Тора закончил обходить кругом Чайник, рисуя письмена на драконьем, и принялся медитировать, дабы запечатать сие опасное подземелье раз и навсегда. Ему хватило новостей о приключенцах, что купились на легенды о сокровищах Первых богов, а затем были убиты где-то под горой. И это всё при том, что никаких великих богатств или хоть капельки золота в Чайнике и в помине не было.
Тора приоткрыл один глаз, когда почувствовал чье-то присутствие сзади. По телу прошлась волна самодовольства. Чужого. То была слишком знакомая эмоция, чтобы не узнать давнего друга.
— Не мешай, — Тора снова закрыл глаз, чуть заёрзал, сидя на земле и скрестив ноги. — Я занят важным делом и драться с тобой не буду, — он соединил кончики пальцев, будто меж ладоней его возникла невидимая сфера.
— Отвлекаться не можешь, да? — Фиэль наконец заговорил, склоняя голову к чужому уху. — Прям совсем?
Чёрт, которому было не впервой бросать вызов самому богу, улыбнулся зловеще и сощурился так, будто придумал что-то… Занятное. Он обошёл Тору несколько раз, переспрашивая. Затем закурил и выдохнул табачный дым прямо в чужое лицо.
Тора только раздражённо повёл бровью. В его человеческой форме не было и малой доли драконьей массы, даже рост едва ли соответствовал среднестатистическому озмаэн. Так что мало кто воспринимал его угрозы в таком облике всерьёз, но он всё же предупредил:
— Полезешь — подпалю, — тем временем никому не заметная структура барьера почти завершилась на пике купола, что должен был накрыть Чайник. Тора добавил ещё более грозно: — И вообще, если б не твоё проклятие…
— Поправочка, если бы не твои чудные сны, — Фиэль хихикнул. — Мало у кого в кошмарах такое мракобесие случается, ты глянь, — чёрт указал в сторону притаившейся в кустах сары́, что скрежетала многочисленными зубками, выпучив на них глаза.
Тора совсем ушёл в медитацию, перестав отвечать. Выглядело это так, будто лохматый паренёк уселся на землю посреди дороги и задремал. Ему оставалось только обозначить условия, при которых барьер вокруг Чайника пропускал бы его самого внутрь, как почувствовал ушами прикосновения холодных острых когтей. На этом терпение его иссякло. В следующий миг чёрные волосы наглого чёрта загорелись синим пламенем.
Не сразу поняв, что случилось, Фиэль некоторое время самодовольно трепал мохнатые золотистые уши. А потом почувствовал запах гари и сильнейшее жжение. Он с диким воплем запрыгал на месте, пытаясь потушить огонь длинными рукавами халата и умоляя Тору прекратить. Тора же тем временем не удержал концентрацию на барьере и с ужасом для себя осознал, что оставил в нём большую брешь.
Фиэль в конце концов, не дождавшись пощады, сиганул с высоченного обрыва прямо в реку. Только и слышалось за ним протяжное: “За-ра-за!”
Тора принялся изучать, что же пошло не так. Он мысленно обратился ко всем оставленным на земле письменам, повторил очертания купола, следуя от земли к самому пику горной вершины. Наконец, был найден изъян: один из месяцев в году остался для барьера непосильным. Кажется, где-то к концу лета он был обречен спадать.
— Ну что ж, — Тора встал на ноги, отряхнул штаны и закрылся рукой от полуденного солнца. — Очередная пакость от чертилки засчитана, придётся надрать зад.