Если Фролло думал, что вскармливать младенца — это тяжело, то нянчиться с ползунком* — это тяжело вдвойне.

— О… о, о! О, ты пошёл! Ты пошёл, мой хороший! — Воскликнул Фролло, когда Квазимодо делал первые шаги.

— Похоже, тебе уже начинает нравиться малыш, Клод. — Архидьякон зашёл проведать их. Фролло сидел на полу, а Квазимодо стоял на своих ногах, слегка нагибаясь вперёд из-за горба на спине.

— ЧТО?! — Резко ответил Клод, помогая малышу встать, когда тот плюхнулся на пол. Его лицо было красным из-за слов архидьякона.

— Ты меня услышал. — Кратко ответил архидьякон.

— Молчи, старый дурак. Мне не нравится это всё, и ребёнок не нравится. — Защитился Фролло. — Я просто учу его ходить, чтобы он был больше… похож на человека. Это существо — одно из самых спорных созданий мира. Я просто делаю его терпимым.

— Говори что хочешь, Клод. А я скажу так: Отрицание – первая стадия принятия.** — Поддразнил архидьякон и ушёл. Фролло лишь вздохнул.

— Это было даже несмешно… — Проворчал он.

***

Прошёл уже год, и малыш рос всё более любопытным… Фролло это больше всего ненавидел.

Так что большую часть времени он наказывает ребёнка за маленькие проделки.

— Перестань!

— Квазимодо, сделай так ещё раз или на день без еды останешься.

— Хватит этой чепухи, ты наглая тварь.

— Ты урод, и никто не посмотрит на тебя, как на обычного ребёнка. Радуйся, что я тебя взял.

— Скажи, что ты чудовище, упрямое дитя.

Да-да…

Фролло всё ещё ненавидел мальчика всеми фибрами своей души. Фактически, он хотел, чтобы он пропал. Он скучал по прежней жизни. Такая цена за непреднамеренное родительство…

Он всё ещё работал во Дворце Правосудия днём, он учил Квазимодо алфавиту, следил за ним и чистил его во время еды и работал над делами ночью… в колокольне. Всё ещё оставаясь с ребёнком.

Клод строчил в своих папках и вздыхал над уголовными делами, которыми занимался весь день, бормоча ругательства и стараясь не слишком нервничать в присутствии ребёнка. Квазимодо тихонько ворковал, затем встал, опираясь на бедро Клода, слегка подпрыгивая, пока Фролло разговаривал сам с собой.

— Тебе больше заняться нечем, гремлин? – Спросил он, пока малыш всё ещё подпрыгивал. — Можешь остаться здесь, если хочешь, но помоги мне с этим делом об убийстве. А если не собираешься, будь добр посиди там… в уголке или я тебя из окна вышвырну. – Сказал он с нескрываемым сарказмом.

Клод тихо прорычал, увидев, что ребёнок не сдвинулся с места.

— Иди отсюда. Я тебя попозже покормлю.

— М-ма…

Глаза Фролло увеличились, и он посмотрел на малыша. Похоже, он собирался сказать своё первое слово.

«ЧЁРТ, ЧЁРТ, ЧЁРТ, ЧЁРТ! СКАЖИ ЭТО, БЕЗОБРАЗНЫЙ ГОБЛИН! СКАЖИ “ХОЗЯИН”!» — Подумал Клод, не подавая виду, что взволнован.

— Ма… мама…

Клод моргнул, теперь смотря с отвращением. Квазимодо потянулся к нему своими ручками.

— Аргх… ты меня ужасаешь. — Фролло закатил глаза, глядя на ребёнка. — Но это было впечатляюще, надо отдать тебе должное. В следующий раз я хочу, чтобы ты сказал «хозяин». — Он взял малыша на руки и крепко обнял, нежно покачивая.

— Мама… — пролепетал Квазимодо.

— Да… мама в порядке. Пока что.

Это была утомительная ночь работы с документами и присмотра за ребёнком, но Клод не мог уснуть, мучимый одной мыслью. Он смотрел на своего подопечного, крепко спавшего рядом.

«Это существо — одно из самых спорных созданий мира. Я просто делаю его терпимым.»

«Говори что хочешь, Клод. А я скажу так: Отрицание – первая стадия принятия.»

«Отрицание — первая стадия принятия.»

«Отрицание — первая стадия…»

«Отрицание…»

«А, к чёрту, я уже привязался!»