Это я. Пойман в твою сеть.

Подойди ко мне поближе.

Умереть, дай мне умереть.

Дай мне выжить, дай мне выжить.

(Сергей Лазарев – Это Я)

***

      Павел читал отчёт Власовой, который "случайно" забыл в буфете Круглов. Сам капитан почти ничего не помнил с того момента, как попал в ту лабораторию, где их загипнотизировали. Единственное, что прорывается сквозь этот туман: крик "Паша!" и глаза Риты, цвет которых он сравнивал с кошачьими. Сама Власова вела себя с ним привычно отстранённо. Даже ни одного осуждающего взгляда не бросила в его сторону.

      Память восстанавливалась медленно. Котов настойчиво пытался расспросить коллегу подробнее, но та дала ему такой от ворот поворот, что в курсе была вся контора – Маргарита Сергеевна, не стесняясь в выражениях и случайных свидетелей, отправила интеллигента по известному адресу заниматься непотребствами с чертями. Начальство негласно приняло сторону Власовой и по первой просьбе её график дежурств был изменён. Поэтому Паша решил положиться только на себя и свой мозг. И не зря.

      Отсыпаясь перед очередным дежурством, которое выпало с Ритой, он увидел всё произошедшее во сне. Видение было настолько реалистичным, что нокаут от рук коллеги разбудил его болезненной пульсацией. Гранин понимал, что она приняла единственно верное решение. Ведь он выстрелил в Варвару, смертельно ранив. Однако больше всего его беспокоило, что он целился в Риту, а она, абсолютно ему доверяя, приблизилась к нему в упор, опуская свой пистолет.

– Скажи мне, – начал он вместо приветствия, ворвавшись в буфет, где Власова привычно читала, – чем ты думала, когда шла на наставленный на тебя психом автомат?!

      Она не спеша дочитала страницу и переворачивая лист флегматично произнесла:

– Вспомнил.

– Какого чёрта, – мужчина вырвал книгу из её рук и отбросил в сторону, – ты полезла ко мне неадекватному без бронежилета?!

      Рита медленно поднялась с дивана, неотрывно глаза в глаза мужчине. Разница в росте у них была не очень большой и сейчас почти нивелировалась высокими каблуками её туфель.

– Во-первых, – убийственно спокойным тоном начала она, – ты – не псих. Что бы тебе там ни внушили. Во-вторых, я оценивала ситуацию и, когда тебя позвала, ты замер. В свою Варвару ты выстрелил, едва она оказалась в поле зрения. В-третьих, от выстрела в упор броник вряд ли бы сильно помог. Ну и в-четвёртых, я торопилась к вам, идиотам. Всего лишь не хотела, чтобы вас прикончили. Ещё вопросы есть? – Маргарита сделала паузу. – Нет? Вот и славно.

      Она подняла книгу, открыла на нужной странице и вернулась к чтению.

– И ещё, – добавила оперативница, – никогда больше не вырывай ничего у меня из рук.

      Гранин чувствовал себя так, будто его окунули в зимний Байкал. Всё, что она сказала, было очевидным, стоило только остыть и хорошо поразмыслить над ситуацией. Также его немало заинтересовала собственная реакция на поведение Риты. Он испугался за неё. Мозг лихорадочно начал подсовывать картинки на тему "что, если". Эмоции, вызванные этими картинками, обескураживали и заставляли посмотреть на коллегу другими глазами.

      Власова ощущала на себе взгляд мужчины, но упорно продолжала читать. Всё, что можно было подумать о той ситуации, она передумала несколько месяцев назад. И обвинить саму себя в безрассудстве – тоже. Кирилл уже потерял отца. Недопустимо было так рисковать собой. А вот гнев Гранина застал её врасплох. Интересно, что бы он сказал, если бы знал о её сыне? Одним, полным негодования, вопросом она бы точно не отделалась. Даже достаточно спокойный Игорь минут пятнадцать отчитывал её, когда она из больницы, куда всех привезли, приехала к Шустовым за Кириллом. Беременная Лена кое-как угомонила приступ гиперопеки у мужа. Хотя, осуждающий взгляд подруге послала.

      Рита вздохнула и повторила свою же давешнюю фразу:

– На мне картинок нет.

      Только она не учла, что в этот раз Паша на взводе и дипломатично молчать не станет.

– Может, их под одеждой не видно? – язвительно ответил он. – Откуда же мне знать?

      Женщина медленно подняла взгляд.

– Ты предлагаешь мне раздеться, чтобы ты проверил?

– Нет. Это сейчас предлагаешь ты. Я всего лишь сказал, что вижу только то, что ты не скрываешь одеждой, – Гранин плеснул себе кофе и жестом предложил коллеге. – Но если есть желание раздеться, то давай не здесь? Всё-таки камеры. Да и люди ходят. Вон у Круглова с Котовым аврал какой-то – до сих пор домой не ушли.

      Она фыркнула.

– Пума в здании?

– Что? – оперативница подняла брови.

– Я как-то помогал бывшему сослуживцу, который занимается реабилитацией больших кошек после недобросовестных владельцев. Там слышал, как фыркает пума. Ты очень напомнила.

– Пожалуй, буду считать это комплиментом, – усмехнулась Рита.

– Что у тебя глаза как у рыси, туда же запиши.

      Власова поперхнулась кофе.

– Спасибо, – просипела она, откашливаясь. – Убийственные у тебя комплименты. Чьи ещё запчасти ты во мне разглядел?

– Рита, ты мне нужна, – в буфет заглянул Круглов. – Всё хорошо?

– Да, Николай Петрович. Я иду.

      До конца смены они так и не пересеклись, помогая Круглову и Котову закрыть громкое дело. К утру Паша заметил на стоянке недовольную Риту, которая не смогла завести свою машину.

– Рит, тебе помочь?

– Можешь спросить у двигателя, какого хрена ему надо? – Власова хлопнула капотом.

– Вряд ли он мне ответит, – Гранин открыл своё авто. – Но я могу попросить бывшего сослуживца посмотреть.

– Того кошатника?

– Нет. Посмотреть же нужно не тебя, а твою машину.

      Оперативница не удержалась и снова фыркнула.

– Только не сегодня. Я дико устала и хочу спать.

– Тогда давай я тебя отвезу куда скажешь.

      Рита, прищурившись, посмотрела на Пашу, взвешивая варианты "за" и "против". В итоге забрала из своей машины сумку и направилась к коллеге.

– Что ж, покатай меня, большая черепаха.

***

      Власова и Гранин закончили осмотр гаража деда-фашиста, который чуть не пристрелил их и ещё кучу народа. Рита около машины дожидалась, пока Паша закончит таскать ящики с уликами. В джентельменском порыве он запретил ей к ним прикасаться и, спихнув в руки рабочий чемоданчик, отправил в машину. Когда всё было загружено, а сами оперативники устроились в салоне, у Риты зазвонил телефон. Гранин напряжённо наблюдал за реакцией напарницы. Сначала она нахмурилась, потом резко побледнела, заставив его забеспокоиться.

– Паш, ты можешь отвезти улики сам?

– Что случилось?

– Можешь или нет?

– Могу.

– Спасибо!

      Оперативница выскочила из машины и побежала в сторону ближайшей станции метро. Решив, что потом выяснит причину странного поведения коллеги, мужчина поехал в сторону конторы.

– Лена, – Гранин подлетел к эксперту, разворачивая её на стуле к себе лицом. – Где Рита?

– В больнице, – на автомате ответила Шустова, не ожидавшая такого напора.

– Что с ней?

– Не с ней. Она позвонила, сказала, что Кирилла чуть не сбила машина, и попросила объяснить всё Рогозиной.

– Кирилла? – Паша даже отступил.

– Сына у неё Кирилл зовут, – пробурчал недовольно Игорь с верхнего яруса лаборатории. – Отстань от Ленки. Мало того, что завалили работой, а мы тут разгребайся, так ещё и наезжаете.

– Рита тебя убьёт, – улыбнулась Шустова, когда Гранин выбежал. Тут же зазвонил её телефон: – Адрес больницы я тебе сейчас скину.

– Тебя тоже убьёт.

– Не. Я ей дороже – мы дружим дольше.

      Паша примчался по указанному Леной адресу. В коридоре травматологии он увидел мечущуюся Риту. Она замерла на секунду, когда коллега появился в поле зрения, и продолжила мерить шагами коридор. Было понятно, что Гранин вытряс из Шустовой информацию. Куда вообще Игорь смотрит?

– Хватит метаться, как дикая кошка! – Павел остановил её на очередном круге, схватив за плечи.

– Пума. Я помню.

– Ага. Рассказывай, Пума, что случилось.

– Кирюха возвращался со школы, и чуть под колёса не попал. Он успел отпрыгнуть, но неудачно приземлился. Сломал ногу.

– А номер?

– Соседка записала. Она же мне и позвонила. Раньше, чем Кирилл сообразил вообще, что с ногой что-то не то.

      Рита опустила глаза, и оба запоздало сообразили, что Паша всё ещё держит руки на её плечах. Она подняла на него вопросительный взгляд. Стушевавшись и не зная, что сказать, мужчина притянул коллегу к себе, заключая в объятия. Власова ощутимо напряглась, но не вырывалась, не желая привлекать к себе лишнего внимания.

– …соблюдать все рекомендации, то скоро кости срастутся, – из кабинета в сопровождении травматолога появился Кирилл.

      Гранин выпустил Маргариту, и она мигом оказалась около сына.

– Всё хорошо?

– Всё замечательно, – дежурно улыбнулся доктор. – Только, к сожалению, у нас нет подходящих костылей. Вам придётся приобрести.

– Не нужно, – вмешался Гранин, вызвав подозрительный взгляд мальчика. – Внук соседки ломал ногу, когда приезжал в прошлом году. Я на днях помогал ей лампочки в люстрах поменять, видел их в кладовке.

– Вот и славно, – врач хлопнул в ладоши. – Парню повезло. Перелом без смещения. Других осложнений нет. Летние каникулы начались чуть раньше. Если будет какой-то подозрительный дискомфорт в гипсе, обязательно приезжайте, мы всегда стараемся сделать всё аккуратно, но бывает всякое. Выздоравливайте.

      Он отправился в кабинет, на ходу вызывая следующего бедолагу, который баюкал повреждённую руку.

– Так, – Гранин не позволил повиснуть неловкой паузе. – Отдавай маме рюкзак и запрыгивай мне на спину.

      Паша отвёз Риту с сыном домой и чуть позже доставил обещанные костыли. Когда мужчина уехал домой после чашки чая, Власова поймала на себе лукавый взгляд сына. Она старательно пыталась игнорировать своего не по годам проницательного ребёнка, но заговорить себе зубы он не дал, а отвлечь его необходимостью срочно сделать уроки сейчас было невозможно.

– Ты никого из своих коллег ко мне не подпускала.

– Мария Константиновна позвонила мне, когда мы вместе были на выезде, – пояснила Рита. – Паша приехал в контору и застал врасплох Лену. Вот она и выдала адрес больницы.

– Эх, Лена… Хватку теряет.

– Я ей так и передам, – усмехнулась Власова.

– Эй! Не надо! Я ж это… с уважением.

      Маргарита отправила Кирилла в комнату, разрешив поиграть в приставку. Ей нужно было время наедине с самой собой, чтобы понять, что сегодня произошло. Паша явно был обеспокоен, когда приехал в травматологию. Взял для Кирюхи костыли у соседки. Его объятия были неожиданными, но такими нужными. В какой момент она подпустила Гранина так близко к себе и сыну? И почему это казалось таким… нормальным? Ведь всё это время её мысли занимал другой человек. В чём-то непосредственный, как ребёнок, который так неожиданно смог что-то затронуть в душе, и та отозвалась. Но это не Паша.