Было за полночь, и храм пустовал. В потушенной жаровне тлели угольки, а в воздухе витал запах сандала. Сквозь запертые ставни едва просачивался свет луны, а потому убранство тонуло во тьме, поглощаемое ею без остатка. 

Висара прижималась к чужому тёплому телу и наслаждалась щекочущей под рёбрами тревогой. Ноги немного мёрзли от холода каменных плит, но руки блуждали по жаркой коже юноши под нею, согревая. Переспать в закрытом на ночь храме было для послушников своеобразным посвящением в жрецы. Посвящением, безусловно, негласным. 

Висара провела языком по чужой шее и прошептала на ухо: 

— Не думала, что до меня ты бывал с женщиной. 

Мефестэль, что сидел на полу, прильнув спиной к стене, невидимо для неё усмехнулся: 

— Так я и не бывал. 

Над ними высился барельеф, изображавший сцену создания мира. Посередине него Богиня Санфорра разводила руки в разные стороны, да так, что в правой из них клубились облака, солнце, луна и звёзды, а в левой — земля с морями да реками. 

Мефестэль целовал Висару неспешно и уверенно. Её бёдра приятно давили на пах, и потому он в ответ то легонько их царапал, то поглаживал. Они постепенно оголялись всё больше, не обращая внимания на прохладу. И чем меньше на них оставалось одежды, тем сильнее в груди разгорался азарт. Страх быть замеченными пьянил и дурманил. На весь храм раздались первые стоны, и лёгкое эхо вторило им, заставляя уши Висары покраснеть. 

Мефестэль оставил поцелуй на ключице, затем на плече и совсем невесомый — на запястье. Это была их первая ночь, и первая же случилась в святилище. 

Висара убрала за уши непослушные длинные волосы и приподнялась на коленях так, чтобы спуститься губами к чужому прессу. Однако именно в этот момент послышался щелчок одной из боковых дверей храма. 

Мефестэль успел накрыть своим плащом Висару и спрятать их обоих за массивной подставкой для молитвословов, с которых жрецы во время службы зачитывали прошения к Богине. Они прижались друг к другу, едва ли дыша. 

После разрезавшего тишину скрипа в храме зазвучали чьи-то шаги и неловкие переговоры: 

— А нас точно не заметят? 

— Да не ссы себе в трусы, мы тихонько.

— Мне кажется, я что-то слышал. 

— Когда кажется, молиться надо. 

— Ну зая… 

Висара едва сдерживала смех, когда Мефестэль только покачивал головой. Это ж надо было и другим дурачкам сюда заявиться. А что теперь? Атмосфера уже не та, а почти что голышом валяться на полу — вредно и холодно. Тем более, что чужие шаги слышались всё отчетливей, а вместе с ними близилась и неловкая встреча. Перспектива многозначительно кашлять вместо приветствий не радовала никого. 

Тогда Мефестэль поблагодарил Богиню за то, что не отправился на ночное свидание безоружным — подвеска с аквамарином нашлась в кармане штанов. Тотчас он зашептал заклинание, призывая иллюзию, как с другой стороны храма послышалось старческое: 

— Кто здесь? А ну стоять, подлецы! — и звуки скорого шарканья. 

Юные послушники взвизгнули от страха и, судя по звукам, едва ли не снесли друг друга, силясь добежать до выхода быстрее, чем внезапный неприятель зажжет хоть один факел. Послышался хлопок двери. За ним тишина и едва различимое сквозь щели ставень: 

— А я говорил, заметят! 

Висара наконец рассмеялась во весь голос, обнимая Мефестэля, и он тоже не удержался от улыбки. Может, жаркой ночки им сегодня боле не светило, но воспоминания на всю жизнь остались точно.