Громкий звон будильника заставил Маджа проснуться. Он недовольно нахмурил брови и раздражённо, еле открывая сонные глаза, выключил будильник. На кухне гремели тарелки, ударяясь друг об друга, но Маджу совершенно не хотелось вставать и проверять, что или кто так неприятно шумит. «Это, вероятно, Провансаль» — подумал детектив и решил ещё немного поваляться в кровати, ведь предстоит тяжелый день, а значит минутами отдыха действительно стоило дорожить.

Детектив от скуки смотрел по сторонам и вглядывался во всё. Дверь была чуть приоткрыта, а письменный столик, стоящий напротив кровати, прибран. Обычно он был заполнен аккуратными стопками тетрадей, книг, блокнотов, совокупность которых выглядела как гора мусора, но сегодня был тот самый, единственный день в месяце, в который Провансаль считал долгом убирать всё по местам. И Мадж ненавидел эти дни, потому что запоминать нахождение вещей в очередной раз ему не хотелось. Возможно, он часто забывал убираться или ленился, но в бардаке детектив, как в собственной голове, хорошо разбирался и всегда знал где валяется любая бумажка, даже самая маленькая. Спустя некоторое время после уборки он всё равно раскладывал свои вещи на столе, которые вскоре превращалась в одну большую кучу. И каждый блокнот, или каждая тетрадь, имела ценность. Даже небольшой обрывок листа с неясными записями был ценным. Ведь все свои мысли Мадж стремился заключить в бумагу, несмотря на его структурированную память. Он недолго лежал, осматривая мебель, и вскоре сел на край кровати. Атласные шторы цвета фиолетового винограда пошатнулись от порыва ветра, исходящего из окна. Мадж протёр глаза руками, вздохнул и поправил ночную рубашку на груди. 

На кухне усердно хозяйствовал Провансаль. Он стоял у плиты с фартуком, завязанным на спине, и с чёрной лопаткой, блестящей от масла, в левой руке. Лучи солнца пробирались сквозь полупрозрачные шторки и освещали пылинки, парящие в воздухе. 

— Яичницу будешь? — заботливо спросил ангел, не поворачиваясь лицом к только что зашедшему Маджу.

— Давай, — сон ещё не отпускал из своих сильных лап детектива, поэтому он говорил недовольно, вздыхал и будто постоянно засыпал, закрывая глаза. 

Провансаль положил тарелку с ещё горячей глазуньей и чашку кофе перед приятелем, сидевшим за столом. Желток так сильно манил своим блеском, что Мадж принялся за еду. В их дуэте Провансаль готовил всегда, ведь у него это хорошо получалось. К тому же ему нравилось готовить и ухаживать за Маджем из-за своей натуры. Ко всему ангел относился с тёплой, почти родительской любовью.

— Я за эту ночь написал целый стих! Не могу до сих пор оклематься от этого порыва вдохновения, — последние слова Провансаль произнёс особенно поэтично. Он стоял рядом с плитой, опираясь на длинный стол кухни. 

— Читай, — ответил Мадж пережёвывая яичницу

Ангел нервно ждал этого слова и, не сдерживая нетерпенье, уже достал сложенную вчетверо бумагу. Провансаль неуверенно раскрыл её, вздрогнул и начал:

— И встреча с тобой не покинет меня, и радость, и гнев от этой любви, и эта жара пылающая, — он остановился, заметив ошибку, но возмутившись продолжил — где-то там, в глубине моей груди..

— Тарелку помоешь? — перебил ангела детектив, с звонким звуком положив вилку с ножиком. 

Провансаль снова вздрогнул и нахмурил брови. Его рука с листком опустилась.

— Да и к тому же, я думаю, что поэзия как вино — необходимо отстояться, желательно даже подольше. Тогда и не будет у тебя этих ошибок. Поэтому не стоит только сочинив сразу бежать и всем рассказывать, — Мадж смотрел в окно и совершенно безразлично критиковал своего приятеля, который с каждым словом становился всё более понурым — Вообще, таланта у тебя нет. И получается плохо.

Ангел смотрел в пол, а его зрачки безудержно искали что-то, дёргаясь из стороны в сторону. Ещё вчера его переполнял жар пойманной частицы вдохновения, и этот же жар освещал его деревянный стол в потёмках. А сегодня он стоит на кухне, опустивши голову, и выслушивает эти поучения. Несчастный поэт, выплескивающий всю свою жизнь, все свои эмоции и переживания, на бумагу, и детектив, глупый детектив-материалист, не разбирающийся в тонких и трепетных душах, а уж тем более в поэзии.

— В последнее время ты очень чёрствый, — уныло и не поднимая глаз сказал Провансаль.

— Я должен был соврать тебе? 

— Нет, — ответил ангел и стиснул зубы. 

Мадж вопросительно посмотрел на ангела. Детектив искал в его лице причину, по которой он так огорчился.

— Ладно. 

—

У подъезда невысокого дома тихо гудел винтажный автомобиль. Дверь машины хлопнула и рядом с ангелом, сидящим за рулём, плюхнулся на мягкое кожаное кресло Мадж. Он поправил под собой длинное коричневое пальто и поставил на колени дипломат. 

Улицы города пустовали, было ещё темно и только громкие галки разрывали этот покойный мрак своими разноголосыми криками. Среди низких домиков с парой этажей загудела и двинулась бордовая, поблескивающая синим светом, машина. Пара тленных голых деревьев во дворе стояла неизменно, ветра утром не было. Небо голубело от поднимающегося солнца, а облака, мнущиеся об друг друга прошлым вечером, уже рассеялись. Всё это вскоре скрылось позади.

Картинка за окном сменялась ежесекундно, пока не появился лес. Тленные деревья начали постепенно заполнять небо витражом. Голые толпы тёмных стволов сменялись друг на друга удручающе долго, словно не будет им конца и края.

Мадж долго наблюдал за видом из окна и размышлял о чем-то. Затуманенный ранним пробуждением разум детектива работал не в полную силу, но по-другому он не мог. Мадж не очень-то любил вставать рано утром, потому что из-за этого все мимолетные мысли путались и размышлять было невозможно. Но даже при таком потоке мыслей детектив успевал их качественно обрабатывать.

— Извини. Наверное, мои слова были слишком резкими, — сказал Мадж, поворачиваясь к Провансалю. 

В словах детектива не чувствовалось признание своей вины. Скулы Маджа двинулись, а рука потянулась к дипломату. Переступать свою гордость было очень тяжело но того требовала позиция, возможно и не самого хорошего, но друга, которую детектив занимал в жизни Провансаля. После произнесённых слов Мадж успел миллион раз пожалеть, но отказываться от них не собирался. В ответ на слова Маджа ангел только, слегка задумавшись, кивнул. 

Несколько часов они провели в машине. Мадж видел за окном однообразные виды лесов, полей, лугов. Один раз они даже проезжали через мост, и за окном блеснула серебром неизвестная кривобокая река. Пока товарищи ехали, на небе появилась огромная палитра. Сначала огромное полотно неба было лазуритового цвета, и оттого казалось, что оно светилось изнутри. Потом, на горизонте оно загорелось розовым, медленно сменявшимся на атласный. В один момент все краски перемешались и превратились в серо-голубую поверхность. Огромная тканевая марля гордо плыла по небу, закрывая собой вышедшее, ещё светлое солнце. И вся эта красота в дуэте с панорамой полей и лесов убаюкивала Маджа. Он нервно теребил розовые волосы с правой стороны, вглядывался куда-то вдаль и никак не мог взбодриться.

Бордовая машина, бликуя на солнце как фарфор, спустилась с дороги на влажную землю, чавкая шинами. Детектив, отгоняя дрёму, взял дипломат и открыл дверь машины. Провансаль вышел первым и, наступив на землю, тут же ощутил осеннюю слякоть. Он не придал этому значения, только поправил чистое пальто, будто стараясь выглядеть так же культурно, как и всегда, даже стоя в грязи.

Осмотревшись ангел увидел совсем маленькую, облупленную по бокам, деревянную церковь. Черностоп, поздняя осень, тихий запах дыма издалека. По небу плыли перепуганные облака. Детектива и его напарника окружили покосившиеся дома. Некоторые из жителей, услышав звуки машины, вышли из домов к главной дороге, чтобы разузнать, кой переполох произошёл. Кто-то совсем не обратил внимания и продолжил свои дела. И всё застыло в смятении, страхе перед чужеземцами. 

Провансаль вежливо протянул руку Маджу, чтобы помочь ему выйти на кривой асфальт. Детектив скривил лицо от неприятного вида под ногами и взял руку ангела. 

— Куда теперь? — спокойным голосом произнёс Провансаль. 

—Хороший вопрос. Чё ты встал-то? Идём, спросим у народа.

Провансаль мог бы возмутиться недальновидностью своего товарища, но его всё вполне устраивало. Ангел закрыл машину и они вдвоём пошли по старой дороге, с тёмными в некоторых местах пятнами от влаги. Ангел смотрел по сторонам и всё не мог наглядеться на выцветшие домики за покосившимся забором, на невысокую сухую траву, уже прижавшуюся к земле, и на людей, в тёмных лохмотьях, древние духи таинственного места. Всё это ему казалось чуждым и родным одновременно, аки что-то внутри затрепетало от видов деревни. Провансаль не понимал свои ощущения и продолжал дрожащим взглядом окидывать складывающиеся перед ним живописные картины.

А Маджа, размеренно идущего рядом с ангелом, ничто не удивляло. Это необъятное чувство родства с далёким миром всегда обитало в его груди, ведь кто если не он познал таинство отчуждения и чувства, тонкое чувство, ощущаемое лишь тогда, когда мир одной личности независим от окружающих. Мадж ощущал, что здесь, в одним из немногих потаённых уголков мира, не было ни времени, ни пространства. И в сознании детектива мир был устроен так же.

Товарищи увидели крупную женщину, с заурядным серым платком на голове, которая чем-то занималась на крыльце своего дома. 

— Добрый день, — неловко заговорил Мадж.

Женщина неспешно повернулась.

— А Вы не знаете где живет…

— Колдун? — громко перебила детектива женщина.

— Да, — Мадж замялся.

Пока детектив говорил с местной женщиной, Провансаль рассматривал деревянную избушку украшенную изразцами. «Лучше бы дальше проверяли мужиков на верность,» — промелькнуло в голове ангела при виде чужого дома.

— Нужно по тропинке далеко в чащу лесную уйти, там евонный дом и стоит-то…

— А мы не заблудимся? — спросил Провансаль, отводя взгляд от избушки к женщине.

— Хм! Если заблудитесь, к реке пойдете — ворчливо проговорила местная и вернулась к уборке. 

Мадж повернулся к Провансалю и кивнул. В ответ ангел нахмурился и сделал пару шагов, развернувшись в сторону леса. Морок сгущался. Как огромная мрачная крепость, невозмутимо стояла тёмная тайга. Ангел вгляделся в гущу леса, и на секунду показался размытый силуэт. Мадж поблагодарил женщину и подошёл к напарнику. 

— Вдруг там не маг, а маньяк какой-нибудь. Древний демон, монстр, леший… Или вообще никого там не будет, — затараторил Провансаль с напуганным лицом, не отводя взгляда от пугающего леса.

— Ага, бабка Ёжка из тебя суп сварит, — торопливо ответил детектив— Идём уже.

Мадж уверенно топая направился в лес по дороге между деревянными серыми домами, Провансаль последовал за ним. Вскоре пройдя перелесок они оказались в густой чаще елей. Едкий запах хвои резко ударил в нос, от чего детектив скорчил лицо. 

В один момент Мадж обернулся и осознал что лес захлопнулся за ними как ворота. Он вздрогнул, но потом обнаружил узенькую тропинку, по которой они шли, и выдохнул. 

Они наткнулись небольшой домик, стоявший как серый полупрозрачный призрак. Вокруг стояла давящая тьма, пытающаяся сожрать всё что попадается кроме одного этого несчастного домишки. В душе Мадж обрадовался, цель почти достигнута. Но радость отчаянно боролась со страхом перед ветхим одиноким домом. Есть ли там вообще хоть кто-нибудь?

Почти подойдя к крыльцу, Мадж обернулся и встретился взглядом с Провансалем. Его лицо поразило Маджа невозмутимостью, он даже улыбнулся заметив взгляд детектива. Прошла буквально одна секунда, и им пришлось делить на двоих леденящий страх. 

Гнилая дверь избушки вскрикнула от испуга и мерзко заскрипела. Потянуло слабым запахом сладкого табака, а где-то среди стволов стонал ветер. Молодой детектив вздрогнул услышав шёпот открывающейся двери и, отведя взгляд от не менее испуганного ангела, невольно повернулся. На пороге стоял Он. 

Всепоглощающая тьма расступилась перед загадочной фигурой, как перед своим господином. В его руке сверкнуло острие топора, на котором виднелись тёмно-красные паутины. Ветер усилился, деревья зашумели и хвоей запахло ещё сильнее. 

— Проходи, — послышался его тихий голос, который звучал словно с улыбкой. Он был настолько приятным и спокойным, что суровый вид незнакомца тут же превратился в существо очень родное и близкое. Он оставил окровавленный топор у входа и скрылся в тьме внутри избушки. По лезвию плавно скатывалась крупная капля, оставляя за собой темный след. 

Когда стоящий в оцепенении Мадж очнулся, он тихо произнёс: «Останься» не оборачиваясь и уже смело направился ко входу в таинственный дом. Провансаль предполагал, что его оставят снаружи — так было всегда. Он вздохнул и осмотрелся в поисках занятия на ближайшие пару часов.

—

В доме пахло сырой древесиной, пряностью и травами. Этот благозвучный аромат встретил Раджа на входе и напомнил о чем-то знакомом. Тусклый свет, проникнувший из проёма двери, заполнил коридор, и показалось, что по жутким деревянным стенам дома от света разбежался по углам рой насекомых. Детектив сделал пару шагов, и под ним заскрипели половицы, но он продолжил идти. В самой крупной комнате, в которой больше всего пахло пронзительно едким ароматом неизвестных трав, напоминавший какой-то давно забытый запах, в полутьме стояла таинственная фигура в лохматой чёрной шубе.

— Я знал, что ты придешь: заварил чай, приготовил сигареты, — снова обволакивая уши мыльной пеной, зазвучал голос.

Только сейчас Мадж осознал, что произошло. Незнакомец встретил гостя, даже не зная о его визите, приготовился. Он определённо тот, кого он искал, изучая сарафанное радио, отголосками звучащее со всех сторон. Где-то в глубине души детектив обрадовался, но быстро себя успокоил: может совпадение?

— Нет, спасибо, чай не хочу, — приподняв брови, отрезал Мадж.

Рот неизвестного расплылся в улыбке, послышался тихий смешок. Хозяин дома чиркнул спичкой о коробок и зажёг свечу. Комната осветилась. Осмотревшись Мадж обратил внимание на развешенные на стенах букеты различных трав, огромное количество полок, полностью забитых хламом, висящие выдернутые страницы с непонятными символами, страницы книг и другую ерунду. За спиной гостя находился высокий шкаф, забитый потускневшими книгами, некоторые из которых слегка торчали, не помещаясь в ряд. 

— Ах да, совсем забыл, — сказал незнакомец оборачиваясь, — Окулус. Можешь на ты.

Густые брови Маджа поднялись. Перед ним стоял молодой парень с длинными треугольными ушками укрытыми крестами. У него были волнистые волосы, делящиеся надвое цветом — чёрным и белым. И, наверное, самым удивительным в нём были пронзительные янтарные глаза напоминавшие око Саурона. Казалось, что этого таинственного мага не существует, это галлюцинация, искажение сознания. Но он существовал, стоял, расплываясь в довольной улыбке, и образ его становился блаженным. Мадж чувствовал, что что-то не так.

Окулус нагло расположился в коричневом кресле, стоящем рядом со столом, на котором горела свеча. Всё это время Мадж особенно внимательно рассматривал внешний вид собеседник и постоянно обращал внимание на его необычные брови, будто разделенные на две части невидимым шрамом. Его спокойное, обмытое полевым ветром, лицо, и совершенно безумные, будто звериные, глаза — этот портрет въелся в голову и не выходил. Детектив сел за кресло напротив Окулуса, который уже попивал чай, и начал невнятно говорить, опасаясь чего-то:

— Не ожидал, что Вы выглядите, — он выдержал паузу, чтобы не сказать ничего лишнего, — так… 

— Элексир вечной молодости. Аже знаешь, духи... толпой ходят за мной, следят, — улыбаясь ответил маг, — Была оказия однажды: изжил я век свой, а тут мертвячка…

После этого слова глаза Окулуса будто загорелись. 

— И что же?… — как бы Мадж не пытался это скрыть, но ему было дико интересно.

— Как ты видишь я здесь, — он отпил пахучего травяного чая и продолжил, — думаешь, что все духи плохие? Скверный из тебя детектив... Она помогла мне, вытащила с того света. 

Маг сказал это безымоционально и засмотрелся в окно. В его глазах отражался слабый свет. Мадж подумал: «Чудак! Конечно, он живёт тут, в избушке на курьих ножках, людей не видит, вот и обезумел. Не существует духов никаких». Как будто услышав мысли, Окулус улыбнулся, уставился на Маджа, словно произнося глазами: «Ну, давай продолжай», и подпёр рукой щёку.

— Разве души не попадают в рай или в ад? — Мадж продолжил свои мысли вслух, и в его голосе послышалась агрессия, за что ему тут же стало неловко. Но он чувствовал какой-то подвох и не мог с этим смириться.

— Наш мир не так идеален, как ты думаешь. В нём существует множество ошибок… — его лицо изменилось, стало чуть серьёзнее, — помимо рая и ада существует же ещё одно пространство… К сожалению, я не могу поделиться с тобой подробностями. Просто знай, что это фатальная ошибка вселенной.

Его слова звучали как древняя сказка, переходящая из уст в уста. Бархатный голос, травяной запах, мягкий шепот в почти абсолютной тишине, полутьма… От всего этого Маджа клонило в сон. Он опустил дипломат на пол и взял со стола длинную сигарету, которая была вручную обёрнута в желтую бумагу. По привычке детектив обхватил сигарету губами, но совсем забыл о том, что не взял зажигалку. Он даже похлопал по карманам, чтобы убедиться в её отсутствии. Окулус тут же подвинул ему коробок со спичками, который лежал на полупустом столе. Мадж непривычно зажёг сигарету, затянулся и громко закашлял. «Что с ней не так?!» — подумал Мадж, чувствуя омерзительное ощущение во рту.

Не обращая внимание на кашель детектива, маг попивал горячий ароматный чай. И пока Мадж безрезультатно пытался привыкнуть к странному табаку, Окулус снова заговорил, улыбаясь:

— Кстати, был бы ты не просто рогатым, а демоном, при большом желании, смог бы пообщаться с каким-нибудь духом из этого мира. 

Мурашки пробежали по спине и скатились по рукам. Он исподлобья боязливо посмотрел на Окулуса. Разве такое бывает? Вот он, сидит перед незнакомым ему молодым человеком, как открытая книга, прочитанная тринадцать раз. Осознание того, что этот мудрец знает даже то, что Мадж усердно скрывает от всех, приводило в ужас. Что ещё он знает? 

Ситуация казалась абсурдной, и воздух словно давил на Маджа со всех сторон, будто на воздушный шар. Ещё секунда и стены схлопнутся, раздавив ничтожного детектива.

— Откуда.. ты.. откуда вы знаете? 

Маг невинно рассмеялся.

— Ты что издеваешься надо мной? — наигранно ответил Окулус, — Я подготовил кое-что к твоему приходу.

Маг наклонился и достал из-под стола маленький пыльный сундучок. Когда он открыл его, внутри что-то лихорадочно заблестело. Маг бережно достал сияющий кулон, состоявший из серебряной цепочки и неизвестного довольно крупного фиолетового драгоценного камня или минерала, который был обрамлён круглой рамкой. Мадж затянулся и левой свободной рукой подвигал кулон. 

— Это «Либертиум», — ответил маг и положил артефакт в руку детектива, — надевай его редко, никому не говори о нём и не показывай. Как он работает сам поймешь, не буду инструкции читать. Думаю, такое и необходимо горе-демону как ты.

Маджу стало очень обидно за себя. Маг же снова взялся за душистый чай, сделал глоток и продолжил рассматривать гостя. В его словах, конечно, не было слышно ни агрессии, ни надменности, однако звучало всё равно обидно. Мадж попытался оправдать обидные слова, но потом решил, что Окулус — просто бестактный человек, несмотря на его напыщенную манеру речи.

— А может вы знаете почему так?

«Раз ты всё в этом мире знаешь, то рассказывай», — немного разозлившись, подумал Мадж.

— Ох, малютка, ты же «вестник правосудия», у тебя и так множество способностей, не расстраивайся. Хоть и детектив из тебя никудышный.

Маджу стало снова обидно. Какой же Мадж «вестник правосудия», если он такой плохой детектив? Униженный детектив притихнув начал рассматривать кулон, переливающийся в разных цветах, и не заметил как нервно выкурил весь горький табак. Детектив потушил сигарету в пожелтевшей пепельнице.

— Но отдать тебе его я смогу только при одном условии: ты пообещаешь, что не расплетешь о нём всем подряд.

— Обещаю… А к чему такой щедрый подарок?

— Ты пришёл сюда за помощью — вот помощь, — снова с улыбкой ответил Окулус, — я использовал этот кулон как и множество других во время обучения. Сейчас мне он не сдался. 

— Я думал вы ответите на мои вопросы… — грустно сказал детектив. Его уверенность, с которой он ехал сюда уже давно исчезла.

— С ним ты сам способен найти ответы на свои вопросы, — перебил его маг.

Наступило неловкое молчание. Окулус сделав последний глоток остывшего, но все ещё ароматного чая, поставил кружку на стол и сложил руки. Мадж удивлённо оглядывал его: аспидный влажный мех шубы, голое гладкое тело под ней, эти кресты… У детектива возникло такое чувство, будто Окулус только что проснулся и сразу пошёл его встречать, иначе объяснить выбор одежды мага он не мог. С другой стороны, зачем магу солидный вид? Он взмахнёт какой-нибудь палкой, гость улетит и ему уже будет не до мантий, шляп и прочего. 

Мадж пристально смотрел на свою кружку чая и вскоре соблазнился, ведь в горле сильно пересохло. Детектив медленно взял кружку и попробовал чай. Он давно остыл, но даже так сначала он показался очень вкусным. Через несколько секунд Мадж опустил голову, чтобы поморщиться. Горький травяной чай с каждым глотком становился всё более противным, и сдавшись детектив поставил его на стол. Он заметил, что от чая исходил странно знакомый запах. Фруктовый чай? Индийский? А может какой-то редкий белый чай? Или туда что-то подмешал этот загадочный маг?

Тишина продолжалась, и Мадж поднял голову, чтобы наконец заговорить, но тут же вздрогнул. Перед ним сидел не маг, а знакомый демон, брюнет с красными глазами. Детектив чуть не упал со стула, сердце ушло в пятки, а в лицо ударил обжигающий холод. Мадж помотал головой и понял, что ему привиделось, ведь перед ним по-прежнему был заботливо улыбавшийся Окулус. 

— Где он? — почти крикнув сказал Мадж.

— Кто? — безразлично спросил маг и отвернулся.

— Блэк… 

Детектив попытался успокоиться. У него неосознанно задрожали руки. «А что если это всё сон?» — промелькнуло в голове и тут же скрылось в толпе мельтешащих мыслей.

— А что? Он ещё на свободе? 

Детектив встал в ступор и на секунду задумался. Мадж в испуге не сразу понял, что это была конкретная претензия к нему. Но детектив сам не знал причины, поэтому решил промолчать.

— Он же глупый, а ты всё ещё его ищешь. Ко мне вот пришёл. Боишься чтоли его? — чуть не засмеявшись проговорил Окулус своим чарующим голосом. 

Позволив Маджу успокоиться, он снова сделал паузу.

— Знаешь, я с твоим дядькой пол жизни общался. Несколько миллионов лет, наверное, — мечтательно начал рассказывать маг. 

За окном покапал мелкий дождь. Окулус задумался и не договорил. Он смотрел в потолок, и выбирал историю, чтобы её рассказать гостю. Маджу стало неловко, и он сначала подумал переспросить, но потом решился поспорить с всевидящим:

— Он не глупый. Он же все просчитывает наперёд. За ним просто невозможно угнаться, — пытался оправдать свое бездействие Мадж. 

— Нет-нет, глупый, уж поверь, и эта глупость его и погубит, — покрутив головой возразил Окулус.

— А можно поподробнее?

Мадж пристально смотрел Окулусу в глаза, ища в них ответы на свои вопросы. Он ждал, ведь разговор наконец зашёл про то, за чем он и приехал. Но маг лишь рассмеялся.

— Нельзя, кроха. Будущее — не для всех. Известно, судьба — дама изворотливая: может повернуться не так, как следовало.

— И почему вы его не остановите? Вы же, наверное, всемогущий, — сказал детектив покорчившись со слова «кроха». В этот момент он впервые почувствовал себя ничтожным, в то время как везде видел ничтожными других. И зачем он так рано вставал? Какой-то не маг, а обычный безумец. 

— Как тебе объяснить? Может быть я верю в неизбежность зла… Одно могу точно сказать: всё в твоих руках. И старайся не спорить с ним, хоть ты и умелец, — Окулус сделал паузу и, безумно посмотрев в глаза Маджу в ответ, продолжил, — Любишь его? 

— Что? — услышав странный вопрос, вздрогнул, замялся, но, немного помыслив, попытался ответить — как брата?…

— Естественно, — не переводя взгляд ответил маг.

Мадж понял, что над ним снова просто смеются. Он — бездарный детектив. Большую часть жизни он гонится за своим братом, дойдя до буквы «Я» в морском бое, но всё мимо. Блэку сходит с рук любое его преступление, он не совершает ошибок, а если совершает на них невозможно его подловить. Мадж просто играет в детектива как ребёнок и тратит бумагу. Мадж был так зол и обижен, совершенно не осознавая причины. 

— Я его ненавижу.

Маг прыснул и засмеялся так звонко, что казалось, будто этот хохот эхом отдаётся в лесу, возвращаясь обратно тысячами голосов. Мадж испугался.

—

Ветер шумел среди тёмно-зелёных елей, обволакивающих пространство собой и своими огромными тенями. Среди них мелькал тусклый жёлтый свет нимба. Провансаль гулял по тропинкам дремучего леса ни капельки не боясь ни диких зверей, ни духов. Он дрожал изнутри, восхищаясь умиротворённой природой, которая, казалось, умалчивала какую-то тайну. Розовые, как бутоны свежих цветов, глаза ангела завороженно оглядывали пугающий пейзаж леса. Между деревьями стоял свежий воздух, наполненный запахами жухлой травы и хвои. Страх исчез, а прогулка в одиночестве приносила странное удовольствие. 

Далеко отойдя от дома колдуна, Провансаль понял, что деревья стали появляться реже, и вскоре он заметил водную гладь, мерцающую между серыми телами деревьев. Раздвинув туловища, ангел вышел на низкий берег, к совсем узкой речушке, и что-то другое приковало его взгляд и заставило сильно встревожиться.

Полностью обнажённая девушка стояла по пояс в мутной болотной воде. Её влажные белёсые волосы спутались с такими же влажными, но чёрными, на другой стороне. Провансаль, увидев бледную, как подтаявший снег, спину с проглядывающими от худобы позвонками, дико испугался. Реально ли то, что он видит? Неужели это призрак? Волосы ангела встали дыбом, и он стоял весь взъерошенный боясь пошевелиться. Провансаль уже хотел что-то сказать, но тут же передумал и сомкнул побелевшие губы. Почувствовав чье-то присутствие девушка сначала повернула голову назад, а потом развернулась вся. Юное бледное тело, частично укрытое густыми волосами, нежно скатывающихся с головы, ложась завитками на полупрозрачное тело, в край испугало Провансаля. Его кинуло в холод, и по его телу поползли мелкие мурашки. Ангел наконец пришёл в себя, смущённо посмотрел в сторону и зажмурил глаза. 

— Вы хотите искупаться? — без доли стеснения спросила она. 

Провансаль открыл глаза и принялся осматривать потемневшую траву на берегу.

— Нет, — он минуту помолчал и далее затараторил, — Простите, мисс, я забрёл сюда случайно. Не хотел вас смутить, — он раскраснелся.

— Это вы — никудышный детектив? — пропустив извинения ангела мимо ушей, спросила неизвестная девушка.

— Я? Нет, я его помощник. Никудышный?… — задумался Провансаль.

Девушка промолчала и вышла из воды. По её бледной коже стекали стеклянные капли, отчего по её телу пробежали едва заметные мурашки. Её огромные глаза уставились на ангела, что смутило его ещё больше. 

— Хотите смородины? — быстро проговорила она и спрятала руки за спиной как ребёнок.

— Нет, спасибо, — ответил Провансаль, обратив внимание на лежащую на берегу одежду и вязанную корзинку, в которой, вероятно, и находилась смородина.

— Хотите, я вам компанию составлю? — девочка перешла на сладкий шёпот, от чего её голос показался ниже.

Она принялась медленно и неуклюже одеваться, будто делая это из приличия. Провансаль тихо вздохнул, прикрывая лицо рукой, и ответил:

— Можете, конечно… 

Ангел опустил руку и осмотрелся. Полупрозрачная спокойная река, нежная дымка над ней, изумрудная матовая трава. Время близилось к вечеру и стало немного темнеть. Совсем близко, почти под ногами, хрипло квакали лягушки. Пахло чем-то противным, едким, наверное, гнилыми листьями. Белое платье сделало девушку ещё более бледной. Она стояла и пялилась, вечно поправляя то чёрную сторону волос, то белую. 

— Ну что? Пойдёмте! Я вам, тятенька, баньку нашу покажу! 

Провансаль задумчиво посмотрел на неё и сказал:

— Ну, идём…

Идя по лесу, она постоянно болтала о своей жизни в лесу и махала корзинкой. В один момент ангел подумал, что смородины совсем не осталось, но на дне корзины показалось что-то чёрное. Незнакомка балаболила без остановки о том, как ей здесь весело, как она ловит лягушек руками, как собирает травы на лугу. 

— Тут намного веселее, чем в Нави. Там одни деды да бабки глупые, — надув щёки, проговорила она и тут же схватила Провансаля под руку, — А тут вот…

Девушка покраснела, но ангел этого не заметил. Он испугался резкого жеста и дрожащим голосом спросил:

— А-а как вас з-зовут? 

Она улыбнулась своим большим ртом и хихикнула.

— А как вы хотите? 

— Я? Не знаю, — ангел посмотрел в глаза незнакомки и сам заулыбался.

— Значит, Незнаю!

Она звонко рассмеялась от своей шутки. Провансалю стало как-то неловко, но он не стал переспрашивать.

— Ладно, можешь звать меня Таинственная Незнакомка! Или Госпожа? — она замолчала, — Ну, можно Ева.

— Хорошо, Ева. Я — Провансаль, — ответил ангел, остановившись у деревянного тёмного дома. 

— Я знаю, Переяславь. Интересно, кто тебе такое имя дурацкое придумал? 

Улыбка не спадала с её лица, и после каждой шутки она смеялась всё громче. Провансаль был в замешательстве. Чаще всего его имя привлекало внимание окружающих, напоминало о древней Франции, о которой можно было только почитать в пыльных книгах. Точнее, такая была ассоциация. А она смеётся. 

— Пойдем скорее, — вдруг сказала она и потянула к старой почти развалившейся лавочке. 

Она посадила его как завороженного, а сама села напротив, поставив корзинку рядом. Девушка принялась активно срывать цветы и ловко сплетать их. Ангел смотрел на неё и вздыхал, будто его заставили посидеть с ребёнком. Но на самом деле ему было не скучно. 

— И зачем вам этот город, тятенька? У нас тут звёздное небо видно, — болтала девочка, не ожидая ответа.

Ангел лишь смотрел на неё с интересом и иногда осматривался.

— Оставайся с нами на нашей стороне, — сладко сказала она, коронуя Провансаля венцом из золотистых одуванчиков, — оставайся со мной.

Янтарный венок повторял форму нимба. Ангел замер и заглянул девушке в глаза. 

— Почему? — непонимая произнёс он.

— Нравишься ты мне — голос Евы вдруг стал совсем взрослым, — мне кажется, я люблю тебя. 

Девушка приблизилась к ангелу вплотную и обхватила холодными, как смерть, ладонями его голову, но тот вовремя отдёрнулся, жалко вскрикнув:

— Что?!

— Предатель-предатель! — громко задразнила она, рассмеявшись, — ему в любви признаются, а он морду воротит, предатель!

— Чего ты так кричишь? — забеспокоился ангел, хмуря брови и жмурясь.

— А чтоб все знали! 

— Тут и нет никого… — пугливо сказал Провансаль.

— Откуда знаешь? Ничего ты не знаешь! Только я всё знаю! — она звонко кричала, изображая обиду, но на каждом слове сдерживая смех.

Провансаль глубоко вздохнул и отвернулся, устремив взгляд куда-то в лес. 

— И что ты здесь делаешь? — вдруг послышался недовольный голос Маджа. 

Ангел повернулся обратно и увидел выходящего за детективом незнакомца. Это был тот самый маг, к которому они столько ехали. Провансаль подумал, что этот кудесник больше похож на местного дурачка, пока не увидел его загадочное лицо, расплывающееся в как-то неестественно доброй улыбке. Разве бывают у магов такие лица? Нет. Синеватая кожа, длинные уши, кресты — всё в нём дышало чем-то таинственным и загадочным. 

— Мара, иди воды попей, бледная же как труп, — в его нежном голосе снова послышалось что-то особенно близкое, родное. Девочка подбежала к магу, что-то пролепетала и принялась жадно пить из белой кружки. С каждым глотком её тело розовело как свежий персик. Они стояли как две идеальные половинки с одинаковыми волосами. Похоже, эта девочка — его сестра. 

Мадж сильно нахмурился, подошёл к Провансалю и уже хотел сказать что-то унизительное и обидное, но передумал. 

— Ну… Как всё прошло?

— Никак, — фыркнул Мадж, рассматривая небо, — Я так думаю, мы здесь переночуем, у кого-нибудь. 

— Оставайтесь, — заботливо сказал маг, — Ты же не против, Провансаль? 

Ангел испугался, но подумал, что это Мадж сказал магу его имя. 

— Д-да, конечно, — он встал и отряхнулся.

— И сними этот дурацкий венок, будешь весь в пыльце, — снова фыркнул детектив, возвращаясь обратно в дом. Он предполагал, что им придётся ночевать у мага и даже взял книгу, чтобы не мучаться от бессоницы. 

Когда все легли спать, ветер утих. Природа таинственно застыла, погрузившись во тьму. Комнату освещала только голуболикая луна. Провансаль уже спал на ветхой низкой кровати, а напротив него сидел взъерошенный Мадж. Лучина стоящая рядом заостряла запах табака, ещё стоящего в носу после долгой сигареты. «Демократическая революция — единственно верный путь развития нашей страны…» Какая скука! Впервые детектива так клонило в сон. Вскоре свет погас, и луна осталась в одиночестве.