Вся школа говорит о том, что случилось. А что там произошло на самом деле?

Джоан Роулинг

У Чхве Хана не было с собой ни биты, ни метлы, но загонщиком Гриффиндора он быть не перестал. В наступившей тишине только звякнула цепь: Кейл Хенитьюз, не успевший вовремя отвернуться, протёр глаза пальцами.

— Что такое, человек? — наклонил голову Раон Миру.

Альберу Кроссман, который с задумчивым интересом вглядывался в невинное, если не сказать благостное, лицо Чхве Хана, приподнял уголок губ:

— Задумался о бренности бытия.

— А-а, — протянул малыш, тогда как Кейл, отняв от лица руку, недовольно посмотрел на наследного принца. — Я думал, в глаз что-то попало...

Он с Хоном, которые тоже не ожидали такой скорой развязки, с опаской принюхались к слизеринцу, затихшему на полу: если Розалин взмахом руки погрузила во тьму целый коридор вместе с лестницей, то Чхве Хан — всего лишь Сайрема. Тоже взмахом руки, зато безо всякой магии.

— А палочка тебе на что? — подавила улыбку принцесса.

— Палочка? — полуобернулся к ней Альберу. — Какая палочка? Мы что, волшебники?

— Мы? — включилась в игру Розалин. — Что значит «мы»? Кто ты вообще такой?

Чхве Хан только головой покачал.

Лак, стянув с себя мантию-невидимку, растеряно посмотрел на старших товарищей. Волком он бы, может, и не пропустил бы, как Чхве Хан, выпрыгнув из рассеивающейся тьмы, рубанул ребром ладони по шее — аккурат по сонной артерии — слизеринца, но вот человеком... будучи человеком, Лак всё проморгал. Тогда как Кейл Хенитьюз — нет: проморгаться он пытался теперь.

Альберу, забрав у четверокурсника мантию-невидимку, накинул её себе на руку — теперь уже не пригодится. Розалин, оглядевшись, заметила изогнутую палочку, которая выпала из рук слизеринца, и поддела её носком туфли.

— Что будем с ним делать?

— Пусть лежит.

Кейл Хенитьюз, переступив через Сайрема, одёрнул плащ — и как ни в чём не бывало пошёл по коридору; а за ним уже, задрав хвосты, сорвались с места и котята. Гриффиндорцы переглянулись — и, подобрав полы плащей, тоже побежали за неугомонным слизеринцем.

— Попридержи гиппогрифов! — поймал его за плечо Альберу. Кейл недовольно обернулся. — Куда ты в таком виде собрался? В гостиную Слизерина?..

Розалин, сбавив шаг, на всякий случай проверила, сколько у неё ещё осталось «Мгновенной тьмы» в мешочке.

— Что за подземный кабинет Защиты от Тёмных Искусств? — Кейл, пропустив оба вопроса мимо ушей, задал свой.

— Ты не знаешь? — склонил голову набок Альберу. — Ну и какой ты после этого слизеринец?

— А ты — гриффиндорец?..

Лак тоже не знал ни о каком-таком подземном кабинете, ещё и Защиты от Тёмных Искусств — и не только потому, что был гриффиндорцем! Ведь Розалин, переглянувшаяся с Чхве Ханом, понимающе улыбнулась.

...И они не узнали бы, если бы не Тейлор Стен с сестрёнкой Кейдж — тогда ещё сами гриффиндорцы-пятикурсники. Троица же гриффиндорцев-второкурсников — принц с принцессой и их верным рыцарем — в то время ещё даже и не подозревала, какую тайну скрывал один зашуганный первокурсник...

Зато женский туалет на втором этаже — с табличкой на дверях «Туалет не работает» — уже стал их пристанищем. Тут можно было поговорить о чём угодно, не боясь, что кто-то подслушает разговор — вот только так думали не только второкурсники.

...Тогда-то они и узнали — и о подземном кабинете Защиты от Тёмных Искусств, и об ордене Вальпургиевых рыцарей, и маркизе Стене, которому тот так мешал...

— И что, — скрестил руки Кейл, — Тейлор Стен просто взял и рассказал вам обо всём?

— Да, — с достоинством кивнул наследный принц.

— А потом открыл дверцу кабинки, — прыснула Розалин, — и мы высыпались на пол...

— И почему я не удивлён?

Лак насупился: он не знал даже о том, как познакомились его старшие товарищи, что уж говорить о каком-то подземном кабинете Защиты от Тёмных Искусств! И всё потому, что он... младший?

Лак одёрнул плащ и выпрямился. Раз так, то он больше не будет отсиживаться за спинами старших товарищей! Как бы страшно ни было!

Рука Чхве Хана легла ему на голову...

— Ты хоть заглядывал в ту брошюру с уставом, которую я подарил тебе на Рождество?

— Заглядывал.

— Дай угадаю — чтобы чек вынуть?

...и Лак, смутившись, опустил глаза в пол.

𓅓 𓆘 𓅓

Могло ли произошедшее между двумя слизеринцами в их общей гостиной стать причиной для убийства? Или — оно стало всего лишь поводом?

Кейл выглянул из-за руки Чхве Хана. Первым его в подземный кабинет Защиты от Тёмных искусств, конечно же, не пустили; последним, впрочем, — тоже. За ним, поглядывая через плечо, стояла Розалин: с палочкой в одной руке и мешочком с «Мгновенной тьмой» — в другой.

— Гоменум Ревелио! — произнёс Альберу Кроссман — и... ничего не произошло.

В подземном кабинете Защиты от Тёмных Искусств никого не...

— Люмос!

Кейл, встретившись взглядом с самим собой, вздрогнул.

— Драккл побери... — пробормотал наследный принц, вглядевшись в прислонённое к противоположной стене зеркало — зеркало, в котором отражались они все... и Лак. Розалин даже оглянулась: пятикурсники оставили четверокурсника у подножья каменной лестницы — вместе с Он и Хоном.

Кейл, помедлив, опустил палочку. За спинами их отражений не было коридора: там клубились тени — похожие и непохожие на людей...

— Проявитель? — пробормотал Альберу. — Ещё один?

Чхве Хан перевёл взгляд со своего отражения, которое уже затягивало тенями, на друга, но тот, не став ничего объяснять, покачал головой.

Они разошлись по кабинету.

— Ничего. — Поцарапанная доска, по которой Розалин провела палочкой, не выдала ей ни единого слова, когда-либо вообще написанного на ней.

— Да. — Чхве Хан оглядел сдвинутые парты и даже заглянул под них, но ничего, кроме канделябра с обломанной свечой, не нашёл.

— Апчхи! — подтвердил Раон Миру. Чёрному дракону, пусть и великому, и могучему, не нравилось здесь — особенно то, что они пришли сюда с его слабым человеком. Кейл же, почувствовав, как заёрзал малыш, поднял руку и погладил его по боку.

Переживать было не о чем. В подземном кабинете ничего не осталось — кроме зеркала, проявлявшего всех, кто мог навредить тому, кому оно принадлежало... вот только кому оно принадлежало?

Кейл, повернувшись к гриффиндорцам, успел увидеть, как Альберу Кроссман, уменьшив — «Редуцио!» — проявитель, поднял его с пола и положил к себе в карман.

— В Тайной комнате поставишь? — так недовольно спросил Кейл, как будто это был его проявитель. Розалин даже оглянулась на них.

— В женском туалете, — и бровью не повёл Альберу. — В Тайной комнате будешь ты со своим проявителем, — и с выражением добавил: — В ковре.

Кейл чуть воздухом не поперхнулся.

Отвернувшись от наследного принца (и пока выкинув его вместе с проявителем из головы), он посмотрел на сдвинутые парты.

Подземный кабинет Защиты от Тёмных Искусств был окружён тайной — неудивительно, что нашлись те, кто захотел поиграть в эту самую тайну. Взять того же Сайрема — вместо того чтобы отвести от себя подозрения, он со всех ног побежал сюда, чтобы... чтобы — что? Спрятать что-то — или перепрятать?

Кейл — уже в который раз за эту ночь — протёр глаза пальцами... и нет, не потому, что задумался о бренности бытия! А если и так...

В подземном кабинете Защиты от Тёмных Искусств не было... никого и ничего.

И не будет больше.

...кажется, последнее Кейл произнёс вслух: гриффиндорцы, до этого занятые каждый своим делом, посмотрели на него очень внимательно — как целители больницы Святого Мунго на потенциального пациента.

— Человек, — заподозрил неладное и чёрный дракон. — Что ты опять задумал?

— Ничего... такого? — пожал плечами слизеринец.

Гриффиндорцы обречённо переглянулись.

𓅓 𓆘 𓅓

Кейл, шагнув за порог, прикинул: коридор над ними тянулся к самому кабинету Зельеварения — и, конечно же, к винтовой лестнице... Гостиная Слизерина находилась в другой стороне, но над ними, ещё выше, был подвал, а там и — гостиная Пуффендуя...

Альберу, встав рядом с Кейлом, проследил за его взглядом.

— Ты же не хочешь обвалить потолок нам на головы? — Гриффиндорец, улыбнувшись, посмотрел на слизеринца — и тот в ответ... вернул ему улыбку. — Ты, — перестал улыбаться Альберу, — хочешь обвалить потолок?..

Розалин с Чхве Ханом переглянулась — и последний крепче сжал в руках палочку.

— Да, — кивнул всем троим Кейл. — Думаю, «Бомбардо Максима» подойдёт.

— Ты...

Если обвалить потолок, содрогнётся весь Хогвартс. Конечно, вряд ли до истины, то есть до подземного кабинета Защиты от Тёмных Искусств, докопаются, но преподаватели тогда сложат и его, и Бикрокса Молана, сына главы Вальпургиевых рыцарей, и Сайрема, которого найдут без сознания как раз под дверями кабинета Зельеварения...

Розалин молча достала из кармана зачарованный галлеон, чтобы предупредить Лака, а Чхве Хан, помедлив, плотно закрыл двери кабинета: какую бы тайну они ни скрывали, больше их уже никто не откроет.

Альберу Кроссман с тяжёлым вздохом запустил пальцы в волосы:

— Делай что хочешь, сумасшедший ты...

— Апчхи!!!

Кто именно, Кейл так и не узнал, но что-то ему подсказало, что всё-таки — «слизеринец».

𓆘 𓆘 𓆘

Джур Темз, преподавательница Трансфигурации и по совместительству декан Гриффиндора, выскочила из коридора гобеленов — и чуть не столкнулась с...

— Милый?!

«Милый» даже растерялся: то ли руки, закованные в кандалы, за спину прятать, то ли лицо, расписанное углём, отворачивать...

— Апчхи! — уткнулся ему в волосы Раон Миру.

...и вообще: то ли самому прикрываться, то ли — прикрывать чёрного дракона!

Они с гриффиндорцами разделились: Чхве Хан, подхватив котят, помчался в теплицы; Альберу Кроссман с принцессой Розалин, укрывшись под мантией-невидимкой, рассеяли в подземельях «Мгновенную тьму» — и пока не поднялись оттуда; Лак выбрался на Великую лестницу — чтобы поведать всем встречным-поперечным о чёрном привидении о двух головах и в цепях — и о таком же чёрном... ну, тумане в подземельях; а чёрное же привидение — Кейл Хенитьюз с малышом — поднялось, вернее, поднялся по винтовой лестнице, чтобы потом как ни в чём не бывало выйти из библиотеки...

Но не тут-то было. Кейл если и ожидал кого-то встретить в тёмном коридоре — вернее, на тёмной лестничной площадке, — то точно не декана Гриффиндора.

— Ты, — оглядев сына с головы до ног, медленно спросила она, — цел?

— Да, — отвёл глаза Кейл: он-то, может, и цел, а вот коридор под ним...

— А... — Профессор Темз перевела взгляд на тут же сжавшегося чёрного дракона.

— Тоже — да.

— Апчхи! — подтвердил, не сдержавшись, малыш.

Профессор Темз моргнула — и Кейл понял, что картинка в её голове начала складываться.

— Я, — пробормотал он, — пожалуй, пойду...

— Иди, — кивнула декан Гриффиндора — и, когда пятикурсник зашёл ей за спину, продолжила мысль: — Под лестницей — портрет Гугля Стампа. — Кейл остановился, хотя и не обернулся. — Пароль: «Volo Futurus Unus¹».

...Тайный ход вывел их с дракончиком на первый этаж — в пустой, в чём Джур Темз даже и не сомневалась, коридор. Сама же она, с трудом сдерживая смех, дождалась, пока пятикурсник сбежит и от неё, и от лишних проблем, потом решительно развернулась и... пошла к себе.

Что бы ни случилось в подземелье, профессор Флинн разберётся со всеми последствиями и без чужого вмешательства, а если нет... что ж, он знает, где её искать.

𓅓 𓆘 𓅓

О подземном кабинете Защиты от Тёмных Искусств вспомнили даже те, кто он нём сроду не знал, а к завтраку слухов о нём стало так много, что уроки Зельеварения пришлось отменить — не из-за самих слухов, конечно же, а из-за желающих своими глазами увидеть полуразрушенный коридор.

Или не коридор, а хотя бы закованное в цепи чёрное привидение, которое долгие годы было заточено в тот же самом подземном кабинете — с того самого дня (или ночи?), как профессор Бернард, бывший декан Слизерина и преподаватель Защиты от Тёмных Искусств, покинул Хогвартс...

— Что-то такое я уже слышал... — пробормотал Альберу Кроссман.

Наследный принц, к слову, сидел за гриффиндорским столом в своём «настоящем» обличье — к некоторому разочарованию друзей, которые вроде бы и всё понимали, но... но.

— О Тайной комнате. — Розалин потёрла сонные глаза. — И о её «немыслимом чудовище»...

— Да уж, — покачал головой наследный принц. — Никакой фантазии у этих слизеринцев.

И всё же «чёрное привидение», в отличие от «немыслимого чудовища», видело чуть ли не пол-Хогвартса: и у гостиной Слизерина (Альберу даже бровью не повёл), и в коридоре на первом этаже (Кейл — тоже), и во Дворе часовой башни (Чхве Хан кашлянул в кулак), и даже — в гриффиндорской спальне для девочек (Розалин поперхнулась кофе).

Без жертв тоже не обошлось: под дверями кабинета Зельеварения нашли слизеринца-страшекурсника (то ли Сирема, то ли Сайрема), вот только... целого и невредимого. Тут все вспомнили о Венионе Стене, тоже слизеринце и тоже старшекурснике, для которого встреча с чёрным привидением — ну а с кем ещё?! — закончилось так печально...

А вот о Бикроксе Молане, который вчера был объектом обсуждения, сегодня никто и не вспомнил. И всё благодаря слухам — Лак, довольный собой, потянулся за ещё одним пирожком с мясом.

Но даже надкусить не успел.

...Стоило дверям Большого зала распахнуться, а в них — ввалиться Сайрему (или Сирему — словом, тому самому слизеринцу-старшекурснику), как все разговоры смолкли.

Теперь же он никого не видел и не слышал — никого, кроме Кейла Хенитьюза, которому и посмотрел прямо в глаза.

— Ты!!!

Кейл так и замер с недонесённой до рта ложкой — только краем глаза заметил, как уронил свою пуффендуец-второкурсник Басен Хенитьюз... но ему уже стало не до младшего брата.

— Ну я, — опустил ложку Кейл — с таким недовольным видом, как будто палочка в руке слизеринца не подрагивала... и не смотрела ему в лицо. — Дальше что?

А вот что: Чхве Хан, недолго думая, перемахнул через стол — на пол полетели стаканы и чья-то тарелка с недоеденной кашей — такой вязкой, что её и доедать-то не хотелось. Эрик Уилсман, второй староста Гриффиндора, тоже выскочил из-за стола — и совсем не потому, что остался без завтрака. Его опередил только Альберу Кроссман, первый староста Гриффиндора, — вместе с принцессой Розалин.

Но никто из них не успел: ни гриффиндорцы, ни Басен Хенитьюз, ни Витира с Пасетоном — когтевранский стол вообще стоял дальше всех от слизеринского...

— Проблемы?

С лица Кейла схлынула вся краска — как и, впрочем, с лица самого Сайрема: на его запястье сомкнулись пальцы... Бикрокса Молана.

— Убрать палочки! — прокатился по залу голос декана Слизерина — самого его, как и других преподавателей, пока не было видно.

Но это только пока — и потому все нехотя подчинились.

Вставшая на носочки Мэри вздохнула с облегчением, а вот Арчи — с досадой: он был как раз таки и не прочь помахать если не кулаками, то палочкой.

Басен Хенитьюз с трудом протиснулся к слизеринскому столу, тогда как Чхве Хан зашёл за спину его старшего брата — причём с таким лицом, что от них отодвинулись даже слизеринцы.

Бикрокс Молан с силой сжал запястье Сайрема, и палочка выпала из пальцев семикурсника... — но тут Кейл, не выдержав, отвернулся.

Зато Раон Миру, с утра пораньше опоенный не только укрепляющим раствором, но и зельем невидимости, чуть не расчихался от радости: «Я знал! — Кейл даже не сразу понял, что голос малыша прозвучал в его голове. — Я знал, что Бикрокс Молан — хороший человек! Хотя, конечно, и не такой человек, как ты, человек!»

Кейл чуть не застонал в голос.

...Ему оставалось только надеяться, что Сайрем не подмешал в еду этому хорошему человеку — сыну главы Вальпургиевых рыцарей! — ещё какое-нибудь зелье... Не мог же тот тронуться рассудком от Напитка живой смерти?

Или — мог?..

𓅓 𓆘 𓅓

Тронулся — не тронулся, а слизеринцы теперь косились на него с ещё большей настороженностью — хотя, может, всё-таки не из-за Бикрокса Молана, а из-за Чхве Хана.

— Старший брат, — выдохнул Басен, когда декан Слизерина увёл и шестикурсника, и семикурсника. — Ты меня напугал!

— Я не привидение, чтобы тебя пугать. — Кейл сделал вид, что не заметил, как переглянулись, лукаво заулыбавшись, гриффиндорцы.

Зато заметил Басен — он, пусть и не знал ничего об их ночных — и совместных! — похождениях, всё равно посмотрел с неодобрением — как старший брат на дурную компанию младшего. (Хотя Роберт Кроссман, когтевранец-третьекурсник, бросал на «золотой квинтет» такие же взгляды — разве что подходить не решался...)

В общем, с Сайремом было покончено — оставалось только дождаться, пока директор Эрухабен не вернётся в Хогвартс... а он — после всего, что произошло в его отсутствие! — вернётся. И уже совсем скоро.

...Так и случилось.

Вечером следующего же дня директор Эрухабен был у себя в кабинете, а «золотой квинтет» — в больничном крыле. На внеплановом приёме у лекаря Пендрика.

— Вы чем-то его поили? — осторожно спросил тот, после того как осмотрел чёрного дракона.

И Напиток живой смерти, и рябиновый отвар нашли в вещах Сайрема — но Пендрику легче от этого не стало. Потому что в дело о покушении на Бикрокса Молана был замешан ещё и Кейл Хенитьюз — а это могло значить... да всё что угодно!

Кейл вместо ответа достал из кармана мантии и укрепляющий раствор, и Драконий тоник. При виде первого лекарь с облегчением выдохнул, а при виде второго — даже вдохнуть толком не смог.

Кейл же и бровью не повёл:

— Да. Но только укрепляющий раствор. — Он так и знал, что Драконий тоник — не лекарство!

Пендрик даже спрашивать не стал, где они всё это взяли: и так всё было понятно — интуиция его всё-таки не подвела. Но тоник он всё равно забрал: мало ли, вдруг сами напьются, глаз да глаз за этими студентами нужен!..

Как бы то ни было, чёрный дракон, пусть и был великим и могучим, ещё не выздоровел — и потому Пендрик не выпустил его из общей палаты. Вместе с Кейлом Хенитьюзом, раз уж они шли в комплекте. Но в своём кабинете всё равно закрылся. Может, и на ключ.

Гриффиндорцам, впрочем, это было только на руку, точнее, на руки: они расселись по больничным койкам, как по диванам и креслам в гостиной Гриффиндора — в общей палате не было только потрескивающего камина... зато был Кейл Хенитьюз.

— Тебя же можно оставить здесь одного? — с улыбкой уточнил Альберу Кроссман.

— Почему это — одного? — возмутился чёрный дракон, который свернулся калачиком на коленях Кейла. — С человеком же буду я!

— Апчхи!

В общей палате стало тихо — улыбки гриффиндорцев как застыли. Ведь чихнул... не малыш.

— Человек, ты что, заболел?!

— Нет, — быстро ответил Кейл — и чихнул в рукав ещё раз.

— Ну-ну... — протянул Альберу.

Чхве Хан молча стянул с соседней койки одеяло, а Розалин заботливо укрыла им плечи слизеринца.

— Ничего-ничего, — проворковала она, изо всех сил сдерживая смех. — Мы тебя вылечим... то есть не мы, конечно, а лекарь Пендрик!

— Ещё чего не хватало! — отмахнулся от её заботы Кейл.

Лак же, забрав с его колен чёрного дракона, прижал уркнувшего малыша к себе — и счастливо зажмурился.

— Жаль только, что он тебе с простудой голову не вылечит, — прищёлкнул языком Альберу. — Ну, ничего не поделаешь... Ты только не расстраивайся.

Кейл закатил глаза.

— Мы тебя и таким любим! — заверила слизеринца и Розалин.

В глазах у неё — и не только у неё! — плясали искорки веселья.

...хотя она, конечно же, не шутила.