Смотря на лежащую хозяйку дома, которая истекает кровью и нервно вдыхает последние частички кислорода, Шерил, задрожав, начала отходить к двери, лишь бы больше не видеть этого и не быть прямой соучастницей, пока Мухтар напугано подбежал к мертвому телу и начал тыкать на него свою морду.
"Манала я принципы, когда речь заходит об этих сумасшедших!"
Но девушка не успела пройти даже пары шагов, как услышала оглушительный лай Мухтара. Вздрогнув и отлетев от двери, словно ужаленная, Шерил резко повернула голову и увидела окровавленную морду собаки, её озверевшие глаза и оголенные, все в слюне клыки.
— Мухтар… — Прошептала про себя девушка, начав осознавать, что натворила. В сердце укололо принятие, что Шерил давно стала убийцей, той, от кого шарахалась по углам.
"Я полюбила того, кем стала…"
Но собака, даже не останавливаясь, продолжала медленными шагами подбираться к остолбеневшей, всей в поту девушке. Даже не зная, что делать в подобных ситуациях, Шерил начала кричать, давая команды:
— Мухтар, назад!
Голос дрожал, сама девушка походила не на грозного хозяина, кем являлась мёртвая Майя, а на попавшую в ловушку жертву, кем, собственно, и является Шерил, которая, уже начав идти прямо в сторону Мухтара, всё продолжала.
— Мухтар, я сказала, назад!
Но собака не слушалась, продолжала идти дальше, словно пелена самой смерти заставляет Мухтара сделать месть.
"Я должна напомнить ей хозяйку… Не кричащая, говорящая холодным тоном старуха…"
Набрав в грудь побольше воздуха, Шерил, стараясь не разглядывать белеющее на глазах тело, посмотрела собаке прямо в её обезумевшие чёрные глаза.
— Назад, Мухтар.
Но Мухтар, поджав уши, словно стараясь не вслушиваться в голос убийцы, продолжал наступать на девушку, которой хватало лишь пяти метров, чтобы встретиться лицом к лицу с собакой. Страх начал глушить всё бесстрашие Шерил.
— Мухтар, назад. — Чуть повысила голос девушка, как начала замечать, что собака отдаляется, всё с таким же недоверием глядя прямо в глаза Шерил.
— А теперь… сядь рядом с Майей. — Неуверенно сказала девушка, чувствуя, как единственный план спасения начинает выстраиваться в глупой, чёрствой голове Шерил.
"Я должна подставить Мухтара…"
Девушка говорила это только своей совести, которая мелким огоньком трепыхалась внутри, отговаривая её от неразумных, а иногда и смертельных поступков. Увидев, как собака нехотя подчиняется команде, Шерил уже было хотела убежать из дома прочь, но входная дверь открылась, показывая Бриджит и пару стройных, в привычной для деревенщины одежде парней, которые, видимо, должны были помогать женщинам.
— Май… — Радостный тон быстро сменился недоумением, а затем удивлением, когда Бриджит увидела в доме заплаканную Шерил, мёртвое тело старухи и скулящего Мухтара.
"Это конец…"
Парни, вытянув свои шеи, начали высматривать объект удивления длинной женщины, но та, стоя неподвижной статуей, продолжала пялиться на бездыханное тело, а потом, медленно переключившись на Шерил, лишь губами произнесла:
— Что. Здесь. Произошло?
Но лицо Шерил дрожало, она не могла ничего ответить. Парни, уже увидев мертвеца за окном, побежали куда-то в сторону, пока Бриджит, двумя шагами не оказавшись перед лицом напуганной девушки, не начала шептать ей прямо в уши своим нервным, сбивающимся голосом:
— Я не знаю, что здесь произошло, но ты мне объяснишь мне всё в мельчайших деталях, когда я этого потребую. Тебе ясно?
Но не успела девушка ответить что-либо «за» или «против», как тут же начала слышать что-то ещё более безумное, невообразимое из уст Бриджит…
— Вини во всех бедах собаку. Я прикрою, и только попробуй оказаться сегодня на погребальном костре вместе с этой дурехой. Поняла?
Начав резкими взмахами головы кивать, Шерил, лишь попытавшись отфильтровать всё сказанное в голове, как поняла…
"Зачем я им вообще нужна?! Я давно бы согласилась оказаться на костре, но сейчас, зная дело Виктора и заручившись поддержкой с Бриджит, я даже не уверена, доживу ли я…"
На место убийства начали собираться напуганные, плачущие и даже разъярённые мужчины, парни, девушки и женщины. Все они смотрели на напуганную собаку, который, поджав уши и хвост, начал бить носом о тело хозяйки, будто говоря, что она мертва. Ей нужна помощь! И только знавшая все детали Шерил начала дрожать ещё сильнее, выдавая себя и свой страх быть пойманной.
"Я убила её…"
Голос стал эхом гулять по голове, и девушка уже не могла разобрать, сказала ли она это вслух или оставила всю колючую правду в секрете ото всех.
— Бриджит, что произошло? — Спросил кто-то из жителей, как тут же на вопрос недоуменной женщины ответил разъярённый голос откуда-то из толпы.
— Ничего необычного! Старая кошёлка давно провинилась перед богами, вот и получила заслуженно!
— Замолчи, Эрза!
— Я никогда не пойму «овец», ушедших из всего стада и пошли по своему собственному пути.
"Свой собственный путь…"
Шерил, подмечая лишь краем уха доносящиеся до неё обрывки фраз, резко встала, почувствовав пульсацию в голове. Лицо начало опухать, а пелена в глазах даже не давала увидеть, что происходит. Хотелось забыться, хотелось сказать всю правду и умереть, но с достоинством. С чистой душой перед самой собой.
— Послушайте меня, прошу! — Начала Шерил, чувствуя, как грудь нервно дрожит, всё так же не давая девушке высказать мысль полноценно и без накатывающих наружу слёз. — Майя была такой же частью острова, как и мы все. Единственное правильное решение сейчас, — сжечь на погребальном костре и отпустить её душу. Прошу вас, не губите того, кто не может вам даже ответить…
Кто-то слушал, кто-то нет, но всем в голову пришёл лишь один единственный вопрос:
— А кто ты такая?
На что последовал ответ…
— Я — Шерил Маккензи, недавно прибывшая на остров. Меня знает Лаура, можете спросить её. Я живу у неё в доме.
Но людям было важно не это.
— Ты не поняла, девочка. Что ты делала тут в доме?
— Мы, по крайней мере, видели, кто тут с нами шёл.
Вопрос застал девушку врасплох, но, вспомнив совет, хоть и глупый, от Бриджит, Шерил, не думая, ответила полную правду, слегка приукрашенную под обстоятельства.
— Я прибыла к Майе за отработкой в отель. Помогая с тортом, я увидела, как Мухтар начал… запрыгивать на хозяйку, и та упала…
Врать становилось тяжело, Шерил вдруг почувствовала, как очередной колючий ком слёз вырывается наружу. Весь народ, собравшийся в доме, казалось, поверил в историю незнакомки, хоть и некоторые, скептически посмотрев на неё, всё равно вздыхали, опечаленным взглядом смотря то на напуганную собаку, то на мертвеца.
— Иначе бы ваш путь закончился именно тут. — Прошептала аккуратно подошедшая Бриджит, приобнявшая девушку за плечи. Стало ли от этого легче? Нет.
"Лучше меня убьют, чем я стану такой окончательно…"
***
Всю неделю Шерил рефлексировала и даже пыталась не сойти с ума после убийства собственными руками, пока люди, не сидя на одном месте, собирали всё для погребального костра. Девушка не хотела даже видеть, как конструируют этот костёр, что говорить про то, как на нём будут сжигать подвязанное тело.
"Если бы не тень за окном, то что бы было по итогу?.. Майя бы осталась в живых?"
И тут девушка вспомнила про сравнение Бриджит с предвестником смерти.
"Бриджит пришла точь-в-точь когда Майя оказалась мертвой! Она не могла войти в дом чуть раньше или позже? Именно в этот момент…"
Странная загвоздка начала шевелить мозги, заставлять девушку раздумывать об этой неожиданной, точно спланированной смерти.
"Хоть я и убила её сама, но что это была за тень за окном?.. — Пауза, резко заглушившая все кричащие голоса в голове Шерил, и продолжение: — Я оправдываю своё сумасшествие… Это стоит признать".
Из раздумий девушку достал короткий стук в дверь. Уже привыкнув чувствовать себя в чьей-то компании почти на постоянной основе, Шерил, вскрикнув, дала разрешение на войти. Это оказался Виктор. Его лицо не выражало ничего, кроме как нескрываемой грусти.
— Виктор, что случилось? — Задалась вопросом девушка, предвещая грустные новости о плане в связи со смертью старухи. Достав заготовленный листок из знакомой поясной сумки, парень, подав его в руки, присел рядом, соединив ноги между собой.
"Здравствуйте, Шерил. Прошу простить, но мне придется на неопределенный срок побыть в тишине. После смерти Майи я подавлен, она была моей единственной «родной» женщиной, которая поддерживала меня здесь. Прошу, не делайте ничего по поиску информации без моего ведома, это может привести к опасным решениям и последствиям."
Сердце сжалось ещё сильнее, когда Шерил поняла причину потускневшего всю неделю Виктора.
"Виктор, господи, Я готова сказать правду, кто убил Майю…"
Подумала Шерил, неосознанно для себя сжав листок в мелкий шарик и порвав его, начала рыдать. Молчание — единственное, чего всегда боялась и ненавидела девушка. И сейчас её молчание стоило жизни, правосудия и чьего-то морального состояния. Её действия послужили всему тому, что происходит сейчас. Отметка дня рождения Виктора прошла вровень с датой смерти родной для него женщины-лекарки, которая не только помогла Шерил стать сильнее, но и дала подсказки на продвижение по плану её собственного спасения.
— Я не могу понять, когда всё это закончится?.. Когда Господь сжалится надо мной и перестанет оплачивать мне той же монетой, что оплачивала я когда-то своим близким людям? — Тихо зашипела девушка, чувствуя сильные руки на её дрожащей то ли от холода, то ли от осознания происходящего спине. Пальцы Виктора аккуратно, не переходя границы, разглаживали макушку, успокаивали саму девушку, аккуратно смахивая с неё всё, что упало на женские плечи.
— Чш-ш-ш… — Зашипел Виктор, начав медленно покачиваться из стороны в сторону, напевая знакомую мелодию. Не понимая, чем девушка заслужила такое отношение, та, легонько оттолкнув парня, посмотрела ему в глаза и увидела блеск. На губах слабую, еле заметную улыбку… Жевалки заиграли.
— Вам приятно оттого, что я разделяю свою горечь?
И лишь коротко закивав, парень, встав, дал девушке пойти туда, куда ей нужно. Вытянув на лице подобие улыбки тоже, Шерил, поблагодарив Виктора, ушла в туалет, пытаясь забыть по пути всё то, что накопилось в голове девушки.
"Какой бы я силачкой не была, я не выдержу ещё одного груза. Артур мёртв, Майя — тоже… Майкл? Где вообще мой, прости Господи, парень? Куда его унесло и где он сейчас? Жив ли он вообще?.. Я слишком большая проблема на этом маленьком острове…"
***
Переступив через себя, Шерил, выйдя на улицу на следующий день, увидела огромное скопление людей у того самого погребального костра, от которого так долго бежала девушка, старалась все дни не думать о нём, пыталась не замечать, как воображение рисует бордовые пятна по всей области рук. Всё было тщетно. Перед глазами постоянно возникал образ Майи: её белоснежный висок, с которого стекали две тонкие длинные капли крови, разрастающиеся огромной лужей на полу.
"Без жизненных испытаний и ошибок невозможно стать сильнее и мудрее… Я должна пройти эту черту на своём пути и понять, что в смерти Майи не виноват никто, кроме меня самой".
Подойдя к толпе, девушка увидела грустно смотрящего на мёртвое тело Майи Виктора, рядом стоящую Бриджит, которая, скучающе общаясь с кем-то из народа, закуривает женскую тонкую сигаретку. Больше Шерил не узнала никого из тех, кого бы видела на этом проклятом острове.
"Я должна узнать, смогу ли я в последний раз попрощаться с ней".
И, подойдя к одному из мужчин, что-то обсуждающим рядом с костром, девушка начала…
— Здравствуйте, я могу подойти к телу?
Грозно посмотрев на подошедшую незнакомку, мужчина, схаркнув на каменный пол, спросил:
— А вам зачем?
— Я хочу попрощаться.
— Перед Майей-то? — Удивленно, раззявив рот, спросил лысый мужчина.
— Да, именно перед ней.
Но ничего больше не сказав, а лишь прохихикав, мужчина отошёл на расстояние, чтобы не мешать Шерил. Медленно подойдя к привязанному трупу, девушка, сев на колени, посмотрела исподлобья на белоснежную кожу старухи, её сморщенные складки лица, которые больше никогда не задвигаются в какой-либо эмоции…
— Майя, здравствуйте… Я очень хочу попросить прощения перед вами и сказать, чтобы на небесах вы почувствовали только спокойствие… Я признаю, что убила… вас и… — Продолжать монолог с самой собой становилось сложнее: ком подступал к горлу, отчего казалось, что девушка вот-вот разрыдается прямо в подол белоснежного, раскрашенного в редкие красные узоры, платья, надетого на старуху. — И хочу, чтобы это было уроком лично для меня. Благодаря вам я стала сильнее морально и духовно. Благодаря вам я осознала, что силой можно добиться только конфликта, но не правды и чего-то светлого… Прошу, простите меня, я никогда не забуду этой смерти, она будет у меня на руках до самой старости…
Личное прощание прервал мужчина, давший Шерил попрощаться с Майей. Он взял её за руку и начал волочить по земле к остальным людям. В девушке не было даже сил ходить, она то и дело могла только рыдать и чувствовать, как горячее, контрастирующее с ситуацией солнце печёт её голову.
"Почему меня унесли?"
Не успела задаться вопросом Шерил, как увидела двух знакомых парней и собаку в их сильных руках. Мухтар лаял, верещал и даже дергался из стороны в сторону, лишь бы снять мешок, связанный на голове.
— Аккуратнее, псина может укусить даже через мешок. — Холодно подметил мужчина, уже готовый взять напуганную собаку к себе в руки и, привязав вместе с хозяйкой, сжечь заживо.
— Почему они это делают?.. — Незнакомый женский голосок начал дрожать прямо у уха. Он был достаточно громким, чтобы упрекнуть девушку в том, что она напугала Шерил, но сейчас ей хотелось сказать лишь одно.
"Я точно знаю причину всему этому".
Хотела прошептать Шерил, но не стала. Ещё вначале, когда деревенщина только зашла в дом, желание сказать, кто настоящий убийца, было, но сейчас… Сейчас девушка поняла, насколько это была глупая затея.
"С каждым днём всё меньше есть желание говорить это кому-то, кроме напоминания самой себе…"
Публичное сожжение началось также неожиданно, как девушку аккуратно схватили за подмышки и, подняв, дали возможность увидеть весь процесс от начала и до самого конца.
— Здравия всем, кто находится здесь. Сейчас произойдет ритуальное сожжение, после которого душа Майи уйдет на покой, а её убийцы — Мухтара, уйдет туда, куда велит сам Великий. — Мужчина говорил это чётко, без капли сожаления и слёз. Каждое слово, — холодная сталь, отдающая бессердечным холодом.
— Этот подарок удостоен тебе, наш Господь. Прими его с улыбкой на своём кровавом лице и дай нам почесть за него!.. — Начал народ, произнося знакомую девушке тантру в унисон. Голова закружилась, будто Шерил вновь надышалась благовоний. Резко уши оказались кем-то прикрыты.
"Виктор?"
Подняв похолодевшие руки прямо к ушам, девушка начала разглаживать мужскую руку и, почувствовав мелкие волоски на пальцах, поняла, кто это.
"Виктор спасает меня от чего? От тантры?"
Но народ, произнеся все выученные слова, начал смотреть на разгорающийся во мгновении ока костёр, и Мухтар, почувствовав сильный жар, начал лаять куда-то по сторонам, кричать о помощи.
— Мухтар… — Зашипела девушка, тут же почувствовав, как слезы прокатывают горячую дорожку по холодным щекам. Стараясь не слышать звонкий и последний лай для собаки, Шерил, перемещаясь взглядом между людьми, увидела Бриджит. Прикрыв рот рукой, она дрожала, полуоткрытыми глазами смотрела прямо на горящую шерсть собаки, её попытки вырваться.
"Бриджит… Она здесь только потому, что имеет статус у людей. Иначе бы здесь её не было".
Перемещаясь взглядом дальше, Шерил увидела будто полумертвого, всего в чёрных синяках и порезах Артура. Белоснежные руки были скрещены на такой же мраморной груди — блестящей и идеально выбритой, — а взгляд, точно кинжал, впился в воющего Мухтара. Рыжие волосы были взъерошены, неаккуратно сбриты, ноги подкошены в полуприсяде. Всё говорило о том, что пуля прошла в череп, но не так глубоко, чтобы тот погиб или получил серьезное осложнение. Либо же Шерил пыталась в себя в этом убеждать.
"Он выжил, и я… рада… Я не хочу даже думать, каково это — быть убийцей по собственной инициативе…"
И наконец, повернув голову чуть в сторону, Шерил увидела сзади стоящего Виктора. Его рука, соскользнув с двигающейся головы, открыла одно из ушей. Девушка начала слышать вой собаки отчётливее, но всё так же стараясь не обращать на него никакого внимания, та, лишь посмотрев на лицо парня, улыбнулась. Сухо и убито.
— Простите, Виктор. Я не хочу и не хотела причинять вам боль…
Но парень, ничего не поняв, выгнул брови в немом вопросе. Повернувшись к нему лицом, девушка, прикрыв его уши тоже, одними губами произнесла:
— Я тварь и паскуда, но я очень хочу понять, как мне измениться…
Рвущий сердце вой собаки начал прекращаться. Оборачиваться было страшно, увидев последствия, снова начать винить себя, видеть на руках угловатые пятна крови… Но всё же, пересилив себя, Шерил, аккуратно повернув голову, краем глаза заметила две черные, как угли, фигуры. И этого было достаточно, чтобы испуганно повернуться к Виктору и, зарывшись в грудь, зарыдать, вновь вспоминая, кто всё это сделал.
— Уходите. Ритуал самоочищения закончен. Господь благословляет каждого, кто не побоялся увидеть смерть на нашем острове.
Речь была высокой, точно написанной заранее, фальшивой. От этого девушке стало не по себе.
"Как вообще можно верить в бога, когда речь идёт о жестокости? Это как убить животное, созданное Господом, и подать эту тваринку на алтарь во имя чего-то. Жалкие, противоречащие себе мрази".
Но, не став больше находиться в большом скоплении людей, Шерил побежала в сторону дома Лауры, лишь бы скрыться ото всех в комнате, перестать слышать взвывания женщин, у которых даже нету настоящего повода рыдать до потери сознания.
"Лишь бы порыдать! Ненавижу, сука!"
***
Вся следующая неделя прошла в тишине и навязанном Шерил спокойствии. Лаура, узнав о состоянии девушки, не думала её трогать. Также к ней не приходил и Виктор, что было неудивительно, костёр сжёг его моральное состояние, девушка то и дело проходя комнату парня слышала тихие стоны и всхлипы. Сердце сжималось, руки тряслись, но язык оказался снова в капкане зубов. После сожжения покинула свет не только Майя с ни в чем не повинной собакой, но и внутренняя опора девушки, которую Майя взращивала кучей советов. Правильных, нужных.
"Я не могу осознать, что со мной происходит. Вначале отношений я мягкая, лояльная. После приезда сюда я стала взвинченной, агрессивной. А сейчас — плаксивая, будто что-то начавшая осознавать".
Устав разрывать свою же подушку под головой ногтями, Шерил, присев на край кровати, которая начала вонять, начала задумываться.
"Бриджит сначала была непоколебимой, когда пришла и увидела труп. Даже дала совет, чтобы я обвинила собаку… Но что стало после? Она поняла, что это была плохая идея публично винить Мухтара?"
Странная деталь не совпадала с не менее странной действительностью.
"Артур жив, и по его виду можно сказать лишь одно — где-то здесь умеют делать скорые и точные операции. Я буквально прострелила ему череп!"
Вновь задергавшись на месте от липкого чувства вины, Шерил, начав драть мешающий думать заусенец, также вспомнила и про Майю, и её предсмертные, буквально, слова…
"Розы — подсказка! За ними скрывается истинна вещей…"
Увидев перед собой то напуганное, всё в морщинах и поту лицо, девушка невольно вздрогнула, пытаясь привести себя в чувство.
"Розы имеют много значений в принципе: любовь, плодородие, даже, вроде, возрождение… Но ничего не даёт мне точного ответа как такового. Что именно за значение у меня?"
Из мыслей в очередной раз выдернул стук в дверь. Открывшаяся дверь показала Виктора. Его лицо стало менее грустным и серым, всё потихоньку вставало на свои места, люди продолжали жить дальше, но Шерил, будто ослепленная, не могла даже придумать, а что делать дальше именно ей.
"Я не могу уже думать ни о чем: пропажа парня, убийство, живой Артур, который, казалось, должен был умереть… У меня не хватает мозгов переваривать это говно, скопившееся во мне, я сойду с ума".
— Здравствуйте, Виктор. Как ваше самочувствие? — Ненароком поинтересовавшись о настроении парня, девушка лишь затыкала убивающую и без того тишину своим хриплым голосом. И Виктор, подойдя к Шерил, подал ей знакомый листок:
"Здравствуйте, Шерил. Как ваше самочувствие? Готовы на первый рабочий день?"
Последнее предложение застало врасплох как ничто другое.
— Как рабочий день?
Улыбнувшись, будто смеясь с несобранности девушки, Виктор, схватив бумажку, написал:
"Вас приняли на работу в отель, вам разве не было известно от Бриджит?"
— Ну да, конечно, зачем говорить мне эту информацию напрямую. Сама догадаюсь. — Заворчала себе под нос девушка, встав и уже начав собираться, как тут же увидела улыбающегося и следящего за каждым движением Шерил Виктора. Его беспечный вид раздражал, хотелось также валяться и ничего не делать, хоть и с другой стороны его улыбка, зубы, сверху которых блестело что-то серебряное, успокаивали. Девушка, по крайней мере, понимала, что с парнем всё хорошо. Его не наказали, не принудили к чему-либо.
"Даже я, попаданка, и отделалась легким испугом, находясь в этом доме. Так бы и вправду оказалась в катакомбах, и всё, поминай как звали".
Хоть и участь людей в катакомбах все равно не стала яснее для девушки, она так или иначе понимала — люди там гниют, возможно, их травят не хуже девушки, а может быть, они создали свой мини-городок, который является не самым худшим местом. Вдруг там имеется своя иерархия?..
"Странно, что я их не вижу… Я вообще из деревенщин никого не вижу! Будто все к чему-то готовятся и уходят, кучкуются в своих домиках".
Зайдя в ванную комнату и переодевшись в максимально неброскую и легкую одежду, Шерил, выйдя к себе в комнату обратно, увидела записку на кровати и подпись рядом:
"Попытайтесь быть как можно незаметнее в отеле, прошу вас. Они везде. Виктор."
"Опять «Они»… Хорошо, ладно, мне просто нужно заработать деньги на лайнер и свалить отсюда. Наш с Майклом человек вытащит нас с любой задницы, но только за плату. Козёл".
И тут же вспомнив об утерянном когда-то давно телефоне, Шерил, лишь вздохнув, поняла.
"Деньги хоть и будут, но а толку? Мобильник потерян на пляже, если не затонул тогда в пучине. Да и прок от него разряженного? Максимум мне поможет стационар, да только есть ли здесь что-то по типу связи?"
Начав рыться в голове, вспоминая при этом первый разговор с Майклом на лодке, Шерил, так и не став испытывать своё собственное терпение, вышла из дома, не заметив даже Лауры и старика.
"Так переживаю, будто мне не в плюс их эта пропажа с утра. Наоборот, быстрее выйду, быстрее начну смену и, может даже, окунусь в работу. Мне никогда не нравилось работать с людьми, но тут можно и потерпеть".
И постепенно начав разбираться в бесконечных закоулках и улицах городка, Шерил, подходя к тому самому отелю, увидела крышу из черепиц, а ещё дальше начала замечать трехэтажное здание. Оно было достаточно большим по ширине, чтобы вместить себя не только как можно больше людей, но и дать девушке наработаться до рвотных позывов при упоминании одной лишь фразы…
"Работать во благо острова".
Подойдя к зданию отеля в упор, Шерил увидела десяток окон: зашторенные, открытые нараспашку или даже грязные, испачканные в чем-то жирном.
"Свиньи позорные".
Всё же пересилив себя внутреннюю, девушка, войдя, увидела приятный на вид интерьер: древесные стены отдавали теплом, пахли дубом, от чего Шерил вспомнился свой выпускной в охотничьем домике.
"Пока ничего не предвещает беды. Максимум, здесь живут эти уроды, которые читают тантры при сжигании кого-то на костре, супер".
Маленькие лампы-тарелки освещали каждый уголок ресепшена и длинные по обе стороны коридоры.
"Всё слишком… нормально. Здесь я явно узнаю что-то хлеще и страшнее того, что я видела у Лауры".
Подойдя к единственному вытянутому столу, Шерил услышала рванные звуки, напоминающие чем-то процесс рисования карандашом на бумаге. Вытянув шею, та непроизвольно подала звук о собственном присутствии, но никто не откликнулся, поэтому доходить пришлось до конца. За стойкой ресепшена сидела слегка сгорбившаяся девушка. Её лицо закрывала длинная каре, поэтому разглядывать пришлось то, чем работница страдает от скуки. Бледные, совсем костлявые пальцы вырисовывали что-то на пожелтевшей бумаге, какую Шерил видела у Виктора в письмах.
"Так увлечена, что не услышала? Мне бы твою фантазию, чтобы также на минуту-другую забыться из этого мира, подруга…"
Аккуратно, на цыпочках, стараясь не мешать сотруднице рисовать изогнутые линии, превращающиеся с каждой секундой во что-то более абстрактное, Шерил подошла ближе, услышав еле уловимые нотки знакомой песни Виктора — тихое мычание, которое отдавало приятным триггером по коже. Одно лишь звучание проходилось приятным, знакомым ароматом юноши, всплывало сотней картинок в голове, где он спасал девушку от Майкла, как она помогала мыть ему посуду.
"Эта девушка явно знает Виктора не понаслышке. Может подруга? Он не говорил…"
— Нравится? — Прошептала сотрудница, заставив Шерил отпрянуть, а после, через пару секунд осознания, спросить:
— Мы встречались раньше? Голос знакомый.
— Смешная ты, конечно. — Сказала девушка, не отрываясь от листка бумаги, не переставая выводить заточенным карандашом картинку из головы. Схватившись за сердце, Шерил лишь могла нервно прохихикать.
— Да, тоже начала замечать, что я со странностями… Не подскажешь, где твой руководитель? Мне нужно на работу здесь устроиться.
Всё также скучающе отвечая на заданные вопросы, девушка, сказав местоположение руководителя, лишь дернула плечами, всё также не открывая лицо, а затем сгорбилась вновь.
"Рисунок ей поинтереснее будет, чем новенькая. Ладно, я привыкла, что здесь не бывает нормальных людей".
Дойдя до нужного кабинета, находящегося на третьем этаже, Шерил, увидев массивные, покрашенные в золотой цвет цифры, постучала в нужный номер, ожидая реакции. Отклика не последовало, поэтому девушка, вспомнив все варварские методы, ворвалась в кабинет сама, перед этим постучав по дереву ещё пару раз.
"Не хочет приглашать, значит, есть причины. Не будет в кабинете — подожду".
И так, войдя в приятно пахнущий номер, девушка не увидела никого, кроме догорающей свечи на компьютерном столе, стоящего прямо посреди комнаты, приятно обволакивающего сквозняка, продувающего из открытого окна, и пару картин на морскую тематику. Сглотнув странный, колючий ком в горле, девушка направилась вглубь кабинета, услышав громкий хлопок. Это закрылась дверь от сильного напора ветра.
"Место будто говорит, что это херовая идея".
Сбросив все наваждения из пророчеств, Шерил опустила голову, увидев белый бархатный, мягкий на вид ковёр. Странное чувство голода скрутило желудок. Она с неохотой вспомнила сахарную вату, которую ей когда-то покупал Майкл в начале отношений. Такая же белая, невесомая…
"Где Майкл?.. Он никогда не сбегал вот так странно. Вспомнив тот же террористический акт в клубе, тогда он также спрятался, но что-то сделал, чтобы нас спасли…"
Воспоминания не менее кровавого события, которых в жизни Шерил стало слишком много, та невольно опустилась на ближайший пуф, пальцами начав бродить по горящему от резко поднявшейся температуры скальпу. Хотелось забыть всё, что связывало её с Майклом. Не бывшим парнем, а козлом, конченным ублюдком, сделавшим то, о чём нужно забыть. Но в прохладную комнату вошёл руководитель, не дав так просто окунуться в ненавистное, самое из страшных воспоминаний.
— Здравствуйте, — Сказал уже зрелый на вид мужчина. Аккуратно выстриженная борода и причёска создавали приятное, строгое мнение о человеке. Костюм хорошо сидел на его теле, отчего прибыла новая загадка и вопрос: "Откуда у него этот костюм? В такой глуши?", — Шерил Маккензи, правильно?
Нехотя подняв голову и выпрямив согнутую пополам спину, Шерил поправила волнистые, давно не мытые волосы, сказав:
— Да, а вы?
— Зовите просто Джон.
— Хорошо, Джон, я хотела бы устроиться на работу в отеле…
Понимая весь абсурд ситуации, у девушки банально не было документов на руках, та начала указательным и большим пальцами растирать жир с волос, уже приговаривая самой себе…
"Не позволит, не позволит…"
Но Джон, лишь аккуратно подходя к столу, уселся за кресло. Колесики издали предсмертное пищание, а после замолкли под весом руководителя. Дело оставалось за малым, подать нужные справки и документы, но мужчина заговорил.
— Опыт работы? Имеете?
— Да, была в юности официантом в кафе. По совместительству была там же мойкой.
— Испытательный срок будет две недели. После окончания подойдите ко мне, скажите, комфортно ли вам, и… всё. Вы будете приняты на работу.
Не поверив удаче, Шерил нервно задергала головой, уже чувствуя позвоночником отдающую по всему телу пульсацию. Но сейчас это было единственное, что могла сделать девушка, чтобы показать весь свой настрой и напор. Желание оказаться здесь, вдали от Лауры, травящей её даже у Майи… Имя погибшей кислотой расплылось по языку, отчего Шерил закашляла, чувствуя, как по горлу выходит мокрота.
"Чёрт, я заболела!"
Подняв руку и указав на дверь, девушка в немой мольбе попросилась выйти. Джон, поняв ситуацию, лишь улыбнулся, сказав напоследок.
— Рабочая смена начнётся с завтрашнего дня. Виринея, девушка с ресепшена, поможет вам освоиться.
Не сказав ни слова в благодарность, Шерил выбежала в коридор, мокрыми глазами ища единственную цель — туалетную комнату. Подбежав к одной, второй и уже седьмой, та только поняла, что служебного туалета здесь нет, всё вело к тому, чтобы девушка проглотила мокроту.
"Мерзость!"
Выдавив из себя протяжный, полный боли стон, Шерил с неохотой, но проглотила склизкую, неприятную на язык зеленую жижу, отчего её скрутило только больше. Болеть не хотелось, даже думать о способах местного лечения, поэтому, попытавшись откашляться, девушка с неохотой начала идти вниз, "домой".
"Теперь у меня нет безопасного жилища, как было у Майи… Сука, это имя… Мне нужно прийти к Лауре".
Аккуратно, стараясь задержаться на следующей ступени, ведущей обратно вниз, Шерил пыталась осознавать всё то, что могла и нет: куда пропал Майкл, жив ли он, зачем ему было бежать?..
"Если он оставил меня здесь в одиночку, а сам, как крыса, свалил на нашей… лодке… Я же совсем не проверила ни содержимого лодки, абсолютно ничего!"
Поняв, что медленно спускаться по лестнице нет необходимости, Шерил мигом, как обезумевшая, рванула в сторону «змеиных земель», уже понимая, что будет искать. Дневник, который писал Майкл в последние дни перед отплытием, инструменты, которыми девушка сможет и выживать, и искать ответы быстрее, безболезненнее.
Прибежав до пляжа, Шерил мгновенно увидела знакомое очертание лодки. Нетронутая людьми, покоцанная морем, но всё такая же, как была в первый день попадания на остров. Счастью и удаче не было предела, девушка спотыкалась об зыбучий, густой песок, проваливаясь туда мелким каблуком ботинка.
"Если не найду дневник, то хотя бы возьму какие-нибудь инструменты. Пистолет у меня не бесконечный, я даже не знаю, где могу восстановить запас патронов. С ножом, хотя бы, будет дышаться легче и безопаснее… Я не хочу бояться… Устала!"
Вспомнив первый сеанс с Бриджит и собственный животный страх, Шерил поняла, что с каждым днём становится жестче, радикальнее. Будь у неё пистолет раньше, она бы не выстрелила в кого-то, наоборот, провела пулю себе в собственный висок. Но сейчас… Сейчас у девушки выросло что-то глубинное, инстинктивное, что даёт ей второе дыхание в такие моменты. Пеленой закрывает глаза, полные ужаса и сомнений. Шерил всегда боялась, всегда была маленькой девочкой, хотевшей только получать защиту, но не защищаться от неё. Не защищать когда-то маму, говорить ей ласковые слова заместо мертвого отца.
Мелкая слеза прошла сквозь эту пелену сейчас. Девушка всхлипнула носом, чувствуя жар на макушке от горящего диска сверху.
"Я могу потерять себя на этом острове, и я не хочу этого. Я хочу оставаться человечной, такой же решительной, но с умом… Я просто хочу жить…"
Поняла про себя Шерил, наконец добежав до лодки, прикрытой белой тканью, будто бы гроб с покойником. Эта лодка хранила в себе сотню тайн и секретов: все кражи производились на ней. Древесина в основании мелкой шлюпки повидала десяток калье, сотню различных золотых, серебряных подвесок и серег. А самое главное, она хранила молчание, как хранила Шерил. Посмотрев на лодку, девушка увидела себя — поцарапанная, дряхлая лодка была всё такой же, как в первый день покупки. Её не уничтожило ничто, не могло: ни волны, ни пули, ни кулаки разозлившегося Майкла. Как Шерил, она терпела, молчала, а после получала тепло тех же мужских рук.
Схватив и отшвырнув ткань в сторону, девушка не увидела ничего, кроме как опустевшего походного рюкзака, где хранился месячный на двоих человек припас консервов и прочего, нет инструментов — как острых, так и тупых. Всё будто испарилось.
"Майкл, тварь! Но зачем накрыл тканью? Прочитал меня как книгу и знал, что я приду сюда тоже?"
Услышав резкий, еле слышный шелест сзади себя, девушка поняла, что сейчас она как на ладони — беззащитная и очень теплая на ножевое ранение в спину. Откинув все страхи прочь, та одним взмахом руки вытащила пистолет из колготки, резким размахом повернулась в сторону и увидела…
— Су-у-ука…
Сероватая, полноватая в пузе змея просто пыталась спрятаться в песке, но из-за упитанной добычи та не могла так грациозно и тихо сделать это… Схватившись за заболевшее сердце одной рукой, Шерил начала шипеть сама на себя. Спрятав увесистое оружие обратно, девушка, всё же не зная все разновидности змей и не различая — ядовитая она или нет, — решила обойти ту стороной, оставив мучиться теперь в одиночку, без компании.
"Если Майкл так хорошо знает меня, что нашёл спрятанный пистолет, сделал свой собственный проём для ключа, так и обчистил запасы… Он явно имеет стратегию, о которой не хочет говорить мне. Оно и понятно, я сама молчала, не пыталась его спасать, хоть и могла… Надеюсь, он сдохнет от такой же змеи, только поагрессивнее".
Вернувшись в заклятую песчаную дорожку между огромных гор, Шерил, наконец, смогла добиться своего — понять, кто есть Майкл на самом деле. Он не просто избивал, унижал и издевался над девушкой, он не боится производить попытки саботажа, красть нужные вещи для обоих людей. Остров забрал все моральные нормы окончательно, именно здесь начал работать закон зверя — либо они, либо ты.
"Жалкое создание забыло, что в трусах имеет яйца, и бросил свою, прости меня Господи, девушку в этой дыре без нужных вещей и припасов!"
Задумавшись о том, что Шерил чувствует к Майклу вновь, та ненароком, словно паук, начала пальцами плести паутину на гладкой поверхности платья, осознавая все риски и преимущества перед парнем.
"Увидев его, первым делом я убью его, выстрелю в лоб! Око за око, зуб за зуб". — Холодно подметила девушка, спиной чувствуя холодок предвкушения. Как бы ей ни хотелось говорить себе самой — врать, что она не такая, — Шерил понимала, всегда: колесо запущено, шестерни не остановятся, пока девушка не сделает то, чего желает на самом деле. Отомстить тому, кто сделал всё это.
"Возможно, Майкл также думает о том, чтобы прикончить меня, у него это получалось — удар в грудь, странные побеги и манипуляции, чтобы настроить меня против… не Виктора — меня самой. Я должна была быть отвратительной самой себе, чтобы, как в начале всего этого, быть загнанной в капкан овцой. Он никогда не получит меня прошлую, я не дамся".
Дойдя до городка, девушка улыбнулась, повернувшись спиной к деревне, а лицом — к палящему солнцу. Глаза на секунду ослепило, лицо сощурилось, но Шерил всё пыталась увидеть белоснежную звезду, проговаривая самой себе.
— Я убью Шерил. Ту самую, что терпела Майкла.
И, повернувшись обратно, медленным шагом та направилась куда-то, куда не знала дороги. И вскоре Шерил услышала звонкий звук, ритмичный, пробивающий слух. Напуганно покосившись по сторонам и сглотнув ком слюней, девушка начала думать всё самое страшное, но, не подойдя ближе, та не узнает, что таится за конструкцией одного из домов на самом деле.
"Я слишком много увидела и сделала. Была не была".
Подойдя к углу домика, который также не отличался ничем от остальных в деревне, Шерил начала слышать звук чётче и громче обычного. Прильнув к каменной стене, будто бы становясь безымянной тенью, которую невозможно ни увидеть, ни услышать, девушка медленными шагами направилась вперёд, и когда следующий угол был близок, та вытянула шею, заострила зрение и увидела Виктора. Его лицо выражало гнев, а пальцы, крепко вжавшись в деревянную ручку топора, были белыми, будто обескровленными. Было страшно подходить к парню, не зная, что у него на уме. Хотя казалось всё обычной работой — юноша отбивал дрова, создавая десяток поленьев, падающих по разным сторонам.
"Похоже, что происходит с ним на самом деле, он не рассказывает мне. Всё это время на нём была обычная маска, которую он срывает в одиночестве, не скрывая ни от кого свой гнев и переживания…"
Что-то кольнуло в голове и одновременно сердце, хотелось выйти из укрытия и поддержать Виктора, сказать, что Шерил тоже имеет свои опасения. Предложить ему поделиться своей болью в обмен на поддержку, а после — то же самое, но наоборот.
"Помню, как его избили в начале моего пути здесь, но из-за чего? Он…"
Вспоминая разорванные на мелкие кусочки воспоминания первого дня пребывания на острове, Шерил так и не смогла вспомнить, что было на самом деле. Картинки мгновенно превращались в прах, а при попытке возобновить картинку — пальцы хватали лишь воздух.
"Травы дали свой эффект. Лаура знала это и специально травила меня, чтобы я ничего не помнила, не было повода переживать".
Всё же понимая, что прятаться долго не получится, Шерил, выждав момент, когда Виктор остановится рубить дрова, а пойдет за новой стопкой деревяшек, вышла из укрытия, слегка кашлянув и невзначай сказав:
— Виктор, здравствуйте. Меня приняли на работу, завтра будет мой первый рабочий день…
Парень оторопел и напугался, не ожидая гостью у себя на рабочем месте. Шерил, хихикнув, спрятала руки за спиной, начав медленно, не переставая говорить, идти к стопке уже разрубленных дров.
— Ещё я видела на вашем лице злость. Понимаю, никто и никогда не хочет портить настроение своим "нытьём", но прошу, я хочу помочь вам, — Откровение вырвалось само, язык будто подчинялся сердцу, а не мозгу. — Я сама сирота, отец умер на перестрелке на задании с наркокартелем, а маму… убили.
Не желая вспоминать реальную картину, которую пережила Шерил, она, щиколотками почувствовав высокую, нескошенную траву, села на ближайшем пне, на поверхности которого виднелись глубокие и длинные "шрамы" — места, куда сильнее всего били топором. Заметив грусть на лице парня, девушка поняла, что сглупила, начала диалог с не той ноты. Для Шерил оказалось слишком мало времени, когда молодые люди общались как обычные парень и девушка — мимолетно обсуждали интересы, рассказывали смешные истории. Всё их общение строится на переживаниях, секретных записках, которые нельзя никому показывать и рассказывать о них, иначе придётся терпеть очередную боль плетью и кипятком на лицо. Но девушка будет страдать не физически, а морально, зная, что всему виной оказалась она.
"Голый Виктор, Лаура с плетью и напряженный Альберт… Видимо, он сам не хотел того".
Вспомнив напряжённый пресс парня, его синие, все в синяках ноги и руки, захотелось избавить Виктора от этого. Дать Лауре и Альфреду хотя бы раз избить девушку. Заслуженно. Именно сейчас её синяки послужат уроком — не быть белой вороной, а влиться в общество деревни. Не грубить и быть выскочкой.
— Я просто хочу понять, что я сделала не так. — Всхлипнула девушка, чувствуя, как юбку поднимает ветер, доносящийся со всех сторон, режущий лицо девушки слезами. Виктор подошёл к ней, присел и, достав бумагу с пером, принялся вычерчивать ровные, аккуратно выведенные буквы. Вспомнив запись в дневнике Майи, девушка осознала, кого та учила писать. Но зачем?
"Виктор не похож на того, кто не умел писать".
Записка прибыла в руки быстро, и Шерил вновь начала погружаться в текст:
"Вы не сможете понять, в ком или чем ошибка, если вы продолжите думать, что дело только в вас. Это называется «комплекс бога», и вы должны искоренить его, прошу."
Поняв, что имеет в виду Виктор, Шерил подняла глаза, увидела облака, которые вычерчивали, — либо же девушка намеренно делала это, — лицо Майкла. Не опять, а снова его фигура стала быть главной на этой шахматной доске, в голове Шерил, где каждый ход — шах и мат.
— Я знаю, кто сделал это, но я не знаю, что мне делать и как исправиться. Я сука и тварь, но очень хочу понять, как мне перестать быть такой.
Записка была отобрана, но через пару секунд, в руках появился ответ:
"Здесь нет людей, умеющих исправлять душевные раны. Только вы. Только вы знаете, что чувствуете внутри, и только вы сможете помочь самой себе."
Виктор будто отчеканил наболевшее. Шерил не надеялась на то, что парень будет всегда её оберегать, что он когда-нибудь почувствует связь — родственную или даже любовную. Девушка с самого начала понимала, что не сможет здесь найти человека, способного сопереживать. Закон джунглей, ничего личного. Шерил ведь тоже, не зная Артура, его переживания и историю, произвела выстрел, но он же маньяк, убийца, а девушка при его встречах — жертва, которую могли убить уже много-много раз, но она оберегала себя от его лап. Может, он был жертвой тоже, но его сломали здесь? А Шерил сломается? Ломается ли уже?
Прочитывая записку вновь и вновь, девушка посмотрела на Виктора и спросила:
— Чем вы занимались до того, как попали сюда?
Ухмылка Виктора показалась Шерил с издёвкой, будто вопрос: "Вы правда готовы копаться в моём клубке змей, чтобы понять меня? Даже если отравитесь ядовитой правдой". На что пришёл незамедлительный ответ:
— Да, я хочу узнать вас ближе.
"Раньше я имел дело в военной кафедре. Очень прибыльное дело, но руки марались в крови просто со страшной силой. Поэтому я дал уговор начальнику: либо я, потому что меня уважала вся рота, либо никто. После этого мне дали работу полегче, но все такую же жестокую: выпытывать информацию у врагов, искать крыс у нас на борту."
Теперь, поняв, откуда у Виктора имеются навыки коммуникации, Шерил также вспомнила, что произошло тогда, когда та нагрубила юноше.
— Помните, когда я вас назвала "змеем"? В меня после этого плевались, материли. Это именно поэтому? Вас здесь уважают и ценят, потому что вы сумели наладить отношения?
Удивившись, но кивнув, Виктор дал Шерил правду на этот терзающий ответ.
— Я сглупила, когда сказала, что вы "змей". Простите меня ещё раз.
Отмахнувшись и теперь написав на листке: "А кто такая вы, Шерил?", парень начал выжидать теперь всю правду от девушки, которой было и есть что рассказать, но примет ли Виктор её такой гнидой, которой она являлась и является до сих пор? Он ведь уже сказал, написал и дал понять, что не собирается помогать девушке с её же тараканами, которые расплодились не просто, как на кухне, а как на целом корабле…
— Я была обычной девушкой, учащейся в полицейском училище. Мне всегда было интересно держать оружие в руках, знать, что я — девушка, но меня не обидят. Я могла бы защищать этот мир от грязи и всего того, чему меня по итогу научила жизнь — клептомании, воровству и патологической лжи, которую я уже толком не могу осознавать и контролировать…
Понимающе кивая, Виктор, немо соглашаясь со всеми словами, написал на листке ещё кое-что, слишком личное и интимное, будто перед ней стоял оголившийся парень. Но без кожи и мяса — только белоснежный скелет, который просвечивает пейзажи позади него.
"Жизнь и вправду может научить человека тому, что не стоит делать. Инстинктивное желание нажиться всегда приводит человека на тёмную полосу, с которой столкнулся и я. Каждый отпуск я не сидел на месте, не искал того, что могло меня расслабить — я искал себе работу, грязную. Я продавал информацию взамен на огромные суммы. Информация варьировалась от обычной: где и когда был человек, до аморальной, от которой я не смогу отмыться никогда: покупали информацию по человеку, страшную, слишком глубокую, по которой можно легко не просто запугать человека, но и шантажировать им… Я навсегда буду грешен перед Господом, что погубил сотню жизней только из-за наживы огромных сумм."
Сжимая листок, который имел слишком отталкивающую правду от личности хрупкого на сердце Виктора, Шерил, зажевав зубами щёки и язык, поняла, что парень слишком сильно имеет связь с Майклом.
"Вдруг Виктор, — тот же Майкл, но сдержанный и осторожный в общении…" — Эхом проговорила внутри себя девушка, понимая, что второй раз попасть на капкан нельзя, это будет не просто глупо, а аморально. Так, Шерил поймет для себя только одну вещь — её магнитом тянет к моральным уродам, не способным любить и ценить.
Была сотня причин так считать и думать: Майкл имеет никотиновую зависимость, как и Виктор. Виктор имеет огромное количество знающих его людей, у него всегда есть подушка безопасности в случае чего. Как и у Майкла. Виктор также осторожен с девушкой, помогает ей, оберегает от всех невзгод, как когда-то подкупил Шерил Майкл…
— Как вы попали на остров? — Вопрос вышел самостоятельно и без помощи набитой переживаниями и самовнушением головы Шерил. Чем быстрее та обнажит внутренность Виктора — тем быстрее поймет, кто он, и в случае чего бросит на произвол судьбы, не ранив себя глубже, не дав ране дополнительный гной, от которого нету ни одного противоядия. "Время, — лекарство", — говорили бывшие подруги Шерил, убитые бывшие парни девушки, после опасений на счёт её настоящего.
"Время не лекарство, это обезболивающее, которое быстро перестаёт действовать. Притуплять боль хуже, чем работать с ней".
"Я понял это недавно. Всё это время я выполнял «задание», которое мне дали ещё в Лондоне, дома. Меня послали сюда специально, они знали, что остров мёртвый, а живые люди здесь находятся на другом конце острова, пешком отсюда добираться неделю, если не больше."
Не зная почему, но что-то в голове переклинило. Шерил на секунду задумалась, не просто ли она для юноши помощь по побегу отсюда? Правда ли военный, который пережил столько тренировок, ещё не закалил характер тяжёлой сталью?..
— Всё ваше общение было построено здесь только из-за задания? Именно поэтому вы так активно разговаривали с людьми?
"Если бы я этого не сделал, я бы встал первым на пьедестал детей, и не факт, что я бы смог дожить до этого дня."
"Пьедестал детей? Что за странное название?"
Шерил перекосило окончательно. Мелкие ниточки наконец соединились в один узел, где девушка узнала Виктора, узнала, что парень бывший военный и шпион под прикрытием. А как Шерил поняла уже давно — человек не меняется, он лишь исправляется. Она — уши, рот и глаза для Виктора, ничего больше. Но готова ли она перетерпеть ещё одно задание, где её будут использовать во благо чего-то, но не во благо ей самой?
"Я знала все риски, Виктор мне сам сказал о них в первый день, я знаю, что такое быть пешкой, но почему я так боюсь?"
Почувствовав проходящий по всему телу жар, пальцы Шерил быстро начали сдирать прилипшую ткань платья с ног, рук и груди — вся ситуация походила на спектакль, где актеры знают роли, знают сценарий, только девушка не может понять — где есть начало, а когда наступит конец.
— Виктор, прошу, скажите мне: вы используете меня только во благо себе? — Увидев недоумение на лице Виктора, Шерил, выдохнув горящий воздух из лёгких, запустила прохладный, продолжив: — Я не хочу повторять прошлую ошибку — быть куклой в руках озлобленного чревовещателя, имеющего цель — не видящего препятствий. Я хочу понимать, что работаю с другом, а не с врагом.
Виктор встал, стал больше в разы. Шерил напугалась, уже предчувствуя, как длинные пальцы парня сожмут волосы в неаккуратный пучок, тот притянет женское, горящее от ужаса ухо к губам, и тот произнесёт своим голосом, который скрывает по причине шпионства, игры не в свою роль: "Этот разговор между нами. Расскажешь — убью".
"Виктор, прошу, скажи, что ты — мой союзник…"
Не понимая сама, почему боится, — ведь Виктор всё время помогал Шерил, — та приподняла голову, увидела наблюдающий куда-то взгляд, вздёрнутые брови. Шерил сразу поняла, что что-то не то, но что именно — нет, не поняла. Сказала лишнего? Сделала резкий шаг в словах?
"Я готова вырвать самой себе язык за подобную штуку, как резкость… сука".
Через пару секунд Виктор начал быстро писать записку, а вскоре побежал в сторону деревни, оставив бумажку прямо у ног напуганной и удивлённой всей ситуацией девушки. Негнущимися пальцами взяв записку, та прочитала:
— Понятие "друг" или "враг" — субъективно…
Желание разорвать записку и выкинуть её в сторону было выполнено, как Шерил поняла, что она вновь не получила ни ответа, ни логики в написанном. Очередная загадка, таящая в себе ответ, вновь оказалась внутри Шерил, которая давно устала быть обманутой всеми людьми острова.
"Говорят, что я получу ответы, как тут же получаю его, но завуалированно всё в загадке!"
Встав с пня, Шерил увидела брошенный, никому теперь не нужный топор, пару десятков разрубленных на две части поленьев и каменную стену дома с дверью внутрь. Ветер снова зашипел, приподнимая пышный подол платья вверх, вместе с этим укачивая деревья в разные стороны. Шуршащий звук напомнил ни что иное, как смех над ситуацией, над девушкой, оказавшейся в этой ситуации. Сама природа говорит остановить попытки выбраться и, оставив всё это, начать медленно сходить с ума, становясь частью этого острова, стать деревенщиной, большую часть из которого явно представляются потерянными, прибывшими сюда не по своей воле людьми.
"Два клептомана, не способные достать ебаные рубины, один военный, который продавал информацию и загубил десяток жизней, и медсестра, которая прошла войну против немцев".
Поняв, что весь день на пне не посидишь, Шерил даже не знала, куда деться. Видеть перемотанного, всего в бинтах Артура не хотелось, чтобы не травить душу ни себе, ни ему. Искать напуганного чем-то Виктора — тоже идея ни о чем, хоть и имеет смысл.
"Вспомнив тоже покушение, Виктор гулял зачем-то один. Шкафа я убила, но осталась быстрая девушка, которая не будет церемониться и убьёт Виктора в два счёта, хоть и заставила я её вспотеть однозначно".
Последними местами был отель, просто походить и изучить его вдоль и поперёк для лучшего соображения. Прийти к Бриджит, назвав её вновь Гадалкой, и с удовольствием посмотреть на свою собственную судьбу в будущем, разыгрывая карты на столе. И на самый крайний случай — посмотреть, что в себе таит дом Майи.
"Вроде как я её отпустила, с ней я и простилась. Чёрт, дневник!"
Вспомнив злосчастную кожаную книжечку, которую Шерил украла, но после отдала старухе вновь, девушка, не замечая никого и не слыша ничего, мигом рванула в дом знакомой медсестры.
Прибежав, девушка бесцеремонно рванула в дверь, чувствуя стоячий запах крови. Жуткая картина предстала перед глазами вновь: мертвое тело, напуганная девушка и Бриджит, шепчущая на ухо: "Вини во всём собаку".
"На сожжении она плакала, но над кем? Правда стало жаль собаку или ей небезразлична Майя?"
Понимая, что это те же вопросы без ответа, Шерил, не стараясь думать о некоторых вещах вовсе, прибежала на второй этаж, начала идти в противоположную сторону от своей двери, где находилась комната женщины. Аккуратно подойдя к деревянной "стенке", отделяющей спальню и коридор, девушка примкнула ухом к двери, чувствуя прохладу по телу, особенно спине, и прикрыв глаза, та начала слушать всё, что могло нарушить мертвую тишину, пение птиц и отбойный молот в сердце. Орган сжимался и разжимался, делал это тихо и спокойно, ритмично. Тук-тук… Тук-тук… Тук-тук…
"Никого".
Внутри Шерил карала себя, проговаривая, что это вновь глупая идея и шутить со смертью нельзя так долго, но никогда речь заходит о собственном выживании. Любая информация сейчас, — буквально на вес золота, который можно продать на что-то ценнее обычных исписанных бумажек, — свобода. Выбраться отсюда, почувствовать усталость от изнурительных походов в магазин, прогулка по длинным улицам… Вот что значит «свобода» сейчас, когда человек правда находится в заключении, хоть и на свежем, казалось бы, чистом воздухе.
"Если мне понадобится, я обману саму смерть, но я выберусь отсюда".
Аккуратно приложив мокрые пальцы на шарообразную ручку, девушка, сжав металлическую поверхность, начала также аккуратно, всё равно страшась быть пойманной, поворачивать её по часовой стрелке. Пара мучительных секунд, и замок щёлкнул, а дверь податливо открыла таинственную комнату, где всё это время была спальня Майи.
"Майя знала, что я украла дневник, а значит, она должна была спрятала его также для меня. Не дай бог она забрала его с собой на том чёртовом костре…"
Раскрыв дверь до конца, девушка не увидела ничего сверхъестественного: обычная спальня с обычными, невзрачными обоями. Пара подвесных на потолке горшков украшали обстановку цветами, а полупрозрачные шторы разбушевались от открывшейся двери. Всё было таким простым, что дрожь по телу так и бежала мурашками.
"Что ж, я вроде клептоман и воровка, но я не понимаю, где можно спрятать дневник. Это может быть что угодно: люди могут спрятать что-то в дне упаковки прокладок, хотя по возрасту Майе уже не то, в стопке между десятком разложенных вещей, и, если вспомнить, то прятали в картинах, точнее, сейфах в стене".
Понимая, что Шерил никуда не торопится, хоть и на подсознании это чувство било тревогой, девушка, достав ключ от своей комнаты в Лауреном доме, посмотрела на замочную скважину двери Майи. Странное предчувствие заиграло на кончиках пальцев, оно закололо мясо под ногтями, просило проверить.
— А вдруг. — Ехидно хмыкнула Шерил, пока, не подойдя к двери и закрыв её, не вставила ключ, поняв, что кончик золотистого предмета с лёгкостью вошёл внутрь. Пару раз прокрутив его в сторону замка, как девушка услышала звонкий щелчок. Дверь закрылась чужим ключом.
"Этому есть объяснение…" — Начала Шерил, неуверенно достав ключ из замочной скважины, начав рассматривать ребристую поверхность. — "Нет, это всё очень, очень странно! Даже если здесь всё держится на доверии, то… В дневнике было написано, что Майя должна была занести долг Лауре. Если этот долг был уплачен таким образом, что замочные скважины одинаковы у них обоих, то Лаура явно имела или имеет цель на её спальню или даже весь дом!"
Убрав все мысли в сторону, Шерил начала высматривать комнату целиком, с точки зрения вора.
"Шкаф с одеждой у неё один, но он большой, значит, имеет много секций и много одежды в каждой. Пара прикроватных тумбочек, но мне слабо верится, что Майя была настолько глупой, чтобы прятать такие вещи там. Картина с морем и её молодая фотография с собакой Мухтаром… Ох…"
Отбрасывая воспоминания в сторону, Шерил поняла, что не может, из-за чего, немного опустив голову, та начала бродить ладонями по лицу, будто на нём оказалась липкая, мешающая видеть и думать паутина. Но мысли кучковались между собой: скулящий в последние моменты жизни Майи Мухтар, одинаковые начальные буквы этих двух, будто они были правда созданы друг для друга, а Шерил, мерзким варваром ворвавшись в их уединенный мини-мирок, разрушила его, убив обоих.
Поняв, что, стоя на месте, девушка продолжает производить самокопания и трогать то, о чём все постепенно начали забывать, та направилась к шкафу и, открыв его, увидела множество вещей, аккуратно сложенных одно за другим. Также снизу виднелись мелкие ящички, где можно было спрятать всё, что угодно.
"Надо начать хотя бы с чего-то, уже".
Десять минут работы, и Шерил, уже сидя на деревянном полу, поняла, что вещи все разбросаны по комнате, но тайников как таковых нет. Время, потраченное впустую, было слишком жалко. Поняв, что больше нету мест, где можно спрятать дневник, Шерил начала медленными шагами идти к картинам. Сняв сначала ту, что с морским фоном, Шерил увидела голую стену, ничем не примечательную.
"Всё же сейф там, где фотография Майи в молодости".
Переместив взгляд теперь на неё, девушка увидела припухлые губы девушки, её выразительные, полные жизни глаза в округлых очках и руки, аккуратно приобнимающие маленького Мухтара ещё за крохотную грудь и живот. Не зная почему, но Шерил улыбнулась, представляя, какой была жизнь Майи до этих событий на острове. Чем она питалась, какой у неё был манер в общении. Может, даже под маской милейшей собачницы скрывалась темная натура? Как её сломали, как она оказалась здесь?
Пальцы аккуратно начали поглаживать шершавый слой давно позабытой бумаги. Хотелось узнать, что произойдёт с Шерил в отеле. Найдёт ли она там поддержку или продолжит страдать, находясь лишь в новой обстановке?
"Тем не менее, это случится завтра, а пока…"
Подняв рамку с фотографией с прибитого гвоздя, Шерил, аккуратно поставив объект на пол, увидела ту же картину, что происходит в метре от неё: обои, на которых виден контур от картины. Странная деталь заставила девушку задуматься, а после, поддев ногтем одну сторону обоев, начать сдирать их с бетонной стены. Режущий уши звук окутал пространство комнаты, но вместе с этим он принёс то, зачем пришла Шерил.
— Наконец.
Тайник, спрятавшийся за тонким слоем обоев, был найден. Это была деревянная тонкая дверца, открыв которую, девушка найдёт всё, что искала.
Пальцами надавив на поверхность, Шерил рукой начала двигать её, и после пары секунд та увидела небольшой каменный проём в стене. В нём было слишком мало места для чего-то большого и громоздкого, но для знакомой книжечки и окровавленной, высушенной розой, которая искала Шерил…
"Розы, — подсказка…"
Не поверив своим глазам, Шерил инстинктивно взяла розу. Она оказалась колючей, разваливающейся прямо в руках. Одно нажатие равнялось её окончательной смерти. Прокручивая цветок со всех сторон, девушка не увидела ничего необычного — обычная роза, сухая, но с кровью, которая бог знает сколько была на ней. Именно эта странная деталь поразила девушку, начав отталкивать всё дальше от всей скрытой правды острова. Шерил никогда не боялась крови, она родилась в крови, в ней течёт эта удивительная красная жидкость. В её поломанной жизни было слишком много крови, но сейчас… Чувство брезгливости будто кричало Шерил откинуть розу, впитавшую в свои ярко-красные лепестки такое количество мелких капель тёмно-красного цвета…
Девушка задумалась, всё также заставляя себя не разжимать пальцы, несмотря на впивающиеся в кожу шипы.
"Что мне должна подсказать роза? Если думать логикой Майи, то кровь находится внутри нас, живых людей. Розы имеют много значения, но, как мне кажется, правильнее из всех, — жизнь. Вспоминая те же слова Виктора про «пьедестал детей», то можно совместить это как во что-то целое… Я снова не имею достаточно информации, чтобы показывать своими пальцами на кого-то, но я точно уверена, что Лаура — не глава, она простая пешка, которая выполняет задание руководителя, — В голову начали лезть все знакомые имена: — Артур? Нет, он, по словам Майи, сам является пешкой, которая ещё и подстилка. Бриджит? Обычная гадалка, которая окажется главой клана всего острова? Сомневаюсь. Майя ведь упоминала, что после потери сестры и всех родственников она пытается искоренить весь этот кошмар с культом?.. Джон? Я не могу про него сказать даже, что он со сложным характером, который упоминала Бриджит. Может, он не так прост, как кажется, но он последний, о ком я могу сейчас думать. Остался Альфред, Виктор, что может быть правдой, ведь его не зря схватили люди из группировки, и Игорь, о котором мне также не известно, но это не отменяет всей причастности к культу острова".
Восемь имён, владелец одного из которых мёртв, воронкой закрутились в голове Шерил, заставив ту сомневаться в абсолютно каждом человеке, который знает, а один нет, девушку, видел её и общался с ней напрямую.
"Виктор, может быть, и правда глава острова и культа по совместительству, но тогда зачем он мне рассказал всю правду о себе? Соврал? Слукавил, чтобы показаться с другой стороны: добрым и горюющим о каждой пролитой крови на своих руках?.."
Неохотно проговаривая имена каждого, Шерил не могла понять, что ей делать дальше. Кому та верила, в один лишь миг перестал быть доверенным лицом для девушки.
"Я не хочу верить, что Виктор — человек, который мне помогал и даже доверил секрет о задании, — оказался лживой змеёй, относящейся к главе. Он хорошо манипулировал моими чувствами, я вжилась в его жизнь. Я сказала ему абсолютно всё, что только можно".
Резко вспомнив о том, что Виктора избивала Лаура, девушка начала раздумывать и над этим:
"Обычный муляж? Но как они узнали, что я точно выйду из комнаты и точно увижу это наказание?"
Всё же поняв, что времени может быть в обрез, Шерил, схватив записную книжку, подошла к окну, увидела, что оно смотрит в соседнее, тоже на втором этаже, и задумалась:
"Видел ли кто-то мои похождения? Или возможен шанс просто перепрыгнуть с одного окна в другое? Это будет логично, с учётом, что дверь в комнату Майкла заперта".
Напоследок заглянув в закрытое шторами окно, девушка, лишь плюнув себе под ноги, прошептала, прощаясь с этим местом, казалось, в последний раз:
— Пусть Майя будет жить на небесах так же спокойно, как эта слюна будет лежать тут.
Странная речь случайно рассмешила Шерил. Сейчас ей было смешно просто от всего, что не имело даже намёка на шутку.
"Я верю, что мой рассудок не покинет меня, несмотря на то, что я постепенно схожу с ума. Я справлюсь, не сломлюсь".
***
Пару часов Шерил лежала на кровати, апатично смотря на всех, будто ребёнок на диких зверей в цирке: наплевательски, даже с усмешкой. Виктор, после одной фразы: «Я не в настроении», понял, что девушка не в тонусе, и оставил её в своих собственных раздумьях, пока Лаура, натирая последнюю извилину мозга, окончательно не надоела Шерил, но та понимала: эмоциями она лишь больше сделает проблему. Пока Джон не выдал девушке служебный номер, она должна терпеть нападки старой женщины.
— Детка, почему же ты ничего не кушаешь в последнее вхемя? — Задавалась одним вопросом Лаура, переминаясь с ноги на ногу, будто старшеклассница, застуканная с сигаретой в руках на заднем дворе школы. Выглядело это всё смешно и слишком жалко для такой мудрой, прожившей свои года женщины. Хоть Шерил и хотела с этого посмеяться, в глубине души её настрой звучал только так: "Жалко только патроны и потраченное время, так бы давно застрелилась".
— Я хочу просто полежать, если понадобится, я выйду и приготовлю что-то сама, спасибо.
— Как знаешь. — Фраза, после которой Лаура вернётся через пару часов обратно, с тем же вопросом, с той же мимикой и жестами. Она будто хотела накормить Шерил, протолкнуть очередную порцию рагу в глотку.
"Если меня после Майи так пучило, что на ноги не могла встать, то что же эта тварь мне подкладывает в пищу?"
Не раздумывая над проделками старой женщины, Шерил, лишь достав спрятанный в кармане платья дневник, с ловкостью пересела поудобнее на задницу, спиной упираясь о бортик кровати. Открыв первые страницы дневника, Шерил начала про себя:
Июль 17, 1937 год.
Мой первый день экспедиции и первые записи — интригующе! Получилось уговорить руководителя на то, чтобы я взяла свою собаку Мухтара. Породистая, красивая, которая только на первых месяцах, а уже чуть ли не по колено. Смешной такой: ласковее создания не найти, подбегает ко всем, облизывает, даже когда люди со злыми лицами, чудо.
Странная догадка проскользнула в голову Шерил: добрый Мухтар, облизывающий всех? После того, что случилось?
"Подумаю об этом после того, как соберу всю информацию целиком".
Июль 23, 1937 год.
Приехали на родину всех самых экзотических растений — Мадагаскар. Здесь находиться более 12 тысяч видов! А сколько ещё всего не изучено?! Экспедиция абсолютно возложена на меня, страшно и интересно одновременно. Руководство подсказало, что мне делать и как быть, буду пытаться не отстать от курса и всё также изучать пару, хотя бы одно растение.
Пропустив пару десятков записей, Шерил, не вчитываясь в смысл, поняла одно: раньше Майя была биологом, изучающим растения. Тяга к знанию розы и его странного названия стало ясно, но всё также было неясно, как женщина попала на остров. Под предлогом, как у Виктора, найти растения?
Перелистывая страницу за страницей, девушка видела только незаконченные зарисовки Мухтара, эскизы всех различных трав, их подвиды и надписи возле каждого. Типичный дневник биолога, но через сотню мелких записей Шерил заметила, что Майя стала пропускать день за днем, переживала.
1 апреля 1939 год.
Обстановка нестабильная, люди говорят о начале второй мировой войны. Мне страшно, но также я понимаю, что мне есть где скрыться. Перечёркнуто поможет мне выбраться в случае полного закрытия границы.
12 апреля 1939 год.
Я не верю в то, что это было случайно. Мухтар весь на иголках, чувствует опасность? Былое дело, когда сплетничает о войне один, но когда десятки и сотни?!
20 апреля 1939 год.
Он меняется. Не знаю, как я уговорю его помочь мне, но, чтобы ни случилось, он обещал мне помочь! Я помогла ему найти это чертово растение! Он получил гран-при!
1 мая 1939 год.
Ещё месяц и наступит лето, но я не чувствую безопасности. Экспедиции отменяются, потому что якобы: «враги везде». Это всё чушь и наглая ложь, я знаю эти места! Люди там ничего не знают, они счастливы… Может, поэтому перечеркнуто отнекивается? Быть не может.
12 мая 1939 год.
В целях безопасности и точной гарантии, что каждый из группы останется с прикрытой жопой, мы сделали мелкий, но вклад куда-то. В руки удобным людям, полагаю. Мне не верится, что нас так просто заберут и спрячут куда-то, где меня не найдут и, в случае чего, не убьют. Я боюсь войны, никогда не понимал и не пойму всей морали убивать своих же собратьев, но не по крови и или нации, а по сущности.
"Понятие друг или враг — субъективно", — внутренним эхом прошлись написанные слова Виктора. Майя не просто была уважаемой и "родной" женщиной для парня, она делилась советами, фразами, может, даже поделилась когда-то историей своего прибывания.
14 мая 1939 год.
Я просто хочу знать, что Мухтар будет в безопасности.
15 мая 1939 год.
Правительство молчит, руководство запрещает мне просто вылетать из страны, они ждут нужных людей, но кому доверяю я? Перечеркнуто в должниках, он должен быть мужчиной и спасти меня.
17 мая 1939 год.
Я осталась в дураках. Этот старый пидор украл мои деньги, оставил телефонные линии и забыл мой контакт, где только возможно. Я поняла, почему он так нервничал и говорил, что может отлучиться на неопределённый срок.
20 мая 1939 год.
Я начала параноить. Выходить на улицу просто страшно, я будто одна единственная там в рассудке. Коллеги не отвечают, кажется, они оборвали линии из-за этого слуха: скорая война. Большая часть коллег — мужчины, я их понимаю, не хочется умирать из-за дядек сверху.
3 июля 1939 год.
Я начала забывать про дневник. Мне просто интересно, сколько молчание может продолжаться?! Что от руководства, которое говорит и лечит меня: «Жди, всё скоро случится», что от этого урода, которого я пытаюсь найти с полицией, не сообщая точной информации об этом деле — умолчала не только про то, что я хочу сбежать из «свободной» страны, но и то, что именно он помогает мне это сделать.
16 июля 1939 год.
Зачем я пишу сюда что-то, если я ненавижу себя за нытье, людей, которые просят о помощи, когда помощь — они сами? Почему я не могу попросить о помощи? Засрут, скажут, что тупая тёлка и просит о помощи, не зная, что у неё проблемы — закончилось мыло, платье и муж выпил и ударил её! Пошли вы нахуй, тупые ублюдки!
Прочитав эту заметку ещё пару раз, Шерил также вспомнила слова Виктора про помощь самой себе. Но больше всего девушку путал факт побега из страны, хотя Майя, разбивая кулак об грудь, заявляла с гордо поднятой головой, что пережила Вторую мировую.
"Зная, что здесь постоянно разговаривают метафорами и загадками, могу догадаться, что пережила она войну не в стране, а внутри себя? Но что с ней произошло?"
20 июля 1939 год.
Никогда не заведу мужа и детей. Хотя, что одно, что другое — эквивалентно похоже. Мне хватит моего верного и до сих пор любимого пса Мухтара. Уже прошёл год, а он всё еще со мной, любимый и умеющий понять.
26 августа 1939 год.
Со мной вышли на связь. Люди говорили, что я должна собирать вещи. Не уточнили, что за вещи: документы, одежда? Что им нужно? Плевать, поднять трубку и услышать о том, что я смогу обойти кровавое месиво стороной, меня радует больше.
В дверь резко постучались, девушка, подумав, что это Лаура, хотела было прокричать: "Я не хочу кушать!", но её мысль дерзко перебил скрип двери, в которую вошёл Майкл. Живой, невредимый. Целый и всё такой же ядовитый на глаза.
— Ты! — Гремучей змеёй прошипела девушка, готовая вот-вот наброситься на него с пистолетом в руках. Пальцами сжав кожаную книжечку, Шерил совсем забыла про скрытность. Сейчас хотелось только встать и подойти к злобному на лицо мужчине, но все героические мысли перебил его голос, который плетью заставил девушку окстись.
— Я. — Тихо прошептал тот, плотно закрывая за собой дверь ногой. Он не смел отводить взгляд. Он не мог проиграть игру в гляделки, не мог упустить момент, когда подол платья поднимется и в руке девушки не окажется оружие, которое быстро прикончит того.
И девушка не сдержалась. Инстинктивный взмах руки, подол перестает прикрывать вспотевшие ноги девушки, её спрятанный пистолет, привязанный к бедру, и тут же перед глазами пробегает Майкл, готовящий свой удар прямо в голову.