— Это будет отличная ночь, — солгала Андромеда. — У нас есть конфеты, за которыми могут прийти дети.

— Что?

— Это магловское развлечение, более распространено в Штатах, но…

Сириус перестал слушать сестру, когда та начала объяснять ему очередную маггловскую традицию, до которой ему не было никакого дела.

Тед, казалось, это заметил. Он был одет в самую нелепую волшебную мантию, которую Блэк когда-либо видел, а на его голове покоилась шляпа, которой позавидовал бы и сам Дамблдор.

— Это единственная ночь в году, когда я могу спокойно заниматься манипуляцией, — усмехнулся Тед, разжигая огонь в руке. Затем он вытащил из рукава Сириуса лист тонкого пергамента, нет, бумаги, и принялся объяснять маггловскую магию.

Блэку было все равно.

Неужели они не видят, что моя жизнь разрушена?

Пока они треплются, любовь всей моей жизни на свидании с Роном Уизли. Ее прекрасная грива золотисто-русых волос не сочетается с его чавканьем и открытым ртом. Она заслуживает того, чтобы чувствовать себя принцессой. Причем настоящей принцессой, а не одной из тех, кого запирают в башне с драконом или еще какой-нибудь ерундой.

— Он стал таким хмурым с тех пор, как Ремус посоветовал показать его Целителю Разума, — шепнула Энди мужу. — Не то чтобы это приносило какую-то пользу. Он просто молча сидит там все время приема.

— Прекратите говорить обо мне так, словно меня здесь нет.

— Он существует, — драматично воскликнул Тед и послал вверх еще одну вспышку света.

— Прекрати это делать, — сказал Сириус.

— Я провел три часа на сертификационных курсах пиротехников-любителей ради того, чтобы выполнить на Хэллоуин этот трюк, — возразил Тед. — И я собираюсь это сделать.

— Но ты же волшебник, зачем тратить свое время на любительские пиротехнические приемы? — спросил Сириус.

Тед и Энди ухмыльнулись его неуверенному произношению, но ничего не сказали ему по этому поводу.

— Потому что я магглорожденный, — объяснил Тед. — И у магглов есть своя магия, которая может быть такой же невероятной, если не более невероятной, чем магия волшебников.

— Конечно, так и есть, — закатил глаза Сириус.

— Я помню, что ты, мой дорогой кузен, был большим поклонником маггловской музыки и моды, что же изменилось?

— Это было тогда, когда музыка была музыкой, а теперь это не музыка, а какая-то попсовая хрень, — проворчал Сириус.

— А мне, например, нравятся «Spice Girls», — сказал Тед и начал напевать какую-то ерунду, засевшую у него в голове.

Сириус страдал от «Spice Girls» на протяжении всего вечера. По-видимому, костюм Baby Spice был довольно популярен среди местных магглов. Как и люди-пауки и различные плохие существа.

В эту эпоху все магглы какие-то сверхстранные.

В мое время магглы были крутыми. Они ездили на мотоциклах, играли рок-н-ролл, понимали, как надо держаться, и Теду определенно далеко до них.

— Ты нервничаешь из-за завтрашнего дня? — спросила вынужденная перекрикивать фальшивое пение своего мужа и хриплый смех соседей Андромеда.

— Нет, — солгал Сириус.

— Знаешь, бояться — это нормально. Я очень напугана, хотя не пережила всего того, что переживаешь сейчас ты.

Сириус схватил горсть забавных маленьких конфет и едва сдержал желание поразглагольствовать на тему маггловских сладостей.

Нуга, покрытая шоколадом… Не весело, однако. С чего магглы решили, что маленькие конфеты должны быть веселее стандартных? Их конфеты не двигаются, не шумят, не делают ни-че-го, ну разве что, они вкусные.

— Какая разница? Они собираются сломать мою палочку.

— Может быть.

— Нуу, утешительница из тебя так себе, — проворчал Сириус, направляясь наверх, в свою комнату.

Всего несколько месяцев назад я делил эту комнату со своим лучшим другом. Другом, который в этот самый момент наблюдает, как моя девушка танцует с кем-то другим. И с кем?.. С проклятым Уизли!

Сириусу было плохо. Он почти не спал, и когда мучительные ночные часы перетекли в рассвет, в его дверь постучал Тед.

— Ты одет?

Сириус хмыкнул.

Дверная ручка повернулась, и вошел Тед. Сегодня мужчина не был одет в свою вчерашнюю нелепую маскарадную мантию, сегодня на нем был обычный маггловский костюм.

— Давай подготовим тебя к поездке в Лондон.

— Лондон? Разве мы не едем в Хогвартс?

— Только если тебя не исключат, и только если тебе разрешат сегодня же туда вернуться. Помнишь, мы говорили о том, что ты, скорее всего, не вернешься туда в этом семестре, но, возможно, вернешься в новом году?

— Не говори со мной как с ребенком.

— Ну, я пытаюсь общаться с людьми так, как они этого заслуживают, а ты, похоже, хочешь, чтобы с тобой обращались как с ребенком.

— Я не хочу.

— Отлично. Вот твой костюм, дай мне знать, если тебе понадобится помощь с галстуком. Слушание состоится через два часа.

Сириус ворчал, натягивая маггловский костюм. Блэк посчитал его далеко не таким стильным, каким был тот маггловский костюм, в котором он ходил на Святочный бал, будучи пятикурсником. На его вкус, лацканы его нового одеяния были слишком узкими, а цвет — ужасно безвкусным. Когда он вышел из своей комнаты, Андромеда набросилась на него с расческой, которая никоим образом не смогла укротить его дикую гриву.

— Остановись, что ты делаешь?

— Привожу тебя в приличный вид, — сказала Андромеда, шлепая его по рукам. — А теперь стой спокойно.

— Готов идти? Если мы хотим успеть вовремя, то пора отправляться.

Старший Люпин стоял в коридоре, наблюдая за продолжающимся унижением Сириуса.

— Неужели ты не можешь просто щелкнуть моей палочкой и прекратить эти мучения?

— Нет. Ты слишком блестящий молодой человек для того, чтобы быть сквибом, — сказала Андромеда. Она смахнула несуществующие ворсинки с его плеч и продолжила: — «Просто покажи им раскаяние и пообещай стать лучше».

Лучше? Как будто первоначальная проблема во мне. После того, что сделал Хвост? После того, что сделал Снейп?

Нет, проблема не во мне.

— Ладно, пойдемте.

Его вывели из дома к маггловской машине. Зажатый на заднем сиденье между кузиной и племянницей, Сириус был лишен возможности наблюдать за проплывающими по пути в Лондон за окном пейзажами.

— Ты когда-нибудь раньше ездил в маггловской машине? — спросила Дора.

Сириус хмыкнул.

— Я буду считать, что нет. На самом деле это довольно умно, и я предпочитаю ее метле, хотя она и не такая милая. Ты согласен, Ремус?

Уши старшего Ремуса порозовели. И если бы Сириус сейчас был бы в лучшем настроении, то выпытал бы у старшего Люпина все подробности.

Мне бы Дора подошла больше… Черт, если бы у меня было больше семейных наклонностей (как у родителей), то, возможно, я бы и попробовал.

Но я не такой и не стану таким, потому что я выше этого.

Я не похож на свою семью. Я — гриффиндорец. Я предан своим друзьям. Я — Мародер.

Я — путешественник во времени.

— Они не могут использовать действия или предполагаемые действия старшего Сириуса против тебя, так что напомни им об этом. Все, что произошло между летом тысяча девятьсот семьдесят шестого года и весной тысяча девятьсот девяносто шестого года, не подлежит обсуждению, — сказал Тед. — Тебя могут судить только за то, что ты сделал после прибытия в тысяча девятьсот девяносто шестой год.

— Со смягчающими обстоятельствами, смягчающими факторами и обещаниями исправиться, — сказал Ремус. — Верно, Сириус?

— Смягчающие обстоятельства — травма, полученная от известия о судьбе старших версий меня и моих лучших друзей, смягчающий фактор — путешествие во времени, и обещание оставить этих засранцев в покое. Я все понял.

— Если бы ты мог говорить чуть менее отрепетировано, то было бы здорово, — сказал Тед. — Говори правду, но говори от сердца.

— Мое сердце говорит, что это все чушь собачья.

— Ну, это один из способов привлечь совет управляющих на свою сторону, — закатив глаза, заявила Андромеда.

— Мы можем просто не делать этого? Пожалуйста? — Заскулил Сириус.

К счастью, всю оставшуюся до Лондона дорогу взрослые молчали. Парковка была кошмаром наяву, и они добрались до места всего за пару минут до начала слушания.

Дамблдор, МакГонагалл и старший Снейп уже ждали начала слушания. Первыми вошли Ремус и Дора. Сириус двинулся было за ними в зловещий своей тишиной зал заседаний, но Тед отозвал его в сторону.

— Я знаю, что ты ненавидишь все это. Я знаю, что ты не хочешь здесь быть. Я знаю, что ты потерял больше, чем кто-либо из нас может понять…

Сириус фыркнул.

Он понятия не имеет, что я потерял.

— Но мы пытаемся, Сириус. Мы пытаемся помочь тебе помочь себе. Нам нужно, чтобы ты тоже постарался. Я хочу, чтобы ты знал: что бы ни случилось, мой дом, дом моей семьи — твой дом тоже. С палочкой или без нее, с Хогвартсом или без него, ты — часть семьи, слышишь меня? Может, я и не твой настоящий отец, и ты никогда не будешь считать меня таковым, но… Я считаю тебя сыном, которого у меня никогда не было.

Я уже слышал подобные речи от Флемонта Поттера после особенно неприятной ссоры с Вальбургой.

— Ты в безопасности, Сириус. У тебя есть дом. Ты не сможешь сделать ничего такого, что заставит нас отвернуться от тебя.

Блэк снова фыркнул.

— Как, например, все вы были на стороне Сириуса, когда его обвинили в массовом убийстве?

— Энди писала ему. Несмотря на то, что у нее были все основания полагать, что ее кузен совершил ужасный поступок, она все равно писала ему. Передавали ли ему письма охранники — это другой вопрос… Ты — не он. Он — это не ты. Ты все еще жив. Ты все еще молод. Весь мир у тебя в руках, — сказал Тед.

— Пока меня не исключат.

— Тогда в твоих руках будет весь маггловский мир. У тебя есть будущее, у тебя есть выбор.

— А что, если я не хочу возвращаться? Что, если я хочу, чтобы они сломали мою палочку и сделали меня магглом?

— Тогда мы запишем тебя в местную маггловскую школу. Я же сказал тебе, Сириус, мы здесь ради тебя.

— Верно.

— Скоро начнется слушание, нам нужен Сириус, — позвала Дора с порога.

Тед провел Сириуса внутрь. На помосте сидели семь ведьм и волшебников в шляпах с приколотыми к квадратным полям печатями Хогвартса.

— Присаживайтесь, — сказала ведьма с дальней стороны, указывая на простой металлический стул, стоящий в нескольких футах от скамеек, на которых сидели все остальные.

Как и предсказывалось, металлический стул оказался неудобным. Сириус изо всех сил старался не ерзать, когда началось слушание.

— Сириус Орион Блэк, вы вызваны на заседание Совета попечителей для слушания дела об вашем исключении из школы волшебства и чародейства Хогвартс. Понимаете ли вы серьезность процедуры?

Сириус прикусил губу, чтобы не сказать: «Я просто Сириус». Вместо ответа он просто кивнул.

— Обвинения против вас включают в себя, — волшебник вызвал свиток и начал перечислять его различные предполагаемые преступления, начиная с первого года обучения в Хогвартсе. Когда они дошли до пятого курса, до инцидента, вызвавшего перемещение во времени, возникла пауза, и был вызван второй свиток.

— И после прибытия в тысяча девятьсот девяносто шестой год, мистер Блэк…

Уныло слушая, как зачитывают список всех его проделок, Сириус понял, что он, вероятно, и есть та самая задница, которой его всегда называли другие.

Возможно, Грейнджер и не лишенная чувства юмора сука? Да, она раздражающая зануда, соблюдающая все правила, но, вероятно, она не заслуживала того розыгрыша с крысой.

— У нас есть впечатляющие заявления от студентов прошлых лет и настоящего времени, которые сейчас будут прочитаны.

— Глава Совета, это действительно необходимо? — спросил Дамблдор, вставая на ноги. — Сириус выслушал обвинения, выдвинутые против него.

— Да, я думаю, мне нужно это услышать, — сказал Сириус.

— Тогда мы начнем с письма, написанного мисс Мэри Макдональд второго сентября тысяча девятьсот семьдесят первого года. Письмо было передано нам ее матерью в том же году после вашей очередной выходки.

— Дорогая мама, я поступила на Гриффиндор. Я знаю, что папа будет очень озадачен тем, что факультет называется Гриффиндор и имеет в качестве герба льва…

— Обязательно читать все письмо? Разве мы не можем выслушать основные моменты? В таком темпе мы проведем здесь весь день, — сказал один из попечителей, сидящих на помосте.

— Хорошо…

Далее в письме подробно описывалась первая шалость Сириуса в Хогвартсе. Это было еще до того, как поезд успел отойти от станции. В то время Сириус так волновался, что попадет на Слизерин, что хотел сосредоточиться на чем-то другом, на чем угодно. И заставить пухлую девчонку думать, что ее мантия не подходит и она не сможет пройти через антимагический барьер… показалось ему хорошей идеей.

Я и не подозревал, что это заставило ее плакать.

По мере прочтения написанных Мэри писем Блэку становилось еще хуже. Особенно худо стало после истории о том, как он убедил Мэри бросить Питера и пойти на бал с Джеймсом, только для того, чтобы Лили игнорировала его весь вечер.

Сириус старался быть хорошим другом Джеймсу и, честно говоря, думал, что делает Мэри одолжение.

Откуда мне было знать, что крыса на самом деле ей нравится?

Там были еще десятки писем. Голоса давно умерших одноклассников резонировали в его ушах.

У меня никогда не будет шанса загладить вину…

Эта мысль удивила его. Сириус никогда раньше не чувствовал необходимости извиняться, хотя это был далеко не первый раз, когда кто-то говорил ему, что он поступил неправильно. Даже на прошлой неделе Ремус отчитывал его за его поведение.

Что бы ни случилось, мой дом, дом моей семьи — твой дом тоже…

Были еще истории, но одной подозрительно не хватало. Сириус подавил желание посмотреть на Нюниуса.

По сравнению с тем, что я делал со Снейпом, выходки с Мэри выглядят как безобидный флирт.

Почему он не сдал меня? Если бы он тогда, в семидесятых, открыл рот, то мою палочку отобрали бы не на одно десятилетие…

Тебе не нужен Хогвартс, тебе нужен специалист по психическому здоровью…

Лишь когда начали озвучивать показания первокурсников, ставших свидетелями приветственного пира, Сириус действительно о нем задумался.

— Я всю свою жизнь с нетерпением ждал поступления в Хогвартс. Я месяцами репетировал школьный гимн, но мне так не довелось его спеть…

— Может, профессор Снейп и придурок, но он этого не заслужил.

— Может быть, если бы над ним не издевались в школе, то он был бы сейчас более добрым профессором.

Может быть, и был бы.

Каким бы стал Снейп без моего в его жизни присутствия?

Сириус вспомнил их первое взаимодействие.

Это было всего через несколько минут после того, как я подшутил над Мэри.

Джеймс с первого взгляда влюбился в рыжую ведьму, но девчушка была приклеена к черноволосому зануде.

С самого начала я ненавидел Северуса, но почему? Что было в нем такого, что заставило меня так сильно ненавидеть его? Я всегда считал, точнее, говорил себе, что он начал первым, но так ли это? Было ли первоначальной причиной неприязни его желание стать слизеринцем? Или это было что-то другое?

Это не могло быть из-за плохо сидящих подержанных мантий, у Ремуса была та же проблема… Дело не в ловкости использовании проклятий, Джеймс и Питер одинаково блестяще справлялись с ними… Может, дело в темных искусствах? Но я на первом курсе знал столько же темных заклинаний, сколько и Северус, если не больше…

Если только… Дело не в этом… Северус был тем, кем я боялся стать. Одинокий… Слизеринец… Темный волшебник…

— Прости, — прошептал Сириус.

— Простите?

Сириус отвернулся от помоста и посмотрел на профессора Снейпа.

— Мне так жаль, Нюн… Северус, — Сириус съежился.

Из-за этой чертовой ошибки мои извинения определенно не будут казаться такими искренними, какими я их чувствую.

— С самого начала я был жесток и несправедлив к тебе. Я превратил твою жизнь в ад… Ну, наверное, на десятилетия, если непрерывно учитывать и мои, и действия моего старшего «я». Ты никогда не заслуживал этого, несмотря на мои утверждения. Ты не был первым, ты не был единственным, но тебе было хуже, чем кому-либо, и мне очень жаль…

Профессор моргнул, глядя на него.

Сириус почувствовал давление на свой череп. Он уже достаточно много раз страдал от легилименции своего деда и без труда ее распознал. Инстинкт кричал, что нужно поставить окклюменционные щиты, но… Снейп заслуживает того, чтобы все увидеть. Сириус выпустил на волю волны испытываемых эмоций, и самой накрывающей из них была волна чувства вины.

Глаза Профессора расширились, а брови нахмурились, он явно осмысливал увиденное.

По щекам Сириуса потекли слезы. Давление ослабло. Кивнув, Профессор вышел из комнаты.

— Продолжим? — спросил один из волшебников.

— Мы можем прерваться на десять минут? Я должна проверить своего коллегу, — сказала профессор МакГонагалл, вставая на ноги.

— Вы можете идти, нам нужно многое успеть, а в сутках не так уж и много часов.

Минерва посмотрела на Дамблдора, который дал молчаливое разрешение, и тоже исчезла.

Несколько часов спустя Совет предоставил слово обвиняемому.

— Мне нечего сказать в оправдание своих действий, — сказал Сириус. — Я был ужасным волшебником и не заслуживаю прощения, — он снова сел и уставился на свои руки.

— Слово предоставляется всем желающим выступить от имени мистера Блэка.

Сириус апатично смотрел, но не слышал, как Ремус, Тед, Андромеда и Дора по очереди встают на его защиту. Была ли этому «виной» магия или его собственное несчастье, Блэк никогда не узнает.

Затем выступили профессора Дамблдор и МакГонагалл, и Сириус снова понятия не имел, о чем они говорили.

После этого Совет покинул зал заседаний, чтобы принять решение.

В течение четырех рабочих дней мне сообщат о моей судьбе письмом.

Но Сириусу, наверное, впервые в жизни было все равно.

Я не заслуживаю возвращения в Хогвартс.

Я не заслуживаю волшебства.

Андромеда обняла его, а Тед повел обратно к машине. Ремус и Дора аппарировали прочь, чтобы заняться своими делами.

Вернувшись в дом Тонксов, Сириус пошел в свою комнату.

Моя комната…

Единственное, что Блэк знал наверняка, это то, что в этом доме у него есть своя комната.

И этого достаточно.