45 лет: Фукудзава Юкичи

Так принято, что ты время от времени заглядываешь в Агентство. Приносишь перекусить и выпить и детективам, и, конечно, тому, к кому собственно и приходишь.

С Фукудзавой вы знакомы давно. Ты входишь в круг его немногочисленных друзей, которым он может полностью доверять, поэтому твои визиты без предупреждения он всегда очень ценил. И, вы хотя и действительно близкие приятели, для него ты всё-таки была кем-то большим.

— Ю-кун! У меня с собой сегодня саке~ — оглашаешь ты, вся такая деятельная, а его губы трогает мягкая улыбка.

Ты очень вовремя, отметил он про себя (неделя выдалась не из лёгких).

Сказал же однако:

— Сегодня ведь не пятница, (Т/И).

— Ой, да не будь старпёром. Рабочий день давным-давно уже закончился, и сам ты не рохля. Не развалишься.

Ты чуточку дуешься и устоять перед этим ну никак не возможно. Ай, ладно. С тяжелым вздохом он отрывается от бумажной волокиты. По такому поводу и перерыв сделать не грех всё-таки.

Ты довольно выуживаешь две керамические чашки из витрины и наполняешь обе прозрачным напитком. После тоста почти залпом опрокидываешь в себя порцию.

— Ай-и... Вот оно, хорошее саке. Согласен, Ю-кун?

Он кивает. Любое спиртное в приятной компании вкуснее.

За парой рюмок – немного балабольства о том о сём, преимущественно от тебя, хотя Юкичи обычно не возражал. Сегодня, однако, всё как-то иначе, спиртное дало по мозгам куда раньше, чем он ожидал.

Он даже поворчал в открытую о некоторых рабочих моментах, хотя голос не повышал. Удивительно было это слышать, но и приятно, раз он более открыто говорит о своих чувствах.

Дошло до истории о конкретном деле, когда на него напал какой-то мелочный политикан. Безусловно, Фукудзава с лёгкостью отразил атаку и достойно разрешил ситуацию, однако с тех пор у него прямо под левым глазом навсегда обрисовалась крохотная царапинка.

— Да ну? Правда?

Не задумываясь, ты наклоняешься опасно близко к его лицу и, положив ладонь ему на щеку, ласково гладишь её большим пальцем. Он весь напрягается, когда ты очерчиваешь давно зажившую ранку, и ему кажется, что тяжело нормально дышать. Ты продолжаешь задавать какие-то вопросы, но отвечать он не в состоянии. Невесомое, чудесное касание твоей руки, на его коже теплеет едва-едва, однако естество его отзывается ну очень уж ярко. Не следовало столько пить – рисковое дело.

— Досталось же тебе...

Ты, наконец, убираешь руку, а он, почти с облегчением, выдаёт неровный вздох. Однако расслабляется не полностью. Затем вдруг берёт тебя за руку и вы даже сплетаете пальцы.

— Ю-кун, что такое?

Он хоть раз отмечал, как ему нравилось, когда ты его так зовёшь? Ведь очень мило, так чертовски мило. Хоть говоришь и невнятно, но достаточно чувственно, чтобы что-то в душе вздрогнуло.

Стеклянными от выпивки глазами ты смотришь беспокойно и всё водишь пальчиком поверх его ладони, просто так тебе не сидится. Тактильные сигналы уж больно сильно откликаются, – ну зачем же он столько выпил – однако же Юкичи просто наслаждается. Самим ощущением. Удовольствием от него.

— П-приходи...

..ко мне, едва не добавил.

Соблазн быть искренним в своём особом чувстве слишком велик и ему жутковато осознавать, что если это продолжится хоть чуть-чуть, желание, что так томится, сегодня найдет покой прямо здесь, в его кабинете. Лишь мысль о твоих касаниях и ласках, нежнее шёлка, о которых он мог только мечтать, была опасно близка к воплощению. Признание суровой реальности, наконец, как ушатом ледяной воды окатывает его, как и боязнь быть отвергнутым.

—...приходи почаще. В агентство. Того... что ты здесь, более чем достаточно.

Ты радушно улыбаешься на эти слова и с невинным видом тянешь его в объятия.

— А то, конечно! Захочешь выговориться – я тут как тут.

И только после того, как отпускаешь, его сердце бьётся более размеренно, а сам он печалится де как всё вышло, пускай и к лучшему.

— Пожалуй, хватит на сегодня. Зайду ещё на следующей недельке. Поменьше алкоголя, побольше сладостей. Как тебе?

За мягкой улыбкой Юкичи старательно, но с трудом, прячет, что ощущает на самом деле.

— Думаю, было бы замечательно.