И что это, чёрт побери, значит?..

Разве что только…

Ловушка.

Наблюдая за лицемерием людей, я устала. За свою жизнь я уже успела испытать разочарование в их поступках. Чем меньше демонов в округе, тем лучше — так прозаично устроена логика охотников. Так о каких переговорах может идти речь?

Быть может, я думаю слишком много, но здесь явно есть что-то ещё. Где-то кроется выгода. Не только я, но и столп, кажется, пришёл к тому же выводу. Его брови слегка сведены, и внимательный взгляд вот уже несколько продолжительных секунд направлен на меня в ожидании. Если моя догадка верна, значит охотники в курсе последних событий. Они знают, кто я. Не думала, что новости распространяются так быстро.

— Не знаю, зачем ты нужна нам, но тебе лучше думать быстрее! — Зеницу верещал, охваченный недовольством. Видимо пауза затянулась.

Подняв взгляд на охотника, я отчеканила короткое: “Отказываюсь”. Клинок столпа в мгновение оказался у моей шеи — так быстро закончился наш кратковременный союз. Им и не нужен был мой ответ. Мысль холодная, трезвая, на удивление спокойная вспыхнула в голове: “Сейчас он убьёт меня”.

— Приказ есть приказ, — подумать только, прямо сейчас мой благодетель приставил к моей шее остриё, — не пойдёшь по-хорошему, мне придётся заставить тебя.

Ренгоку казался совершенно другим человеком. Вернее сказать, пламя в его глазах мне знакомо, но вот фитиль был направлен на меня. Охотник ни секунды не сомневался. Я чуть подалась вперёд так, что лезвие холодным жжением чувствовалось на коже. В голове возникла мысль о том, что смерть от руки человека не так уж и плоха.

Оба молчали - напряжение достигало предела. Почему-то именно сейчас в голове появился образ. Лицо совершенно стёрлось из памяти, словно бы призрак прошлого. Когда-то я уже думала об этом.

Короткий разговор, мы с сестрой и безжизненность бетонных больничных стен. Воспоминание словно яркими вспышками пронеслось в голове:

— Рена, как думаешь, Саюко теперь не страдает? Говорят, она не пережила испытание, — речь об очередной жертве экспериментов. Я не знала её, она была новенькой, однако сестра была очень общительной.

— Ты разве не знаешь — хотела я продолжить, но сестра перебила меня, раздражаясь.

— Да знаю, знаю я! — словно бы заученной мантрой из её уст прозвучало всем давно известное правило, которое внушали нам в стенах этой гнусной лаборатории, — тем, кто отравлен демонической кровью, страданиями услан путь в ад. Но ты же так не думаешь?

— Нет, — в помещении от сырости стен кружилась голова, звенящая тишина царила на каждом углу, пусть здесь и были одни дети, но все говорили шёпотом.

— В нас ведь есть что-то человеческое, мы ведь не чудовища.

— Мы полудемоны.

— Мне не нравится это слово. Я получеловек, — сестра играючи уставилась в потолок, словно бы над нами расстилался сам небосвод, а не обычная побелка потолка.

— Всё равно ни рыба, ни мясо, — я украдкой издала тихий смешок, за что получила шуточный удар по плечу и довольную улыбку. Мы посмеивались, но когда вновь наступила тишина, почему-то в голосе сестры я не узнала привычной наивности.

— Похоже смерть ничуть не страшнее жизни в этом мире.

Усталость навалилась на мои плечи словно бы тяжким грузом, и я подняла руки в примирительном жесте. Вдохнув холодный воздух осени, я наконец собралась с мыслями. Сопротивляться сейчас бесполезно. Я вымотана. Пусть даже охотникам пришлось нелегко в этой битве, однако не стоит забывать, что передо мной столп. А у столпов есть одна плохая привычка: они жертвуют жизнью, сражаясь до последнего вздоха.

— Я хочу, чтобы Вы знали, — мой голос прозвучал, нарушая тишину, — я выберу свой путь и буду следовать ему, даже если это означает сражаться против Вас, — серьёзность моих намерений перебил звук скольжения меча в ножнах, Ренгоку сложил оружие, по-доброму улыбнувшись своим мыслям.

— Буду ждать с нетерпением, — не смотря на смысл слов, в них не было насмешки, что озадачило меня. Вот уже второй раз за день мне приходится сомневаться в одном и том же человеке. Одёрнув себя, я отбросила эти мысли. Какая разница, что он думает обо мне? Наша жизнь идёт разными дорогами. Я полудемон, и о дружбе с охотниками думать нечего. На что я надеялась? На благодарность за спасение? Глупости, можно ли обвинять их за ненависть ко мне? Моей целью есть и будет убийство Доумы, остальное не имеет значение.

Открыв глаза, я видела только белёсую пелену, закрывающую взор. Всё из-за воды, она была везде: во рту, в ушах, словно обволакивая меня. Но я не задыхалась, все мои силы иссякли, сознание медленно покидало меня. Но сквозь толщу воды я слышала слёзные уговоры:

— Прошу прости, — сказал мой друг, который в то же время был моим палачом. Он держал меня за голову, не давая возможности вырваться, — Прости, прости, прости, умоляю, — его сиплый голос переходил в шёпот, я слышала его рыдания, погружаясь в темноту, — мы чудовища, Рена.

Выныривая из воды, сидя у ведра на безлюдной улице, я умылась, протерев глаза. Снова очередное воспоминание, становлюсь слишком сентиментальной.

— Как мы можем путешествовать рядом с ней, она же чудовище!? - Зеницу как всегда в своей привычной манере, визжал, подперев спиной косяк одного из домов.

— Ты в порядке? — и вновь участливый взгляд Танджиро направлен на меня, словно и не было прошлой стычки.

— Вполне.

— Я рад, тогда мы сможем быстро добраться до дома Тамаё! — улыбка не сходила с его лица.

— Я хочу быстрее начать тренировки, а нам приходится возиться с какой-то девчонкой! — Кабан уже в который раз возмущается.

— Она не девчонка! Не смей обижать прекрасный пол такими сравнениями! Девушки должны быть нежными цветками, которые хочется оберегать! — Зеницу продолжал сыпать оскорблениями. Я еле сдержалась, чтобы насильно не заткнуть грубияна.

— Зеницу, открою секрет, но у каждой розы есть свои шипы, — которые вонзятся тебе в шею, хотела бы я сказать, но вместо этого выдавила улыбку.

Каждый раз, когда блондин открывал рот, бровь Танджиро дёргалась, словно в припадке. Кажется, это был нервный тик. И как же я понимаю его.

Прервав наш разговор, грозившийся превратиться в склоку, Ренгоку заговорил:

— Полпути пройдено! Вы смелые охотники, которые заслуживают настоящего вознаграждения, потому я угощу вас сытным ужином, как только мы прибудем! — удивительно, как легко у него получается вдохновить кого-то, придавая сил.

— Да! Наконец-то я поем настоящего мяса! — кабан, кажется, и не уставал вовсе, энергично взревев раскатистым басом.

Танджиро шёл, улыбаясь, а зеницу прожужжал все уши о том, что Недзуко должна присоединиться к ним.

— А я приглашена на ужин? Угостите меня мяском? — пошутила я, насмешливо смотря на столпа в ответ на его многозначительный взгляд. Означал он, наверное, только одно: “Не приближайся”.

В какой-то момент из короба на спине Танджиро показалась тонкая рука, словно бы детская. Она ласково похлопала мечника по плечу, привлекая внимание, и он обернулся. Недзуко мягко погладила брата по голове, словно похвалив его за все старания. Она мило игралась с его кудряшками, когда тот смотрел на неё со всей присущей ему нежностью и даже больше. Эта сцена заставила меня улыбнуться, когда-то у меня тоже была сестра. Пусть я была старше, но мы всегда были близки и неразлучны. Я помню, как мы проводили дни, играя вместе, смеясь и делившись своими секретами. Эти воспоминания теплом отдавались в сердце. Почему-то каждый раз, когда я смотрела на Недзуко, я живо вспоминала Амайу, мою сестру. Я вздрогнула, когда Ренгоку вдруг заговорил, прогоняя мечтательное настроение.

— Вы должны быть осторожны на следующих заданиях. Демонов становится всё больше, — пусть лицо столпа выражало силу и уверенность, а губы изогнулись в привычной ободряющей улыбке, было очевидно, что предостережение натолкнуло охотников на мрачные мысли. Почему демонов стало больше, к чему готовится Мудзан? Я знала ответы на эти вопросы, именно потому я понадобилась организации охотников. Что же ждёт меня на переговорах? Я прикрыла глаза, не имея сил ломать голову.

Спустя какое-то время, все совершенно выбились из сил, но продолжали идти. Казалось, даже Зеницу с его постоянно неиссякаемой энергией клевал носом. Я шла бок о бок с Ренгоку, который словно застрял где-то далеко в своих мыслях. Я смотрела на дорогу, уходящую куда-то за горизонт с теснившимися по обе стороны от неё рядами домов, не думая ни о чём, словно зависнув. Не узнав собственный вкрадчивый шёпот, я произнесла:

— Так темно и тихо, отличное место для игры в прятки, — придя в себя и стушевавшись, я подумала, что охотник проигнорирует странный комментарий.

— И правда, — охотник кивнул.

— А Вы… любите играть в прятки? — я спросила, ощущая, как темнота и тишина окружают нас, создавая идеальное место для этой игры.

Охотник ненадолго задумался, словно переваривая мой странный комментарий, а затем кивнул, улыбнувшись. Его улыбка была загадочной, словно намекала на то, что он вспоминает нечто из своего прошлого.

Внезапно осознав, что мои слова вызывают его интерес, я решила продолжить.

— Здесь так темно и тихо, будто сама природа скрывает нас от посторонних глаз. Это создает особую атмосферу, не правда ли? — сказала я, стараясь подчеркнуть выразительность своих слов.

Охотник слушал меня внимательно, его глаза сверкали в темноте, словно две точки света в океане ночи.

— Мне кажется, что игра в прятки — это не только детская забава, но и способ познания самого себя. Ведь, прячась, мы учимся быть невидимыми, а искать — быть настойчивыми и наблюдательными, — продолжала я, чувствуя, как мои слова приобретают новый смысл, призадумавшись, я продолжила, — мы часто играли с сестрой.

Мои последние слова явно оказали какой-то эффект на столпа, он посмотрел на меня странно.

— Мой брат тоже любил играть в прятки.

— Любил?..

— Да, сейчас это ему неинтересно, дети быстро растут, — грустно улыбнувшись, Ренгоку замолчал.

Я не стала продолжать разговор, ведь сейчас казалось, что момент неподходящий, вместо этого, мои мысли начали бродить по детским воспоминаниям, которые оставили яркие следы в моей памяти. Я вспомнила последний Новый год, когда все было просто и беззаботно, а на праздничном столе громоздились сластенные угощения.

Отец, обычно известный своей холодностью и отстраненностью, в этот раз улыбался нам с мамой, наблюдая за тем, как мы с сестрой играем в настольную игру - уже третью за вечер. Его лицо преобразилось, словно раскрылась новая сторона его личности, которую мы ранее не замечали. Эта улыбка была такой естественной и искренней, что я почувствовала, как сердце наполнилось теплом и радостью. Мы продолжали играть, а отец оставался с нами, присоединяясь к нашим шуткам и смеху.

Я понимала, что это был особенный момент, когда наша семья была объединена не только общими делами и обязанностями, но и радостью от простых вещей. Как мы радовались, когда, встречая рассвет, родители подарили нам красивые талисманы, бережно обёрнутые нежной розовой тканью.

В какой-то момент пять фигур, ведомых ночной мглой приблизились к полуразрушенному зданию. Кажется, это был дом Тамаё. Вид был устрашающим, тени вокруг плясали на крыше. Лунный свет осветил обветшалые обломки, когда мы приблизились к воротам. Проходя вперёд, пока остальные не слышали нашего разговора, я шёпотом спросила у столпа:

— Не будет никакой дружеской беседы, верно?

— Нет, — мужчина не отрывал взгляд от здания.

Тогда и я посмотрела вперёд, увидев на крыльце лица всех столпов, они словно были настороже, готовые в любой момент наброситься. Я знала, что оказалась в ловушке, я добровольно захлопнула дверцу клетки. В таком случае любому цветку остаётся отрастить шипы покрепче.