Гермиона с растущим чувством благоговения и с расширяющимися глазами смотрела на окружающую местность. Они оказались снаружи того, что казалось большой бамбуковой хижиной, спрятанной в тропическом лесу. Всего в нескольких футах от входной двери, которой были: впечатляющий водопад с глубоким кристально чистым бассейном, дикие экзотические птицы и обилие лиственной растительности. Гермиона, будучи полностью загипнотизированной тем, куда они аппарировали — кружилась и вертела головой. Она никогда не видела такого красивого, далекого от шума, суеты и городской жизни места... такого чистого и спокойного в своей естественной красоте.

Они только что аппарировали, а она уже боится даже думать о том, чтобы покинуть это место... Этот прекрасный и очаровательный рай.

Воздух был насыщен запахами дождя и сладкими, почти приторными ароматами лилий, страстоцветов, орхидей и многих других видов цветов, которые Гермиона не могла точно определить. При ближайшем рассмотрении растительности сердце Гермионы затрепетало от разнообразия окружающих их растений, многие из которых были редкими ингредиентами для сложных зелий. У нее кружилась голова от волнения. Ей хотелось глубже проникнуть в джунгли.

Гермиона успела сделать несколько шагов к густой листве, прежде чем, ахнув, заметила свои очень голые ноги. Впервые взглянув на свой наряд, она была ошеломлена, обнаружив, что одета для тропиков. Ее плотная волшебная мантия — исчезла. Сейчас на ней были надеты короткие свободные шорты цвета хаки и белая без рукавов, впитывающая влагу, сорочка, которая одновременно была удобной и смущающе прозрачной. Гермиона с облегчением увидела под ней бледно-розовый топ. Однако теплый и влажный воздух уже заставил одежду прилипать к ее изгибам. Она сглотнула и бросила неодобрительный взгляд на старшего Снейпа. Его пронзительный взгляд скользнул по женскому телу, и острый взгляд загорелся от увиденной картины.

Гермиона как раз собиралась обсудить с ним свое новое облачение, когда мозг, наконец, осознал тот факт, что Северус также изменил и свой собственный наряд. Она открыла рот несколько раз, подобно рыбе, и уставилась на его белую хлопчатобумажную рубашку с глубоким v-образным вырезом и шнуровкой, которая давала девушке возможность увидеть бледную мужскую грудь. Северус начал приближаться к ней, и Гермиона мельком заметила свободные бежевые брюки и босые ноги, но, как она ни старалась, не смогла отвести глаз от соблазнительной полоски кожи, смело выставленной напоказ. Даже во время войны она не видела Снейпа ни в чем, кроме трех слоев шерстяной ткани, полностью застегнутой до кадыка, и это еще не считая непромокаемой мантии, которую профессор всегда носил поверх одежды. Гермиона сглотнула скопившуюся во рту слюну, и только когда палец старшего Северуса легонько коснулся ее обнаженной руки, а карие глаза встретились с пристальным взглядом черных, у нее перехватило дыхание. Мерлинова борода, он смотрел на нее так, словно хотел поглотить целиком.

В ее голове вспыхнуло недавнее и, несомненно, восхитительное воспоминание о том, как она растягивалась на его рабочем столе, подобно шведскому столу "все, что можно съесть одному" и эффектно кончала на его талантливые пальцы.

— Добро пожаловать в мое скромное жилище. Тебе здесь нравится?

Его глубокий, раскатистый голос вернул Гермиону в настоящее, и ей пришлось напомнить себе, что это не ее профессор. Не совсем. Он — неизвестный мужчина из будущего. Мужчина, который, по-видимому, увлечен ею и делает невероятно романтичную попытку завоевать ее расположение.

Черт возьми.

Это больно. Это так чертовски больно, неужели он этого не понимает? Гермиона только начала оправляться от шока, вызванного встречей с ним... точнее ими двумя, и только начала укреплять себя в мысли, что эта версия Снейпа — мираж. Прекрасная мечта, которой никогда не суждено сбыться. Само его присутствие здесь и сейчас безвозвратно меняет будущее, и, хотя в этом не было никакого смысла, этот факт сильно печалил ее. Гермиона не должна его желать, желать того будущего, в котором они оба несчастны и отделены друг от друга. Она видела, как его лицо сморщилось от беспокойства из-за ее затянувшегося молчания, поэтому заставила себя говорить, вздрогнув от того, как тихо звучит ее голос.

— Что это за место? Это... захватывает дух.

Легкая улыбка промелькнула на лице Снейпа, от этих слов его практически осветило удовлетворение.

— Тебе следует спросить своего профессора... Я уверен, что он был бы признателен за возможность рассказать тебе о том, как появилось это место.

Гермиона повернулась к темному и грозному существу, стоящему на другой стороне поляны. Он был одет, как всегда, и все это время вел себя неестественно тихо. Младший Снейп не выглядел удивленным, оказавшись в этом месте, но и не выглядел особенно довольным таким поворотом событий. Он взглянул на нее, прежде чем быстро отвести глаза, и на его острых скулах выступил легкий румянец. Гермиона фыркнула, поняв, что ее откровенная одежда его отталкивает. Бросив нерешительный взгляд на старшего Снейпа, она медленно приблизилась к младшему, как к испуганному животному. Гермиона встала рядом со своим профессором и терпеливо ждала, пока тот наконец-то объяснит ей, что это за место. Снейп, посмотрел на нее с выражением смирения на лице.

— Это мое убежище.

— Ваше... убежище?

Младший Снейп кивнул, затем посмотрел на водопад, позволяя брызгам окутать его. Отголоски более грозных дней все еще хранили свой отпечаток на его мрачном лице. Он выглядел таким усталым, таким потерянным, что Гермионе пришлось сдержаться, чтобы не протянуть руку и не попытаться его обнять и утешить. Она ругала себя, зная, что младший Снейп точно не хотел бы от нее этого. Он продолжал стоять тихо, погрузившись в свои мысли и заново переживая свое прошлое. Профессор Снейп, как будто и вовсе забыл, что она стоит рядом.

— Я создал этот оазис еще во время войны, как место для исцеления и отдыха. Я оправлялся здесь от всех ужасов, обрушившихся на меня в любой из тех дней. Нахождение в больничном крыле в Хогвартсе было слишком публичным, оно всегда заставляло меня чувствовать себя уязвимым. Кроме того, в те дни я не знал, кому могу доверять. Не говоря уже о том, что Помфри обхаживала бы меня до изнеможения, — его лицо смягчилось. — Она заботилась обо мне тщательнее, чем когда-либо моя собственная мать.

Гермиона не находила слов, но ее сердце болело. Она знала, что война изменила его до той степени, которую она, возможно, никогда полностью не поймет. Он определенно смягчился после пережитого, об этом свидетельствовало то, как изменилось его отношение к ней за последний год. Северус действовал так, словно жил и дышал на автопилоте, словно был далек от обыденности повседневной жизни. Гермиона даже представить не могла те ужасы, которые он пережил, то что заставило его отказаться от мирной жизни.

Она вздрогнула, когда старший Снейп подошел к ней вплотную и взял за руку. Его большой палец нежно выводил круги по тыльной стороне ее ладони. Когда Гермиона оглянулась на своего профессора, его взгляд перескочил с водопада и теперь сердито смотрел на их соединенные руки. Она инстинктивно отдернула руку, не желая расстраивать младшего Снейпа еще больше. Старший же вздохнул, на его губах заиграла ироничная усмешка.

— Это место ограждено настолько мощными защитными чарами, что ни один человек не смог бы его найти, если бы я сам не привел его сюда.

— О-о, это... впечатляет. Что-то из этого реально? Или это все магия? — Гермиона снова изумленно огляделась.

— Местоположение достаточно реальное, но я изменил его в соответствии со своими точными спецификациями и пожеланиями. Хижина, однако... — он ухмыльнулся, и обещание, танцующее в его темных глазах, вызвало в Гермионе новый прилив желания, заполнивший желудок.

— ... это чистая магия. Вот, позволь мне показать тебе, — он протянул ей ладонь, и она, мысленно проклиная свою дрожащую руку, потянулась к нему. Эта дрожь противоречила тому, насколько сильно на нее повлияла вся эта ситуация. Как сильно на нее повлиял... Он.

Двухэтажная бамбуковая хижина с верандой была великолепна. Они прошли через широко распахнутые, словно в приглашении, двойные двери. Казалось, что первый этаж был большой спальней с огромной, королевских размеров, кроватью, украшенной балдахином. Она стояла в центре комнаты и была в ней самым заметным элементом. Ложе было покрыто черным атласным одеялом и украшено несколькими серебряными подушками. Каждый угол кровати был увенчан красивой деревянной колонной, полностью покрытой замысловатой резьбой. Гермионе сразу же стало интересно: не является ли эта резьба описанием заклинаний? Ее любопытная натура тут же захотела их прочесть. Сверху и по бокам балдахин состоял из тонких сетчатых занавесок, они обвивались вокруг всей кровати, создавая лишь слабый намек на уединение. Сейчас же занавески были отодвинуты в стороны и закреплялись маленькими плетеными шнурами.

Непрошеная, но навязчивая мысль промелькнула в голове Гермионы: "здесь достаточно места для троих человек..."

Гермиона моргнула и резко замерла в ужасе от того, как такое вообще могло прийти ей в голову? И удивилась тому, откуда, черт возьми, это вообще взялось? Старший Снейп тихо повернулся к ней, вопросительно подняв бровь.

— Что-то не так, Гермиона?

— О-о! Нет, совсем нет. Я только что... Я имею в виду... Я не думаю, что ранее когда-либо видела такую большую кровать.

Яростно покраснев и заставляя себя не смущаться еще больше, Гермиона с трудом отвела глаза от кровати и оглядела остальную часть комнаты. Это просто безобидный предмет мебели, Гермиона! Ради Мерлина! Она была так сосредоточена на самокопании, что пропустила очень разные взгляды, которыми обменялись Снейпы: один раздраженно-подозрительный, другой же полный притворной невинности.

В комнате также были диван для отдыха, впечатляющего размера комод и стоящий в дальнем углу письменный стол. Вся мебель была сделана из бамбука. Также там была открытая дверь, которая, скорее всего, вела в ванную. На другой стороне комнаты, у стены стоял книжный шкаф высотой от пола до потолка. Глаза Гермионы загорелись, и она хотела уже пойти и исследовать его, но старший Снейп повел ее к лестнице на второй этаж.

Гермиона с тоской оглянулась и увидела, что профессор — молчаливый и угрюмый, как убывающий полумесяц, следует за ними. Почувствовав укол вины, она прикусила губу. Очевидно, что это место было для него особенным, возможно, наполненным воспоминаниями, хорошими и плохими, а она... Гермиона... была здесь посторонней. Чужеродной. Он никогда бы сам не привел ее сюда. Она вздохнула и продолжила подниматься по ступенькам. Мужчина, идущий рядом, положил руку ей на поясницу, чтобы направить ее и, возможно, даже поймать, если она, не дай Мерлин, оступится. Эта мысль заставила Гермиону улыбнуться. Да, она была блестящей, но изящной она не была, никогда. Старший Снейп явно хорошо ее знает. Это была длинная лестница, и она внезапно порадовалась тому, что не боится высоты.

Когда они достигли площадки второго этажа, у Гермионы перехватило дыхание, она чуть не подавилась воздухом. Она была ослеплена, прибыв сюда, но тот первый взгляд не шел ни в какое сравнение с захватывающим видом, открывшимся сейчас перед ней. Солнце садилось и окрашивало небо в яркие оттенки розового, пурпурного и оранжевого. Хижина видимо была расположена на холме, потому что Гермиона могла видеть обширную часть тропического леса и пологие холмы. Большинство растений были мокрыми. Они искрились в умирающем свете и создавали крошечные радуги, на таком далеком расстоянии, насколько мог видеть глаз.

Забыв обо всех своих тревогах и о том, какой застенчивой она была всего несколько мгновений назад, Гермиона подбежала к перилам балкона и прислонилась к ним в детском волнении, которого не испытывала годами. Радостный взрыв смеха вырвался у нее при виде окружающей красоты. Несколько сонных попугаев взлетели в небо со своих насестов, досадливо чирикая и пронзительно крича, злясь на то, что их напугали. Гермиона стояла там, потеряв себя и всякое чувство времени, просто вдыхая окружающее и испытывая глубокое чувство покоя, которое она надеялась забрать с собой, покидая это место.

Восхитительный аромат еды вырвал ее из мечтаний, и она обратила свое внимание на маленький столик, стоящий в центре веранды и накрытый на троих. Стулья зайсу стояли на татами, вплотную друг к другу. Еда выглядела чертовски аппетитной, и ее желудок заурчал при напоминании о том, что она на самом деле голодна. Гермиона взглянула на плавающие фонари и моргнула от мягкого, романтического света. Все это место было словно изъято прямо из любовного романа. Идеальное место для медового месяца. Находясь здесь, Гермиона снова почувствовала себя не в своей тарелке.

Она обернулась и увидела старшего Снейпа, с напитком в руке, развалившегося на деревянной скамейке, тянувшийся по всей длине веранды. Подушки на ней были, конечно же, насыщенно-черными, с красным кружевом отделки. Он изучал ее с нескрываемым интересом, и Гермиона почувствовала, что краснеет от такого внимания. "Каким смелым он становится в сердечных делах или, по крайней мере, в вопросах желания", — размышляла Гермиона. Однако мгновенно она почувствовала новый укол негодования, возможно, несправедливый, подумав о том: "сколько других ведьм его будущее "я" приводило сюда?..." Старший Северус был слишком учтив и вежлив для того, чтобы она могла поверить в то, что это его первый раз. Этот Снейп так сильно отличается от профессора, которого она знает и которого полюбила.

Гермиона посмотрела на мужчину, которому принадлежало ее сердце — младший Снейп стоял, глядя на горизонт, как только что делала она сама, с неразличимым выражением лица. Она не могла представить, чтобы он в этот момент своей жизни пытался сбить кого-то с ног этим волшебным окружением. Он создал это место как убежище от мира, место, где он мог бы исцелиться, как физически, так и духовно. Это произошло из любви к природе и ее замечательным, целебным свойствам. Мысль о том, что он использует это место как средство соблазнения, была смехотворна.

Гермиона подошла к нему и подождала, пока он посмотрит на нее сверху вниз.

— Профессор, я прошу прощения.

Младший Снейп поднял бровь.

— За...?

Она вздохнула.

— Это место... Сколько людей вы приводили сюда?

Он фыркнул, снова поворачиваясь лицом к джунглям.

— Я думаю, ответ очевиден, мисс Грейнджер. Но если вам нужно, чтобы это было произнесено вслух, то никого... Абсолютно.

Она подавила улыбку, вызванную его нарочитой грубостью, качеством, которое в последние месяцы стало ей симпатичным. Она научилась легко видеть за грубостью уязвимого человека.

— Совершенно верно, сэр. Вот почему я сожалею. Я не должна быть здесь. Я слишком уважаю вас, чтобы переступить черту... чтобы поставить вас в неловкое положение. Мы можем поужинать в менее... личном месте...

— Ваши извинения излишни. Я привел вас сюда, — он отказался смотреть ей в глаза, и это каким-то образом придало ей смелости сказать то, что сжигало ее разум.

— Сэр, это место такое милое. Я никогда в жизни не была нигде, где чувствовала бы себя так безопасно и спокойно. Я была бы переполнена благодарностью, если бы думала, что вы хотите поделиться со мной чем-то таким особенным, но мы оба знаем, что это не так. Не вы привели меня сюда, это сделало ваше будущее "я". Но он — не вы. Не совсем вы. Он просто бледная копия, которую я не понимаю.

Это вызвало хитрую усмешку на его лице, и когда он наконец повернулся, чтобы посмотреть на нее, сердце Гермионы воспарило. Откуда-то из хижины заиграла тихая музыка, и она оглянулась, чтобы увидеть, что его старшее "я" удачно исчезло.

— Мисс Грейнджер, должен ли я понимать, что вы находите мое будущее "я"... неприятным? — Его глаза блеснули, и она невольно рассмеялась. Она всегда знала, что у него есть чувство юмора, но он крайне редко его демонстрирует.

Заставив себя проявить серьезность, которой она не чувствовала, Гермиона медленно кивнула.

— О-о, да, профессор. Он чертовски противный тип, — она огляделась, чтобы убедиться, что его будущее "я" все еще вне пределов слышимости. Подойдя ближе к нему, она наклонилась заговорщически близко. Его глаза слегка расширились, и ей показалось, что она услышала, как у него перехватило дыхание. Она, должно быть, вообразила это, в конце концов, это ее профессор... а не его альтер-эго... Дон Жуан, который безоговорочно ее желает.

— Я не уверена, что он запланировал на время своего... визита, но я боюсь, что он попытается настроить вас против себя и каким-то образом попытаться создать... что-то... между нами.

— Что-то? Не могли бы вы уточнить?

Гермиона глубоко вздохнула и посмотрела ему в глаза, прикусив губу. Она была удивлена, заметив, что его собственный взгляд прикован к ее губам и это дало ей надежду. Она начала шептать, давая ему понять, что он заставляет ее быть более откровенной.

— Я думаю, вы понимаете, что я имею в виду, сэр. Это место такое... такое... романтичное, вы не находите? Теперь он оставил нас одних и... — она на мгновение остановилась, чтобы послушать музыку, которая доносилась до них откуда-то изнутри комнаты. — Я действительно верю, что это играют скрипки.

Снейп просто поднял бровь, ожидая, что она продолжит.

Раздражение Гермионы достигло предела.

— О-о, ради всех богов, сэр! Может быть, мое беспокойство необоснованно, может быть, вас действительно все это не касается. Я просто хотела предупредить вас, так как мне показалось, что вы были раздосадованы, увидев, как он ранее прикасался ко мне.

Лицо Снейпа омрачилось, он напрягся.

— Вот, видите? Признайтесь, вас это беспокоит.

— Конечно, меня это беспокоит, Грейнджер, но я не понимаю, к чему вы клоните?!

— Я хочу сказать, что этого не должно было происходить! Совсем!!! — она сделала паузу, прежде чем поспешно продолжить, надеясь, что он не поймает ее на невинной лжи.

— Я невосприимчива к его чарам, вам не нужно беспокоиться.

Взгляд Снейпа обострился, настала ее очередь затаить дыхание. Профессор вторгся в ее личное пространство, так-то их лица были на волосок друг от друга.

— Это... это... так?

Она сглотнула, внезапно почувствовав себя обнаженной, его глаза, казалось, проникали в саму ее душу.

— Д-да.

— Вы не казались такой... неуязвимой... когда его пальцы были внутри вас.

Гермиона побледнела, услышав его грубое напоминание. Прошло несколько мгновений, прежде чем она смогла обрести голос. Она задрожала, потому что ей вдруг захотелось плакать. В конце концов достаточно успокоившись, чтобы ответить, Гермиона вздернула подбородок в попытке вернуть себе достоинство.

— И это слова джентльмена? — Она почувствовала себя частично отомщенной, увидев гримасу, промелькнувшую на его лице. — Я считаю ниже вашего достоинства тыкать мне этим в лицо... вы прекрасно знаете, я думала, что это вы, — ее голос дрогнул при признании. — Это была ошибка, уверяю вас, и она больше не повторится, — Гермиона сделала паузу, чтобы перевести дух, пытаясь подавить эмоции, угрожающие уничтожить ее самообладание. — Теперь я понимаю, как нелепо было думать, что вы когда-нибудь сможете ответить мне взаимностью, — она постаралась улыбнуться, но улыбка вышла полной горечи.

— Если я когда-нибудь снова окажусь в ваших объятиях... то точно буду знать, кто меня обнимает. А теперь, если вы меня извините... Я вдруг обнаружила, что скучаю по вашему будущему "я".

Она повернулась, чтобы уйти, но Северус протянул руку и схватил ее за ладонь, желая остановить. Гермиона, удивленно посмотрела вниз, туда где его теплая и большая рука, обволакивала ее обнаженную кожу. Она подняла глаза, планируя нахмуриться, но остановилась, увидев отчаяние в его глазах.

— ... Профессор?

— Вы не должны позволять ему прикасаться к себе... снова. Пожалуйста.

Слово "пожалуйста" звучащие из его уст, таким низким и властным баритоном, было подобно какому-то иностранному слову, но Гермиона отказалась так легко сдаться.

— И почему я не должна? Это не значит, что вы хотите прикоснуться ко мне, — она чувствовала себя немного глупо, говоря это, поскольку по иронии судьбы теперь профессор сжимал ее ладони и притягивал ближе ее к себе. Буквально сейчас он касался ее кожи, и от его близости и мужского запаха у нее кружилась голова. Она встряхнулась и продолжила идти вперед, отказываясь отвлекаться на собственные неуместные чувства. — Какая причина может быть у вас для того, чтобы желать того, чтобы я держалась от него подальше?

— Он уйдет через три дня, на случай, если это вылетело у вас из головы. И что потом? Неужели вы ожидаете от меня такого же поведения?

Гермиона вспыхнула гневом.

— Конечно, нет, не будьте идиотом! Я уже говорила, что довольна тем, что мы продолжим отношения ученик — учитель. Я имела в виду каждое из сказанных мною слов, и для вас оскорбительно предполагать, что я так легкомысленна, и мое мнение может так быстро измениться. Я прекрасно знаю, что тот — другой мужчина — это не вы! Он никогда не будет вами! С каждой секундой я убеждаюсь в этом все больше, и это разрывает меня на части. А теперь отпустите меня!

Ее голос стал громче, она боролась в тщетной попытке высвободиться из его крепкой хватки. Так много сил для того, чтобы оставаться собранной.

— Мисс Грейнджер! Перестаньте так сопротивляться и просто послушайте меня!

Гермиона посмотрела на него полными слез глазами. Теперь его руки прижимали ее к своей груди, и, хотя это было пьянящее чувство, она отказывалась придавать ему какое-либо значение.

Это ничего не значит, он просто пытался контролировать мои действия! Он не имеет права так делать! Почему бы мне не воспользоваться этой возможностью, и не узнать, каково это — быть с любимым? Возможно, я никогда больше не узнаю, каково это — быть желанной... быть любимой в ответ. И когда он исчезнет через три дня, я соберу осколки и двинусь дальше. В конце концов, я хорошо обучена искусству выживания. Со мной все будет в порядке.

— Нет ничего, что вы могли бы сказать такого, что я сочла бы заслуживающим внимания! И я отказываюсь подчиняться вашей воле. Оставь меня в покое!

— Вы ошибаетесь, Грейнджер! Вы абсолютно неправы.

Она замерла и недоверчиво рассмеялась.

— Я. Ошибаюсь. Это самая важная вещь, которую вы хотите мне сказать? В чем я не права?... или, что еще лучше... Я когда-либо была правой в ваших глазах? Не утруждайте себя ответом, это были риторические вопросы.

Снейп тяжело вздохнул.

— Даже если и так, я скажу вам. Вы правы, с моей стороны было не по-рыцарски ссылаться на то, что произошло ранее. Я прошу прощения за мою... бестактность, — профессор сделал паузу, как будто само слово "бестактность" было ему незнакомо. — Это было жестоко, и я пожалел об этом в тот момент, когда фраза слетела с моих губ, — он снова сделал паузу и сглотнул. — Я искренне сожалею, мисс Грейнджер. Беспокойство о вашем благополучии заставило меня отреагировать неподобающим образом, и я признаю это. Но вы ошибаетесь во всем остальном.

— В чем именно я ошибаюсь?

Она смотрела в его бездонные черные глаза и больше не могла игнорировать тот факт, что он интимно держит ее в объятиях. Его теплое, пряное дыхание наполнило ее чувства, а их рты были опасно близко друг к другу. Его шерстяная мантия восхитительно терлась о ее голые руки и ноги. Гермиона стала мягкой и податливой в его руках, при этом жалея, что ее тело не сопротивляется погоне за ощущениями, а скорее наоборот прижимается к его твердому и плоскому телу. Это был профессор, а не его будущая и более сексуально раскрепощенная личность. Гермиона должна проявлять больше сдержанности, чем когда-либо ранее, но сейчас она чувствовала, что соскальзывает в длинную темную дыру тоски и у нее нет и малейшего шанса, что кто-то ее поймает.

— Вы ошибаетесь, думая о моем будущем "я" и обо мне как о двух разных людях. Он и я — одно и то же, и ни одному из нас нельзя доверять, если дело касается... вас.

Профессор непоколебимо смотрел на нее сверху вниз, и Гермиона моргнула, пытаясь осознать то, что он говорит. Это не имело никакого смысла... он не мог быть более отличным, от своего будущего "я". Кроме одинаковой внешности, по мнению Гермионы, они были полярными противоположностями друг друга. На самом деле ей стало немного легче думать о них как об отдельных личностях. Тем более, что она очень бы хотела вернуть их прежнюю близость, какой бы плохой идеей это ни было. Она смогла разделить их в своем сознании так что, что бы ни произошло между ними тремя, это не повлияет на то, как она будет вести себя по отношению к своему профессору. Они разные.

— Единственное, что нас разделяет, — это опыт, прожитых двух лет и весь сопутствующий эмоциональный багаж. Что бы ни случилось со мной за эти годы, это явно заставило меня потерять последние капли самоконтроля, — его голос сочился презрением, он сжал ее крепче, и Гермиона ахнула, почувствовав твердость, прижатую к ее животу. О-о, гребаные святые котлы.

Потребовалось огромное усилие воли, чтобы не дотянуться до его члена и не нащупать его через брюки, хотя ее ручки очень даже чесались это сделать.

— Что вы хотите сказать, профессор? Вы ясно дали понять, что не чувствуете того, что чувствует он.... и не хотите меня так, как хочет он.

Младший Снейп покачал головой и на мгновение закрыл глаза. Когда он снова посмотрел на нее, Гермиона увидела, как его зрачки расширились от неприкрытой похоти. Похоти, которую она никогда раньше не видела в его взгляде.

— Вы еще раз ошибаетесь, мисс Грейнджер, приравнивая мою сдержанность к отсутствию желания. Я... — он сглотнул, прежде чем продолжить. — Я слишком уважаю вас, чтобы действовать в соответствии с ним. Вы заслуживаете гораздо большего, чем просто секс на одну ночь, больше чем что-то грязное и бессмысленное, — его голос стал жестче. — Не заблуждайтесь, это все, что было бы... Все, что я смогу когда-либо предложить. Я не завязываю отношений, — он усмехнулся, выплюнув это слово "отношений", как будто сама эта идея, казалась ему кислой конфетой.

Даже когда сердце ее сжалось от окончательности его слов, означающих смерть всех ее надежд, тело ее бессознательно дернулось. Снейп вздрогнул, словно обжегся, немедленно отпустил ее и сделал шаг назад.

Черт бы побрал ее мятежное тело.

Физическая дистанция, которую он установил между ними, помогла уяснить все, что он сказал ранее. Профессор не хочет ее, по крайней мере, не все те ее части, которые делают ее той, кем она является. Он жаждет только плоти, биологической реакции, которую не может контролировать.

— Ну-у, тогда, поскольку вы находите свое желание моего тела таким неприятным, я немедленно уйду. Кажется, я злоупотребила гостеприимством.

Она уже бросилась к большим дверям, ведущим внутрь, взглядом ища его будущее "я", когда на полпути ее остановили его слова.

— Как я уже сказал, мисс Грейнджер. Я привел вас сюда. Вы... можете пообедать и остаться... настолько, насколько пожелаете.

Гермиона закрыла глаза и не поворачиваясь, досчитала про себя до десяти. Она иногда, когда было больно, прибегала к этой технике, чтобы не разразиться гневом.

— Вы намеренно пытаетесь сбить меня с толку, профессор? Вы, безусловно, не приводили меня сюда, это сделало ваше старшее "я".

Она услышала его мягкие шаги и затаила дыхание. Он остановился прямо у нее за спиной.

— Я приводил вас сюда до сегодняшнего дня уже несколько раз... в своих снах.

Гермиона повернулась к нему, широко раскрыв глаза.

— Что?

Профессор отвел глаза, должно быть стыдясь.

— За последние несколько месяцев я видел... множество снов... о вас, — он прочистил горло. — Они сексуальны по своей природе. В них я привожу вас сюда. Только мы. Вдвоем. Я отвожу вас на кровать, ту, которая привела вас в замешательство, когда вы ее увидели.

Гермиона открыла рот, чтобы возразить, но он пренебрежительно махнул рукой и продолжил:

— Видеть вас с моим будущим "я"... Видеть то, что он делал с вами в моей лаборатории... Это напомнило мне о тех снах. Как только мы прибыли сюда, я понял, что именно Я был тем, кто выбрал это место. Итак... когда я говорю, что вам здесь очень рады, это значит, что на каком-то подсознательном уровне я очень давно хотел привести вас сюда.

— Это правда, Гермиона.

Она развернулась, чтобы увидеть, как к ним с мягкой улыбкой на лице, приближается его старшее "я".

— Я намеренно держал свой разум пустым, когда он взял меня за руку. У меня было чувство, что он сам сделает все остальное, и он меня не разочаровал. Но мы и так достаточно затянули с ужином, давайте поедим, хорошо?

***

Сердце старшего Снейпа разбилось, когда он тайком наблюдал за Гермионой во время ужина. Он пытался вовлечь ее в разговор и рассмешить, но она потеряла ту яркую живость, с которой пришла в этот дом. Ее взгляд оставался опущенным, она просто ковырялась в еде, и он чувствовал себя полностью ответственным за это. Он думал, что предоставив этим двоим возможность поговорить наедине, сможет побудить их соединиться, сблизиться на более интимном уровне. Он действительно надеялся, что, может быть... просто, может быть... здесь, на фоне эротических снов его второе "я" сможет признаться Гермионе, в зарождающихся в его сердце чувствах. Старший Снейп сильно недооценил, насколько упрямым и упертым может быть его прошлое "я". Его смехотворное заявление о том, что он никогда не захочет ничего большего, чем одноразовый трах, было самой идиотской вещью, которую когда-либо слышал старший Снейп. Более того, это была наглая ложь. Он видел сквозь жалкий блеф — страх, стоящий за ним. Страх показаться неадекватным. Страх подвести Гермиону и безвозвратно, беспомощно влюбиться. И, в конечном счете, страх быть променянным на молодого волшебника, когда Гермиона в итоге устанет от его неуклюжести.

Снейп знал правду, которую его прошлое "я" так отчаянно хотело скрыть: он хрестоматийный, неуверенный в себе — девственник.

На этот момент своей жизни он даже не поцеловал ни одну другую душу. Сны были всем, что у него было... Всем, что могло согревать его по ночам... Всем... кроме его собственной руки.

ОН же определенно не был девственником. Через несколько месяцев после того, как Гермиона вышла замуж, старший Снейп обнаружил себя, напивающимся в "Дырявом котле". Он пытался утопить непрекращающуюся боль в стакане, когда теплая рука легла на его предплечье, как раз в тот момент, когда он собирался сделать еще один глоток. Сквозь алкогольный туман он едва мог разглядеть ее черты, но его сердце дрогнуло, когда он увидел каштановые кудри... кудри, которые напоминали ему о другой.

Незнакомка нагло попросила купить ей выпить, и он немедленно подчинился, шокированный и заинтригованный ее вниманием. Они сидели и пили еще примерно час, прежде чем она сделала ему предложение. Северус просто кивнул, позволяя отвести себя в комнату наверху. Они трахались часами, до тех пор, пока он не отключился.

Он проснулся с раскалывающейся от боли головой и пустым кошельком.

После той ночи он начал по несколько раз в неделю искать любую бессмысленную компанию. Снейп узнал, что после нескольких кружек пива ведьмы считают его компанию сносной. Это никак не облегчало душевной боли, но на несколько коротких часов глушило удушающую реальность, которую принесла ему жизнь без великой любви. Северус не гордился своим поведением в тот период жизни, но это помогло ему пережить несколько темных ночей.

Сейчас же он уныло наблюдал, как его собственное саморазрушительное поведение негативно влияет на Гермиону, и это — неприемлемо. Он собирался остановить это безумие и все отменить. Он внезапно осознал, насколько эгоистичным был его план, заключавшийся в попытке заставить его младшее "я" действовать, заставив ревновать. Это был огромный риск, и внезапно это оказался тот риск, на который он больше не хотел идти. Гермиону нужно защитить любой ценой, и если это означает "держать ее подальше от себя и своего непродуманного плана", пусть будет так. Весь смысл всего этого состоял в том, чтобы дать себе и Гермионе второй шанс на совместное счастье, но если его младшее "я" даже не собирается прилагать усилий, то, очевидно — он ее не заслуживает. Гребаный придурок.

Они мало разговаривали за ужином, но как только Гермиона закончила кушать, старший Северус спросил, не хочет ли она прогуляться? Она взглянула на своего профессора, но тот просто вытер рот, встал из-за стола и ушел, не сказав ни слова. Ее плечи сразу опустились, а согласие на предложение было в лучшем случае нерешительным.

Старший Снейп вывел ее на улицу и повел вокруг хижины, желая показать сад. Он был рад видеть, как загорелись радостью ее глаза при виде большого выбора овощей и трав, которые росли здесь круглый год. Он ответил на все ее вопросы по удобрению, контролю температуры, поливу, а также солнечному свету. Было приятно обсуждать что-то столь безобидное, но в то же время по-настоящему интересное им обоим. Северус сорвал несколько ягод клубники и угостил ее, пока они разговаривали. В конце концов они прошли через сад и углубились в темнеющий лес. Гермиона, казалось, забыла о своей печали и продолжила засыпать его вопросами о дикой флоре и грибах, растущих вокруг. Убедившись, что они вне пределов слышимости, он повернулся к ней. Лицо его мгновенно стало серьезным.

— Гермиона, я должен сказать тебе, что мне жаль. Я не хотел причинить тебе боли.

Она посмотрела на него грустными глазами и продолжила медленно идти по тропинке.

— За что конкретно?

Северус вздрогнул от ее намека на то, что сразу несколько аспектов его поведения причинили ей боль. Он почувствовал, как стыд обволакивает его, подобно тяжелому одеялу. Он резко остановился, осознав, что больше не в состоянии переставлять ноги.

— За все, Гермиона. Мне не следовало приходить сюда, и я очень, очень сожалею.

Гермиона обернулась и удивленно посмотрела на него, Северус не был уверен, было ли ее удивление вызвано тем фактом, что он остановился, или эмоциями полыхнувшими в его глазах.

Приблизившись к нему, она осторожно протянула руку и словно лаская, вытерла большим пальцем слезу, скатившуюся по его щеке. Северус потянулся, желая прижать ее ладонь к своему лицу, и закрыл глаза, пытаясь скрыть глубину своих эмоций. Он любит ее очень, очень сильно, но с его стороны было несправедливо открыть ей это сейчас. Тогда, когда ему очень скоро придется оставить ее наедине с эмоционально недоступной версией себя.

— Я больше не буду вмешиваться в твою жизнь, Гермиона. Я только хотел помешать тебе сделать выбор, о котором ты пожалеешь. Поэтому, пожалуйста, не выходи замуж за Рона. Он не сделает тебя счастливой.

— Я понимаю.

Его глаза распахнулись, когда он почувствовал на своих губах ее мягкие губы.

— Спасибо, что зашли так далеко, чтобы сказать мне это, сэр.

Он застонал и наклонился, отвечая на поцелуй.

— Пожалуйста... — у него перехватило дыхание, он глубоко пил из ее губ. — Зови меня Северус, — его руки запутались в ее волосах, и не в силах насытиться ею, он притянул ее ближе к себе.

— Хорошо. Северус, ты бы сделал меня счастливой?

Он задумчиво улыбнулся, его большой палец заскользил по ее нижней губе, теперь розовой и влажной от его пыла.

— Я бы все отдал за возможность достичь этой цели. Я бы с радостью провел всю свою жизнь, трудясь ради такого достойного дела.

Это вызвало у Гермионы приступ хихиканья, и этот звук облегчил тяжесть груза на его сердце.

Она обвила руками его шею, а его руки автоматически обхватили ее талию. Северус ахнул, когда Гермиона прижалась к нему. Он был одновременно удивлен и очарован ее дерзостью.

— Г–Гермиона... — его стон оборвался, когда она притянула его к себе для еще одного поцелуя. Спустя несколько минут они оторвались друг от друга, тяжело дыша.

— Как насчет моего счастья... Сейчас? Сегодня вечером? Или ты полон одних слов и горячего воздуха? — Она ухмыльнулась и потерлась ладонью о его член, спрятанный в тонких брюках цвета хаки. Тот мгновенно от ее прикосновения стал твердым, как скала, Гермиона же не теряя времени шлепнула его по заднице.

— О-о, Гермиона, не искушай меня.

— А почему я не должна? Я хочу тебя, Северус. Пожалуйста, подари мне сегодняшний вечер.

До него начал доходить масштаб того, о чем она просит, и он попытался высвободиться из ее объятий. Гермиона в ответ просто крепче прижалась к нему.

— В трезвом сознании и твердой памяти я не могу переспать с тобой, Гермиона. Ты пожалеешь об этом позже... когда я уйду.

— Я бы никогда не пожалела о тебе. Никогда.

Гермиона сделала глубокий вдох.

— Я люблю тебя, и в душе знаю, что ты чувствуешь то же самое. Я вижу это в твоих глазах, чувствую в твоих прикосновениях. Ты прошел весь этот путь, так что давай воспользуемся этим по максимуму. И если потом нам придется расстаться... этот вечер подарит нам прекрасные воспоминания, которые будут греть наши сердца, когда наступит одиночество. Пожалуйста, Северус. Подари мне эту ночь. Это сделало бы меня самой счастливой ведьмой на земле.

Он рассмеялся и почувствовав, что его решимость улетучивается — наклонился, чтобы еще раз захватить поцелуем ее рот. Он действительно любит ее и хочет так страстно, что наверняка может кончить в штаны, просто думая об этом.

Внезапная мысль значительно испортила его настроение.

— Подожди, это невозможно. Не тогда, когда твой профессор прячется поблизости. Он никогда этого не допустит. Чертов дурак.

Лицо Гермионы очаровательно сморщилось, она обдумала дилемму.

— Есть ли способ заставить его уйти?

— Ни малейшего шанса. В конце концов, он чувствует необходимость защитить твою честь. Он, должно быть, уверен в том, что я не попытаюсь прижать тебя к дереву прямо здесь, в джунглях. Иначе бы уже стоял между нами.

Увидев, как загорелись глаза Гермионы, Северус закатил глаза и ухмыльнулся.

— Нет, юная леди. Если мы собираемся сделать это, то это должно быть сделано должным образом — в постели. Я хочу не торопиться.

Гермиона захныкала, а затем ее лицо озарилось идеей.

***

Они вернулись в хижину и обнаружили профессора в кресле, читающего при свечах. Когда они подошли к нему, тот поднялся с непроницаемым лицом. Гермиона нервно прикусила губу, надеясь на то, что ее план сработает. Это должно было сработать, ибо возбуждение почти пропитало ее шорты. Гермиона чувствовала себя совершенно отчаявшейся.

Глаза младшего Снейпа сузились и скользнули вверх-вниз по ее лицу, казалось бы, выискивая что-то неладное.

— Вы готовы вернуться в Хогвартс, мисс Грейнджер? Время уже позднее.

— О-о, ну-у... Я подумала, что проведу ночь здесь, сэр. В конце концов, вы сказали, что мне здесь рады. И я нахожу здешнюю атмосферу такой умиротворяющей и успокаивающей. Это пошло бы мне на пользу, профессор.

Последняя часть монолога была абсолютной правдой, поэтому Гермиона надеялась, что не вызвала у него подозрений.

Профессор медленно моргнул, и на мгновение, ей даже показалось, что раскусил ее задумку... но затем он раздраженно ущипнул себя за переносицу.

— Существует проблема... в доме только одна спальня.

— Да ладно, профессор, — голос старшего Снейпа был полон насмешки. — Вы говорите так, будто создать две спальни поменьше трудная задача. Я не помню, чтобы в прошлом был таким ленивым, но я не против признать, свою ошибку.

— Почему бы тебе не сделать нам всем одолжение и не заткнуться. Съебись, — оба Снейпа молча смотрели друг на друга, пока младший наконец не смягчился. Он молча взмахнул рукой, и Гермиона завизжала от удовольствия, увидев, как по обе стороны от хижины появились два могучих и буйных вихря. Это было великолепно. Когда темные воронки наконец рассеялись, на их местах остались две миниатюрные хижины, по одной с каждой стороны от главного здания.

— Выпендрежник, — пробормотал старший Снейп.

Гермиона была полна восхищения, увидев своего профессора за работой, ей было трудно отвести от него взгляд. Это послужило напоминанием того, каким невероятно могущественным был профессор Снейп, напомнило обо всех причинах, по которым она влюбилась в него. Новый импульс желания пробежал по ней при виде этой потрясающей демонстрации. Гермиона пожалела, что у нее нет возможности проникнуть в его спальню, в полночь. "Нищим выбирать не приходится", — уныло напомнила она себе. Этого никогда не случится, и ей нужно перестать зацикливаться на этом.

Подойдя к младшему Снейпу, она неуверенно улыбнулась.

— Это было потрясающе, сэр. Спасибо.

Он выглядел смущенным от ее похвалы и тщательно избегал зрительного контакта.

— Сладких снов, профессор.

Его глаза слегка расширились, он молча уставился на Гермиону. Они стояли неподвижно, как будто их удерживала невидимая сила.

Старший Снейп нарушил напряженный момент громким, чертовски фальшивым зевком.

— Что ж, тогда, полагаю, я уйду на покой, — он подошел к Гермионе и одарил ее улыбкой, которая согрела Гермиону до кончиков пальцев. — Провести вечер с тобой было по-настоящему восхитительно. Желаю тебе спокойной ночи, — он взял ее ладонь и наклонился, чтобы ее поцеловать. Он посмотрел на нее и подмигнул, прежде чем развернуться и проскользнуть в свою недавно созданную спальню.

Гермиона смотрела ему вслед, ее сердце бешено колотилось, и ей хотелось просто последовать за ним... сейчас же.

— Мисс Грейнджер.

Глубокий, звучный голос профессора вывел ее из задумчивости, и она посмотрела на него. Он подошел к ней.

— Я надеюсь, вы осознаете тот факт, что я руководствуюсь тем, что будет лучше для вас. Мои слова и действия могут показаться вам грубыми, но они предназначены для того, чтобы избавить вас от гораздо большей, ненужной боли. Скажите мне, что вы понимаете, Грейнджер.

Она посмотрела на него и медленно кивнула.

— Я знаю, и я ценю вашу заботу, правда. Я не держу на вас зла, — Гермиона сделала глубокий, укрепляющий вдох. — Однако мои чувства к вам не изменились. Теперь я понимаю, что вы никогда не будете чувствовать того же, что я, и со временем я приму эту болезненную реальность. В то же время, присутствие вашего другого "я" не изменит динамику наших профессиональных отношений. Я обещаю вам это, независимо от того, как я решу взаимодействовать с вашим старшим "я", — профессор напрягся от ее слов. — Я просто хочу, чтобы вы поняли — я достаточно зрелая и умная, чтобы самой решать, что для меня лучше. Это не ваша ответственность. Вы понимаете, сэр?

Он наклонился так, что их носы почти соприкоснулись.

— Тогда я предупреждаю вас, мисс Грейнджер... Действуйте осторожно и принимайте мудрые решения.

Теперь в его глазах горел огонь, от которого Гермионе стало не по себе. Профессор выглядел так, словно собирается взорваться от сдерживаемых слов, но в конце концов он просто резко кивнул и, взмахнув мантией, исчез в хижине напротив. Она нервно прикусила губу, задаваясь вопросом: стоит ли ей попытаться улизнуть через несколько часов? Что он сделает, если застанет их вместе?... Заколдует он свое будущее "я" или сделает что-то еще столь же радикальное? Профессор был непредсказуем даже в лучшие времена, так что теперь она не была уверена, стоит ли рисковать? Узнает ли он?

Гермиона медленно повернулась и вошла в свою спальню, полная неуверенности в том, что ей следует делать.