— Ты уверена, что это выглядит нормально? — Милли снова закрутилась в своем платье.

— Ты выглядишь как принцесса, и ты это знаешь, — засмеялась Гермиона. Милли была идеальной соседкой по комнате. Ей было так же не по себе от всех этих косметических чар, как и Гермионе, поэтому ночь перед балом превратилась в веселое приключение, а не в кошмарный опыт.

По сравнению с подготовкой к балу в компании Лаванды и Парвати, Милли явно выигрывала.

— На четвертом курсе мне пришлось использовать четыре бутылочки Простоблеска для укладки локонов, — призналась Гермиона. Она стояла у туалетного столика в общей ванной. Другие слизеринские девочки точно так же тестировали свою косметику, но все они были сосредоточены на своих бальных прическах, поэтому перекрестных разговоров не было, и это было приятно.

— Простоблеск, к тому же, не из дешевых, — сказала Милли. Она наклонилась к Гермионе, чтобы поправить свои волосы. — Я думаю, что чары, которым меня научил Питер, будут работать намного лучше.

Пока все хорошо. Моя непокорная грива теперь представляет собой аккуратно уложенные локоны, ниспадающие на плечи.

Под чарами.

Черт возьми, Питер, твои мозги были бездарно растрачены в твоем первоначальном времени.

— Думаешь, это продержится всю ночь?

— Северус уже и так влюблен в тебя, не думаю, что его будет волновать то, что твои волосы завьются после нескольких часов танцев.

Гермиона улыбнулась своей подруге.

— Спасибо, Милли.

— Может, вернемся в нашу комнату? Я надеялась вынести тебе мозг по поводу эссе по защите.

Я знала, что покой не продлится долго. Я должна была знать заранее, что в конце концов мой мозг будет использован.

Милли продолжила, и Гермиона приготовилась к списку домашних заданий, с которыми ей придется помогать.

— Я хочу написать такое эссе, чтобы Слизнорт признал, что он сексистский мудак, — заявила Милли. — Я уже написала его, но надеялась, что смогу позаимствовать парочку твоих новомодных словечек, чтобы оно было действительно злободневным.

— Ты уже написала эссе? — Гермиона моргнула, она была готова к худшему.

— Да, не только Северус и Драко, все слизеринцы стараются выполнять задания как минимум на неделю вперед. Северус вбил нам в голову, что с возвращением Мародеров в Хогвартс любой слизеринец рискует пострадать. А после того, что случилось с тобой и Питером, все с первого по седьмой курс воспринимают его слова всерьез.

— Вау, правда?

Милли хмыкнула в подтверждение.

— Если у тебя нет времени, то я все пойму. Я просто знаю, что ты так же раздражена Слизнортом в Защите, как и я.

— Конечно, я помогу тебе, Милли. Прости, если тебе показалось, что я этого не хочу. Просто я так привыкла к… ну, к Рону.

— Ах да, его оценки должны были быть больше похожи на мои, но у него была ты, и он гриффиндорец, поэтому учителя относятся к нему лучше.

Гермиона вздрогнула от мысли, что профессора лучше относятся к гриффиндорцам, но она не захотела спорить на этот счет. Вместо этого она опустилась на кровать и предложила Милли почитать ее эссе.

Спустя несколько часов и несколько дерзко замененных предложений волосы Гермионы начали завиваться.

— Надеюсь, что завтра все будут вести себя наилучшим образом, — сказала Милли. — Я бы очень хотела, чтобы в этом году была хоть одна хорошая ночь, понимаешь?

— Твои слова да Мародерам в уши. Все остальные в школе, похоже, поняли картину.

— Картинку? Маггловские фотографии? — спросила Милли.

Гермиона подняла глаза на самодовольно ухмыляющуюся Милли.

— Ты слишком много времени проводишь с Малфоем, — Гермиона рассмеялась. — Видела бы ты его этим летом. Клянусь, однажды утром он взял в руки вилку с таким выражением лица, будто никогда раньше ее не видел.

Гермиона села на кровать с прямым позвоночником в своей лучшей имитации Драко: «Что это? Это похоже на нож, но с множеством колющих насадок».

— Ты объяснила ему это?

— Я была на полпути к рассказу о том, как французы ввели моду на вилки в английской монархии, когда он расхохотался. Честно говоря, к тому моменту я уже неделю читала ему маггловские лекции, и, наверное, Драко это надоело.

— Жаль, что меня там не было. Могу только представить себе Драко в кино.

— О, это был бунт. Он никогда не признается в этом, но он был в ужасе, когда включились динамики.

— Может, на каникулах я могла бы навестить тебя? Если только твои родители не захотят, чтобы мальчики остались с тобой на Йоль.

Гермиона планировала остаться в Хогвартсе на зимние каникулы, но, учитывая возможность провести день маггловских приключений с Милли и мальчиками, у нее возникло искушение вернуться домой, в маггловский район.

— Было бы весело увидеть, как Драко открывает рождественские попперсы.

— С бумажной короной на голове! Нам никто не поверит! — Милли смеялась, пока на ее глазах не выступили слезы.

После минутного пересказа друг другу маггловских и волшебных зимних традиций подруги расслабились в довольной тишине.

— Мне бы очень хотелось, чтобы тебя определили на Слизерин. Думаю, здесь тебе было бы намного лучше.

— Правда?

— Да, я буду отрицать это, если ты кому-нибудь расскажешь, но я всегда ненавидела Хогвартс. Ближе всего к ощущению то, что я принадлежу этому месту, я была в прошлом году… в отряде Амбридж. Но это было даже не для веселья, это было просто для того, чтобы самой не подвергаться ее наказаниям.

— Я и забыла, что ты была в отряде инквизиторов.

Милли пожала плечами.

— Со мной никто не разговаривал. Думаю, если бы меня определили на Хаффлпафф, то у меня были бы друзья, но фамилия Булстроуд имеет большее значение при сортировке…

— Ты была пышкой?

— У тебя с этим проблемы?

— Нет, никаких проблем. Просто удивилась.

Милли пожала плечами.

— Впрочем, сейчас это не имеет значения, впервые у меня есть друзья, и это приятно.

— Да. Я на самом деле сегодня вечером думала о том, что мне гораздо больше нравится жить с тобой, чем с гриффиндорскими девочками.

— Правда? Но Лаванда похожа на королеву косметических чар, разве она не была бы более полезной?

— Она и Парвати сами по себе отдельный факультет. Я просто жила там, понимаешь? Когда они пытались включить меня в свою компанию, это выглядело более неловко, чем то, когда они просто меня игнорировали.

— Я могу это понять. Дафна и Пэнси перестали пытаться вовлечь меня в свои девчачьи дела еще на первом курсе, но я бы хотела, чтобы они снова попытались сделать это на четвертом курсе, понимаешь?

Гермиона определенно могла это понять, она сама развивалась не так, как все. То, что она «расцвела в своей женственности позже, чем другие девочки» (фраза ее матери, которая всегда заставляла Гермиону съеживаться, даже если это и было правдой… или, может быть, именно потому, что это было правдой), не означало, что она в конечном итоге не хочет чувствовать себя красивой.

Северуса не волнует то, что я не выгляжу так, словно сошла со страниц журнала. Ему нравлюсь я. Ему нравится Гермиона Джин Грейнджер, невыносимая всезнайка с густыми волосами и бывшими кривыми зубами. Ему нравится мой ум. Ему нравится со мной спорить. Я нравлюсь ему безоговорочно. Без давления Турнира или славы. Я нравлюсь ему не за то, что являюсь противоположностью другим, я нравлюсь ему не так, как нравилась Виктору.

— Ну, у нас есть этот год и весь следующий, чтобы наверстать упущенное, верно? — спросила Гермиона, осознав, что начала мечтать о своем парне.

Он мой парень? Ну, он определенно ведет себя, как мой парень.

После их неловкого обмена душами в Больничном крыле, Северус был ее тенью большую часть недели. Как только заканчивались раздельные занятия, он появлялся и провожал ее в Большой зал или на следующий урок.

Удивительно, но Гермиона не возражала против этого. Северус никогда не говорил ничего грубого ее гриффиндорским друзьям, если только они не говорили что-то первыми.

— Да, нам будет так весело, — взвизгнула Милли.

Она визжала, как Лаванда или Парвати, когда приходил новый номер «Ведьминского еженедельника» с новыми фотографиями самых привлекательных волшебников. Гермиона хихикнула. Хихикнула. Она не могла вспомнить, когда хихикала в последний раз.

Остаток ночи и следующее утро прошли как в тумане. Не успела Гермиона опомниться, как они с Милли уже по-настоящему готовились к балу в честь Самайна. Девушки, теперь, после вечерней практики, ставшие экспертами в чарах, обменивались заклинаниями, пока не стали возвышенными версиями самих себя.

— Северус сойдет с ума, — сказала Милли, заправляя выбившийся волосок обратно в заколдованную прическу. Девочки ждали в Общей комнате Слизерина, когда выйдут мальчики. Другие слизеринские ведьмы все еще были в своих общежитиях.

— Как и Питер. Каковы шансы, что они действительно потанцуют с нами?

— Держу пари, они неплохи, — сказал стоящий позади их Драко Малфой. — Весь последний месяц я обучал этих неуклюжих олухов танцам. Надеюсь, они меня не разочаруют. Мисс Булстроуд, мисс Ллевеллин, вы обе прекрасно выглядите.

— Я не Ллевеллин, — проворчала Гермиона, принимая странное приветствие с двумя раскрасневшимися щеками.

— Прошу прощения, мисс Нилуэ, — подмигнул Драко. — Северус и Питер скоро спустятся.

— Ты тоже хорошо выглядишь, Драко, — сказала Милли, подталкивая Гермиону и вынуждая ее согласиться.

Малфой действительно выглядит хорошо, но он и так об этом знает, так какой смысл говорить ему об этом?

— Ты уверен, что она будет там? — Гермиона услышала голос Питера еще до того, как увидела, как он вошел в Общую комнату. — А что, если это была просто тщательно продуманная шутка? Мэри так поступила со мной на третьем курсе, и вместо меня она пошла с Сириусом.

— Милли совсем не похожа на Макдональд, и твои друзья никогда так с тобой не поступят, — пообещал Северус. — Гермиона сказала, что Милли рада пойти с тобой.

— Я просто нервничаю.

— Не нервничай, если ты нервничаешь, то и я буду нервничать, — сказала Милли, встречая мальчиков, когда они вышли из мужской части общежития.

— Мисс Булстроуд, вы просто чудо, — сказал Северус. Он подтолкнул Питера, который был слишком потрясен, чтобы что-то говорить.

— Да… да, привет.

— Привет.

Северус прокрался мимо разинувшей рты пары, чтобы поприветствовать Гермиону целомудренным поцелуем в щеку.

— Я думал, что это я должен был мерить шагами гостиную, ожидая твоего прихода, а не наоборот.

— Я пытался сказать, что тебе нужно прийти пораньше, чтобы опередить Грейнджер.

— Так ты знаешь мою фамилию! — Гермиона развернулась, указывая пальцем на Драко, который лишь ухмыльнулся в ответ.

Раздражающий волшебник.

Северус прочистил горло, и Гермиона вернулась в его объятия.

— Нам обязательно идти? Разве мы не можем просто сделать несколько фотографий и притвориться, что ушли?

Северус поднял бровь.

— После всех тех неприятностей, на которые я пошел с Профессором, чтобы утвердить тебя в качестве моей пары?

— Какие неприятности?

— Немного подкупа, немного шантажа, смешанного с чувством вины, — прошептал Северус, дразня ее ухо своим носом.

— Северус, ты не должен шантажировать Профессора!

Он улыбнулся ей.

— Это вряд ли шантаж, если это причинило мне такую же, если не большую боль.

— Ты извинишься перед ним, когда увидишь его в следующий раз, и пообещаешь, что не будешь делать того, чем ты ему угрожаешь.

— А я-то думал, что мы превратили ее в настоящую змею, — заныл Драко.

— Отвали, Малфой.

Северус рассмеялся.

— Я бы хотел провести прекрасный вечер за едой и танцами со своими друзьями и девушкой, разве я прошу слишком многого?

— Девушкой? — с надеждой спросила Гермиона.

Щеки Северуса покраснели, а уши стали розовыми.

— Ну, я думал, что… с девушкой.

Гермиона усмехнулась и поцеловала его в губы.

Ее нельзя было назвать опытной, и, судя по неловкому движению его рук, Северус тоже не был опытным. Но, тем не менее, это было прекрасно.

— Снимите комнату, — крикнула Пэнси. — Вы портите мой торжественный выход.

Гермиона и Северус отстранились, но оба не нашли в себе сил смутиться из-за собственного счастья. Северус кивнул Питеру и Милли, и группа слизеринцев покинула гостиную, направляясь на бал.

— Это будет замечательная ночь, — Гермиона прислонилась к руке своего парня, чувствуя себя лучше, чем за последние месяцы, а может быть и годы.