Зимние каникулы после Рождества подходили к концу. Как и все подростки, Мэтт с неохотой ожидал начало нового семестра со всеми школьными проблемами и домашними заданиями. Олсен привык к тайным полётам по безлюдным местам, постоянному ощущению опасности и чувства, что его скоро разоблачат. Больше ни в какие неприятности не попадал, гостей из скрытых и параллельных миров пока не встречал.

      «Как-то скучно живётся без монстрятины, — думал про себя Шегон, рассматривая морскую гладь. — Когда с кем-то сражаюсь, у меня кровь так и кипит, а потом как после пьянки — наступают отрезвление и головная боль. Эх, нелёгкая жизнь колдуна, недавно получившего такую силу. Такую силу, что могу завоевать весь мир...»

      — Что, Шегги, опять грустишь? — с улыбкой спросила Кари, выглянув из-под тёмных волн, и словно разбудила его.

      — Нет. Просто скучно. Я, наверное, придурок, раз хочу снова сразиться с кем-нибудь. Меня не напугало то, что я чуть не остался без головы. Зато наказал одного преступника. Он много лет чувствовал себя безнаказанным, но теперь кара в моём лице нашла его.

      — Шегги, ты мнишь себя богом. Ты молодец, что спасаешь планету от преступников, невидимых вашим человеческим правосудием. Но ты не думаешь, что перегибаешь палку? Может, у плохого человека были какие-то мотивы сделать подобное зло. Ты сам становишься злодеем, когда наказываешь кого-то.

      — Скорее, антигероем, — отрезал Мэтт. — Кари, давай смотреть правде в глаза. Ты сама осознаёшь, что если оставить преступника без наказания, то он начнёт ещё больше творить зло?

      — Ты неисправим, Шегги, в своей тяге к справедливости... — сокрушённо пробормотала русалка.

      — Просто у вас другая мораль. А у нас своя. Я не допускаю насилие. Сама знаешь, что нельзя. Вот ты себе многое позволяешь?

      — Да, некоторых придурков утаскиваю на дно. Они нарушают наши законы. А незнание законов не освобождает от ответственности. Но ты же меня за это не наказываешь.

      — Если утаскиваешь преступников, то это похвально. А так задумайся над своим поведением. Не все заслуживают смерти. Поверь.

      — Да ну тебя! — ответила Кари, махнув рукой; решив сменить тему, сообщила: — Когда наступит весна, я выйду замуж. Потом, после свадьбы, у нас время брачного сезона. Как гон у животных. В это время мы обзаводимся потомством.

      — Интересно, как выглядят русалочьи дети?.. Надеюсь, твой муж не будет против, что ты общаешься с самцом другого вида?

      — Мы оба прекрасно знаем, что ты не пойдёшь жить под воду, а я не буду жить на суше. Смешно ревновать к чужаку. Но знаешь, есть и такие русалки с двумя ногами. Они не отличаются от человеческих женщин. Встречаются с вашими наземными мужчинами, рожают от них детей и им же отдают.

      — Ну вы даёте. Не повезло детям с мамашами. Родила и бросила. Обалдеть! Хорошо, что ещё отцам отдают.

      — Они так избавляются от позора. Связь с чужаком у нас карается. Поэтому они скрываются. Когда рождается ребёнок, оставляют его отцу.

      — Да... Как в религиозных семьях у нас на суше. Связь с неверным — позор. Хуже только убийство.

      — Всё как у нас. Ничего удивительного, — усмехнулась Кари и, нырнув под воду, скрылась.

      — Как всегда. Ушла, не попрощавшись, — прокомментировал Шегон и, выпустив крылья с хвостом, стал невидимым.

      Летая над зимней улицей, Мэтт наслаждался последними днями перед Новым Годом, окончанием каникул и началом нового семестра.

     «Когда ещё я могу так полетать, чтобы чувствовать себя свободным от всего, пока есть на это время? А потом развлекаюсь дома — то на гитаре играю, то иду к Найджелу поиграть в какую-то новую стрелялку. Классно, блин! Иногда хочется остановить время, только никак не могу это сделать. Да и нужно мне это?».

       Долетев до своего дома, Шегон телепортировался в свою комнату и, став видимым, быстро превратился в подростка. И вовремя — в его комнату зашёл дедушка. Мистер Олсен посмотрел на внука, заметил, что тот явно чем-то напуган, и задал вопрос:

      — Мэтт, ты так испугался, когда я вошёл в твою комнату? Чем-то непристойным занимался?

      — Нет-нет, дедушка. Ты же знаешь, что я не такой, — объяснил юноша, выставив перед собой руки, и продолжил: — Ты же знаешь, что мне хочется развеяться, расслабиться. А пришёл через окно, как всегда. Привык уже сбегать так из дома и потом приходить вот так.

      — Что-то ты каждый день этим занимаешься. Постоянно где-то пропадаешь. Завтра отец приедет домой. Что я ему скажу?

      — Так и скажи, что я, как обычно, гулял целыми днями. Я почти взрослый человек.

      — Ты ещё сущее дитя, Мэтью. Ты уже такой большой, но остаёшься маленьким.

      Слыша эти слова, юноша обиделся, хотя осознавал, что дедушка всё равно считает его неразумным ребёнком, которому нужно взрослеть и взрослеть. Глядя на потолок, Мэтт вздохнул и сказал:

      — Да, дедушка. Я для тебя всё ещё маленький мальчик, который без присмотра вляпается куда не надо.

      — Ты уже стал совсем неуправляемым, Мэтью... Вся молодёжь такая. Совсем отбивается от рук и не слушается старших, а потом им же плачется, когда случаются неприятности.

      Мистер Олсен покинул комнату, и юноша сел на кровать. Рассматривая постер с рок-музыкантом, Мэтт вспоминал, что дедушка всегда его так опекал — что в прошлой жизни, что в этой. Своими мыслями он дошёл до момента, когда в образе Шегона напал на него в подворотне. Тогда он просто хотел немного подразнить Вилл, чтобы Стражница хотя бы разозлилась. Но причина была гораздо глубиннее. Его злое «Я» было живым воплощением гнева, скопившегося в нём не только к Нериссе, но и ко всему миру. Олсен подавлял это чувство, считая его неправильным, а старая колдунья раскрыла его вместе с теми силами, которые у него появились от магии.

      «Мне потом было стыдно за всё, что я натворил, — размышлял Мэтт, кинув взгляд на мигающую заставку на компьютере. — Но тогда у меня просто была ненависть ко всему и вся. Ненавидел Нериссу за то, что она лишила меня воли, но всё равно подчинялся ей. Злился на Вилл из-за того, что она меня тормозила и не давала проявить себя. Именно поэтому Шегон хотел от неё избавиться. Он не хотел лишиться сил и снова стать тем смешным Мэттом. Я даже самого себя ненавидел за то, что делал зло. Меня мучила совесть, но гнев был сильнее.

      Бабушку Хай Лин, Питера, Лиллиан и миссис Лэр я просто попугал. Эти люди ни в чём не виноваты. А на маму Вилл тогда я был просто взбешён. Мне хотелось её наказать за все домашние аресты, но перегнул палку. Спасибо учителю Коллинзу, что спас её. А что же мне сделал дедушка? Тогда он мучил меня нравоучениями, доставал со своей опекой, словно мне пять лет.

      Они не заслужили такое... Но тогда я считал иначе. А теперь нападаю на чужих и жёстко наказываю преступников что среди простых людей, что среди колдунов. Может, права была Кари, когда сказала, что у человека может быть причина. Я не про себя, хотя кого я обманываю?»

      Решив не вспоминать самый позорный момент в своей жизни, Мэтт сел за компьютер и вспомнил, что ему сказала Кари, когда он поделился с ней своими недавними подвигами, и в его памяти снова ожили картинки из той жизни.

      Вскоре после обращения маленькой сони в огромного монстра, а похищенного подростка в Ангела Зла, питающегося ненавистью, Нерисса кинула взор на «свои творения», изменившиеся до неузнаваемости от вливания в их тела собственных негативных эмоций. Внимательно рассмотрев золотую маску, закрывающую лицо новообращённого, бывшая Стражница задала вопрос:

      — Теперь ты готов служить мне, Шегон?

      — Да, госпожа, — ни на минуту не сомневаясь, ответил Ангел Зла.

      — Минуту назад ты кричал совершенно другое и страшно меня ненавидел, — с усмешкой в голосе прокомментировала колдунья.

      — Вы считаете меня своим слугой. Сами же сказали, что благодарите за преданность и караете за неподчинение.

      — Это так. Так ты ждёшь благодарности или боишься наказания?

      — Благодаря вам я теперь само зло, — с вызовом в голосе заявил Шегон. — А мне и положено тусоваться с себе подобными. И вы, госпожа, одна из них.

      — Теперь ты продолжаешь любить Вилл? Что скажешь, если тебе придётся нападать на неё?

      — Сердцу не прикажешь, госпожа. Она считает меня слабаком, неспособным за себя постоять. Теперь она меня будет искать. Что ж, не буду убеждать её в обратном и говорить, что её любимый Мэтт — это я. Тем более, мне это выгодно, ведь я должен питаться ненавистью, чтобы стать сильнее. Но не смогу причинить ей вреда. — Последние слова Шегон произносил с неким сожалением, хотя Мэтт, запертый в его теле, даже загорелся азартом и желанием наконец-то почувствовать себя сильным, а не бесполезным и «смешным».

      — Я тоже не желаю этой девчонке смерти. Если бы я хотела, то её бы уже давно на этом свете не было. Она глупа, но способна на многое, когда рядом с ней другие Стражницы.

      — Вы что, не желаете смерти своему врагу?

      — Ты пока ещё слишком мал и неопытен, чтобы понять одну вещь — в этом мире не всё так однозначно. Если тебе показали на того, кто считается врагом, и сказали «фас!», то это не значит, что он плохой. Это значит, что он не угодил твоему повелителю или тебе самому. А теперь нам пора. Нужно создать ещё тебе подобных, чтобы вы могли сражаться со Стражницами на равных...

      Вспомнив первый разговор со старой колдуньей, выбравшей его своим слугой, Мэтт даже рассмеялся и про себя отметил:

      «Все говорят, что не всё так однозначно. Что Нерисса, что Кари. Разные стороны, но одни и те же слова. Но с преступником разговор короткий. Он никого не щадит, и я не пощажу».

      Отгоняя мрачные мысли и воспоминания, Олсен разблокировал заставку на компьютере. Глядя на изображение гитары в огне, юноша вспомнил свою встречу с грифоном и разговор о волшебном талисмане, которым можно делать всё что угодно. Набрав в поисковике «зелёный драгоценный камень», Олсен изучил сайт с ювелирно-поделочными минералами. Его внимание привлекли жадеит, малахит, нефрит, берилл, изумруд, змеевик...

      «Интересно, какой камень — мой? — не понимал Мэтт. — Я должен напитать его своей магией, чтобы он принял её и стал волшебным. Но как это сделать-то? Как понять, что именно этот камень мой? Где его найти? Не из музеев же красть, в самом-то деле?»

      Юноша читал статьи о свойствах камней, чтобы выбрать свой, и вспомнил, что ещё говорила Нерисса о создании талисмана. В памяти из прошлой жизни словно прозвучал её хриплый голос:

      — Для создания амулета надо знать, где находятся заряженные магией места на родной планете, чтобы камень быстрее напитался и сохранил свои свойства, которыми ты его наделишь.

      — У меня может это получиться? — задал вопрос Шегон.

      — Нет, Шегон. У тебя нестабильная сила. Ты получаешь только чёрную энергию ненависти. Такой амулет может создать только тот колдун, у которого постоянная подпитка магией от Сердца. Только создатель сможет напитать талисман своей магией.

      Вспомнив этот разговор, Мэтт неожиданно для себя понял, почему во время похищения шаманом ему так повезло. Это был колдун, подпитывавший свои силы тёмной энергией боли и смерти, поэтому не смог одолеть Шегона — только магическим туманом на короткое время погасил его силы.

      «Надеюсь, теперь я создатель, а не разрушитель, — подумал про себя Олсен. — Посмотрим, что я сумею сделать. И сумею ли я вообще?»

      Прочитав в ICQ приглашение Найджела вечером поиграть в новую игру с боями без правил, Мэтт пробрался в коридор, быстро оделся, вышел из дома и забежал в подворотню. Олсен преобразился в боевого мага, включил невидимость и телепортировался в лес. Прилетев к самой высокой горе, Шегон встал на вершину и мысленно послал запрос в ноосферу:

      «Где находится заряженный минерал, чтобы напитать его своей магией и сделать из него талисман?».

      Невидимая магическая волна распространилась по всей планете, и Мэтт пытался мысленно нащупать драгоценный камень, подходящий для создания амулета. Получая знания об остатках магии на Земле, Шегон понял, что на Кордильерах обнаружилось месторождение драгоценных камней.

      — Отлично! — воскликнул Шегон и, вычислив точное местоположение горы, переместился к горным вершинам.

      Маг осмотрелся и ощутил суровый холод на горных вершинах побережья Тихого океана. Олсен искал нужную пещеру, где хранятся ценные самородки, включил свет своих очей и пытался внутренним чутьём обнаружить остатки магии. Рассматривая горы, покрытые шапкой снега, Олсен про себя подумал:

      «Не думал, что тут так красиво. Интересно, а как выглядят Кордильеры летом? Наверное, ещё прекраснее... Зачем ждать, когда можно так посмотреть?»

      Согревая скалы своим мистическим огнём, Мэтт растопил снежные шапки и при помощи света своих глаз рассматривал мегалиты, похожие на стены из гигантских кирпичей. Вглядываясь во вкрапления на каждом камне, Олсен прокомментировал:

      — Вот это красота. Правда, не пойму, почему здесь магия такая сильная. Что здесь происходит? Или тут остался волшебный след от предыдущих владельцев, если они были?

      Пытаясь нащупать остатки неведомого колдовства, Шегон летел в сторону самой высокой горы и освещал путь, пытаясь найти «знак судьбы». Скала замерцала от зелёного свечения его глаз, и Мэтт понял — это его шанс заполучить свой талисман.

      Залетев в пещеру, Олсен убрал крылья с хвостом для более удобного передвижения по узкому пространству и зажёг в руке огонёк. В ярком зелёном свете пламени маг заметил маленьких ящериц, ползающих по каменным сводам.

      — Вы что, волшебные? Обалдеть!

      Рептилии заметили незнакомого человека, из-за чего сбежались на пол и встали в несколько рядов, не желая подпускать его к драгоценным самородкам. Мэтт силой мысли попытался взять хоть один ценный минерал и переместить к себе. Самородок подвинулся, но не переместился к нему.

      — Если я заряжу этот камень своей магией, то смогу ли я забрать его? Или я добровольно отдам свою силу сюда? — задавал вопрос маг, рассматривая большой зелёный минерал, по цвету напоминающий кожу змеи.

      Олсен вспомнил старый шпионский фильм, по сюжету которого драгоценный артефакт хранится в секретном месте под охраной двигающихся в разные стороны лазеров, и включил магический свет своих глаз. Ящерицы ярко замерцали, но не сдвинулись со своих мест, готовясь напасть на него. Шегон осторожно шагал, стараясь не наступить ни на одну хладнокровную; замечая маленькое препятствие на своём пути, он слегка сдвигал их с места, освобождая себе путь.

      Добравшись до камней, Мэтт вытянул руку и, выпуская магию в камень тёмных и светлых оттенков зелёного, продумал свои желания:

      «Открывай порталы в параллельные миры. Закрывай порталы в параллельные миры. Чувствуй другие талисманы своей магией и засветись. Своим светом открывай истину, разоблачая иллюзию».

      Талисман медленно наполнялся силами от постоянного проговаривания желаний. Ящерицы не мигая смотрели на зелёное свечение и шептались на непонятном языке, словно обсуждали гостя, пришедшего на их территорию с определёнными целями. Шегон смотрел на змеевик и понял, что магия приживается в нём, создавая кулон в виде светящегося украшенного прожилками драгоценного камня в стальной оправе.

      Вытянув ладонь, Мэтт забрал свой амулет. Решив проверить его, Олсен осветил всю пещеру, и ящерицы склонились перед ним, словно он не вторженец в их владения, а верховный маг, получивший своё по праву.

      — Ты теперь новый хранитель Змеиного Ока, — с шипящим акцентом сказала появившаяся из ниоткуда женщина с ярко-зелёными очами. — Ты пробудил его. Оно твоё по праву.

      — Как это у меня получилось? — недоумевал Шегон, рассматривая её изумрудно-зелёное платье с золотистыми узорами, украшенными крошечными рубинами.

      — У тебя силы тёмного божьего сына, — объяснила незнакомка. — Теперь ты стал верховным магом этого мира, овладев Змеиным Оком.

      — Это значит, что я повышен, да? Теперь я не просто ангел-фокусник на берегу реки, а потомок древнего бога, — продолжал удивляться Мэтт, сжимая свой талисман в кулаке.

      Олсен вспомнил свой разговор во сне, когда Шегон не смог ответить на вопрос о полученных им силах с самого начала Регентства Земли и после возвращения в прошлое, а только предположил, что Нерисса активировала его спящие магические гены. Теперь Мэтт понял, что он не случайный человек, попавшийся под руку старой колдунье. Она вычислила у него сильный потенциал и подчинила его волю себе.

      — Это значит, что ты божий сын и открыл свои способности. Ты создал свой камень-талисман, чтобы колдовать.

      — Я вам не верю, — отрезал Олсен. — Это что, такой розыгрыш? Или я умер и теперь на том свете, где стал божьим потомком? А может, вы богами называете каких-то древних колдунов?

      — Всё может быть, — уклончиво ответила незнакомка. — Но раз тебе удалось создать такой сильный талисман, значит, ты потомок древнего мага, жившего когда-то на Земле.

      — Нет, мадам, этого не может быть. Я всего лишь... — На этом слове Шегон осёкся, не понимая кто он на самом деле, и продолжил: — Сначала я был обычным парнем, а потом благодаря одной старой ведьме стал Ангелом Зла, питавшимся ненавистью. Потом был Регентом Земли, получившим силу её Сердца. В прошлой жизни я и Стражницы позорно проиграли одной змеюке и погибли. Я возродился в прошлом. Господи, у меня голова кругом! — С этими словами он картинно схватился за голову, не желая принимать этот абсурд.

      — Ты не просто так вернулся в прошлое, — изрекла загадочная волшебница. — Ты не в то время умер. Судьба дала тебе шанс раскрыть себя и развить свои силы. Ты достоин большего.

      Мэтт пытался осознать услышанное от этой необычной женщины, но его разум оказывался воспринимать такую правду, считая происходящее дурным сном. Незнакомка посмотрела на ничего не понимающего мага и продолжила:

      — Пойми, что ты неслучайный человек, пришедший в мои владения. Ты верховный маг Земли. Потомок древнего бога, зажёгшего искру жизни.

      — Смешно! Наверное, этот мой древний-древний прадед был каким-то могущественным волшебником, а все люди приняли его за бога. Наверное, он связался с простой женщиной и породил уйму полукровок, которые теперь продолжают оставлять потомство, если ещё на инквизиции не всех истребили, — усмехнулся Олсен, осознавая, что наугад брошенная версия его злого «Я» подтвердилась — он не просто так овладел этими силами.

      — Эта колдунья не зря тебя выбрала и пробудила в тебе твои силы.

      — Отлично. Посмотрю, как действует талисман. Я его создал. Должен сработать как часы. — Мэтт поднял Змеиное Око и спросил: — Сколько сейчас времени на всей Земле?

      Бриллиант вспыхнул ярко-зелёным светом и отобразил голографическую модель планеты с часами. Рассматривая время на каждом уголке Земного Шара, Олсен заметил, что в Хитерфилде уже приближается седьмой час вечера, а это значило, что ему уже пора к Найджелу испытывать новую приставку.

      — Мне пора. Меня ждут. Даже не знаю, что сказать. Подумаю над этой правдой.

      — Иди с миром, Верховный Маг Земли. Помни, какая ответственность лежит на тебе, — попрощалась с ним незнакомка и медленно превратилась в зелёную змею.

      «Дальняя родственница этой змеюки подколодной, которая Седрик», — отметил про себя Шегон и телепортировался в подворотню того района, где живёт Найджел.

      Вернув себе обличье подростка, Мэтт надел свой кулон и, спрятав его за курткой и свитером, отправился к знакомой многоэтажке. Открыв свой мобильник, юноша заметил пять пропущенных от приятеля. Найджел снова позвонил ему. Взяв трубку, Олсен ответил:

      — Привет.

      — Тебя где носит? Я тебя уже полчаса жду. У меня уже всё готово, а ты где-то шляешься.

      — Найдж, я сейчас сбегаю за чипсами да газировкой. Скоро приду. Можно подумать, что ты всегда вовремя приходишь.

      — Давай быстрее иди! Тормоз, блин!

      Мэтт торопливо забежал в магазин, где на карманные деньги купил жвачку, чипсы и кока-колу. Рассчитавшись на кассе, Олсен быстро подошёл к знакомой многоэтажке и нажал на домофон. С того конца провода послышался голос:

      — Наконец-то! А то я заждался!

      — Открывай, раз я на пороге, — проговорил Мэтт.

      Послышался писк, и дверь открылась. Юноша зашёл в дом, поднялся на лифте на нужный этаж и добрался до квартиры Эшкрофтов. Найджел открыл дверь и, впуская гостя в дом, начал тараторить:

      — Блин, как долго ты шёл. Где ты пропадал-то? Предки поехали в романтическое путешествие и только ночью вернутся домой, а я решил с тобой испытать новую игрушку. А то сам знаешь — мама только зудит, что время зря трачу, хотя мог бы Диккенса почитать. Кстати, она мне его книгу подарила. Но батя всё равно игру на Рождество подарил.

      — Просто я гулял, — объяснил Мэтт, входя в большую комнату со слабым освещением от монитора и с разбросанными по полу кассетами, дисками, джинсами, футболками. — Наслаждался моментами. А что, мне безвылазно дома сидеть? Кстати, мне на Рождество батя подарил бельгийский шоколад. Знаешь, это такие необычные конфетки. А дедушка подарил разноцветный свитер. Жалко, что мамы нет. Праздник не тот, что раньше.

      — Круто! А меня почему с собой не взял погулять? Я тут дома один сижу. Урия, Клабер, Курт разъехались кто куда. Скоро Новый Год. Пойдёшь смотреть фейерверки?

      — С радостью! — ответил Олсен и, сев на диван, поставил пакет возле ножки.

      Весь вечер парни играли в новую версию игры с боевыми искусствами. Найджел активно нажимал на кнопки джойстика, пытаясь сразиться с противником, за которого играл Мэтт. Олсен лениво щёлкал, сражаясь с противником, но его мысли были заняты другим. Он вспоминал встречу с той загадочной женщиной, превратившейся в змею, и его не отпускала мысль, что он кто-то больший, чем просто человек.

      «Я никогда не думал, что могу быть потомком какого-то древнего колдуна. Наверняка этот мой прадед был кем-то большим, чем просто магом. Интересно, какой бог может быть моим вероятным прадедом? Смешно. Уже три с половиной месяца пытаюсь понять свои силы, но не могу разгадать эту загадку».

      Прокрутив в голове разговор с незнакомкой на горе, Мэтт вспомнил очередной эпизод из прошлой жизни, но уже с другим врагом Стражниц, на которого указал Кондракар.

      Мэтт уже в самый первый день весьма неприятного соседства по комнате страшно жалел, что привёл этого противного высокомерного человека к себе домой, но это был его долг — защищать его от нападения Нериссы и бывших Стражниц. Глядя, как Фобос нагло расположился на его кровати, расставив ноги, и деловито изучал его комнату, Олсен сел по-турецки на расстеленный на полу матрас и про себя подумал:

      «Взял же к себе в дом этого придурка. Кем он себя возомнил? Надеюсь, недолго придётся терпеть это чудо-юдо...»

      Свергнутый князь с подозрением рассматривал Мэтта и задал волновавший его вопрос:

      — Интересно, чем ты будешь меня защищать? Ты же мечом совсем не владеешь, как я успел заметить.

      — Зато умею одним взглядом размазывать по стенке таких, как ты, — с вызовом отрезал Олсен, и его глаза загорелись ядовито-зелёным светом.

      — Интересно, — хмыкнул Фобос, буравя взглядом Олсена, словно желая нарисовать его портрет, и продолжил спрашивать: — Как ты получил свою силу?

      — Не веди себя так, словно я у тебя преступник на допросе, — дерзко ответил Мэтт и тонко пошутил: — Продал душу одной старой колдунье, и она сделала меня таким. Моя душа ей так понравилась, и она её купила. Почему бы и нет? Но я свою душу отвоевал и вернул ей магию обратно.

      — Было бы, что у тебя покупать! — проворчал князь, скрестив руки на груди, и с усмешкой в голосе прокомментировал услышанное: — Я так понимаю, тебя заколдовывала Нерисса. А она не промахнулась, когда тебя выбирала.

      — Ты на что намекаешь? — не понял Олсен.

      — Значит, ты получил силу, когда Нерисса выкупила у тебя душу, как ты говоришь... — продолжал Фобос, не обращая внимание на слова собеседника.

      — Скорее, разозлила до озверения! — перебил его юноша, не желая поддерживать этот разговор.

      — Хорошо. Она заставила тебя озвереть и превратила в Шегона. Потом отобрала эти силы, но ты нашёл другой источник магии и получил их обратно. Ты так и продолжил оставаться Шегоном. Я всё правильно понял?

      — А тебе-то что? Что тебе мои силы дадут? Я тебе их не отдам. Я и так в прошлом году перед тобой опростоволосился, когда попытался напасть на тебя и ударить мечом. Ты не представляешь, как мне тогда хотелось стереть тебя в порошок.

      — Не удивил! Все подданные об этом мечтают, только мне плевать.

      — Так и плюй на то, какие у меня силы. Свои заведи и не лезь ко мне! Понял? — Юношу уже утомлял этот противный человек, которого вынужден терпеть в своём доме.

      — Да... Ты настолько недалёк, что даже не знаешь, чем обладаешь, — смеялся Фобос над собеседником. — Если Нерисса легко раскрыла твои силы, значит, ты прирождённый колдун. Ты можешь быть потомком могущественного мага. А такую силу трудно отнять. Даже невозможно. Так что не беспокойся за неё. Я могу отнять энергию, питающую её. Ты слишком несговорчивый, поэтому не смогу у тебя её выманить.

      — И что? Слушай, красавчик, не неси фигню и дай поспать. Нам завтра рано вставать. Не забывай, что тебе завтра утром тоже в школу. — Отключив строгого родителя, Мэтт шёпотом продолжил: — Господи, взялся же придурок на мою голову.

      — Можешь обзываться. Можешь считать, что я над тобой смеюсь. Можешь воспринимать мои слова в штыки. Но против правды не пойдёшь. Ты потомственный колдун, — заявил князь.

      — С каких это пор ты кого-то консультируешь?

      — Просто удивительно, что магия ещё осталась на Земле. Насколько я знаю, в основном всех колдунов много веков назад истребили. Видимо, кто-то в то время уцелел и оставил потомство, которое сейчас живёт, но не раскрывает свои спящие силы. Они отключены от Сердца Земли, поэтому не могут раскрыть свой потенциал.

      Олсен уже не слушал князя и лёг спать на непривычно неудобный матрас на полу. Мистер Хагглс, спокойно слушавший этот разговор двух колдунов, лёг к голове любимого хозяина. Фобос с привычной усмешкой взглянул на юношу, не понимающего своего потенциала, и отвернулся к стене, украшенной постерами с рок-звёздами.

      Думая о случившемся в пещере и вспоминая прошлое, Мэтт медленно жевал чипсы со вкусом бекона, пил кока-колу; со своими мыслями о таком давнем разговоре со злобным князем он отрешился от происходящего на экране и не заметил, что Найджел уже второй раз его победил. Глядя на увлечённого своими мыслями приятеля, Эшкрофт помахал рукой у него перед лицом и, пощёлкав пальцем, спросил:

      — Эй, старик, у тебя гибернация? Ты что, спишь?

      — Я задумался... — ответил Олсен, посмотрев на одноклассника.

      — Что у тебя за мысли такие, что совсем забыл об игре? Я вообще тебя не узнаю. Тебя как подменили, словно ты — совсем другой человек.

      «Так и есть... Я стал Верховным Магом. И Фобос, и Нерисса, и эта женщина в пещере были правы, но я до сих пор не могу в это поверить», — отметил про себя Мэтт и сказал: — Просто иногда думаю о жизни. Много идей для нового альбома. Не знаю, за что можно взяться. Какую философию можно в него вложить?

      — Старик, да ты слишком замороченный. Расслабься. Отдохнём — и снова на репетицию. Уже соскучился по своей крошке. Надеюсь, мы создадим новый альбом и порвём весь зал ещё сильнее.

      — Я тоже. Иногда что-то наигрываю на семиструнной гитаре. Немного не то, что от электрогитары. Нет такого драйва, зато нервишки успокаивает.

      — Давай играй. Успокой нервишки здесь, а то мне совсем стрёмно играть и легко выигрывать, — бодро крикнул Найджел и нажимал на кнопки, управляя своим рыцарем, желая победить противника.

      Мэтт принялся играть дальше и постарался не отвлекаться на странные мысли о своём происхождении. Картинка на мониторе не двигалась с места, а два рыцаря застыли, готовясь нанести друг другу удары. Эшкрофт выругался и проворчал:

      — Блин, опять интернет не оплатили. Мама как всегда забывает положить деньги. Что делать-то?

      — Не знаю... — ответил Олсен, хотя уже понял, что нужно сделать, чтобы продолжить игру.

      Дождавшись, когда Найджел отлучится на пару минут, юноша посмотрел на монитор, и его глаза засветились. Подключившись ко всему компьютеру, маг медленно запустил всемирную сеть. Мэтт закончил загружать свой интернет, и его приятель вернулся в комнату и заметил, что игра снова заработала.

      — Что, интернет снова подключился?

      — Похоже на то, — уклончиво сказал Олсен. — Так продолжим игру. Теперь я буду мочить тебя по-полной.

      — Вот это мне больше нравится. Давай играть дальше. Сейчас будет жёстко!

      Парни сидели перед компьютером и нажимали на кнопки джойстика, а на экране два борца дрались не на жизнь, а насмерть. Виртуальный бой продолжался, пока не зазвонил телефон Мэтта. Отложив джойстик, Олсен посмотрел, что ему звонит дедушка. Подняв трубку, юноша сказал:

      — Привет, дедушка. Что случилось?

      — Мэтт, тебя целый день дома нет, а уже стемнело. Иди уже домой. Я за тебя беспокоюсь.

      — Дедушка, я сейчас доиграю, а потом приду домой. — Положив трубку, Мэтт взглянул на Найджела, не обрадовавшегося очередной лёгкой победе из-за невнимательности соперника.

      Сев отыгрывать очередной раунд, Олсен смотрел на очки и понимал, что серьёзно проигрывает. Думая, что теперь это не самое главное, юноша закончил играть и, отложив джойстик, прокомментировал:

      — Да... Мне надо быть внимательным, а я всё время мух ловил. Зато немного поиграл и повеселился. Испытал игру на прочность.

      — Да ладно. Зато мне больше бонусов досталось, — усмехнулся Найджел.

      — Окей. Тогда я домой. А ты уберись тут, а то предки придут и скажут, что ты тут свинарник устроил.

      — Ой, можно подумать, у тебя там всё вылизано дочиста.

      — Просто мне лень иногда убирать. Пыль полежит — и я полежу.

    Надев куртку и зимние кроссовки, Мэтт вышел из квартиры и забрал свою силу, которую вложил в компьютер для подключения интернета. Дожидаясь лифта, юноша прислушался к шумам из квартиры Эшкрофтов и захихикал, когда приятель ругался из-за сбоя в сети.

      — Ну что, обломался твой интернет, Найджел? — с усмешкой прошептал маг. — Ничего — почитай классику и подумай о жизни, а то от компьютера мозг прокисает, как сказал один умник, который я.

      Олсен зашёл в кабинку и, рассматривая светящиеся кнопки, продолжал размышлять о своих силах. Посмотрев на созданный им талисман на шее, юноша потрогал его, и камень засветился зеленоватым огнём.

      «Уже в который раз не могу поверить в эту реальность. Может, я и вправду умер, а этот мир — воплощение всех моих мечтаний. Я хотел стать грозным, но не думал, что стану Верховным Магом. Сначала я проснулся в прошлом и в тот же день превратился в Шегона. Потом погибла мама. Я встретил чуть ли не всех криптидов на Земле. А теперь создал этот волшебный камень и узнал, что вообще потомок какого-то бога, поэтому Верховный Маг. Пусть так и будет... Я не против».

      Выйдя на улицу, Олсен бродил по тротуару и рассматривал витрины в неоновом свете на фоне падающих снежинок. Мэтт вспоминал, как в раннем детстве ждал Рождество, а с ним и подарки под ёлкой, фейерверки на улице, лежание в сугробах, игры в снежки. Теперь это казалось бледной тенью по сравнению с его новой жизнью.

      «Не знаю, существует ли Санта-Клаус... А колдуны и даже боги существуют», — усмехнулся про себя Олсен и, зайдя в подворотню, материализовался возле заброшенной постройки, где никто не живёт.

      Мэтт шёл по заснеженной тропинке и смотрел на окна домов, за стёклами которых кипела жизнь. Юноша добрался до своего дома и услышал звонок мобильника. Подняв трубку, Олсен услышал голос дедушки:

      — Мэтью, ты где сейчас находишься?

      — Я уже к дому подхожу. Скоро зайду.

      Юноша приблизился к дому и, открыв дверь, встретил на пороге отца. Мистер Олсен посмотрел на сына, вернувшегося после долгой прогулки и сообщил:

      — Мэтт, я решил устроить вам сюрприз и приехал из командировки раньше.

      — Здорово! — обрадовался юноша, снимая куртку и сапоги. — Пап, я так рад, что ты приехал. Без тебя было скучно.

      — Дедушка жаловался, что ты время зря не терял. Только где-то бегал, пропадал, если не работал. Какие планы у тебя на завтра? Опять сбежишь на прогулки?

      — Завтра приедет Найджел, и мы с ним будем смотреть салют. Пап, мне до сих пор хочется смотреть на фейерверки, гуляя по улице. Они как волшебство. Сразу верю, что в Новый Год всё будет хорошо.

      — Если бы они были каждый день, то надоели бы тебе, — усмехнулся мужчина. — А теперь рассказывай, что делал. Я смотрю, у вас с дедушкой всё в порядке. Только ты от рук отбился — тебя здесь уже не застанешь. Скоро перестанешь дома ночевать.

      «А в прошлой жизни я вас всех обманул — написал письмо, что поехал в Голливуд. И вы ещё удивлялись, что я вообще мог решиться на такое. Но я служил злу, поэтому дома, можно сказать, не жил...» — пронеслось в голове у Мэтта, и он с улыбкой сказал: — Пап, а что ты хотел? Я всё-таки взрослею. Мне хочется больше свободы и веселья.

      — Только с девочками повремени. Я понимаю — дело молодое, но всему своё время. Ты можешь там за ручку подержаться, но не более того.

      — Пап, ты меня знаешь. Я не такой глупый, как тебе кажется. Прекрасно знаю, как себя вести.

      — Смотри у меня, а то я прекрасно знаю, как вы, молодёжь, не слушаетесь старших, а потом не понимаете, как разгребать свои проблемы. А мы предупреждали.

      — Да ладно, пап.

      Поговорив с отцом, Мэтт заглянул в большую комнату, где дедушка смотрел телевизор. Заметив внука, наконец-то вернувшегося домой, мистер Олсен задал вопрос:

      — Мэтью, ты опять где-то шляешься? Я уже беспокоиться начинаю. Уже скоро спать, а тебя нигде нет. Ты опять куда-то пропал.

      — Дедушка, мы сегодня с Найджелом в новую игру рубились. И потом — мне не пять лет. Я в нашем городке не потеряюсь. Не надо меня контролировать. Я меру во всём знаю.

      — Эх, Мэтью-Мэтью... Какой же ты неуправляемый стал. Тебя словно подменили.

      — А как ты хотел? Это такой возраст, когда милого ребёнка подменяет на безбашенного подростка, которого переполняют эмоции. Так что я веселюсь, пока есть время. А потом наступит скучная взрослая жизнь.

      — Когда вырастешь, будешь свободным человеком и делать всё, что тебе заблагорассудится, — ответил дедушка.

      «Я свободный, когда в облике Шегона», — отметил про себя Мэтт и сказал: — Я и так наслаждаюсь моментами и не жду совершеннолетия. Но это не значит, что я должен для вашего спокойствия безвылазно сидеть дома.

      — Я не говорю, что тебе надо круглосуточно сидеть дома, — отозвался мистер Олсен. — Просто душа за тебя болит, мальчик мой. Я переживаю...

      — Ой, дедушка. Вечно ты переживаешь... — с усмешкой ответил юноша.

      — Будут у тебя свои дети — поймёшь, каково это, когда они куда-то бегут и заставляют нервничать.

      — Ну не знаю. Мне пока рано думать о детях.

      Поговорив с дедушкой, юноша отправился в свою комнату, снял с шеи созданный им талисман и рассматривал его при свете лампы. Узоры, украшавшие камень в стальной оправе, напоминали не то молнии, не то капилляры.

      — Надеюсь, ты меня не подведёшь, — прошептал Мэтт и, положив его в тумбочку, прошептал: — Оценю его силы завтра.

      На следующий день ранним утром, пока ещё было темно и все спали, Олсен в очередной раз вышел из дома, забежал за угол, преобразился в мага и, выставив перед собой надетый на шее кулон, сказал:

      — Открой портал в Меридиан.

      Перед ним появился плоский сгусток энергии. Глядя, как молнии играют на бледно-голубом портале, Мэтт вспоминал, как впервые увидел проход в другое измерение и с закрытыми глазами и громким криком забежал в параллельный мир, боясь чего-то необъяснимого, что может принести эта «непонятная штука», куда ушла Вилл со своими подругами и каким-то малознакомым парнем. Но не в этот раз.

      «Тогда у меня ничего не было, и я даже не знал, что потомок древнего мага, а теперь я совсем другой человек», — размышлял Шегон, гордо заходя в портал.

      Мэтт оказался в маленьком городке, напоминавшем средневековый пейзаж. Тучи плотной пеленой затянули небо, засверкали молнии, раздались оглушительные раскаты грома и заморосили первые капельки дождя. Вроде бы день, но казалось, что вечер, ибо не было яркого солнца. Идя по улице, маг снова вспоминал тот светлый и похожий на рай Меридиан во времена недолгого правления Элион, его одноклассницы, живущей на Земле.

      «Всё зависит от того, кто правит. И где этот гад? В своей огромной конуре сидит?» — задавал сам себе вопросы Шегон, осматриваясь вокруг.

      Мэтт заметил огромный мрачный замок, похожий на живую иллюстрацию к готическому роману о вампирах. Решив не привлекать внимание людей своим странным даже для этого мира видом, Олсен накинул на голову капюшон, словно пытался спрятать «лицо» и укрыть волосы от дождика.

      Идя по лабиринту улицы среди маленьких саманных и деревянных домов, Мэтт рассматривал этот город, своими оттенками весьма отдалённо напоминавший картины Альберта Бирштадта, и вспоминал свои прогулки с Вилл под дождём. Тогда они любили прятаться в магазинчиках, чтобы переждать непогоду. В те прохладные осенние дни он ощущал себя самым счастливым человеком в мире, ведь рядом с ним его любимая девушка, ради которой он готов на всё.

      «Надеюсь, я смогу снова пережить все моменты с тобой, Вилл... Но всё это будет уже не то, что в прошлой жизни, ведь строчку песни нельзя написать заново после исправления. Я жду тебя в Шеффилде», — пронеслось в голове у Шегона уже в очередной раз после каждого воспоминания, связанного с Вандом.

      Мэтт гулял по рынку и смотрел на кипящую жизнь — люди, огромные гуманоиды с зелёной или синей кожей и с ороговевшими шишками на головах, невысокие лягушкообразные двуногие существа торговались, и каждый стремился к своей выгоде.

      «Ничего не меняется... Торгаши стремятся подороже продать, а у них — дешевле купить. Только у нас давно уже не торгуются. Всё по фиксированным ценам».

      Рассматривая торговцев, Олсен вспомнил, как один покупатель в шутку попытался поторговаться с ним и снизить цену на корм для собаки. Тогда юноша ответил наглому мужчине:

      — Мистер, у нас не средневековая ярмарка. Это в арабских странах торгуются, а у нас всё по фиксированным ценам.

      — Да что ты? Я просто пошутил. Что ты так реагируешь? — ответил ему тогда покупатель.

      Вроде бы ничего плохого этот человек ему не сказал, но Мэтт ощущал неприятный осадок от таких шуточек. Ему хотелось обругать такого покупателя, но вынужден навешивать фальшивую улыбку и обслуживать, словно ничего не произошло.

      Олсен рассматривал на прилавках овощи и фрукты, совсем не отличающиеся от земных, деревянные игрушки, простые украшения и одежду. Несмотря на мрачную погоду и небо, затянутое тучами, жизнь кипела. Люди привыкли даже к такой гнетущей атмосфере и продолжают радоваться жизни.

      «И некоторые ещё жалуются, что у них в стране плохо, — размышлял Олсен, вспоминая болтовню покупателей с его дедушкой о политике и проблемах в стране. — Некоторые ещё умудряются радоваться жизни и понимать, что не всё зависит от них. Какой смысл впадать в уныние, если ничего не могут изменить? Только повстанцы не сдаются и жаждут улучшить свою и чужую жизнь».

      Идя между палатками и изучая товар, Шегон про себя отметил, что у него нет местных денег, чтобы что-то купить на этом рынке. Заметив двух торговцев, маг прислушался к их разговору.

      — В соседних лесах опять пожар, а Фобосу плевать, что происходит, — заявил зеленокожий великан средних лет. — Ему вообще плевать на собственное королевство — только розочки свои удобряет да со змеюкой подколодной дружбу водит.

      — Думаешь, он один сможет всё контролировать? — ответил голубокожий молодой человек примерно того же возраста, что и Мэтт. — Есть же градоначальник в этой провинции. Что же он ничего не предпринимает?

      — А что ты хотел? Фобосу плевать, что на Меридиане происходит. А градоначальнику это только развязывает руки. Этот гад виноват во всех бедах нашего королевства. Знаешь, какое золотое время было в те времена, когда правила его матушка, королева Вейра? Ты родился во времена воцарения Фобоса и теперь не знаешь, как хорошо мы тогда жили.

      — Отец, я понимаю, что раньше было лучше и светлее. Но я не хочу жить всё время в унынии и чего-то бояться. Приходится мириться с тем, что есть. Когда-нибудь снова наступит свет.

      — Теперь кругом голод. Еды вообще не хватает, чтобы прокормиться. Земля порой мало плодоносит, чтобы что-то сохранить про запас. Ещё налоги растут с каждым годом. А этот гад кидает нам мешок пшеницы с барского склада. У нас и так жрать нечего, а Фобос у нас последнее отбирает! А теперь ещё этот пожар в лесу! Уже в который раз! И никто его не собирается гасить!

      — Интересно, где этот пожар? — прошептал Мэтт, потеряв интерес к разговору двух поколений, и уже по привычке искал ближайшую подворотню, где можно затаиться и делать всё что угодно.

      Меридиан не Земля — колдовство там в порядке вещей, но Олсен уже привык скрываться как преступник, используя иллюзии для маскировки. Шегон покинул рынок, побежал в ближайшую подворотню между двумя двухэтажными домами, казавшимися высотками в этом мире, остановившемся на уровне развития Средних Веков на Земле, выставил перед собой кулон и задал вопрос:

      — Где горит лес?

      Его сила распространилась невидимой радиоволной по всей планете. Нащупав очаг бедствия, Мэтт посмотрел в свои иллюзии и увидел, как деревья пылают в пожаре, медленно превращаясь в угли. Вспоминая все свои силы, которые можно применить для тушения пламени, Шегон телепортировался в тёмный лес. Маг смотрел на огонь и, беря капли воды из воздуха, резко заморозил горящие деревья.

      Пламя и не думало гаснуть, а только растопило весь блестящий лёд. Мэтт снял кристалл и посветил им. Огонь был явно непростой, а заколдованный. Но кем? Шегон внимательно посмотрел на камень, и на нём образовалось чёрное пятно, словно какая-то метка.

      — Ну ничего... Сейчас я с тобой разделаюсь! — с вызовом заявил маг и, надев талисман обратно, выпустил крылья с хвостом.

      Поднявшись вверх, Мэтт силой мысли попытался поднять огонь и погасить его, но пламя разгоралось всё сильнее и сильнее. Шегона начало это раздражать, и он даже подумал:

      «Какое мне дело до проблем чужой планеты? С проблемами на своей планете разобраться бы...»

      Но очень сильно было его желание спасти меридианский лес от неминуемой гибели и возможного исчезновения с карты этого мира. Маг силой мысли медленно вытягивал огонь, снимая чьё-то злое заклинание. Силы покидали его, но он не сдавался, а продолжал спасать деревья. Постепенно перед ним собралась огромный горящий шар чёрного пламени.

      — И что мне с тобой делать? — задал вопрос Мэтт. — Куда тебя сунуть?

      Заметив лежащий на земле большой булыжник, Шегон вспомнил, как напитал своей магией камень для себя, и решил попробовать провернуть такой трюк, но уже с более мощной чёрной энергией. Маг направил силу на валун и прошептал:

      — Сиди здесь! Теперь ты никому не причинишь вред.

      Тёмная магия, сжигавшая лес дотла, заполонила булыжник, превращая его в чёрный шар. Глядя на новый талисман, Мэтт коснулся его и, одёрнув руку, громко крикнул от боли. Глядя на волдыри, покрывшие кончики пальцев, Шегон прокомментировал:

      — Нихрена себе, как эта штука жжёт. Надо этот подарочек отправить Фобосу. А то нашёлся, блин, колдун. Наверное, сам и наслал этот пожар на лес. Сам леса жжёт. Зачем?

      Мэтт посмотрел на сгоревший в колдовском пламени лес и поднял руки вверх. От его магического света деревья исцелились и расцвели. Листва позеленела, словно наступила весна в этом мрачном королевстве. Казалось, даже тучи немного рассеялись от снятия порчи.

      Шегон поднял проклятый камень силой мысли и заметил на том месте, где он только что лежал, обугленную траву. Ловя влагу в воздухе, Мэтт создал из неё водяные щупальца и обвил ими горячий шар. Вспомнив о том, что прихватил с собой в кармане блокнот и ручку для заметок, Олсен телепортировал это себе в руки и, открыв его на пустой странице, где нет списка нужных покупок, начал писать записку:

      «Этим огнём ты жжёшь лес. Не стыдно? Сам посмотри, что я сделал, когда ты придёшь сюда...»

      Вспомнив о том, что надо узнать точные координаты места происшествия, маг взял цепочку своего талисмана и задал ему вопрос:

      — Где я сейчас нахожусь?

      В воздухе возникли светящиеся зелёным цифры и буквы, указывающие на стороны света. Мэтт переписал координаты местности и продолжил записку:

      «...Теперь ты всё понял? Надеюсь, ты перестанешь жечь леса и начнёшь нормально править».

      Спрятав записку в голенище сапога, маг мысленно поднял шар, окутанный водяным желе, и вместе с ним взлетел высоко; заметив вдалеке мрачный дворец, он стал невидимым и помчался по воздуху к нему на полной скорости.

      Подлетев к центральной башне королевского замка, Шегон прислушался, что там происходит, и отыскал тронный зал, где гордо восседал сам князь Фобос и обсуждал очередные неведомые никому, кроме него самого, планы с Седриком, своим советником, которому доверял как самому себе.

      Рассматривая в окне этого надменного высокого князя, чьи длинные платиновые волосы напоминали пелену снега, Мэтт вспомнил, как впервые увидел его, и в его памяти ожили слова Вилл об этом человеке:

      — Вообще-то он здесь главный злыдень.

      Приблизив к себе шар, Шегон снял с него капли воды и материализовал этот «подарок» прямиком над головой Седрика. Олсен смотрел, как этот жгучий камень падает на голову огромному нагу, стоящему возле трона; достав из голенища сапога записку на помятом блокнотном листке, маг телепортировал её прямо перед лицом Фобоса; через мгновение послание плавно приземлилось на колени князя.

      — Ну как тебе такой подарок? — с усмешкой задал вопрос Мэтт и, не дожидаясь реакции меридианской верхушки, полетел к порталу.

      Приблизившись к проходу между мирами, Шегон тут же очутился на Земле и, осмотревшись, понял, что уже наступил полдень. Быстро превратившись в подростка, Олсен ощутил резкий упадок сил, словно без своих магических сил перетащил переполненный вагон.

      — Блин... Похоже, я все силы потратил на этот пожар. Ничего. Пусть эти придурки тащатся от подарка.

      Превозмогая усталость, юноша побежал домой и, открыв дверь, столкнулся с отцом и дедушкой. Старшие смотрели на сына и внука с укором в глазах и наперебой задавали вопросы.

      — Куда ты опять с утра пропал? — спросил отец.

      — Так гулять захотел, что рано проснулся и рано пошёл на прогулку? — вторил ему дедушка.

      — Ну что вы? — улыбаясь, спросил Мэтт, снимая куртку. — Просто немножко побродил и пришёл. Вы так говорите, словно я школу месяцами прогуливаю.

      — Слава богу, ты до такого не дошёл, — заявил отец и продолжил: — Сынок, мы не против того, что ты хочешь погулять. Ты уже большой мальчик. Просто надо предупреждать, что ты куда-то идёшь, а не пропадать чёрт знает где. Ещё на звонки не отвечаешь. Где опять шляешься?

      — По улице хожу. Просто гуляю и ищу вдохновение для новых хитов. Пап, ты же знаешь, как я порвал сцену перед Рождеством. Хочу и на следующем Рождестве зажечь, чтоб все кругом обалдели.

      — Но пока что обалдели только мы, когда тебя дома не застали!

      «И я надеюсь, что ещё эти два придурка на троне обалдели от моего подарочка...» — про себя подумал юноша, в мыслях хихикая над предполагаемой реакцией неприятных ему людей.

      — Мэтью, прекращай страдать ерундой, — вставил дедушка, возвращая внука «с небес на землю». — Я тебя не понимаю. Где-то ходишь, что тебя дома не застанешь. Скоро, наверное, даже ночевать здесь не будешь.

      — Дедушка, я знаю, что ночевать надо дома, а не в подворотне. Так что знайте — по вечерам я всегда дома.

      — Да тебя и по вечерам нет дома. Ты что, приходишь домой только поспать и поесть? — продолжал расспрашивать отец.

      — Пожалуйста! Не беситесь. Да, иногда хочется ненадолго пропасть. Именно за дверью дома настоящая жизнь. Кстати, через несколько часов пойду с Найджелом на фейерверки. Всё-таки хочется сказки, — ответил Мэтт и, не слушая старших, ушёл в свою комнату.

      Упав на кровать, Олсен задремал от усталости после выкачивания чёрной энергии уничтожения. Сжимая подушку в кулаке, маг про себя отметил:

      «Блин! Теперь, наверное, меня принимают за наркомана. Хотя пока ещё ничего не пропало, а то первым делом на меня подумают. Но если моя совесть чиста, то мне бояться нечего».

      Через три часа Мэтт проснулся от звонка телефона и, подняв трубку, услышал бодрый голос Найджела:

      — Привет, старик! Ну что, через несколько часов фейерверки! Будешь смотреть?

      — Конечно. Уже жду не дождусь, когда вырвусь из дома и попаду на фейерверк. Класс!

      — Давай! Не опаздывай только!

      — Конечно! — воодушевлённо ответил Мэтт и про себя подумал: — «Если кто-то мне не помешает пойти посмотреть на новогодние огни».

      Наступил предновогодний вечер. Олсен вышел из дома, и его встретил Найджел. Заметив приятеля, Эшкрофт с улыбкой сострил:

      — Здорово, старик! Неужели тебя отпустили? А то я видел, как ты с дедушкой трещал по телефону. Так что? Идём смотреть фейерверки?

      — Окей! Надеюсь, будет сказочно. Как в детстве. Помнишь, как родители возили нас на праздник? Это было лучшее время. Мне так нравилось ходить по улочке и смотреть на эти огни. Они напоминают мне сказку.

      — Знаешь, после того, как мы переехали отсюда, мне уже неинтересно стало смотреть на фейерверки. Просто в детстве всё это выглядит сказочным. Иногда хочется вернуться в это время. А ты, Мэтт, хотел бы вернуться в это время?

      — Нет. Меня устраивает всё, что происходит сейчас, — заявил Мэтт и про себя подумал: — «Конечно! Когда умираешь и возрождаешься вновь, наслаждаешься каждой минутой этой новой жизни. А если я ещё и колдун? Можно сказать, бог! Даже не знаю, насколько это классно».

      Парни медленно шли по снежной улице, где скоро загорятся фейерверки. Найджелу хотелось забыть, что послезавтра наступит новый семестр, а ему в школу не хочется; первый визит в Меридиан, погасший лесной пожар и подарок для Фобоса казался Мэтту каким-то сном, хотя для него это уже обыденность.

      — Слушай, старик, а о чём ты всё время думаешь? — задавал вопросы Эшкрофт. — Как ни встречу тебя, ты всё время в каком-то трансе.

      — С чего ты это взял? — Мэтт сделал вид, что не понял.

      — У тебя на лице всё написано. Ты какой-то задумчивый после того кошмара, который тебе приснился. Старик, тебя словно подменили. Куда пропал тот Мэтт Олсен?

      Маг сжал руки в кулаки и горел желанием посмотреть Найджелу в глаза, крича на всю улицу:

      — А я, между прочим, из будущего пришёл! Умер в будущем и возродился в прошлом! И теперь я здесь выполняю свою миссию по борьбе с разным злом! С нашей или с другой планеты, но со злом! Ты ещё не понимаешь, с кем связался? Я теперь Верховный Маг Земли! Зови меня Шегоном!

      Борясь с желанием облачиться в боевые доспехи и таким образом ответить на все вопросы, Мэтт с улыбкой ответил:

      — Я никуда не пропадал. Просто в последнее время задумываюсь о будущем. Сам понимаешь, что впереди взрослая жизнь. Уже пора задумываться о будущем, как говорит папа.

      — Старик, надо жить здесь и сейчас. Что ты так паришься? Скоро у нас фейерверки. Я вообще не парюсь об этом. Зачем? Главное, что сейчас весело, а остальное фигня.

      Мэтт усмехнулся и ничего не ответил приятелю, только про себя подумал:

      «Иногда ты меня подбешиваешь, когда задаёшь такие вопросы, на которые я не хочу отвечать, а иногда с тобой весело, что я даже оказываюсь в той самой простой жизни, где нет ни магии, ни параллельных миров, а я даже не знал о этом. Но эта жизнь порой такая скучная, а мне хочется приключений. Ты видишь, но даже не осознаёшь, насколько мы разные».

      Прозвучал грохот, и яркие разноцветные огни осветили улицы Хитерфилда, придавая им атмосферу чего-то волшебного. Мэтт и Найджел смотрели на искры, рассыпающиеся по небу, и следы от пороха после них. Эшкрофт наслаждался зрелищем, как обычно, и про себя говорил:

      — Хочу, чтобы наш новый альбом стал хитом этого года. Чтобы у нас было много фанатов. Особенно девчонок.

      Мэтт любовался красными, золотистыми, синими, зелёными огоньками и забывал обо всех проблемах двойной жизни, с какими сталкивался до этого момента, не думая о грядущих. Сейчас он прошептал сквозь грохот фейерверков:

      — Хочу, чтобы все мои желания сбылись в этом году... Хочу встретить Вилл, хочу сражаться с ней и другими девчонками крыло о крыло, хочу вместе с ней победить Фобоса...