачастую удавалось смущать его, огорошивать и веселить, просто озвучивая свои соображения. Поспешность в суждениях и наивная категоричность юности в ней загадочным образом сочетались с пытливым умом, проницательностью и глубокомыслием. Смешиваясь, это образовывало потрясающий своей многогранностью и сложностью характер, который он изучал с не меньшим интересом, чем самые прелестные уголки её тела. К разговору о Шантис они в то утро больше не возвращались.

Они вернулись к нему вечером, когда Вэлиан пришёл в изолятор и сообщил прекрасную новость:

— У Шантис появился парень!

— О, здорово! — Фэй растерянно заморгала, силясь изобразить на лице радость за незнакомую ей турианку. — Я очень рада…

— По невероятному стечению обстоятельств этот парень, — он подхватил её на руки и уселся вместе с ней на кровать, — оператор видеонаблюдения. Так что теперь ты можешь пользоваться планшетом и есть всё, что хочешь. А ещё я останусь на целый день.

— Правда? Как замечательно! — на сей раз её лицо вспыхнуло искренней радостью, и она повисла на его шее, заключая в объятия.

Он не сказал ей о второй новости, не такой приятной. И она тоже касалась его «стратегической подруги».

Перед завтраком Вэлиан зашёл к Шантис, чтобы отдать жёлтый жетон. Он знал, что той придётся по вкусу атмосфера подпольного клуба, и выпросил дополнительный пропуск у Кина. А на входе в её кабинет едва не столкнулся носом к носу с капралом Галлусом. Тот вылетел из дверей растрёпанный, подранный, и, на ходу возясь с застёжкой на штанах, не сразу приметил Вэлиана. Они оба резко затормозили и ошеломлённо уставились друг на друга. Капрал Галлус пришёл в себя первым. Выдрав из зубов буклет о петиции по перемирию, которые взялась распространять Шантис, он скомкал его, сунул в карман и пулей метнулся к лифту. Отойдя от шока, Вэлиан посмотрел на экран омни-тула: судя по его часам, капрал Галлус уже опоздал на смену на десять минут. А учитывая, что теперь ему придётся переодеваться и принимать душ, чтобы не ставить всю операторскую в известность о том, чем он занимался на сеансе с психотерапевтом — и на все пятнадцать. Предчувствуя, что в кабинете его будет ждать пикантное зрелище, Вэлиан побродил по этажу пять минут, прежде чем решиться на попытку номер два.

Шантис сидела, развалившись в кресле и сложив ноги на стол, — довольная и умиротворённая. Или, скорее, удовлетворённая. Видеть вечно дёрганую и суетливую турианку такой расслабленной Вэлиану ещё не доводилось.

— Эй, Ортас! — приветливо помахала она, завидев его на пороге. — Угадай, что сейчас случилось?

— Я бы… — он осёкся, наткнувшись взглядом на аквариум, где на стеклянной стенке красовалось криво выцарапанное «СУЧК», — предпочёл не гадать.

— О, полюбуйся, чем этот поганец Галлус на сеансах занимается, — заметив его взгляд, развела мандибулы в блаженной улыбке Шантис. — Убила бы гада.

— М-м, — неопределённо промычал Вэлиан и хотел было упасть на диван. Но, заметив разодранную когтями обшивку, рассудил, что ему вполне подойдёт и кресло. Устроившись напротив Шантис, он поймал выразительный взгляд в сторону своего омни-тула и добавил: — На заглушке.

— Галлус сказал, что не будет с тобой разговаривать. Но просил передать, что ты можешь отдать своей девчонке планшет, он не будет докладывать, — она раскинула руки по сторонам. — Я же говорила, что сломаю его.

Вэлиан усмехнулся. На языке так и вертелась череда язвительных комментариев, но озвучивать их он поостерёгся. Методы «ломания» Шантис его совершенно не касались. Да и в конкретно этом случае терапия явно пошла на пользу обоим.

— Ты молодец, — похвалил он её, уже зная, как та это любит. — Спасибо за помощь.

— Не благодари, это и в моих интересах, — отмахнулась Шантис. — Теперь твоей подопечной будет чем отвлечься, так что тебе больше не нужно таскаться в изолятор.

Такого поворота Вэлиан не ожидал. Он замер в смятении, и Шантис насторожилась:

— Что? Разве не таким был план?

— Таким, но… сейчас, знаешь, не самый удачный момент, чтобы…

— Это опасно — нас могут поймать, и тогда весь план полетит прямиком в Бездну. Ты и сам это знаешь!

— Да, я знаю, но… Я очень осторожен. Включаю заглушку и слежу, чтобы не было слежки. Всё под контролем.

— Ортас, не парь мне мозги! — резко опустив ноги, Шантис выпрямилась, и её тон стал жёстким. — Я на твоё «всё под контролем» ещё внизу насмотрелась. Я молчала только из уверенности, что ты наиграешься через пару дней со своей милой зверушкой и начнёшь наконец-таки вести себя благоразумно!

— Следи за словами! — зло процедил Вэлиан. — Я встречаюсь с этой женщиной.

— Что? — фыркнула та. — Не смеши меня! Сколько ты её знаешь — две недели?

— Спасибо за помощь. Но с остальным я сам как-нибудь разберусь, — он поднялся, намереваясь уйти.

Шантис взвилась с кресла.

— Ну уж нет! — преградив ему дорогу, она ткнула ему пальцем в грудь так, что Вэлиан качнулся назад. — Это и меня касается, забыл? Мы с тобой заодно, и теперь это не только твоё дело. Это наше общее дело! Погоришь ты — погорю и я. Так что изволь слушать, что тебе говорят!

Она была права. Эта мысль буквально раздирала его на части. Продолжая ходить в изолятор к Фэй, он рисковал не только сам, но подставлял и Шантис, и сержанта Гиза, а теперь и капрала Галлуса. Конечно, он делал всё возможное, чтобы обезопасить себя, однако сбрасывать со счетов непредвиденные обстоятельства не стоило. Но не мог же он просто взять и оставить Фэй одну — на несколько дней. Он же чувствовал, как ей тяжело и страшно. И понимал, что только его присутствие помогает ей отвлечься, что только ради него она бодрится и не позволяет себе сломаться. Всё его существо противилось мысли вести себя благоразумно, потому что «благоразумно» в данном случае совсем не означало «правильно».

— Четыре дня будь паинькой — это всё, что от тебя требуется. А потом можешь вытворять, что тебе угодно. Хоть танцевать голышом у Каликса на столе! — видя, что он терзается сомнениями, уже спокойнее продолжила Шантис и протянула руку. — Дай мне пропуск.

— Нет. Слушай, я обещаю, что…

— Дай. Мне. Пропуск!

— Одни сутки, — примирительно произнёс он. — Я же не могу просто исчезнуть, не объяснив ей ничего? Завтра вечером я принесу тебе пропуск.

Шантис сузила глаза и, качнув мандибулами, согласно кивнула:

— Ладно, договорились. И давай только без всяких штучек!

Вздохнув, Вэлиан вышел из кабинета, так и не отдав ей жетон — на этот день общения с Шантис ему оказалось предостаточно. А после обеда ему позвонил капрал Галлус. Услышав его голос, Вэлиан обмер, первым делом решив, что с Фэй случилось что-то страшное. За те секунды паники, что Галлус мялся, пытаясь выдавить из себя необходимые слова, он перебрал тысячу возможных вариантов развития событий, кроме единственно верного: он был, наверное, последним в этом мире, кому Галлус стал бы звонить в таких случаях.

— Надо поговорить, — выдавил из себя капрал после скупого приветствия. — Можешь подойти?

У Вэлиана как раз начиналось вводное собрание — его приписали к новому взводу под командование майора Рино, где тот, горя энтузиазмом, собирался зачитывать воодушевляющие бенефиции всему взводу два часа кряду. Хотя формально Вэлиан всё ещё числился в отпуске и мог пропустить это увлекательное мероприятие, он планировал прийти — просто чтобы разведать обстановку.

— Сейчас буду, — не раздумывая, ответил он, решив, что с учётом новых обстоятельств может и опоздать.

Капрал Галлус встретил его убийственно холодно. И говорить, судя по виду, собирался о чём-то неприятном.

— Я заметил, что ты частенько трёшься рядом с капралом Горка, — выйдя вместе с Вэлианом в коридор, произнёс он и зловеще сузил глаза. — Мне это не нравится.

Вэлиан многозначительно хмыкнул. Ещё бы ему это нравилось. Шантис была умной, зубастой и эффектной турианкой, которая прекрасно знала себе цену. Всерьёз рассчитывать даже на короткую интрижку с такой женщиной капрал Галлус с его статусом мог разве что в собственных мечтах.

— У вас с ней какого рода отношения? — не дождавшись более вразумительного ответа, поинтересовался он.

— Назови хоть одну причину, по которой я должен обсуждать это с тобой, — рассчитывая поквитаться с ним за прошлый разговор, Вэлиан небрежно оперся о стенку. И, сложив на груди руки, в ожидании уставился на капрала. Тот нервно дёрнул мандибулами.

— Как насчёт планшета? Я вообще-то из-за этого дерьма могу серьёзно влипнуть.

— Из-за этого дерьма серьёзно влипнет Ловэйн, когда на Цитадели узнают, в каких условиях она содержит военнопленных. Просто напомни ей об этом, если к тебе появятся вопросы, и их сразу станет меньше.

— Я в ваши политические дрязги впутываться не собираюсь. Ты можешь отдать планшет девчонке, но держись подальше от Горка.

— Такого уговора у нас не было.

— Значит, будет.

— Я так не думаю, — медленно, смакуя каждое слово, проговорил Вэлиан.

Галлус сцепил челюсти и угрожающе заколыхал мандибулами. Вэлиана это ничуть не впечатлило — планшет капрал уже согласился передать, и на попятный идти было поздно. А значит, ему оставалось либо смириться, либо предложить что-то в довесок.

— Ладно, — придя к такому же выводу, сквозь зубы процедил турианец. — Твои условия?

…так что теперь Фэй могла пользоваться планшетом и не прятать принесённые им гостинцы. А ещё у них впереди будут целые сутки вместе. Ну, почти целые — кроме времени утренного обхода. Новость о том, что после этого ему придётся исчезнуть на четыре дня, Вэлиан решил придержать до следующего дня, чтобы не омрачать её настроения.

Провернув выгодную сделку с Галлусом, он поспешил к учебным аудиториям — проверять на прочность выдержку своего нового командира, майора Рино. Придя с опозданием, о котором предупредил заранее, Вэлиан сел сзади, прервав майора на, должно быть, очень важном месте — и заслужив его сердитый взгляд. С тех пор у них и не заладилось.

Рассматривая лица своих новых сослуживцев с горящими жаждой возмездия глазами, Вэлиан невольно вспоминал, как сам недавно сидел в точно такой же аудитории, с точно такими же глазами, чтобы заглотить те же пламенные прокламации о том, что война, которую они ведут с агрессивным племенем дикарей, необходима и справедлива. И собирался с духом, чтобы занять место того единственного смельчака, который навлёк на себя недовольство аудитории неуместными вопросами о правомерности действий их патрульных фрегатов.

Он смотрел на слайды с фотографиями военных частей и боевой техники Альянса, запечатлённые дронами кадры боевых операций, экземпляры человеческой техники и вооружений, фигуры мужчин и женщин, облачённых в устрашающего вида бронекомплекты — до зубов вооружённые и со злобными оскалами на лицах. И ни одного снимка с разбомбленной больницей или заводом, разграбленными магазинами и торговыми центрами, перепуганными гражданскими, зарёванными детьми, сожжёнными фермами и полуразвалившимися домами, ранеными и искалеченными во время бомбардировок, одетыми в лохмотья ополченцами или беженцами, стоявшими огромными очередями за едой, водой и медикаментами. Ничего о том, что рассказывала Фэй, когда он осмелился спросить у неё, что на самом деле происходило на Шаньси в первые дни нападения.

Когда майор дошёл до самых щекотливых тем в своём выступлении — а понять это можно было по тому, с какой поспешностью и как поверхностно он их освещал — Вэлиан начал тянуть руку и задавать провокационные вопросы. У него было преимущество перед тем смельчаком: он был внизу и видел собственными глазами, во что они ввязались, начав эту войну. Майор Рино отбивался уверенно — заготовленными ответами. Но мгновенно засыпался, как только ему начинали задавать уточняющие вопросы, демонстрируя лучшую осведомлённость в подоплёке происходящего. Вэлиан уверенно сыпал именами и фактами, не давая повода усомниться в своих словах.

— Представьтесь, капитан! — наконец сдался майор Рино, когда Вэлиан прижал его к стенке доводами о плохой подготовке, о недостоверности сведений о людях, которую может подтвердить капитан Ловэйн, об ошибках командования — и, главное, о том, что побывал внизу, пережил плен и может лично подтвердить каждое сказанное им слово.

По залу прошёлся возбуждённый шёпоток — новоприбывшие не присутствовали на Церемони Прощания и слыхом не слыхивали ни о репутации спятившего диссидента, ни о «геройской славе» Вэлиана.

— Капитан Вэлиан Ортас, сто тринадцатый разведывательный корпус, седьмая дивизия! — поднявшись, бодро отрапортовал Вэлиан на требование майора.

— М-м… Ясно, — майор-то точно был о нём наслышан. — У меня значится, что вы в восстановительном отпуске. Вам не обязательно присутствовать на вводной лекции. Вы свободны.

— Но я хотел бы…

— Вы свободны, капитан Ортас! — сверкнув глазами, рявкнул на него майор Рино.

Вэлиан был вынужден подчиниться. Козырнув майору, он передал сидевшей рядом турианке пачку петиций, подготовленных Шантис, со словами: «Передайте по рядам, пожалуйста», — и с достоинством выполнившего долг офицера, под прицелом глаз всей аудитории, развернулся и покинул помещение. Всю собранную по видеоархивам, протоколам и личным беседам информацию Шантис скомпоновала так, чтобы даже далёкие от сочувствия вояки не могли остаться равнодушными к творимому внизу бесчинству.

Он надеялся, что его эскапада посеет сомнения хотя бы в ком-то из находящихся в том зале. И не ошибся.

Через два часа его вызвал к себе майор Альва.

— Вы смерти моей хотите, капитан Ортас?! — майор сидел ссутулившись за столом, перебирая пестрящие вопросительными знаками голограммы рапортов, и периодически потирал пальцами воспалённые веки. А затем подобрал лежащую рядом брошюру с петицией, небрежно полистал её и отбросил от себя с брезгливым видом. — Это ещё что за самодеятельность, а?.. Вы хоть понимаете, что подрываете дисциплину и моральный дух своих товарищей?! Накануне решающей операции!

— Там написана чистая правда, — Вэлиан стоял навытяжку перед столом — сесть ему не предложили. — И вам это известно.

— Да, мне это известно! Не думайте, что вы один тут всё понимаете. Но остальные, в отличие от вас, достаточно рассудительны, чтобы не трепаться об этом на каждом углу, добавляя штабу забот. Вы не остановите то, что неизбежно случится. Решение принято, согласовано и должно быть исполнено. Хотите опорочить честь мундиров своих товарищей — делайте это после битвы, а не во время неё!

— Правда и не должна быть удобной, майор. Её просто следует знать.

— Приберегите свои сентенции для кого-нибудь другого — у меня и без них голова раскалывается, — устало отмахнулся тот. — Я надеялся, что вы придёте в себя и вспомните, на чьей стороне сражаетесь. Но вижу, что ошибся — вы неисправимы! Ваше подразделение будет зачислено в резерв и завтра же отправится в тыл на «Карану». Приказ генерала.

Услышав это, Вэлиан похолодел.

— Завтра?.. — только и сумел вымолвить он.

— Да. А вы, к моему большому сожалению, останетесь здесь — доводить меня до инфаркта! — раздражённо продолжил майор и, не заметив вырвавшегося у Вэлиана вздоха облегчения, развернул перед ним голограмму приказа. — Генерал Каликс распорядился, чтобы вам продлили отпуск. Будьте любезны поставить подпись.

Едва успокоившись, Вэлиан снова напрягся. Если генерал решил оставить его на «Виннерене», то в этом в первую очередь следовало искать холодный расчёт, а не благородный жест. И первое, что приходило на ум — он боялся лишиться контроля над ситуацией, потому что вдалеке от ставки командования у Вэлиана было бы гораздо больше возможностей добраться и до Совета Генералов, и до Совета Цитадели, и, что гораздо важнее, до независимых от Иерархии СМИ Цитадели. Пробежав глазами по строчкам приказа, Вэлиан с неохотой оставил размашистый росчерк напротив своего имени. И почувствовал себя так, словно только что подписал собственный приговор.

— Ваши выходки начинают обходиться штабу дорогой ценой. Так что не думайте, что вам и дальше всё будет сходить с рук, — смерив его откровенно недружелюбным взглядом, проворчал майор Альва. — Вы должны посещать обязательные процедуры в госпитале. Там же будете получать довольствие от коменданта. Вам предписан покой, полное освобождение от всех видов общественных работ и курс восстановительной терапии с медикаментозным сопровождением. Все направления получите по почте. Ступайте.