Рассветные лучи проникают скозь неплотно закрытые шторы, скользя и согревая по полному неги лицу. Докча жмурится, пытаясь уйти от сияния, перевернуться на другой бок, но не может пошевелиться под горячей тяжестью, плотно прижатой к его спине.

Джунхён спит, обнимая его, завернутого в одеяло как в плотный кокон. Закинутая на бёдра нога, рука лежит на талии, дыхание шевелит волосы на макушке. Докча елозит в попытках вырваться или хотя бы сменить положение. Хочется в туалет, да и попить было бы неплохо, но его только прижимают ближе.

Ощущать себя гусеничкой, что растворяется до бульона в своём коконе оказывается не очень приятно, Докча усиливает сопротивление, пыхтя в попытках сбросить с себя чужие конечности, толкаясь. Джунхён что-то ворчит во сне и он наконец-то вспоминает, что у него всё ещё есть голос, хрипя:

— Я сейчас лопну.

Глаза напротив распахиваются, миг осознания себя спустя Докча почему-то в воздухе, всё ещё в коконе из одеяла, когда его поспешно несут на руках в ванную. Как чёртову принцессу, держа под коленями, и обхватив плечи крепкой рукой.

Под стопами оказывается пушистый коврик, когда Джунхён ставит его на пол, распутывая одеяло. Под ним ничего нет и Докча выталкивает из помещения любовника, всё ещё в шоке от его действий. Уж писать он предпочтёт в одиночестве. И когда мочевой пузырь больше не грозится лопнуть, то осматривает себя, а местами и ощупывает, пытаясь вспоминить, чем закончился вечер.

Он подозрительно чист не только снаружи. Внутри немного маслянисто, как от ректальной свечки, но никаких других следов. Да к чёрту, можно же спросить, Джунхён не его муж, что готов головы отгрызать по утрам.

Быстрый душ и новая зубная щётка будят лучше, чем кофе, Докча немного утоляет жажду прямо стоя под упругими струями, наслаждаясь горячей водой. Из номера пахнет едой.

Халат остался где-то в номере, сброшенный им в порыве страсти, так что пришлось довольствоваться исключительно полотенцем, прикрывая стратегически важные места.

Джунхён разливал свежесваренный кофе по крохотным чашечкам, сидя на смятой постели в его халате. Расценив приглашающий к сервировочной тележке жест весьма положительно, под урчание живота Докча садится на край кровати, потянувшись открыть ближайший клош и наблюдает за отступлением любовника в ванную.

Он может спросить и после, а сейчас главное восполнить потерянную энергию, не хотелось бы снова отключиться от удовольствия, он предпочитает оставаться в сознании до самого конца.

Яйцо Бенедикт просто идеальное, воздушный маффин, пара ломтиков обжаренного бекона и растекающееся желтком под его ножом яйцо пашот, пропитывающее булочку. Лёгкий и сытный завтрак, кофе, источающий восхитительный аромат и выходящий из душа красивый мужчина, совершенно не скрывающий наготы. Просто лучшее утро, что он может придумать.

Докча отправляет очередную вилку завтрака в рот, не стесняясь разглядывая тело Джунхёна. Капли воды, стекающие по груди с тёмными сосками и чётко очеренному прессу исчезают в лобковых волосках, бёдра блестят влагой и ничем не скрытый член весьма привлекательно покачивается между ними.

Пожалуй, на десерт он полакомиться этим мужчиной, что так бесстрашно присаживается рядом с ним, предпочитая лёгкую кашу сытному завтраку, коим наслаждается он сам.

Джунхён придвигает к нему ближе свою порцию, растягивая ранний завтрак, чуть отодвигая по времени удовольствие, что Докча уже запланировал. В любой другой ситуации он отказался бы от второй порции, не смог впихнуть в себя, но сегодня будет долгий день, а ему ещё хочется отведать десерт, на который уйдёт много энергии, так что Докча разрезает второе яйцо, глядя как яркая желтизна окрашивает белую булку.

И когда первый голод утолён, он всё таки спрашивает своего любовника:

— Ты вычистил меня, пока я спал?

Румянец окрашивает смуглые щёки, ложась неровными пятнами, пока Джунхён прокашливается, смотря куда угодно, но не на него. Интересно... Он придвигается ближе, кладя бледную ладонь на чужое колено, чуть наклоняется, чтобы заглянуть в красное лицо, не замечая, как тело его визави реагирует на близость.

А оно довольно честно в своей реакции, разогреваясь жаром возбуждения от воспоминаний и внимания Докчи, что медленно ведёт прохладной ладонью от колена выше, поглаживая твёрдое бедро.

Стараясь скрыть наливающийся кровью член Джунхён чуть смещает ноги, почти смыкая в бёдрах, но сидя на кровати, в абсолютно голом виде это выглядит больше как кокетство, его изогнутая в смущении талия и плотные бёдра, что почти стискивают чужую ладонь, всё это манит Докчу лишь сильней.

Лёгкий притворный кашель и сдавленный голос отвечает на его вопрос, чуть отвлекая от манящей красоты:

— Кхм, да, я... Убрал лишнее.

— И добавил нужное. Я заметил.

Теперь румянец ещё сильнее, переходя на уши, пятная шею и грудь. Бледные шрамы выделяются лишь сильнее, но совершенно не портят общей картины, Докча хочет исследовать их своим языком, почти забывая, о чём идёт речь.

— Это репаративные свечи, не хотел, чтобы были последствия,– Джунхён всё ещё не смотрит на него, разглядывая мелкий рисунок на покрывале, мило смущаясь от проявляемой им заботы.

— Я оценил, спасибо,– и только эти слова заставляют его поднять взгляд, встретить признательность в глазах напротив. Но Докча не был бы собой, если бы не спросил с лёгким оттенком лукавства,— ты всегда носишь их с собой?

Не сказать, что ему важен ответ, в конце концов Джунхён свободный мужчина и может менять любовников хоть каждый день, но он либо исключительно заботливый партнёр, либо пользуется свечами сам, а значит выбор лакомст у Докчи гораздо шире, чем он думал.

Он продолжает поглаживать напряжённое бедро, словно прося расслабиться, прикидывая в уме, сможет ли осуществить внезапно пришедшую на ум затею. Супруг был в восторге от этого, хоть и ворчал потом весь день на поясницу. Да и собственные ноги дрожали от перенапряжения. Хотя после начала занятий с Укунем он стал значительно выносливей.

Любовник не уступает мужу в параметрах, так же высок и крепок, да и его член, кажется, чуточку больше, вполне может получиться...

Докча обхватывает подбородок Джунхёна рукой, поворачивая его лицо к себе, поглаживает красную щёку и твёрдую челюсть, смотря точно в глаза, молчаливо спрашивая разрешения продолжить. Джунхён закрывает глаза, шумно сглатывает и наклоняется к нему ближе.

И это всё, чего желал бы Докча. Их поцелуй нежен, но быстро прекращает быть невинным, когда Докча втягивает чужой язык в свой рот, посасывая и лаская. Руки словно живут своей жизнью, одновременно держа крепкое бедро в опасной близости от члена и спускаясь по шее к груди, сжимая упругие мышцы.

Шея затекает от неудобного положения, собственные колени вплотную прижаты к чужим и спина начинает ныть от долгого нахождения под углом, но Докча не останавливается.

Он хватает Джунхёна под коленом, заставляя развести ноги шире, буквально забрасывая его ногу себе на бедро, влажное полотенце неприятно трётся о вставший член и Докча стаскивает мешающуюся ткань, чуть отстранившись для удобства.

Любовник мгновенно прикипает взглядом к его возбуждению, дышит коротко, часто вздымающаяся грудь наливается отпечатком его руки, пока Джунхён облизывается глядя на его член. Это льстит лучше любых слов.

Докча разворачивается, вставая на колени, двигается ближе к изголовью на четвереньках, давая прекрасный обзор на бледную спину и пышный зад. Он останавливается, подгребает подушки и садиться спиной к спинке кровати, похлопывая по своим коленям, зовя любовника ближе.

И Джунхён присоединяется, повторяя за ним, подползая ближе, но оставаясь стоять на коленях и вытянутых руках прямо между его ног.

Налитая грудь, зажатая между напряженными бицепсами выглядит соблазнительно и Докча не отказывает себе, ощупывая обеими руками, пока тянется за поцелуем. Но это только начало и он быстро отрывается, вновь приглашающе похлопывая себя по тазобедренному сгибу.

Не нужно лишних слов, ведь Джунхён садится на колени, доставая бутылёк смазки, вручая Докче, поднимаясь и седлая белоснежные ноги, распределяя свой вес, больше опираясь на собственные колени.

Докча мягко толкает его в грудь, заставляя остраниться, но Джунхён выглядит заинтригованным, отталкиваясь и опираясь на руки, когда чувствует как влажные пальцы поглаживают его член. Он нетерпеливо толкается в ладонь, слыша смешок в ответ и ощущает, как те же пальцы уже обхватывают его мошонку, мягко перебирая яички в ладони.

Докча исследует его дальше, надавливает на чувствительное место под яйцами, забирается рукой меж ягодиц, находя сжатое кольцо мышц, щедро наливая смазку прямо на руку, позволяя ей стечь и согреться его теплом.

Пальцы мнут его вход, проходясь по кругу, надавливая и отступая, возвращаясь вновь. Смазки достаточно, чтобы вставить и без особой подготовки, но то, что делает с ним Докча слишком приятно, чтоб отказаться.

Погружение едва ощутимо, тонкий палец ощупывает его изнутри, чуть надавливая, быстро находя простату и его практически подбрасывает от того, как хорошо это ощущается. Трение не прекращается, заставляя забыть обо всём, он не замечает как пальцев внутри становится больше, как его вход растягивается всё шире, раскрываясь под умелыми движениями.

И когда Докча вытягивает пальцы наружу он рефлекторно ведёт задом за ними, тонко скуля и не желая отпускать. Его любовник оказался гораздо талантливей, чем можно было ожидать, заставляя скулить от нужды быть заполненным.

Докча смазывает себя той же рукой, что и растягивал его, направляет свой член прямо в него, входя медленно и плавно. Джунхён просто не может не смотреть как эротично это выглядит, но ощущается ещё лучше. Венчик головки трётся об растянутый анус, пока Докча дразнит его, входя неглубоко, побуждая насадиться самостоятельно.

Резкое движение бёдрами и удовольствие пронзает насквозь, член попадает прямо по простате, проезжаясь налитой головкой и следуя дальше, давя на чувствительное место и стволом. Собственный член течёт и елозит по животу любовника, тёмным пятном выделяясь на бледной коже.

Докча обхватывает под бёдрами, кладёт ладони на ягодицы и приподнимает, словно он ничего не весит. От этого движения член внутри вновь задевает простату головкой. Если так продолжится, то он скоро кончит. Вот только это самое начало, ведь Докча наклоняется, исследуя его грудь губами, оставляя на ней чувствительные укусы и спускается ниже, сгибая спину и вытягивая шею.

Джунхён не понимает, что он делает, пока Докча не берёт его в рот, обхватывая губами только головку, лаская языком уздечку, продолжая при этом двигать бёдрами, вгоняя свой член в его нутро.

Это лучше всего, что он когда либо пробовал, удовольствие на грани, мысли плывут и ускользают от него, пока жаркий плен рта ласкает его спереди, а крепкий член терзает простату. Даже угол проникновения идеален, сильно растягивая мягкий, хорошо разработанный и чувствительный анус средним по размеру членом.

Докча просто возносит его на небеса, направляя руками, пока имеет его сразу с двух сторон. Он не может сдержать стоны, слёзы брызгают из глаз от переизбытка ощущений, мышцы дрожат, но Докча продолжает в быстром темпе вбиваться внутрь, ничуть не ослабляя давление на его член, кончиком языка вылизывая уздечку.

Он никогда раньше, даже в подростковом возрасте, не кончал так быстро от секса. Так быстро и ярко, вспышкой умирающей сверхновой, затапливающим всё тело удовольствием, ощущая как Докча продляет его оргазм, всё ещё давя на простату пульсирующим членом, не выпуская изо рта, выдаивая из него последние капли.

Оргазм лишает сил и руки подламываются, он просто валится на спину, расслабляя и ноги, всё ещё прижимаясь своими бёдрами к чужим бёдрам. Мягчеющий член выскальзывает изо рта, Докча разгибает спину со слышным хрустом, откидываясь на спинку кровати, тяжело дыша.

Это был лучший секс в его жизни, лучшее свидание, вечер, ночь и утро, и если его тупой племянник недоволен тем, что ему довелось лишь попробовать, то он просто не представляет, что вообще Джунхёк ищет.

Двигаться не хочется совершенно, просто лежать в ногах Докчи и дальше, поглаживать холодные лодыжки, грея в руках, и ждать, когда чужой член вновь окрепнет прямо в его заднице. Но Докча возится под ним, аккуратно вынимая себя, мягко поглаживая пресс, отодвигается чуть дальше, выдыхая облегчённо, когда снимает с себя тяжесть его бёдер.

— Пожалуй, это лучшее начало дня, что у меня было,– немного запыхавшийся голос звучит очаровательно, когда Докча тянется за кофе.

— Лучший оргазм в моей жизни,– и ему не стыдно это признать.

Скептически поднятая бровь служит единственным ответом. Докча приканчивает чашку моментально, наливая ещё, кадык дёргается при жадных глотках, притягивая взгляд.

— Вечером соберутся все наши, ты придёшь?– и почему он звучит так неуверенно, когда Джунхён даже выпускать из себя его не хочет.

— Конечно. И подарок принесу. С днём рождения, Докча.

И в ответ звучит так полюбившийся ему переливчатый смех, Докча расслабляется, отпуская себя.