There's nothing I wouldn't do

To have just one more chance

To look into your eyes

And see you looking back*

(Christina Aguilera – Hurt)

***

      Расследование было ещё не окончено, но Рите наконец позвонила Антонова и сказала, что можно организовывать похороны. Власова обратилась к Соловьёву и малодушно спихнула все хлопоты на него. Впрочем, полковник отнёсся к этому с пониманием. Рогозина держала его в курсе расследования, и Константин был готов в любой момент отправить Риту вместе с группой на какие-нибудь учения, когда ФЭС подберётся к преступнику. Не то чтобы майор была настолько сорвиголовой, способной наплевать на детей и решить мстить любой ценой, но захотеть посмотреть уроду в глаза вполне могла. А судя по тому, что она уже звонила с настоятельной просьбой прекратить паломничество чрезмерно сочувствующих коллег-бойцов и поубавить их желание выразить соболезнования, она была на взводе и эти самые глаза могла убийце повыдавливать. Нужно было дать ей возможность направить гнев в мирное русло.

      Сама Власова в этот момент принимала единственных гостей, которым была рада – семейство Шустовых. Они единственные, перед кем не нужно было держать лицо. Поля вообще души не чаяла в них и старалась получить побольше внимания от обоих. Кирилл радовался этим визитам, потому что после них Рита не пряталась переживать горе в свою раковину, как рак-отшельник, а оставалась собой. Рассказывала детям, что чувствует и выслушивала их. У Паши ушёл не один год, чтобы научить её этому.

Маргарита проводила гостей и успела прибраться, когда в дверь позвонили. Она переглянулась с сыном и отправилась открывать. На пороге стоял Майский. Судя по тому, каким растерянным он выглядел, надежды, что ему откроют, не было.

– Привет, – полувопросительным тоном сказала Власова.

– Привет. А почему ты не спрашиваешь кто пришёл? – ляпнул первое, что пришло в голову. – Вдруг маньяк какой-нибудь.

      Рыжая приподняла бровь, склонив голову набок.

– Ты сменил квалификацию? Из опера в маньяки?

– Ну нет... Я... – рядом с этой женщиной мозг до сих пор теряет связь с языком. – В общем, я извиниться хотел.

– За что?

– Тогда в конторе по-дурацки себя повёл, – он наткнулся взглядом на её правую руку, которую всё ещё украшало обручальное кольцо, и совсем забыл заготовленную речь.

      Рита проследила за его взглядом и вздохнула, понимая, что сейчас снова услышит шарманку о соболезнованиях и о том, каким замечательным был её муж. Наверняка в ФЭС уже все знают, что они были женаты.

– Майский, уходи, – тяжело вздохнула женщина.

– Рит, да я же…

– Я вряд ли смогу тебя вырубить, но убить попробую, – Власова потянулась к тумбочке. Её остановил сын.

– Дядь майор, – тихо начал Кирилл, но закончить мысль ему не дала маленькая фурия.       Миниатюрная копия Гранина выбежала из своей комнаты и бросилась на майора.

– Уходи! Уходи! – она принялась колотить кулачками по его животу, рукам. – Мама сказала: уходи!

– Пелагея! – вялая попытка Маргариты приструнить дочь утонула в крике ребёнка.

      Мужчина окончательно растерялся и замер. Он ни разу не видел их дочь. Вряд ли Паша с Ритой прятали её ото всех столько лет. Просто Данилов, который, как оказалось, дружил с Граниным ещё с детдома, молчал как партизан на допросе. Шустовы же с поразительным единодушием на любые вопросы предлагали поговорить с Власовой напрямую. А он и так долго собирал душу по осколкам, когда случайно увидел в торговом центре её глубоко беременную с сияющим, как новогодняя ёлка, Пашей и понял, что опоздал. Мысль о том, что они поженились, мозг тогда даже не сгенерировал. Глупо как.

– Малышка, послушай… – голос дрогнул и сорвался.

– Нет! Нет! Нам плохо, ты разве не видишь? Уходи! – она ловко уворачивалась от рук брата, который пытался её перехватить. – Мама и так много плачет, а ещё вы все приходите!

      Власова не выдержала, сгребла на руки Полю и унесла в комнату, закрывая за собой дверь. До Сергея и Кирилла доносились глубокий голос Риты, спокойно объясняющий что-то дочери, и звонкий голосок девочки, эмоционально отвечающий матери. Слова разобрать не получалось.

– Майор, – снова начал парень, – иди. Правда, не до сочувствующих сейчас. Рита совсем недавно перестала плакать по ночам.

      Уже одной ногой в подъезде Майский обернулся и тихо произнёс:

– Я только добра хотел.

– Я знаю, – кивнул парень. – И она знает, но всему своё время.

***

      Через пару дней состоялись похороны. Рита была собрана, на лице снова застыла холодная маска. Также отрешённо выглядели и дети. Кирилл держал за руку сестру и смотрел куда угодно, но только не на гроб, опускающийся в яму. Он испытывал острое чувство дежавю. Родители Власовой также стояли за её спиной молчаливой группой поддержки. Присев, парень шепнул сестре:

– Поплачь, если хочется.

– Я не могу, – так же шёпотом ответила Пелагея. – Не получается.

– Если захочешь, – Кирилл обнял её, – никто осуждать не будет. Я ещё помню, как это.

– Даже если я заплачу, он не вернётся.

– Нет, но тебе будет легче.

– Мама не плачет, и я не буду.

      Парень качнул головой. Маленькая явно унаследовала материнский характер.

Когда на могилу положили последний венок, люди начали расходиться. К Власовой подошёл офицер в форме ВМФ, что-то сказал и, пожав руку её сыну, удалился. Остальные под тяжёлым взглядом Соловьёва подходить к Рите не стали. Впрочем, почти то же самое было и с бывшими коллегами из ФЭС. Сказать пару слов вдове решилась только Валя, но, увидев, как та переодевает своё обручальное кольцо с правой руки на левую, не сдержала слёз и быстро ушла. На правах друзей семьи рядом остались только Шустовы и Данилов.

      Поля рассматривала незнакомых ей людей. Она заметила отделившегося от толпы фэсовцев Майского и нахмурилась. Он пошёл в противоположную сторону от выхода и присел на лавочке около какой-то могилы неподалёку. Девочка дёрнула за рукав брата, чтобы тот присел, и шёпотом спросила:

– Чего это он туда ушёл, если папа здесь?

– Ты же прогнала его, когда он пришёл к нам домой. Наверное, не хочет тебя расстраивать. Но, скорее всего, у него там тоже кто-то похоронен, и он решил навестить могилу.

– Хоронить грустно, – Поля перевела взгляд на фото отца среди цветов и снова посмотрела на Майского. – Давай к нему подойдём?

      Кирилл удивился, но никак не выдал свою реакцию. Он жестом показал Рите, что сестра хочет подойти к Сергею. Власова пустым взглядом посмотрела на майора и, прикрыв глаза, чуть кивнула.

      Выдержка покинула Майского к концу похорон. Одно дело – избегать смотреть на Риту и её дочь, другое – прятать глаза от слишком наблюдательной Шустовой. Она уже пыталась несколько раз подловить его одного в той части конторы, где нет камер, чтобы задать интересующие её вопросы.

      Десять лет назад только она заметила фальшь в поведении майора и ловко провела параллели между убитым морально Сергеем и налаживающейся личной жизнью подруги. Тогда, застав его врасплох прямыми вопросами, Лена получила все ответы на них. На этот раз он понял намерения блондинки раньше, и пока ему удавалось её избегать. Хотя какой смысл? Майский бросил беспомощный взгляд на изображение мужчины на памятнике, но оно не спешило дать совет. Майор спрятал лицо в ладонях. Может, действительно, поговорить с Ленкой? Помнится, она не осуждала и, как показала практика, ещё и никому не разболтала.

– Это кто? – раздался рядом знакомый детский голос. Сергей вскинул голову, тут же обнаруживая рядом с собой источник звука. Поля, наклонив голову, внимательно смотрела на него.

– Привет, дядь майор, – грустно усмехнулся Кирилл. – Прости, что потревожили.

– Не потревожили, – мужчина качнул головой. – Это мой папа.

– Он тоже умер, – Пелагея погладила его по плечу. – Мне жаль.

      Майский рассматривал девочку, словно увидел в первый раз. Тёмные волосы были заплетены в косу-колосок и лежали на плече, внешне она была очень похожа на Пашу. Только в самую душу смотрели золотистые глаза.

– Ребята, пора идти, – позвала Рита, остановившись недалеко от них.

      Сергей обернулся и посмотрел на неё. Она, как бóльшая часть собравшихся, была в кителе. Волосы, собранные в тугой пучок, подчёркивали заострившиеся черты лица. Пока майор был занят разглядыванием почти не изменившейся, но всё равно какой-то другой Риты, дети почти дошли до бабушки с дедушкой.

– Майский, я бы оставила тебя здесь и не стала нарушать уединение, но ты приехал с Кругловым, а у него в машине всё уже занято. Пойдём, пока Шустовы не уехали, иначе выбираться отсюда тебе придётся пешком.

Настроения говорить не было у обоих. Поэтому они вышли с территории кладбища в тишине и расселись по машинам.