Обилие локонов закрывало нижнюю треть текста, который он пытался читать. Северусу оставалось только надеяться, что этой темы не будет на экзамене в конце семестра, потому что он ни за что не собирался двигаться или настаивать на том, чтобы подвинулась Гермиона. Он дочитал до видимого конца страницы и поцеловал свою девушку в макушку.

Гермиона с нетерпением перевернула страницу. Северус уже знал, что она не просто читает, она, подобно губке, впитывает в себя знания. За несколько месяцев совместной учебы он понял, что за время, требуемое ему для того, чтобы прочесть одну книгу, Гермиона способна прочесть дюжину томов. Она перечитывала нужные ей книги столько раз, сколько это было необходимо. Северус же, в отличие от нее, не торопился. Он читал, смакуя каждое слово и размышляя над тем, как оно связано со словами, стоящими за ним. Большинство текстов он читал один раз и возвращался только к тем книгам, которые представляли собой дополнительную ценность или были ему необходимы ежедневно, например, к текстам по зельям с формулами, измерениями и временем.

— Есть новости от Поттера? — спросил Северус. Слизеринское общежитие шестого курса гудело от многочисленных слухов, передаваемых шепотом из уст в уста. Многие связывались со своими семьями и получали ответные весточки. Драко, во избежание утечки информации, выступил связующим между гриффиндорцами и слизеринцами.

— Кроме того, что он попросил меня провести исследование, — Гермиона приподняла уголок страницы в качестве демонстрации.

— Ты уже прочла? Я даже не начинал.

— Ну, если бы ты не читал так медленно.

— Если бы ты читала все слова.

Северус хотел, чтобы эта перепалка была похожа на все остальные их поддразнивающие препирательства, но в тоне Гермионы прозвучала какая-то несвойственная ей и никогда раньше не слышанная им резкость.

Он протянул руку, положил между страницами закладку и закрыл книгу.

— Что?.. Северус, нам нужно учиться, — Гермиона недоумевающе посмотрела на него.

— Да, да, да… Потому что самое важное, что сейчас происходит в мире, это наши экзамены в конце семестра, — пробурчал он. — Уж точно не восходящий Темный Лорд, путаница с путешествиями во времени и ненадежные профессора.

Гермиона отвела взгляд в сторону, и сердце Северуса сжалось.

— Если я сделал что-то, что тебя разозлило, то я попытаюсь возместить ущерб и попросить прощения. Но я не могу искупить то, о чем не знаю.

Она, издав то ли смешок, то ли всхлип, прижалась к нему.

Лучше еще сотню раз столкнуться с Сириусом Блэком, чем вновь испытать это чувство беспомощности, думал Северус, укачивая в объятиях свою девушку.

Его пальцы, как он надеялся, успокаивающе танцевали по ее спине. Гермиона дрожала, и Северусу хотелось быть сильнее и смелее, хотелось просто войти в её разум и разобраться во всём.

Я не стану с ней этого делать. Я не стану нарушать ее личное пространство, и неважно, как сильно я этого хочу.

Было бы гораздо проще, если бы она сама мне все рассказала.

— Все так запутано, — прошептала Гермиона, наконец почти успокоившись.

— Так и есть.

— Я надеялась, что проведу это Рождество в поисках своих родителей, — продолжила она. — Что Гарри и Дамблдор придумают, как закончить войну до того, как она начнется. И теперь я так зла на них за то, что они не справились. Каждый прошедший день — это день, когда ложные воспоминания все глубже зарывают настоящие, и я не знаю, смогу ли их восстановить и вернуть родителей.

Гермиона легла и положила голову ему на колени. Инстинктивно Северус начал массировать кожу ее головы, и она, казалось, расслабилась от этих простых прикосновений, но плакать не перестала.

— Мы найдем способ, — пообещал он. — Когда эта война закончится, мы потратим годы, если потребуется, но вернем твоих родителей.

— Я… Дело не только в том, что я… — Гермиона тяжело вздохнула. — Я думаю, это все ломает меня, понимаешь? Я чуть не умерла прошлой весной… От мучительной, медленной, неизбежной смерти меня спасла только случайность. Мои кости были на волосок от того, чтобы расплавиться, и никто не говорит об этом.

Северус знал, что у нее остался шрам. Знал историю его появления. Знал, как она была ранена.

И несмотря на это, она приняла меня. Она спасла меня.

— Мне жаль, — прошептал он.

— Нет, Северус, тебе не за что извиняться, — сказала Гермиона. В ее взгляде вновь зажегся огонь. — Ты не знал меня раньше. Ты узнал меня уже после случившегося, и я думаю, что именно поэтому мне было легче выразить свои мысли тебе и Питеру, чем Рону и Гарри.

— Потому что они были там?

— Потому что они не слушали меня, — ответила она. — Я говорила им, что это ловушка, но Гарри настаивал на своем, и Рон с ним согласился. Потом умер Сириус, и это все, что волновало Гарри.

— Сириус был взрослым мужчиной и настоящим мудаком. Он сделал свой выбор и знал о его последствиях.

— Да…

— Есть еще что-то, не так ли?

— Они ни разу не написали мне, — продолжила Гермиона. — Я чуть не умерла… и ни одного письма. Рон выздоровел, и все они, сев на поезд, уехали домой… Я просто знаю, что если бы обвинила их или рассказала то, что рассказала тебе, то потеряла бы своих друзей. Я была так зла на них, на учителей и на все остальное, что, когда в моем доме появились вы с Питером и Драко, не пытаясь ничего обдумать, бросилась сломя голову в новую жизнь.

— Что сделали профессора?

— Они позволили этой ужасной женщине, этой розовой жабе управлять школой. А она использовала на нас кровавое перо и незаконно допрашивала с Веритасерумом. Мы всего-то хотели учиться, а нас за это наказали.

— А в этом году тебя снова наказали…

— Я привыкла равняться на учителей, нет, это не то слово. Я почитала их. Всех их. Быть профессором значило для меня быть достойным восхищения. Они могут быть несовершенны, я поняла это на первом курсе. Нам преподавал одержимый Квиррелл. Я узнала, что они не всегда способны или квалифицированны. Локхарт оказался катастрофой. Но основные профессора? МакГонагалл, Флитвик, Спраут, Снейп, Дамблдор… Они должны были быть выше всего этого. Они должны были быть справедливыми. Они должны были заботиться не только о своих факультетах, но и обо всех учениках школы. А они этого не делают!

— Нет, они этого не делают, — согласился Северус.

Этот урок я усвоил в свою первую неделю в Хогвартсе.

Если уж на то пошло, он был потрясен тем, что Гермиона, будучи магглорожденной и проучившись здесь не менее пяти лет, только сейчас поняла, что мир несправедлив.

Потом она рассказала ему о своем споре с МакГонагалл и Дамблдором, и только с МакГонагалл. Северусу хотелось сделать для нее что-то большее.

Она сделала для меня все, а я просто беспомощен.

— И теперь мы должны охотиться за темными предметами, должны достать чужое воспоминание, и Дамблдор ожидает, что я сделаю это… Да, я знаю, что ты вызвался сделать это сам, и у меня, вероятно, будут неприятности из-за того, что я привлекла тебя, потому что по какой-то глупой причине они отказываются тебе доверять.

— Я сказал, что сделаю это, — напомнил ей Северус. — И я сделаю это.

Каждый раз, когда Северус пытался затронуть интересующую его тему, Слизнорт, в свою очередь, пытался избежать разговора.

— Я подозреваю, что он боится, что я перейду на темную сторону.

Мне придется дождаться удачного дня и спросить снова.

— Вот и все.

— Что «все»? — уточнила Гермиона.

— Удачный день.

— А?

О, точно! Я же не сказал ей, что полагаюсь на «счастливый» день, потому что такой образ мыслей удручающе хаффлпаффский.

Северус убрал прядь волос Гермионы за ухо и пояснил: — «Феликс Фелицис. Я выиграл немного в начале семестра».

— Ты собираешься использовать его, чтобы получить то воспоминание? Это гениально!

— Я знаю, — ухмыльнулся он. — Я приму немного с завтраком перед двойными зельями.

— Думаю, что пойду спать, — сказала Гермиона. — Спасибо, что выслушал меня.

— Я всегда на твоей стороне, Гермиона.

— А я всегда на твоей. Ты мой лучший друг, Северус. Я так рада, что ты у меня есть… особенно когда кажется, что я потеряла все остальное.

Гермиона села, и Северус обнял ее. Он не хотел, чтобы она уходила, когда ей все еще так плохо. Он крепко обнимал ее и шептал на ухо обещания. Обещания, которые было невозможно выполнить.

Обещание безопасности. Обещание справедливости. Обещание вечности.

Гермиона поцеловала его в висок и исчезла в общежитии для девочек. Взмахом палочки Северус развеял чары уединения, которые всегда накладывал на себя, находясь в Общей комнате, и пошел в свое общежитие.

— Вы с Ллевеллин действительно очень близки? — спросил Гойл только что вошедшего Северуса.

— Она Грейнджер, и ты это знаешь.

— Мой отец говорит, что она Ллевеллин и что я должен ухаживать за ней, — добавил он, протягивая ему письмо. — И что, если хочешь знать, Темный Лорд назначил за нее награду.

— Какую награду?

— За привлечение ее на нашу сторону, — продолжил Грегори. — Ее нужно отвадить от Потти. Не то чтобы она ему нравилась, но теперь она одна из нас. Это был бы просто еще один шаг вперед.

Северуса затошнило.

Я никогда не поставлю Гермиону в такое положение.

— Ты можешь сказать своему отцу, что у нее уже есть парень.

— Да уж. Ты — полукровка. В тебе больше маггловской крови, чем в ней, и ты это знаешь.

— Это не имеет никакого смысла, — засмеялся Забини. — Эй, народ! Внимание! Тут Гойл пытается заниматься математикой.

— У нее две магических линии, а у него — одна.

Северусу аж захотелось расцеловать Блейза за то, что тот перевел тему разговора в другое русло. К тому времени, как в спальнях погас свет, Забини, Драко и Нотт успели преподать остальным слизеринцам урок дробей, процентов и соотношений.

***

Утром Северус был более нервным, чем обычно. Драко и Питеру пришлось практически силой тащить его на тренировку перед отработкой. У Гермионы, казалось, наоборот, настроение заметно улучшилось. Все время пробежки они с Милли звонко хихикали. После быстрого душа вся группа вошла в класс защиты, где их уже ждал профессор.

— Сегодня мы начинаем изучать беспалочковую магию, — заявил он. — К этому моменту вы уже практиковались в невербальной магии, но беспалочковая — это навык, которым могут овладеть только лучшие. Не ждите немедленного успеха, но я ожидаю, что вы будете практиковаться.

Краем глаза Северус заметил, что Гермиона ему подмигнула. Питер и Драко были одинаково довольны. Все они начали практиковаться в беспалочковой магии еще летом. Это началось после того, как они посмотрели телевизионную программу о маггловском фокуснике, предположительно левитирующем женщину одной силой своей мысли. К концу лета всем им удалось левитировать перо, но не более того.

Северус не знал, продолжили ли остальные свои тренировки или нет. Он только надеялся, что если да, то он не слишком от них отстал.

— Мы начнем с заклинаний первого курса. К концу этого учебного года я ожидаю, что каждый из вас сможет безмолвно и без палочки обезвредить своего союзника-противника.

— Профессор, вы действительно думаете, мы сможем этого добиться? — спросила Гермиона.

— Вы доказали, что не относитесь к тем тупоголовым студентам, с которыми мне обычно приходится иметь дело. Но если вы хотите, чтобы с вами сюсюкались, то мне придется изменить свое впечатление о вас, — профессор наколдовал каждому студенту по перу. — Палочки на стол. Начинайте.

Питер был первым, кто смог левитировать свое перо без палочки, и это было неудивительно. Он был первым, кто справился с этим летом. Северус был следующим. Гермиона тоже сделала это, но не невербально, к огорчению Северуса.

— На сегодня достаточно.

Измотанные студенты потащились на обед.

— У тебя с собой зелье? — Прошептала Гермиона.

Северус похлопал себя по карману, в котором лежал пузырек с Феликс Фелицис.

— Несколько капель в мой тыквенный сок, и мы идем к Слизнорту.

— Блестяще.

— Что-нибудь еще, дорогая? — спросил он.

Гермиона сморщила носик.

— Ты говоришь, как Драко, подлизывающийся к Пэнси. Прекрати.

Зелье придало его соку какой-то ореховый привкус. Северус гадал, это связано с ингредиентами или с тем, как Слизнорт его сварил? Он сделал мысленную пометку поэкспериментировать позже.

Большой зал наполнился звуком хлопающих крыльев сов, пролетавших над головами и сбрасывавших письма, посылки и газеты своим адресатам. Как обычно, слизеринский стол был завален письмами богатых и заботливых родителей. Северус же не мог вспомнить, когда в последний раз получал сову, не отправив предварительно ее за заказом.

— Северус, ты собираешься признать ее? — спросил Питер, указывая на сову, сидящую прямо перед ними.

Сова повернула голову в его сторону и протянула лапку с прикрепленным письмом.

— Это для меня? — уточнил Северус.

Если птицу или ее взгляд можно было бы назвать саркастичными, то эта сова смотрела на него именно таким взглядом.

— Точно, извини, — Северус отдал сове немного своего бекона и отвязал письмо.

— От кого это?

Он сломал сургучную печать, и из конверта выпала волшебная фотография. Северус внимательно ее рассмотрел, там был изображен искореженный медальон, оплавленная груда золота и драгоценностей, имеющая форму чаши, и голова массивной змеи. На обороте было написано: «Пять. Дневник, кольцо, медальон, кубок, змея».

Северус передал фотографию Гермионе.

— Передай Поттеру.

— От кого письмо? — спросила она.

Северус просканировал письмо взглядом.

— Сириус Блэк.