После того лётного вечера Мэтт понял, что у него появился второй шанс — старые грехи и ошибки стёрты, словно сама судьба прошлась по ним клавишей «Backspace», и теперь, имея такую силу, даже большую, чем прежде, он сумеет переписать свою жизнь заново. Олсен надеялся, что в этой реальности станет главным героем этого романа, а не бесполезным «Смешным Мэттом», доставляющим сплошные беспокойства, и не злодеем, пляшущим под дудку старой колдуньи.
На следующий день после окончания уроков и помощи дедушке в зоомагазине Мэтт отправился на пляж Хитерфилда, куда после начала холодных дней уже не приходят отдыхающие, и спрятался в пещеру. Поняв, что никого нет, и никто не застукает с поличным, Олсен сжал руки в кулаки, готовясь испытать привычную боль от появления лишних конечностей, и за секунду превратился в боевого ангела.
«Так, свои крылья проверил. Поражающий взгляд тоже проверил. Всё работает, всё стреляет. Что ещё я могу?»
Шегон вспоминал все бои Стражниц из прошлой жизни, в которых и сам принимал непосредственное участие что в качестве союзника, что в качестве противника.
— А смогу ли я разжечь костёр или устроить наводнение? Землетрясение? Нет, надеюсь, я не превращусь во всадника Апокалипсиса... Так...
Мэтт поднял лежащую веточку и пристально смотрел на кончик, пытаясь воспламенить её. Слабый дрожащий огонёк вспыхивал и тут же гас, оставляя чёрные следы.
«Ничего — я ещё научусь. Только надо сконцентрироваться и не бояться, что спалю всю пещеру».
Глядя на прутик, Олсен продолжал зажигать его без спичек и бензина. Зелёное пламя вспыхнуло и осветило мрачную пещеру.
— Неужели я умею управлять стихиями и, наверное, по силе равен пяти Стражницам? Забавно! Что ещё я умею? Делать болотную воду или кидаться камнями, не прикасаясь к ним?
Шегон смотрел на горящую необычным огнём веточку, пока на его пальцах не остались одни угольки. Размазав пепел по ладони, юноша вышел из укрытия, приблизился к реке и, глядя на тёмные холодные волны, попытался поднять хотя бы одну каплю.
От магического воздействия вода поднялась. Улыбаясь в маску, Мэтт двумя пальцами крутил большую каплю и смотрел на её движения в воздухе; махнув рукой в её сторону, боевой ангел разбил её, и брызги разлетелись в разные стороны, обдавая его приятной осенней прохладой.
«Как под дождём прогулялся... Что я ещё смогу сделать?»
Олсен поднял две капли воды и сжал руки в кулаки, и в воздухе оказались два кусочка льда, которые тут же упали вниз. Вытягивая руки вперёд, Шегон достал лёд и одним щелчком пальца разбил его.
— А смогу ли я накипятить воду?
Выставив руку вперёд и опустив ладонь вниз, юноша смотрел на воду, и она начала бурлить, от неё шёл пар, словно перед ним кастрюля, поставленная на плиту для варки макарон. Боевой ангел ощущал тепло от густого тумана, поднимавшегося вверх и тут же остывающего из-за низкой температуры воздуха.
— Да я просто фокусник! — прокомментировал Мэтт. — Король воды. А создать я её смогу? Как это делала Ирма.
Олсен выставил ладонь вперёд и попытался силой мысли что-то наколдовать. Капельки воды появлялись из сырого воздуха возле моря и падали на песок.
Послышались чьи-то шаги. Испугавшись, Шегон захотел быстро спрятаться и исчезнуть куда-нибудь. Компания слегка подвыпивших парней шла по безлюдному пляжу. Один из них проговорил заплетающимся от алкогольных излияний языком:
— Надо бросать пить... А то видел тут какого-то огромного ангела. Что за чёрт тут пришёл?
— Ты, наверное, перепил. Отоспись уже. А то от пьянки видишь всякую фигню.
Мэтт посмотрел на руки и заметил, что не видит их. В панике забежав в пещеру, он отдышался и успокоился. Прижавшись к холодной стене, Олсен заметил, что вновь видит своё тело и не растворился в воздухе.
— Это что получается? Магии стало больше, и теперь я могу жечь, морозить и кипятить воду. И я ещё могу стать невидимым. Обалдеть! Я что, теперь колдун, а не просто ангел зла, кем назвала меня Нерисса? Прикольно...
Боевой ангел вышел из пещеры и заметил, что парни продолжают выпивать, громко обсуждая свои какие-то темы, и совершенно не обращали внимание ни на него, ни на происходящее вокруг. Став невидимым, Шегон полетел в сторону своего дома и рассматривал собственную тень, оставляемую на асфальте. Никто не видел его самого, но удивлялись странному отражению огромной птицы, парящей над городом.
Мэтт приземлился возле своего дома, вернул видимость, быстро превратился в школьника, перемахнул через окно и вовремя — как раз в его комнату зашла мама.
— Мам, я ничего не делал — просто вышел подышать свежим воздухом, — раскрасневшись, проговорил юноша, закрывая «запасной выход» на улицу. — Сама знаешь — после возни со зверинцем хочется расслабиться и привести мысли в порядок.
— Что-то долго ты проветривался, что даже телефон у тебя на столе, — продолжала миссис Олсен отчитывать сына и указала на лежащий на столе мобильник-слайдер.
— Да делал уроки. Замешкался и забыл дома. Взял с собой всё, кроме сотика.
— Сынок, я тебя умоляю — если где-то гуляешь или с друзьями тусуешься, то предупреждай меня. Для чего тебе телефон купили? Чтобы ты на нём в «Тетрис» играл? Или оставлял на столе?
— Ладно, мам. Ты только не злись. Я всё понял. Буду звонить и сообщать, где я и с кем затусил.
Женщина потрепала сына по голове и, ощутив ладонью капельки воды на его волосах, с притворной строгостью задавала вопросы:
— Ты весь мокрый. Где так промок-то? Ещё кроссовки какие-то грязные. Ты где ходил-то?
— Мам, я гулял по пляжу. Просто... когда слушаешь шум моря, успокаиваешься. Это же так прикольно... Никого нет, полное спокойствие, — ответил сын, навешивая на лицо невинную улыбку.
— Кстати, Мэтт, почему у тебя руки такие грязные? Ты что, на угольной шахте прогуливался?
Школьник посмотрел на ладони и заметил, что они чёрные от сажи, оставшейся после той сожжённой веточки.
«Видимо, если я весь грязный в облике Шегона, то вся грязь переходит на мой обычный вид... Блин, теперь мама думает, что я поросёнок. Если бы она знала, какой я орёл, а эта грязь — все мои тренировки, где я теперь точно становлюсь колдуном».
— Не заставляй меня переживать. Ты же знаешь, что ходить по вечерам опасно. Я за тебя беспокоюсь. Я же всё-таки твоя мама.
«Только ты не знаешь, что это тем бандюкам да маньякам надо меня бояться, а не мне их», — про себя подумал школьник, чуть улыбнувшись.
— Сынок, приведи себя в порядок. Что это за прогулки такие? Потом приходишь весь как поросёнок.
Мэтт кивнул головой и отправился в ванную приводить себя в порядок. Идя по коридору, юноша размышлял над тем, что чуть не оконфузился из-за своего второго облика:
«Хорошо, что мама не застукала меня с крыльями да хвостом. Что бы она подумала? Что я сатана? Мне надо быть осторожнее, а то привлеку ненужное внимание. Меня или убьют, или запрут в лаборатории, где оторвут от меня кусок, будут изучать под микроскопом, а то и вовсе ставить на мне опыты, или вовсе отправят в цирк развлекать людей. Никто же не видел чувака с крыльями и взглядом как у супермэна».
Приведя себя в порядок, Олсен сел за стол и прослушивал в наушниках записи первого альбома. Анализируя тексты и просматривая черновики, музыкант понял, насколько они наивны, из-за чего в прошлой реальности этот альбом провалился.
«Ничего... Теперь такой альбом напишу, что все кругом обалдеют! Это раньше я писал треки для детских утренников. Но теперь я стал старше. Даже опытнее на пару лет».
Взяв чистую тетрадь, Мэтт читал черновики и переписывал первую песню. Она ему казалась стишком для праздника в детском саду. Напевая про себя её новый текст, Олсен прокомментировал:
— Теперь лучше. Хоть не стыдно за своё творчество. А тогда я думал, что стану звездой. Но города не сразу строились. И я не сразу стану крутым сверхчеловеком. Всему учиться надо. Прикольно... Если учитывать, что я просто переродился.
Решив немного развлечься и опробовать собственную силу, Мэтт положил на стол ручку и, не мигая, смотрел на неё. От действия магии пишущая принадлежность медленно двигалась по деревянной столешнице, пока не добралась до края и не упала на пол. Юноша взглянул на упавшую ручку и, выставив ладонь вперёд, мысленно поднял её и, сжав в кулак, положил на стол.
— Интересно, что я ещё умею?
Вспоминая все популярные комиксы о сверхлюдях, Олсен перебирал в мыслях магические способности, которые знал. Открыв окно-слайдер, Мэтт посмотрел на небо и думал:
«Если я захочу, пойдёт ли дождь?»
Его глаза загорелись зелёным пламенем. Вечернее небо затянуло тучами, молнии сверкали, освещая землю и слабый дождик заморосил.
— Я могу ещё и погоду менять. Интересно, смогу ли я включить солнце, когда будет дождь. Что ещё могу? Надеюсь, ещё когти не буду отращивать? Хватает и крыльев с хвостом. Кстати, я хвостом ни разу не пользовался. Надо попробовать пошевелить им.
Закрыв дверь на ключ, Олсен старался не кричать, когда крылья вырывались из его спины, словно разрывая кожу. Облачившись в свои «боевые доспехи», Шегон попытался подвигать чёрно-серым хвостом и заметил, что эта конечность не ради «имиджа» — им он тоже может работать. Размахивая им, Мэтт заметил, что таким образом он отобьёт атаку сзади.
«Я как матрёшка — сколько ещё магии во мне? Что ещё я умею делать? Я бы спросил у миссис Лин о своих силах, только что она мне скажет? Я владею Сердцем Земли или выживший потомок какого-то земного мага, от которого досталась мне сила? Если второе, то кто этот маг? Снова вопросы, вопросы... Стражницы тоже не знали, почему именно они стали таковыми. С Хай Лин всё было понятно — её бабушка была Стражницей Воздуха, а она унаследовала эту силу. Лиллиан — Сердце Земли, поэтому Корнелия должна была оберегать её и направлять её силу. А Ирма? Тарани? Вилл?»
Не зная, где искать ответы на эти вопросы, Мэтт решил, что только время покажет истинную суть его силы, а пока этим подарком судьбы надо грамотно распорядиться и направить в нужное русло. А пока нужно только изучить её, познавая все свои способности, пробуя их использовать.
С тех пор его жизнь обрела новые краски. Днём он самый обыкновенный школьник Мэтью Олсен; с того дня из-за знаний, накопленных за прошлую жизнь, школьник стал чуть ли не отличником, а всё своё свободное время либо репетирует с рок-группой и сочиняет песни или помогает дедушке в зоомагазине. Таким Олсен выглядит лишь для своего окружения. Но вечером он тёмный ангел Шегон, начинающий свой путь как могущественный волшебник; летает по городу на огромных чёрных крыльях и пытается открыть новые способности, пока мир ещё не в глобальной опасности.
Спустя неделю после первой магической тренировки Мэтт в родительском гараже репетировал со своей группой переписанные заново песни. Проигрывая их заново, Олсен ощущал себя рок-звездой на концерте в окружении подпевающих с поднятыми вверх руками фанатов, жаждущих получить его автограф.
«Когда-нибудь моя мечта исполнится, и я стану рок-звездой. И меня будет знать весь мир».
Трек закончился. Найджел, перестав играть на гитаре, взглянул на Мэтта и прокомментировал:
— Ты две недели назад пел совершенно другое. Почему тексты изменились?
— Знаешь, я их перечитал, и мне стало стыдно. Мы поём какие-то песенки для детских утренников. Пора менять формат и петь как рокеры, а не начинашки, решившие поиграть в звёзд. Я относился к этому несерьёзно, но теперь я исправляюсь и чуть повышаю уровень настолько, насколько могу.
— Я тебе говорил, что надо менять тексты, — вставил ударник свои пять центов. — Молодец, что послушал меня. Хоть не придётся позориться с выступлениями для выпускного в яслях.
«Я вообще сам это сделал, потому что захотел. Просто опыт, которого у вас нет и, похоже, никогда не будет», — промелькнуло в голове у Мэтта.
Наступал вечер. Начинающие музыканты засобирались по домам. Олсен убирал барабанные установки, синтезатор и гитары в сторону, чтобы не занимали свободное пространство. Найджел помог приятелю навести порядок и высказал своё мнение:
— Старик, ты в последнее время какой-то странный.
— Это из-за того, что я почти всю школьную программу изучил и теперь становлюсь чуть ли не отличником? Или из-за слишком «взрослых» текстов? — не понял Мэтт.
— Твой взгляд. Старик, ты словно стал взрослым после тех кошмаров. Но не могли же сны так тебя подменить. Ты сильно изменился. Это вижу не только я. Все это заметили. Ты как открытая книга — у тебя всё на лице написано.
«Всё тот же Найджел. Троечник, зато у него глаз-алмаз. Но так не хочу, чтобы он пошёл за мной в портал, если откроется. А то вдруг в этой жизни Нерисса уже его превратит в нового Шегона. Ну нет уж! Одного меня хватит на всю Землю».
Убрав аппаратуру, Эшкрофт отправился домой. Прокручивая в голове слова приятеля о его перемене в поведении, Олсен закрыл рольставни в гараж и отправился в дом. Вспоминая последнюю неделю в школе, юноша замечал, что его одноклассники тоже говорили, что его словно подменили, что он неожиданно стал немного взрослее. Одногруппники тоже замечали изменения в текстах песен и даже радовались, что они стали более «мудрыми», чем раньше.
Быстро поужинав с родителями и дедушкой, Мэтт отправился в свою комнату, вышел через окно на улицу, за секунду превратился в боевого ангела. Боль от роста крыльев и хвоста уже стала терпимее, ибо он привык к ней, как к чему-то необходимому. Став невидимым, Шегон полетел по городу. Глядя на лабиринты улиц сверху вниз, юноша наслаждался потоками встречного ветра. В такие моменты ему не хотелось превращаться обратно в школьника и возвращаться в серенькую обыденную жизнь самого простого человека.
«А смогу ли я полетать так в других странах? Было бы прикольно побывать везде, где только можно и нельзя. Только GPS-то у меня есть?»
Мэтт долетел до пляжа и приземлился возле скалы. Подойдя к морю, он не мигая смотрел на воду. Два столба поднялись в высоту. Олсен сгибал пальцы и наблюдал за их «поведением». Вытянутая вода колыхалась от магической силы и брызгала в разные стороны. Сжимая руки в кулаки, Шегон смотрел, как она медленно превращалась в желе.
— Нихрена... Я умею менять воду. Правда, не могу её создавать. Научился управлять погодой, правда, не знаю, где это можно применить. Интересно, а что с другими стихиями? Сумею ли я управлять ими? С огнём у меня уже начало получаться. С телекинезом тоже начало выходить. Погодой немного управлял. Что дальше?
Мэтт опустил руки, и водные столбы упали в море, обдавая его брызгами. Проведя ладонью над головой, Олсен высушился и смеялся, вспоминая замечание мамы по поводу грязного вида. Хотя она даже не думала, что сын испачкал руки и намок как под дождём лишь из-за использования магии.
Идя по песчаному берегу, Шегон посмотрел на ещё не увядшую от осенних холодов траву; вытянув руку, он пристально смотрел на клочок земли и проговорил:
— Пусть здесь вырастет... высокая трава.
Словно услышав его желание, стебельки поднялись, вытянулись и уплотнились, превращаясь в длинные лианы. В очередной раз удивляясь своему умению, юноша пробормотал:
— Ого, как вымахали... — Глядя, как травы-лианы вытянулись в его сторону, собираясь его схватить, Мэтт вытянул руку, выставляя ладонь, и громко задал вопрос: — Куда?
Словно услышав его, стебли упали. Сделав руки пистолетом, Олсен смотрел на траву; уменьшаясь в размерах, стебли упали и резко завяли.
Решив продолжать изучать себя, Шегон сел на корточки и провёл пальцем по земле, пытаясь сделать трещину. Глядя, как щель расходится от его касания, боевой ангел отошёл и пробормотал:
— И с землёй почти разобрался. Молодчина, Мэтт! С мечом не повезло, зато есть магия. Здорово, когда ты колдун. Даже здесь нужно умение. Одним ударным взглядом не справишься. Нужно большее для сражения со злом. А теперь воздух. Что я могу?
Мэтт выставил руки вперёд, и ветер подул, набирая силу. Испугавшись, что вызовет бурю, которая снесёт весь Хитерфилд, он поспешно затормозил набирающий силу ураган. Вздохнув с облегчением, Олсен взлетел вверх и продолжал думать вслух об очередном открытии себя:
— Да, у меня даже слишком большая сила. Нужно правильно ей распоряжаться, чтобы не вызвать катастрофу. Для этого нужно учиться и учиться.
Шегон вспомнил тот самый бой. Тогда он, Хагглс и Наполеон создали весьма реалистичную иллюзию, чтобы люди, не готовые знать правду о мироздании, не увидели зрелище, которое может поразить их воображение. Решив испробовать и эту способность, Мэтт создал иллюзию, что над городом летает чёрный ворон, а не рыцарь в золотой маске.
Паря над вечерним Хитерфилдом, Олсен рассматривал улицы. Ему казалось, что так удобнее, когда никто не видит в небе ничего необычного. Просто ворон летит куда-то далеко.
«Не могу поверить! Я летаю над городом, и меня никто не видит. Надо почаще так путешествовать. И ещё надо расширять границы и летать не только над Хитерфилдом. Даже Фобос не захватывал другие миры, если не взял свой Меридиан. Патриот, блин, хренов».
Мэтт встал на крышу самого высокого здания Хитерфилда и снял иллюзию. Рассматривая огни вечернего города, Олсен вытянул руки и подумал:
«Хочу знать каждый уголок Земли. Знать, что странное происходит вокруг. Я должен знать свой мир. Я терпеть не мог Кадму, зато вспомнил, как она связывается со своими подданными. Мне тоже нужно учиться этому».
Распространяя магию на родную планету, Шегон ощущал прилив сил, открывая для себя что-то новое, что скрыто от глаз непосвящённых. Если бы ему раньше рассказали об остатках магии на Земле, то он бы покрутил у виска. Но не теперь. Боевой ангел уже часть этого затерянного мира, куда посторонним вход запрещён.
«Видимо, на Земле ещё осталась магия. Но скрыта от людей. Они прячутся, ведь люди забыли о волшебстве, и нам остались только народные сказки, фэнтези да комиксы».
Поразмыслив об открытии Земли с другой её стороны, Мэтт взлетел и отправился к своему дому. Надеясь, что никто не ворвётся к нему в комнату, Олсен принял вид школьника, перемахнул через подоконник к себе и быстро опустил окно вниз. Оглянувшись, юноша столкнулся взглядом со своим отцом и испугался, что тот мог увидеть, как он превращается из тёмного ангела в школьника.
— Мэтт, что это с тобой? Ты словно привидение увидел, — обеспокоенно поинтересовался мистер Олсен.
— Ничего, пап. Просто не надо врываться ко мне в комнату. Что случилось?
— Почему я должен стучаться в твою комнату? Я твой отец. И мне надо документы распечатать, а принтер в нашем доме только у тебя.
— Хорошо, пап.
Вставив флешку в USB-разъём, школьник открыл файл с договором и, читая по диагонали текст, нажал на несколько кнопок, и принтер с шумом выпустил кипу листов. Просмотрев распечатанный документ, Мэтт сложил бумаги в стопку и про себя подумал:
«Какое занудство! Кто вообще читает эти бумажки перед подписью?»
— Это не занудство, — заявил отец, словно прочитав его мысли. — Это ведение дел. Так заключаются сделки. Мэтт, ты ещё слишком мал, чтобы понимать, насколько это важно.
— Пап, я вообще не собираюсь с этим связываться. Договоры, сделки...
— Я знаю. Но пойми, что это твоё будущее. Одной музыкой сыт не будешь. Слава сегодня есть, а завтра тебя забудут и придут другие молодые и борзые. А юрист и экономист — стабильная и прибыльная работа. Тебе же ещё семью создавать.
«У меня есть любимая девушка, только она далеко от меня, и мы с ней незнакомы. Но я никогда не планировал семью. Мне очень рано об этом думать» — Прокрутив эти мысли, школьник скрепил договор канцелярским зажимом и, отдав его отцу, ответил: — Папа, ты просто не умеешь мечтать. Когда ты мечтаешь, способен добиться многого.
— Знаешь, я тоже о многом мечтал, — изрёк мистер Олсен. — Я хотел быть художником. Мне нравилось рисовать. Отец меня поддерживал, а вот мама требовала, чтобы я шёл на юриста.
— Жалеешь?
— Нет. Зато вы ни в чём не нуждаетесь. И это самое главное. Просто ты ещё маленький и не понимаешь многого. Но со временем всё поймёшь.
Поговорив с сыном, мужчина забрал договор и покинул комнату. Глядя в потолок, Мэтт облокотился на стол и про себя подумал:
«Да, пап... Только ты даже не подозреваешь, кто я такой. И чуть не поймал меня. Уже второй раз чуть не попадаюсь. Блин! Либо нужна голограмма. Либо надо учиться телепортироваться, чтобы из дома к скале, а из пещеры в свою комнату. Главное — не попасть куда-нибудь, где точно спалюсь. Блин, поделиться не с кем, вот и думаю о своём. Шегонском».
Сидя на кресле перед компьютером, Олсен двигал ручки, тетради по столу, не боясь, что кто-то зайдёт в комнату. Уронив всё на пол, школьник посмотрел на результат своего колдовства и прокомментировал:
— Главное — не терять контроль. А то создам смерч и устрою такой апокалипсис, что даже Фобос охренеет от такого. Кстати, что у меня с электричеством?
Мэтт смотрел на монитор, и его глаза светились зелёным светом от магии. Экран замигал, и начинающий волшебник осознал, что спрятанные на жёстком диске мегабайты словно текли по его венам. Он считывал информацию с компьютера, впитывая её в себя.
— Ого! Да я крутой хакер. Могу любую информацию прочитать, и никто не обнаружит, что комп взломан.
Выглянув в окно, Олсен попытался метнуть молнию, но не смог. Только тоненьким лучом выстрелил из глаз в небо, и зелёный свет на мгновение озарил двор словно фейерверк.
— Я всемогущий, но не настолько. Может, я ещё не всему научился. Но у меня времени много, чтобы узнать свою силу.
Каждый день Мэтт превращался в Шегона, летал в пещеру на пляже и тренировался, чтобы знать свою силу. Олсен играл с водой, превращая её в лёд, пар, желе, разжигал зелёный огонь, создавал растения из травы и менял погоду.
Наступили выходные после трудных школьных будней. Поздним вечером Мэтт летал над городом, наслаждаясь свободой от высоты. Добравшись до стройки, Шегон нашёл на стройке кусок арматуры. Взяв в руки металлический предмет, боевой ангел прокомментировал:
«Согну или не согну? Руками согну, а вот взглядом — надо узнать».
Долетая до скалы, Мэтт вновь вспоминал то, что ему так хотелось стереть из памяти — сражение под мостом с Вилл; тогда он схватил кусок металлической трубы, оглушил им Стражницу и привязал к столбу. Шегон не понимал, что его тогда остановило — азарт в предвкушении дальнейших сражении и сладкая, словно красное вино, ненависть или капля человечности, ещё оставшаяся у него.
Прибыв в пещеру, Мэтт осмотрелся и, поняв, что поблизости никого нет, сел по-турецки и положил перед собой арматуру. Силой мысли Шегон поднял кусок металла и, выставив перед собой руки, медленно сгибал.
— Вот так, хорошо... Теперь я ещё и кузнец. Раньше я ничего тяжелее гитары не поднимал, а теперь... Могу поднимать тяжести не только руками, но и мыслями.
Юноша медленно сгибал арматуру, пока она не треснула от неведомой силы. Мэтт смотрел перед собой и понял, что может управлять металлом. Бросив погнутую железку, Шегон прокомментировал:
— Вот теперь я настолько могущественный, что сотру эту гору в пыль, если захочу.
Заметив, что уже скоро наступит ночь, Мэтт вспомнил, что уроки ещё с пятницы не сделаны. Выйдя из пещеры, Шегон осмотрелся и, заметив парочку, гуляющую на берегу холодного моря, подумал о телепортации в свою комнату и проговорил:
— Эх, главное — не навернуться с крыши.
Превратившись обратно в подростка, Мэтт сжал руки в кулаки, сконцентрировался и за мгновение исчез с пляжа. Очутившись в своей комнате, Олсен с небольшой высоты упал на пол и, поднявшись, прокомментировал:
— Мне ещё учиться и учиться.
Юноша вспомнил, как Нерисса перемещала его, и подумал, что одно дело, когда его кто-то другой телепортирует; теперь он сам может оказаться на любой точке Земного Шара, и ощущения от того, что сделал это сам, были совсем другими. Мэтт сел на кресло, посмотрел на мигающий компьютер и прокомментировал:
— Теперь я могучий волшебник. Обалдеть! Это сон или это правда? Если это так, то можно иногда и в школе пошалить. Когда повод появится. Никто же не поймёт, что это сделал я. Или не надо. Зачем? Чтобы меня поймали или кто-то отхватил из-за меня?
Олсен решил не пользоваться магией в личных целях, считая, что сила дана сугубо для борьбы со злом и защиты Земли. Но бывает так велик соблазн что-нибудь выкинуть такое, не привлекая внимание окружающих. И такая возможность представилась.
Во время обеда Мэтт и Найджел обсуждали переделанный альбом. Узнав, что есть вторая часть альбома, которую согруппники пока ещё не видели, Эшкрофт высказал своё мнение:
— Старик, почему нам не показал тексты песен? Ты всё меняешь, не советуясь с нами.
— Ты сам понимаешь, что тексты слишком детские. Я не хочу показывать. Сам пишу — сам переделываю.
— Три недели назад ты был уверен, что всё улётно. Что с тобой? Тебя как подменили после того дня, когда ты пришёл в школу и рассказал о кошмарном сне со змеёй.
Олсен вспомнил самого себя в той реальности. Он так же не мог понять, что происходит с Вилл — почему она поцеловала его, а на следующий день не замечала. Тогда Мэтт проследил за ней и остальными девчонками; для него многое стало открытием, что теперь является его привычным образом жизни.
«Надеюсь, что тебе не придёт в голову за мной следить».
В очередной раз задумавшись об этом, Олсен услышал скандал и, обернувшись на шум, заметил ссору двух старшеклассниц — две девицы начали громко ругаться.
— Вообще-то я это место заняла! — спокойно заявила рыжеволосая девушка, сидевшая за столом и уже начавшая трапезу.
— Ты должна была знать, что это всегда было, есть и будет моё место, — ответила брюнетка и поставила на край стола свой поднос с едой. — И никто не смеет садиться за этот стол.
— Ты его купила, чтобы только ты за ним сидела? Тогда носи с собой стул и стулья для себя и своей группы поддержки!
Мэтт смотрел на двух девиц, окружённых толпой зевак, не понимая причину ссоры. Ему ругань из-за стола казалась настолько глупой, что он решил немного проучить наглую старшеклассницу. Олсен не мигая смотрел на её красное ожерелье в тон её кашемировой кофточки с открытыми плечами. Его глаза за одно мгновение мигнули зелёным огнём, отчего ниточка порвалась, и бусы рассыпались по полу.
— Ну что, Реджина, получила? — с усмешкой задала вопрос девушка. — Твоё место возле помойки. У того мусорного ведра. — Одноклассница указала на стоящий в углу большой бак с отбросами.
Решив поиздеваться над заносчивой девицей, Мэтт медленно придвинул чашку с чаем к краю стола и перевернул её, и горячий напиток разлился прямо перед ней. Продолжая издеваться над скандалисткой, Олсен силой мысли чуть подвинул Реджину, и та от неожиданности поскользнулась на грязном полу, упала и, больно ударившись, испачкала чёрные лосины липким от сахара чаем.
«Нериссе и Фобосу можно, а мне нельзя? Ну уж нет! Пора зарвавшееся хамло поставить на место».
— Вообще охренела?! — зло крикнула брюнетка.
— Это не я. Оно само, — усмехнулась рыженькая и мысленно поблагодарила того «полтергейста», что решил проучить скандалистку.
Пока девица ещё не поднялась, Мэтт силой мысли подвинул к краю стола пиалу с салатом, переместил в сторону сидевшей на полу Реджины и уронил прямо на неё. Нарезанные овощи посыпались на кофту девушки, а растительное масло растеклось по её одежде.
Другие школьники рассмеялись над девицей, опозорившейся перед всеми. Брюнетка зло посмотрела на противницу, резко вскочила с пола, разбив пиалу, сжала кулаки, закричала:
— Ах ты дрянь! Совсем страх потеряла?!
— Что, упала на ровном месте да ещё салат на себя уронила? — ехидно поинтересовалась рыжая.
— Да пошла ты, хамло и лицемерка! — отрезала Реджина и схватила влажную салфетку, чтобы вытереть одежду от остатков еды.
Решив воспользоваться моментом, Урия и его приятели сели за стол раздора рядом с рыжей девчонкой, желая позлить скандалистку. Посмотрев на старшеклассницу, Данн заявил:
— Ну что, на нас тоже наорёшь, припадочная? Мы же на твоём месте сидим.
— Да и подпевалы у тебя трусливые! — вторил заводиле Курт, глядя на девиц, всё это время наблюдавших за перебранкой.
Брюнетке нечего было ответить. Она хотела убежать из столовой, чтобы не продолжать позориться перед остальными школьниками. Мэтт рассмеялся над хулиганистым одноклассником с его корешами, невольно продолжавшими его шалость, и прокомментировал:
— Урия тоже может делать добро...
— Нет, с ним прикольно тусоваться. Зря ты так, — ответил Найджел.
Олсен кинул взгляд на будущих Стражниц и заметил, что они всё это время смеялись над девицей, устроившей скандал из-за сущего пустяка. Мэтт прислушался к отрывкам фраз и понял, что на длинном расстоянии всё слышит очень чётко, словно сидит рядом.
— Какая-то психопатка! — заявила Хай Лин, едя рис с курицей. — Она что, из-за какого-то столика скандал устроила?
— Просто ей нравится именно этот, — жуя бургер, ответила Ирма на сей риторический вопрос. — Она, наверное, перед обедом даже с уроков сбегает, чтоб сесть за него вместе со своими подружками.
— Один раз она поймала меня в раздевалке и сказала, что я надела такую же кофту, как у неё, — вставила свои пять центов Корнелия, помешивая в пиале салат. — А ей от этого неприятно, ведь она не хочет, чтобы другие носили такую же одежду, как у неё. А что? Если ей не нравится, то пусть заказывает у портнихи.
— Да и то вдруг ей покажется, что ещё чья-то одежда похожа на её, — усмехнулась Лэр. — Не бери в голову. Этой чокнутой пора к психологу, если не к психиатру.
— И как она вообще в обществе живёт? — продолжала мысль китаянка. — Она что, считает себя такой уникальной, а все кругом — копии?
— Не знаю, — отозвалась Хейл. — Просто возомнила себя королевой. А ведь королева тут только я. И мне даже приятно, что кому-то нравится такой же стиль. Значит, хороший вкус у человека.
— Да уж... — хором прокомментировали девочки.
Прослушав их сплетни, Мэтт вернулся к своей пицце и мысленно прокомментировал сей диалог:
«Пока что ты только принцесса, Корнелия, но ещё знаешь меру в своём нарциссизме. А с настоящей принцессой ты дружишь. Ещё не скоро, но узнаешь об этом. Как и Ирма с Хай Лин».
Доев свой обед, довольный собой Мэтт поставил поднос с грязной посудой возле окна в моечную и отправился в аудиторию, считая, что жизнь прожита не зря, раз он с помощью магии проучил заносчивую девицу. Он не боялся, что может перегнуть палку и устроить неприятности, разоблачая себя при всех. Он ощущал себя таким крутым, о чём до того похищения Нериссой и мечтать не смел.
«И что мне предъявят? — размышлял Олсен. — Докажите, что это сделал я. Да, не по делу использовал магию. Она даётся для борьбы со злом. Но эта Реджина и есть само зло. Надо её проучить, а то распоясается и начнёт уже убивать за то, что кто-то сел на забронированное ею место и надел такую же кофточку, как у неё».
После уроков Олсен сел в автобус. Поставив на колени рюкзак, школьник сжимал ручку и смотрел в окно на золотые осенние пейзажи. Ему хотелось вновь полетать над городом и научиться перемещаться с места на место лишь за одну секунду.
Добравшись до зоомагазина, Мэтт вышел из автобуса и подошёл к знакомой двери. Позвякивая «музыкой ветра», юноша поздоровался с дедушкой:
— Привет-привет. Что там в магазине? Что-то новенькое пришло?
— Мэтт, заходи! — встретил внука мистер Олсен. — Как раз нужна помощь. Постой на кассе, а я пока подстригу когти, почищу уши и зубы и вымою их.
— Много покупателей?
— Да сегодня два человека пришли. В основном тихо в нашем магазинчике.
Освободив кошку из клетки, дедушка отправился в соседнее помещение и, уложив её на колени, взял за лапу и стриг коготки. Мэтт стоял за прилавком и ждал покупателей, глядя на животных в клетках и террариумах.
В магазин зашёл старик. Увидев школьника за кассой, покупатель выпучил глаза, опустил уголки рта и состроил глупую мину. Олсен вспомнил, как дедушка рассказывал, что терпеть не может этого покупателя, но польза от него большая — он много покупает, поэтому не обращает внимание на его чудачества.
— Привет! — поздоровался старик.
«Наверное, в молодости был придурком, а теперь Альцгеймер ещё быстрее последние мозги сжирает», — промелькнуло в голове у юноши, но он с фальшивой любезной улыбкой поздоровался: — Здравствуйте.
— Мне мешок корма для собак и коробку костей. Всё, как всегда.
Приняв заказ, Мэтт отправился на склад и взял нужные товары. Вынеся коробку с несколькими упаковками, где лежали косточки для собак, и большой мешок с несколькими пачками кормов, Олсен зашёл за прилавок, посчитал на калькуляторе сумму и сказал:
— Пять тысяч долларов.
Старик посмотрел на юношу, как на идиота, и возмущённо спросил:
— Ну и что ты мне вынес? Что так дорого?
— У нас больше нет корма той марки, что вы обычно берёте. Что смогли купить у поставщика, то и взяли. И вы сами каждый раз спрашивали именно про этот корм. Дедушка его купил, как вы и хотели.
— Ты вообще ничего не понимаешь! Я уже сто раз говорил твоему деду, что ты только и делаешь, что косячишь! Ничего нормально сделать не можешь!
Мэтт вспоминал, что и в прошлой жизни дедушка всегда заступался за него перед этим покупателем, просто говоря одну фразу:
— Не надо оскорблять моего внука. Он просто не знал, что вам нужно. Извините.
Раньше Олсен чувствовал себя как оплёванный, кивая головой и шёпотом бормоча извинения, но в этот раз он ощутил какой-то прилив сил и желание ответить этому заносчивому старику. Зло посмотрев на него, Мэтт грубо осадил хама:
— Рот свой закрой, старый хрыч!
Не ожидая такой реакции, старик снова сделал глупое лицо, выпучив глаза и сжав губы в нитку. Немного придя в себя от шока, он заявил:
— Что ты сказал, щенок?!
— Что слышал! Раз собрался покупать, то давай деньги, забирай мешки и уматывай, пока ветер без камней, — продолжал гневную речь школьник.
Услышав эту перепалку, мистер Олсен вышел из подсобки и, посадив кошку в клетку, достав другую, спросил:
— Что у вас происходит? Вы что тут устроили?
— Твой внук ничего не понимает и ещё хамит мне! Что за воспитание у молодёжи? Никакого уважения к старшим! — пожаловался покупатель.
— Дедушка, давай, я сам всё скажу! Не лезь! — остановил хозяина магазина внук и дальше высказывал всё, что накипело: — Слушай, старый хрыч! Уважение должно быть взаимным! То, что ты намного раньше меня на этот свет появился, ещё не даёт тебе права мне хамить! И знаешь, когда я тебя вижу, мне хочется поставить на прилавок зеркало, чтоб ты увидел свою рожу. А она у тебя временами становится тупой.
Ничего не ответив, старик развернулся и, вылетев из магазина, хлопнул дверью, отчего громко звякнула «музыка ветра». Стоя возле оставленных товаров, предназначенных для ушедшего покупателя, мистер Олсен строго посмотрел на внука и отчитал за плохое поведение:
— Мэтт, разве можно так себя вести? Я понимаю, что этот покупатель тебе не нравится, но можно немного потерпеть? Я этого старого зануду сам не выношу, но терплю.
— Я терпеть не могу, когда мне хамят, — отрезал юноша, сжимая руки в кулаки. — Даже если он намного старше меня, и его внуки моего возраста или ещё старше. Даже если клиент всегда прав, пока он платит деньги, то с какой стати ему позволено меня оскорблять?
— Мальчик мой, пойми, что тебе жить в обществе. Тебе будут попадаться разные люди. Учись искать с ними общий язык.
— А если они сами не хотят искать общий язык? Дедушка, не надо постоянно на цырлах бегать перед хамами и извиняться перед ними, хотя ты ни в чём не виноват. Пусть либо научатся вести себя в обществе, либо валят на необитаемый остров.
— Мэтт, что с тобой? В последнее время ты какой-то странный. Ты всё время куда-то торопишься, бежишь. А теперь ещё скандалишь с покупателем.
— Просто я уже не тот маленький мальчик, которому ты любил читать сказки. Я уже довольно большой и многое начинаю понимать. И один урок, который я усвоил — не всегда старик бывает мудрым. Если человек в молодости был придурком, то на старости лет он становится ещё хуже. Но точно не мудрее. Ты пока наводи марафет животным, а я постою на кассе.
Поговорив с внуком, дедушка продолжал стричь кошкам когти; отнеся непроданный товар на склад, Мэтт стоял за прилавком, ожидая посетителей, считал деньги в кассе, желая успокоиться, а не узнать сумму имеющейся наличности, и про себя отметил:
«Видимо, я Шегона не до конца выгнал, раз до сих пор веду себя как одержимый. Но в то же время я даже не чувствую мук совести из-за хамства старику. Ну нет, он сам начал. Так-то, может, я и прав. Как и в случае с Реджиной. Только как бы не перегнуть палку?»