Йозеф вышел на балкон, заперев звон кубков в зале. Отсюда в край неба стелилась ночная синь лесов и полей, в которых виднелись огни деревень.

— И ты здесь, — он заметил Пеквилла у стены.

Пеквилл просвистел торжественный мотив, отряхнул парадный плащ и сказал:

— Удрала от меня одна красавица. Она мне про цветы, я говорю — на балдахине у меня розы, в моей спальне, пошли покажу, — вздохнул. — Удрала.

— Тебе бы поумнее и повежливее быть с дамами.

Юноши рассмеялись. Они не нуждались в том, чтобы смотреть друг на друга и угадывать душевное состояние собеседника — так много забав они разделили за эти годы.

— Сегодня пили за нового герцога. Вчера — за старого, чье тело едва успели похоронить.

Йозеф и головы не повернул в ответ. Зеленые глаза осматривали в ночи свои владения. В крови его играли и страх, и гордость. Теперь он молодой герцог, вот — его владения, о которых надлежит заботиться.

Отец был для Йозефа фигурой на противоположном конце стола. Мужчиной в делах, уходящим с окончанием каждой трапезы, до которого ни разу Йозефу не удалось дотронуться.

— Меня тревожат соседи, — сказал он, пригладив темные волосы от поднявшегося ветра.

— Что-то слышал. Набеги на наши земли?

— В лесах к северу отсюда. Крадут скот, не более пока.

— Поедем с лордами вдоль границ, и после нас никто носа не покажет, — предложил Пеквилл. — А в честь этого устроим пирушку.

Грандиозные приемы, планы и реформы, новые возможности показать силу — все это ждало Йозефа.

Однако же настал тот час, когда из них двоих лишь Пеквилл мог не отвечать за свои слова. В ту ночь новый герцог посчитал это платой за ночной воздух, что был сладок, как никогда прежде.

***

Утром Агни отправилась в лавку к тете Глинде. Она рассказывала племяннице о травах, а Агни помогала их продавать.

В поле уже ворочала крыльями мельница. Чтобы полюбоваться на нее, Агни пошла по длинной дороге в полях. У пастушьей хижины она застала Деда Аячи, собиравшего овец на выпас.

Все знали Деда Аячи в городе, а он знал — весь город.

«Я твоего отца вот таким помню», — говорил он, рукой показывая отметку у своих коленей.

Еще он говорил: «Мне, овца не даст соврать, сто третий год минул». Особенно он распалялся на общих застольях, когда ему не верили. В толпе всегда находился кто-нибудь в здравом уме:

— Брешешь, Дед!

— Я пожар видел, какой вам и не снился! — кричал тогда пастух с хрипом. — Все горело! Все…

Тут-то хмель его и брал, и Дед Аячи начинал храпеть, роняя седую голову на грудь. Он слыл самым большим любителем поспать. Он спал даже на выпасе овец, благо волки перевелись вблизи полей. Он и сейчас проспал завтрак и на ходу жевал травинку кривым ртом.

— В город идешь, — угадал Дед Аячи. — К ведьме.

Так старый пастух называл Глинду. Он считал, что «варить траву» способны одни лесные жители, а все связанное с волшебством из чащи в его глазах имело высшую степень опасности и вредительства.

— Лучше б за женихами ходила, — ворчал Дед Аячи. — Каждому семью надобно, родного кого под боком. Ты у нас невеста завидная… — пастух ушел вперед, и слова его слились в единое бормотание.

«Завидной» Агни была на словах и только.

Под скатом крыши стоял бочонок с дождевой водой, Агни заглянула в него и выискала свое в нем мутное отражение. Нос, глаза и рот, голова русая. Не восторг, но и не скажешь, что что-то не на месте или чего-то не хватает.

Да нет, Агни знала, в чем дело: может, за ней и приданное, да только она здоровьем обделена.

Раздался тонкий озорной звук, похожий на пение флейты.

Агни краем зрения уловила чужое движение, словно тень вдалеке появилась. Она резко взглянула на скот. Кто-то непонятный сидел на одной из овец и держал пастуший рожок. Агни моргнула под слепящем солнцем…

Никого не было.

Уже в городе Агни столкнулась с детьми, играющими в злодеев и рыцарей. Один из ребят нацепил на голову кастрюлю, обеспечив себе рыцарский шлем.

Никому она так сильно не завидовала, как этому мальчику. Он мог бежать изо всех сил, не бояться упасть или поднять тяжесть. В конце концов, он мог сделать шлем из кастрюли.

«А я уже не играю. Я больше никогда не буду так же радоваться, как он и мои братья?» — подумала Агни.

Дверь в лавку была крепкой и вычищенной, а вот вывеска наверху обтрепалась и ржаво жаловалась на ветер.

Внутри стояла знакомая смесь травяных запахов. К ней всегда добавлялась нота пижмы, чьи желтые головки на длинной ножке висели от насекомых под потолком. У входа в подсобное помещение Глинда наводила порядок на полках. Она кивнула Агни в сторону прилавка, где лежали новые травы, с ними нужно было разобраться утром, пока не начался наплыв покупателей.

— Манжетка? — удивилась Агни траве, похожей на звезду с большим количеством лучей.

Манжетка росла в сырости, Агни порой находила ее под ногами и любовалась крупной алмазной росой, так долго остававшейся на листьях.

— Надо засушить. Заживляет, от сердечных болезней, — пояснила Глинда. — Если дождаться, пока высохнет влага.

— А если нет?

— Утреннюю росу с манжетки собирали маги для разгадки секрета вечной молодости. Верили, что она показывает тропу в царство фей.

Агни спросила Глинду как бы шутя, видела ли она когда-нибудь лесного господина. Тетя насмешливо взглянула на племянницу поверх очков:

— Я думала, ты уж выросла из сказок.

О Фавне всегда было мало историй, но люди все еще верили в древнего духа, сторожа чащоб со свитой фей.

— Однажды ко мне в лавку зашел чужак. Он смотрел как все и говорил как все, но одет был не по-здешнему. Он попросил у меня простенький отвар… сейчас уже не вспомню. Заплатил монетой: я слышала, как она звякнула в оставленном мешке. Открыла мешок — там лесные орехи. А чужака и след простыл.

— Разве это Фавн?

— А ты думаешь, он рогатый и козлоногий? Вот уж действительно сказки.

— Ты догнала его?

— Нет, я никогда еще не ела орехов вкуснее. — Глинда оставила травы и облокотилась о прилавок. — Монеты, они одинаковы, Агни: мы за них работаем, потом отдаем на что-нибудь да забываем, и так всю жизнь. — Она добавила ворчливо: — Укради он у меня товара на пять таких мешков, тогда б ему непоздоровилось, будь он хоть бродяга, хоть сам царь лесной.

В лавке появились посетители, пара приезжих дам в богатых платьях.

— Порошок вербены и листья любистка.

— Любисток не растет в наших местах.

Глинда терпеть не могла попыток людей сделать приворот на травах — иногда на почтительном ее лице дергалась щека.

Дама наклонилась к выставленному порошку, потерла его между пальцами у своих глаз.

— Дрянь.

— Такое никого не проймет, — пробормотала ей на ухо спутница.

— Вот что проймет, — Агни поставила перед ними большую банку. — Ходовой товар.

Заполнить банку с утра не успели, и пришлось уверять покупательниц, что им хватит оставшегося на дне травяного настоя. Они оказались довольны.

— Агни, — серьезная, тетя повернулась к ней, — огуречная трава от запоров — наш ходовой товар.

— Я знаю.

Глинда спрятала за гневом свой смех.

— Мешок тысячелистника, — у прилавка встала Деяна.

Она взглянула на Агни исподлобья. Та дрогнувшей рукой протянула тысячелистник, символ счастливого брака.

— Есть разговор, — шепнула Деяна отчаянно.

Она давно не говорила с Агни. Должно было произойти что-то страшное, чтобы Деяна усмирила свою враждебность. Агни вспомнились детские годы, уже тогда она любила ползать в поисках какого-нибудь красивого или полезного сорняка. Другим ребятам не нравилось, что она не уделяла им внимания. Кто-то пытался наступить ей прямо на пальцы.

«Вы что творите?» — однажды их грозно накрыла маленькая тень.

Это была Деяна.

Агни взглянула на свои целехонькие, не отдавленные ладони: сейчас они были не такими крошечными, да и царапин прибавилось. Под короткие ногти то и дело забивалась грязь.

Следующий покупатель запросил травяной настой для купаний. Агни кивнула Деяне и наклонилась к ней.

— Я заключила сделку с кем-то из леса, — деловито пояснила подруга.

— Нельзя заключать сделки с лесом! — чуть не закричала Агни. С прилавка прозвучал новый заказ, ей вновь пришлось отвлечься. — …С кем ты встретилась?

— Он выглядел совсем как человек, только с крыльями. Волосы длинные, светлые, и в них цветы.

Под конец срединной ночи девушки пошли пускать венки на воду. Деяна осталась недалеко от реки — ей не было нужды искать себе нареченного, ведь у нее был Геспер.

Агни кинула ей обвинительный взгляд, но в ответ получила такой же.

— Я осталась одна, и тогда появился он и предложил мне, — Деяна нахмурилась, — много богатств. Золото, драгоценные камни, они были прямо у него в руках.

Дини-ши, поняла Агни.

Волшебные воины-фейри, оставившие свой ранг, обращались искусителями дини-ши. Этот нашел, чем завлечь Деяну: богатое приданое давало ей шанс связать судьбу с Геспером.

Агни поймала себя на том, что с сыпет чертополох вместо травяного настоя. Откуда это на столе чертополох? Видимо, не успели его убрать.

— И что он потребовал взамен?

— Он попросил меня спеть, а потом сказал, что заберет из меня кое-что ценное, прямо так и сказал. Я готова пожертвовать голосом, если он им нужен, — она опустила темный взгляд.

Нечто ценное, «из нее»… есть ли что-то еще в самой Деяне? От одной догадки Агни похолодела, но все же озвучила ее:

— Он же может забрать твое будущее дитя.

— Манжетка свежая есть? — спросил Торн с порога.

— Только сушеная.

Какое-то время Агни еще крутилась перед клиентами, пока Глинда не вернулась из подсобки. Когда уходила Деяна, на ней лица не было. Друзья пришли к единственному выводу: договор с дини-ши нужно разорвать. Но как, не знала даже Агни, а значит и ее тетя, которая с ранних лет учила ее всем предосторожностям в старой чаще.

Прежде чем покинуть лавку, Агни увидела на полу оброненную ветку чертополоха. Она подняла ее и машинально положила в карман.

***

— Агни, ты куда? — встревоженный голос мамы.

— Куда идешь на ночь глядя? — громыхнул отец.

Агни обругала подвернувшийся под ноги сапог — она надеялась прокрасться на улицу после ужина.

— Хотела встретиться с Геспером, — протянула она, боком пробираясь к выходу.

— Врушка, — из спальни близнецов высунулся Финн. — Я слышал, как ты клялась, что духу твоего рядом с ним не будет.

Агни жестами показала, как откручивает брату голову. Финн высунул язык, а Олав за его спиной демонстративно испугался и заревел. Мать побежала в спальню повторно укладывать мальчишек.

— Хотела собрать растения, — Агни втянула голову в плечи. — В поле…

— И в лесу, — обрубил отец. — Нечего по ночам шататься.

— При полнолунии травы пьют больше воды из земли, и все важные свойства переходят из корней в верхушку. Нельзя упускать такой шанс, сегодня душица, очанка, ромашка, — перед Агни захлопнулась дверь в ее комнату.

Напоследок мельник вздохнул и вспомнил о наболевшем:

— Подумала бы еще, Агни. Вы с Геспером знаете друг друга с детства. Он бы о тебе позаботился.

— Но ты учил всегда полагаться на себя.

Она чувствовала себя ужасно глупо, споря с родителем через дверь. Было слышно, как удалялись тяжелые шаги отца.

Агни не любила мириться со своей участью, но еще больше она не любила, попадая в неприятную ситуацию, сидеть без дела. Под догорающей свечой была прочитана еще одна глава справочника по лекарственным травам. Признаться, он был скучным, и Агни ждала нового похода в городскую библиотеку, где она заприметила сборник про яды. Она уже взбивала подушку с мечтами о старой доброй белене и смертельной клещевине, как в окне возникла чья-то голова.

— Впусти, — прочла Агни по губам Геспера.

Она медленно открыла створки, замирая на каждом скрипе оконной рамы.

— Я так и знал. Деяна подумала, что тебя потянет в лес, но тебя запрут родители.

— Где она?

— А ее я запер, — насупился Геспер. — У вас какие-то проблемы, да? Будешь искать лесных чудиков?

— Вот и сходил бы сам, — буркнула Агни.

Они оба знали, что Геспер мог не вернуться с рассветом. Большинство людей либо боялись ступать в западный лес, либо не видели в том пользы и потому совершенно в нем не ориентировались.

— Давай сюда свою сорочку.

— Зачем?

— Как зачем? Буду тебя изображать. Слюни напущу на подушку.

— Я не пускаю слюни во сне.

— Ври больше.

Пока Геспер надевал сорочку, Агни пыталась не рассмеяться.

Теперь если кто-нибудь заглянет в комнату проверить Агни, то ему покажется, что она на месте.

— Будь осторожна, — донесся с кровати голос Геспера, хотя он никогда не слушал и не жаловал сказки про фей. Агни вновь подавила смешок, до чего уморительным был друг в этом виде.

Она вновь долго открывала окно и еще дольше спускалась со второго этажа на землю.

Агни втянула ночной воздух, в котором угадывались силуэты окрестностей, и с ним взон цикад.

— Наконец-то, — она вздрогнула, обнаружив на своем плече маленького фея. — Я с тобой с самого утра, и весь день с тобой скучно, — пожаловался Пэк.

— Ты и в лавке Глинды был?

— Нет, — он скривился, — там чертополохом несет.

Пэк достал из крохотного кармашка цветок с закрытым бутоном, потряс его. Лепестки раскрылись с едва уловимым звоном и теплым светом озарили ночной мрак.

— Я знаю, что тебе надо делать, человечек, — в его голосе звучала снисходительность. — Проси у моего господина, и может быть он подскажет, как разорвать контракт с дини-ши.

Однако — чертополох не помешал ему подслушать разговор.

— Ты отведешь меня прямо к своему господину?

Агни про себя удивилась тому, как словоохотлив был Пэк.

— Я отведу тебя в чащу.

Скоро они перешли спящие поля и углубились в лес. Цветочный огонек Пэка не давал Агни потеряться. Позже в траве и на ветках стали зажигаться светляки. Некоторыми из них были феи, которые болтали о чем-то, не приближаясь к путникам.

— Пэк, а разве ты не знаешь, как разорвать контракт?

— Знаю, бестолковая. Но не скажу. Чужие секреты может говорить только господин: он не боится лесной королевы.

Агни и Пэк забиели совсем далеко в лес, здесь она ничего не узнавала. Иногда из темных углов до нее доносилось низкое шипение, шорох и непонятные звуки. Они проникали, казалось, прямо в голову Агни. Огоньков становилось меньше с каждым мгровением.

— Куда делись все феи? — спросила Агни и не получила ответа.

Она оказалась одна в чаще. Агни пару раз позвала Пэк, но он исчез. Ужас пронзил Агни при мысли о том, как она будет искать дорогу домой. Деревья стояли всюду, и в одно мгновенье казалось, что поля в той стороне, а в следующее — в другой.

От страха она не решалась сделать и шагу, ловя резкие звуки с разных сторон, но когда ее глаза привыкли к темноте, то она увидела голубые проблески впереди внизу и наверху. Так небо за лесом светлело загодя до рассвета.

Долго же пришлось ей бродить в лесу.

— Для чего ты здесь?

Агни вздрогнула и повернулась на голос. Спиной к просветам меж ветвями стояла фигура в плаще до земли.

— Я пришла к господину Фавну, — она не узнавала свой слабый голос. — Я пришла просить помощи.

— Кто завел тебя так далеко от людей? — в его словах, казалось, не было гнева.

— Пэк. Он пропал.

— Испугался моего недовольства.

Какое-то время он стоял неподвижно, и Агни чувствовала на себе его изучающий взгляд. Тогда она попыталась разглядеть Фавна, но как Агни ни всматривалась, у нее не получилось.

— Говори, чего хочешь, — послышалось раздраженное.

— Хочу узнать, как расторгнуть сделку с дини-ши.

— С чего бы я должен вмешиваться в его дела?

Агни растерялась. Фавн пугал ее, но она больше не была одна здесь, в ночи. Агни хорошенько подумала, что ей сказать.

— Один раз я предотвратила гибель стволов от древоточины… еще гнездо птичье здесь подперла палкой, чтобы не свалилось. А ягоды и травы всегда набирала осторожно, понемногу. Я уважаю и надеюсь на щедрость его господина.

— Эти земли не нуждаются в чужой заботе, — обрубил Фавн и сказал неохотно: — но я слышу правду в твоих словах.

Он легко и быстро начал приближаться, заметно было лишь движение одежды. Агни ощутила тревогу от того, что не видит собеседника, а он идет на нее, отчего с ее губ сорвалось:

— Пожалуйста, скиньте плащ.

Некоторое время он молчал, затем плавно поднял руки и опустил капюшон.

Казалось, перед ней стоит существо, которое только внешне человек, а внутрь смотреть страшно, но смотреть тянуло. Агни увидела рога в волосах, завитые как у баранов. Хоть его лицо и скрывалось в тени, на нем различимы были чуть раскосые глаза. Холодная под лучами утра листва отразилась в них.

— Любопытство, — протянул Фавн. — Оттого феям и легко из века в век заманивать вас в свои чертоги. — Слушай внимательно. Чтобы расторгнуть сделку с дини-ши, ступай к полям у реки после заката. Найди кольцо фей и трижды позови дини-ши. Та, кто связалась с ним, должна вернуть все его дары и отказаться от своих слов. Запомни: если вы ступите в хоровод фей, то будете плясать с ними до конца дней. И не соглашайтесь на предложения дини-ши. Он видит ваши тайные желания.

Агни благодарно поклонилась Фавну. В уме крутились его напутствия, она боялась что-то упустить.

— Ты что, не в состоянии уйти отсюда? — спросил Фавн, пока Агни оглядывалась по сторонам. — За мной.

Хоть солнце и подкатилось к горизонту, а в лесу было темно, поэтому шорох листьев под ногами был внезапным, тревожным, кривые корни заставляли все время спотыкаться.

— Не топчи лес, Агни, — в ответ на ее удивление Фавн неожиданно озорно прищурился. — Ты, должно быть, не помнишь нашу первую встречу.

Голубой утренний луч, уже окрепший, придавал призрачную красоту его закутанной фигуре.

Вот они почти вышли к опушке — за частыми стволами виднелись поля.

— Я знаю, что ты сделала для леса. Но мне этого мало. В благодарность… сплети мне венок из крапивы.

Агни оглянулась, но подле нее никого уже не было.

***

Следующим вечером Агни и Деяна отправились к реке. Долго бродили они, прежде чем увидеть отдаленный свет круга фей. Он возник, когда луну заслонили тучи: хоровод светлых фигур.

Сперва Агни почудилось, что это юноши и девушки танцуют вокруг огня, повторно празднуя срединную ночь. После приближения к свету открылись детали, развеявшие ее мысль. У многих за спиной радугой переливались крылья, а на руках звенели украшения с невиданными камнями. Среди них были и и полуобнаженные, и дорого одетые феи. Кто носил целые короны из цветов, а кто щеголял копытами вместо ног.

Они не останавливались ни на минуту и хохотали, пели, играли на флейтах и били в бубен до того громко, что оставалось гадать, как только не видно их торжество с самых городских ворот.

— Где мы найдем дини-ши?

На мгновенье Агни привиделись за пламенем костра знакомые веснусчатые щеки и медные кудри.

Они с Деяной стояли в тени, что не помешало одной из фей заметить их:

— Гости!

Фея и ее приятели молниеносно схватили прибывших за руки, и Агни сама не поняла, как она оказалась вовлечена в хоровод. Феи накидывались со всех сторон, осыпая непонятными звуками и смехом. Агни крепче вцепилась в ладонь Деяны. На бледном лице той держалась улыбка, обращенная к феям. Гостей трогали за плечи, за волосы… пока Деяна не вырвалась из кольца, упав перед костром. Феи словно забыли о ее существовании, а Агни так закружило, что она потеряла подругу из виду.

По одну сторону хоровода ее тянул за собой юноша. Они встретились взглядами, он открыл рот, но вместо человеческих слов оттуда вылетел птичий щебет.

Вдруг зазвучал дрожащий голос Деяны — она смогла встать посреди кольца и начала петь. Слова набирали силу, звук густо полился из груди девушки, следуя ритму танца в кольце. Железная хватка фей ослабла, позволив Агни высвободить руки. От пения Деяны на душе становило и весело, и спокойно. Слыша ее, Агни всегда казалось, будто она входит в родной дом на рассвете. Деяна трижды пропела: «явись, дини-ши». Хоровод двигался, гомон существ нарастал, и лишь один из них вышел из кольца.

Огонь с земли выхватил его узкий нос, высокие скулы и раскосые глаза, темные и недобрые. Из шелкового золота волос выглядывали птичьи перья и длинные остроконечные уши. За поясом у него Агни приметила нарядные ножны.

— Танцуй, раз пришла, нищенка, — обронил дини-ши.

Хоть ей и было страшно пред воином, Агни встала рядом с Деяной. Та протянула фейри мешок с алмазами и золотом:

— Я отказываюсь от твоих даров.

Дини-ши хотел мягко отстранить богатства, но Деяна была тверда.

Тогда он коварно улыбнулся и устремился к Агни, коснувшись ледяной ладонью ее шеи.

Сердце Агни бешено стучало в груди. Внезапно она перенеслась в чью-то комнату. По центру стоял большой стол, накрытый белой скатертью. В открытое окно влетало полуденное пение птиц. Кругом все было и чужим, и своим: мебель ровно такая, какую хотела бы Агни, цвета покоев — также. Даже маленький фарфоровый чайничек, расписанный зеленым орнаментом — она уже где-то встречала его и успела полюбить. А какой чудный запах шел с кухни… Аромат свежего пирога с яблоками, уж точно не с червяками.

— Агни, ты здесь была? — в комнату заглянул Геспер.

Он был старше и выше прежнего себя, но двигался медленней и смотрел иначе. Геспер улыбнулся ей, но улыбка была незнакомой. С кухни прозвучал детский смех, и Агни со смесью восторга и ужаса поняла, что это голос ее дочери.

«То ли решение ты приняла? Ту ли руку отвергла?» — сказал ей кто-то.

Неужели она могла бы повзрослеть в этом доме, жить в нем с любимым, работать, гулять и растить своего ребенка? Агни ни разу еще не осмеливалась признаться себе в том, что хочет всего того, чего хотят другие горожане. Словно такая жизнь не для нее, словно она заберет у Агни то важное и близкое ее сердцу. Ее лес... Почему она должна выбирать?

Агни опустилась в мягкое кресло, взяв со стола книгу. Отчего-то она знала, что за противоположной от кухни дверью ее ждет дивный мир, веселый и счастливый. С улицы пошла звонкая трель, зашуршала листва.

«Да, я всегда была здесь», — подумала Агни и перевернула страницу.

Геспер подошел к ней и заглянул в книгу через плечо. Но ведь его мало интересовали талмуды. И Агни озарило: да ведь он не может быть счастлив с ней. Он ей друг, но не возлюбленный. И она не может быть счастлива с ним.

И кто внушил ей, что Деяне не стоит разрывать договор, да еще и нужно оставить друга в лесу?

Хруст.

Агни так крепко сжала ветку чертополоха в кармане, что та сломалась. Она вытащила растение, и фейри отпрянул. Она больше не была во власти его фальшивой сказки.

Только Деяна стояла бледная, опустив руки и полузакрыв глаза. На алых губах играла болезненная улыбка. Агни позвала ее, потрясла за плечи. Отчаявшись, она вложила Деяне в руку ветку чертополоха и сжала.

— Напрасно стараешься, — ухмыльнулся дини-ши, — ее сон слишком прекрасен.

— Я не брошу ее.

— Тогда я заберу и тебя вместе с ней.

— Неправда! — Деяна распахнула глаза. — Дини-ши, я возвращаю тебе дары и отказываюсь от своих слов.

Она со всей силы ткнула мешком в грудь фейри, но тот не шевельнулся. Ярость исказила его облик: проступили клыки и морщины, подбородок заострился, а волосы почернели как увядшая трава. Серой рукой с удлинившимися когтистыми пальцами дини-ши забрал свой дар и швырнул его в пламя.

— Почему вы не танцуете? — к ним обратилась девушка в полупрозрачной тунике.

— Гости уходят, — холодно сказал воин-фейри.

Он вновь выглядел как прекрасный юноша.

— Они должны танцевать! — капризно воскликнула фея, хватая Агни и Деяну.

Деяна подсунула ей чертополох под нос:

— Вдохни-ка.

Прекрасное создание завопило, сморщившись. И Агни с Деяной кинулись прочь от кольца фей.

Всю дорогу их преследовали звоны браслетов, музыка и возгласы фей. Кто-то укусил Агни за ухо и пытался схватить за ногу. Они были слишком слабы чтобы продолжать бег, но все еще слишком боялись, чтобы остановиться.

Наконец на горизонте выросли мельница и огоньки города. Речные воды, беснующиеся фигуры остались далеко позади.

В ночном поле было так тихо, будто нет нигде никакого кольца фей. Обессиленные, девушки сели под крылом черной и молчаливой громады мельницы.

— Мне показалось, или дини-ши намеревался вынуть меч из ножен?

— Он как будто хотел, чтобы мы ушли, — кивнула Агни.

Деяна разглядывала городские стены впереди.

— Я как-то слышала историю о пастухе, которого они повели в пляс. Когда он вернулся, оказалось, что прошла не ночь, а семь лет. Все, кого он любил, умерли ради чьей-то забавы. Сказки правы: феи — чудовища, им не знакомо все человеческое.

— Разве они не злые? — произнесла Агни. — Им, наверное, очень скучно все время так танцевать.

«В них нет ничего человеческого, — подумала она, — но они и не люди».

Деяна покачала головой. Никакое оправдание не могло примирить ее с этим. Ей хватило представить, как одним утром она не находит ни родного дома, ни Геспера, чтобы отчаяние стало комом в горле. Уж лучше до конца своих дней стирать ноги в кровь в кольце фей.

— Он показал мне иллюзию, в которой я дочь мельника, — Деяна добавила задумчиво: — но я как будто потеряла всех, кто мне дорог. А что ты увидела?

Агни было очень стыдно.

— То, о чем я больше не вспомню.

От пережитого живот Агни скрутило.

Деяна вдруг часто задышала и закрыла лицо руками. Она всегда была очень громкой, но плакала так, тихонько. Агни взяла ее за руку.

— Спасибо, что пошла со мной, - ответила та.

Когда Агни, не с первой попытки, но все же залезла в окно своей спальни и спровадила Геспера, к ней пришел удивительный сон. Он был похож на забытое воспоминание из детства.

***

Агни тогда еще маленькой играла в лесу и заснула на поляне. Проснулась она голодной и стала искать съедобную ягоду. Увидела кусты малины, хотела подбежать к ним, но вдруг сверху раздался голос:

— Как ты ступаешь?

Кто-то сидел на дереве и, видно, давно наблюдал за Агни. Весь он был в тени.

— Шаг должен быть мягким, — некто спрыгнул, легко и беззвучно. — Уважай землю, по которой идешь.

Агни хотела повторить его ловкие движения, но запнулась и угодила прямиком в малину.

— Ты затопчешь мне весь лес, — задумчиво сказал он.

— Кто вы?

— Я? — недовольным голосом. — Я здесь хозяин. А ты у меня в гостях.

Чужак наклонился к ней, и Агни могла рассмотреть его вблизи. У него было красивое лицо, но почему-то смуглое, даже зеленоватое. Раскосые большие глаза, очень подвижные, однако не выражали ни одного понятного ей чувства. Короткие завитки волос вылезли из-под капюшона и тоже были как будто зелеными.

— А эти деревья ваши?

— Мои.

— И ягоды ваши?

— Да.

Теперь она была уверена, перед ней — Фавн из сказок Глинды.

— Тогда берите, — она протянула ему оставшуюся малину.

— Своего не нужно. Всегда хочется чужого, — Фавн подмигнул ей, — вот как тебе.

В лесу протрубил вой. Это был незнакомый Агни звук охотничьего рога. Фавн вскинул голову и нахмурился. Все было тихо.

— Поиграй со мной, — велел он.

Вой раздался вновь.

Фавн коснулся ее плеча, отворачивая от себя, и сказал вкрадчиво:

— Вот тебе игра. Ты побежишь так быстро, как умеешь, и не обернешься, пока не будешь дома.

— А вы, господин Фавн?

— А я буду тебя догонять.

И будто не человек толкнул ее в спину, а вихрь лиственный. Он пощекотал шею, и Агни со смехом побежала.

То ли она невообразимо быстро бегала, то ли Фавн обманул ее. На опушке Агни обернулась — только темная глушь стояла за ней да дятел стучал вдалеке.