Бан Чан был безнадежно влюблен в Феликса. 

Ему нравилось все в австралийском мальчике. Нравилось, как прищуривались его глаза, когда он улыбался, нравилось, как он загорался, когда был чем-то взволнован, нравилось, как он смеялся — это было похоже на прекрасную мелодию. Ему нравилось, как он был вдумчив, всегда помнил о мелких деталях, нравилось, как он помогал остальным, чтобы выразить свою признательность, и ему нравилось то, каким самоотверженным он был, всегда ставя других на первое место. В Феликсе не было ничего, что Чану бы не нравилось. Феликс был милым и добрым. Он был ангелом, посланным на землю. Чан не знал, что бы он без него делал.

Вначале Чан думал, что его влечение к Феликсу объясняется тем, что они оба родом из одного места — Австралии.

Чан вырос в Сиднее, и ему было трудно приспособиться к жизни в Корее после стольких лет. Было много языковых и культурных барьеров, к которым нужно было привыкнуть, и все это время Чана одолевала тоска по дому. Когда он впервые встретил Феликса, он увидел частичку дома и, возможно, часть себя из прошлого, изо всех сил пытающегося начать новую жизнь в неизвестной стране. С первого взгляда Чану тут же захотелось вцепиться в младшего и защитить его.

Будучи стажером, Чан быстро взял Феликса под свое крыло, всегда готовый помочь ему с корейским, рэпом или чем-то еще, в чем тот нуждался.

Чан действительно восхищался им.

Он наблюдал, как со временем Феликс заметно развивал свои навыки. Он стал замечательным рэпером, танцором и певцом. Он был наделен множеством талантов (один из которых — заставить Чана влюбиться). Феликс был ярким, сияющим светом и быстро заводил друзей. Он постоянно притягивал к себе людей — никто не мог не полюбить его.

Однако восхищение Чана постепенно переросло в нечто большее. Что-то опасное. Только через год после их дебюта Чан начал в полной мере осознавать свое влечение. Познать свои чувства к Феликсу было достаточно тяжело, но понимание их масштабов пугало еще больше.

Это определенно была не просто дружба и безобидное увлечение.

Это была любовь.

И Чана затянуло слишком глубоко.

У него всегда была привычка погружаться во что-либо слишком быстро. И на этот раз он не смог выбраться. Как будто он застрял в туннеле, из которого нет выхода.

Не важно, что бы он пытался: Чан просто не мог перестать думать о Феликсе.

***

Все мемберы собрались в гостиной, наслаждаясь будним перерывом. Не всегда компания позволяла им расслабиться хотя бы на день, а уж тем более, чтобы никто из участников не был занят индивидуальным расписанием. Было бы преуменьшением сказать, что все они были рады взять перерыв. Они болтали друг с другом или занимали себя тем или иным делом. Однако Чан чувствовал себя отстраненно.

Он взглянул на Феликса в другом конце комнаты. Лицо Феликса посветлело, когда он заговорил с Сынмином о чем-то интересном.

Пока он говорил, Чан не мог не заметить, как потрясающе Феликс выглядел со своей новой светлой стрижкой. Его волосы спадали чуть выше шеи, напоминая маллет. Это подчеркивало его маленькое лицо. Еще больше это подчеркивало его темные длинные ресницы, россыпь веснушек и милый носик-пуговку. Он был по-настоящему красив.

Чан пожалел, что не может сосчитать все веснушки, разбросанные по лицу Феликса.

Он не замечал, что пялился, пока Минхо не кашлянул нарочито громко.

— Ты слушал, Чан?

— О-о, прости, что ты говорил? — уши Чана слегка покраснели от того, что его поймали.

— Я сказал, что ты кажешься отстраненным...

— Я в порядке, просто устал, вот и все, — он наполовину солгал.

Минхо удовлетворенно хмыкнул и решил больше не расспрашивать. В конце концов, теперь, когда их карьера пошла в гору, все парни чувствовали себя уставшими. Они едва могли получить хотя бы небольшой перерыв на отдых.

— Эй, почему бы нам не посмотреть фильм сегодня вечером!? — внезапно воскликнул Джисон.

По комнате разнесся хор голосов.

Все переоделись в пижамы и вернулись обратно в гостиную, рассевшись на диване. После небольшого спора они наконец решили, что будут смотреть.

Мемберы прижимались друг к другу, что было побочным эффектом того, что под одной крышей живут восемь очень привязчивых людей. Хенджин и Сынмин обнимали Чонина, Минхо обнимался с Джисоном, а Чанбин с Феликсом. Так вышло, что Чан остался один на краю дивана, но не то чтобы он не привык к этому.

К сожалению, он сидел рядом с Феликсом и Чанбином.

С самого дебюта Чан всегда замечал, как Феликс смотрит на Чанбина. Он знал, как сильно Феликс восхищался им, и, конечно, ничего не имел против. И все же... он не мог не почувствовать, как внутри у него все сжалось, когда эти двое прижались ближе, посылая друг другу практически влюбленные взгляды. Краем глаза Чан увидел, как Феликс потянулся, чтобы попытаться поцеловать Чанбина. В этом не было ничего нового для мемберов их группы. Они всегда пытались поцеловать друг друга или проявить какую-то форму привязанности, но когда оба его товарища покраснели и засмеялись, Чан тут же отвернулся.

Он знал, что Феликс был нежен с другими мемберами, но он никогда не осмеливался попробовать что-то подобное с Чаном. В конце концов, Чан был их лидером, и, конечно, Феликс старался держаться на почтительном расстоянии. По крайней мере, Чан пытался убедить себя в этом.

Он знал, что, будучи стажером, был гораздо суровее к Феликсу. Это было одним из глубочайших сожалений Чана. Он хотел, чтобы Феликс развивал свои таланты, дабы доказать компании, что он достоин оставаться в группе, даже несмотря на его иностранное происхождение. Возможно, он слишком сильно надавил на Феликса. Возможно, он подавлял все свои чувства, изо всех сил стараясь быть лучшим лидером для младших.

И, может быть, именно поэтому Феликс не был так нежен с Чаном. Может, именно поэтому между ними всегда было что-то, мешавшее им быть такими близкими, как раньше. Чан был похож на старый башмак, из которого Феликс вырос: он был не нужен.

Чан знал, что он единственный, кто виноват в этом. И все же он не мог избавиться от кислого привкуса во рту.

«Соберись, Чан», — мысленно упрекнул он себя.

— Пойду принесу еще попкорна, — внезапно произнес он и, быстро встав, вышел из комнаты, прежде чем кто-либо успел возразить.

Правда заключалась в том, что он больше не мог смотреть на Феликса и Чанбина.

Чан взял пакет с попкорном и сунул его в микроволновку, наблюдая, как тот вращается по кругу.

Он знал, что это глупо и по-детски — так расстраиваться из-за чего-то, что не имеет значения. Он знал, что никогда не понравится Феликсу, так почему же позволял этому так влиять на себя?

Чан чувствовал себя виноватым за то, что испытывает зависть к Чанбину. Обида на Чанбина ничего бы не дала: тот не сделал ничего плохого. Это Чан должен взять свои эмоции под контроль. Черт возьми, он же лидер, но все равно не может…

Громкий звук оторвал его от размышлений, оповестив, что попкорн готов. Посмотрев на него несколько мгновений, Чан наконец достал попкорн из микроволновки. Его аромат заполнил комнату, но это не казалось таким уж аппетитным.

Чану внезапно расхотелось есть.

***

Сегодня проходили съемки шоу «One Kid's Room» для их фанатов. Режиссеры хотели, чтобы они сказали, что ценят и думают о каждом участнике группы, пока тот не присутствует в комнате.

Чану не могло не быть любопытно, что другие говорили о нем. После того, как его очередь подошла к концу, он вернулся в комнату и с улыбкой поприветствовал остальных. Все шло гладко, конечно, до тех пор, пока не настала очередь Феликса. Он вышел из комнаты, и все начали говорить, что они думают и ценят в своем товарище.

Чан знал, что может часами разглагольствовать обо всем, что любит в нем, и обо всем, что он думает о Феликсе. Он мог бы назвать около пятидесяти вещей, а если бы задумался подольше, может, и больше.

Но он не стал этого делать.

Он не мог позволить никому узнать, насколько младший мальчик влияет на него. Не мог позволить узнать, насколько глубока на самом деле его любовь к Феликсу. Камеры работали, и все наблюдали за ними. Он должен держаться профессионально, напоминал он себе. В конце концов, он лидер группы.

— Он такой ласковый, — сказал Минхо с нежным смехом.

— Он действительно такой, он все время пытается меня обнять! — воскликнул Чонин, скорчив гримасу отвращения. Все участники рассмеялись над макнэ, зная, как он «ненавидит» ласки.

— А Феликс когда-нибудь подходил к вам, ребята, неожиданно обнимая, и не отпускал? — спросил Хенджин с улыбкой.

— Все время! — воскликнул Сынмин. Все остальные участники зашумели в знак согласия.

Все, кроме Чана.

Феликс никогда бы не подошел, чтобы обнять или прижаться к нему. Конечно, время от времени они случайно обнимались, но это было совсем не то, что описывали другие. Впрочем, Чан не винил его. Феликс мог выбрать кого угодно для объятий, так почему он должен выбирать его?

Он почувствовал, как знакомое чувство зависти закипает в груди. Он немедленно подавил его, но все равно не мог не чувствовать легкую боль на сердце.

Чан не имел права ревновать. Если уж на то пошло, он должен быть счастлив, что Феликсу комфортно с другими мемберами. Он не должен быть таким эгоистичным, чтобы думать, что Феликс захочет быть только рядом с ним.

Вся группа, казалось, заметила, как внезапно Чан замолчал.

— Разве он не делает этого с тобой, Чан? — спросил Джисон, сбитый с толку его молчанием.

— Э-э-э... да. Хотя, на самом деле, я не могу сказать, что он «чересчур ласков» со мной, — ответил Чан, скрывая свою обиду неловким смехом и натянутой улыбкой.

В комнате повисла неловкая тишина.

— Оу, — сказал Джисон с фальшивым смешком. Он быстро сменил тему, за что Чан был благодарен.

Он не мог найти в себе сил по-настоящему прислушаться к тому, что говорили остальные.

«Неужели это только я?» — печально подумал он.

Он отбросил свои мысли и изобразил на камеру натянутую улыбку. Независимо от того, что он чувствовал, он не мог беспокоить фанатов.

После этого Чан попытался проверить, действительно ли то, что говорили мемберы, было правдой.

Он незаметно старался держаться поближе к Феликсу, чтобы посмотреть, не попытается ли тот обнять его. Возможно, проблема заключалась в том, что Чан просто физически не был достаточно близок к Феликсу, чтобы тот мог протянуть руку. Чан знал, что все это глупо — отчаянно пытаться быть ближе к Феликсу только ради небольшого шанса, что тот может попытаться обнять его, — но был только один способ выяснить это.

Однажды, во время танцевальной практики, у группы был небольшой перерыв. Некоторые участники пошли за водой, в то время как другие сели на полу студии, чтобы поговорить. Увидев возможность, Чан подошел к Феликсу.

— Эй, Крис, — сказал Феликс по-английски. Акцент внезапно напомнил ему о доме в Австралии.

— Феликс, — ответил тот, присаживаясь на пол рядом с ним. Чан сидел подозрительно близко к другу, их ноги почти соприкасались.

Внезапно Феликс оказался ближе. Чан почувствовал, как у него на мгновение перехватило дыхание. Феликс провел рукой по его волосам, и Чан почувствовал, как его желудок затрепетал от их близости. Это не было объятием, но для Чана этого было достаточно. Он не был жадным, ожидая заполучить всю привязанность Феликса. Просто того факта, что Феликс был рядом с ним, расчесывая рукой его непослушные волосы, было более чем достаточно. Чан был ленив в тот день, не утруждая себя расчесыванием своих естественно вьющихся локонов. И в этот раз он был этому рад.

Феликс посмотрел прямо на него, одарив Чана ангельской улыбкой, от которой тот каждый раз таял. Никто из них ничего не сказал, но это было приятное мгновение. Он знал, что Феликсу легко давались такие моменты: это было естественно для него. Он не придал бы этому большого значения и, вероятно, забыл бы об этом через час, но для Чана это было всем. Он наслаждался маленькими моментами, которые ему довелось разделить с Феликсом. Даже если Чан понимал, что Феликс никогда не полюбит его, по крайней мере, он знал, что небезразличен ему. Чан чувствовал, что в такие моменты, как этот, ничто не имело значения, кроме него и Феликса.

Так было до тех пор, пока рядом с ними не плюхнулся жалующийся макнэ.

— Этот новый танец, который мы должны выучить, слишком сложен! — заскулил Чонин; пряди волос упали ему на лицо, придавая очаровательный вид.

И они говорят, что Хенджин драматичен.

— О, наш бедный хлебушек! Он слишком милый, чтобы танцевать! — поддразнил Феликс, тыча его в щеки, тут же забыв о Чане.

Чонин протестующе застонал, когда Феликс обвил его руками и ногами, прижав к своим коленям.

— Теперь тебе и не придется, Инни! Я никогда тебя не отпущу! — воскликнул Феликс, прижимаясь к Чонину, совершенно не замечая, что Чан смотрит на него сзади.

Чан не мог винить Чонина за то, что тот привлек внимание Феликса. В конце концов, он был макнэ. Но это не сделало Чана менее ревнивым. То, как Феликс сразу же вцепился в Чонина, не удостоив Чана и второго взгляда…

Ему хотелось, чтобы Феликс так же обнимал его и уделял ему внимание. Он желал, чтобы Феликс любил его так же сильно, как он его. Он хотел бы быть не таким восприимчивым ко всему, что делал младший. Но желания не всегда сбываются.

Чан встал и пошел за бутылкой с водой. Феликс едва заметил его отсутствие, слишком погруженный в поддразнивание Чонина.

Вскоре после этого их всех позвали обратно, чтобы продолжить практику. Феликс вернулся, теперь обнимая Джисона одной рукой. Чан наблюдал, как они шли вместе, крепко держась друг за друга с яркими улыбками.

Значит, это действительно был только он.

Чан знал, что поступает неразумно. Он знал, но не мог остановиться.

Он с трудом проглотил ревность и вернулся к практике.

***

У группы был выходной. Чанбин и Джисон ушли записывать музыку. Минхо отрабатывал танец. Чонин и Сынмин занимались вокалом.

Хенджин, Феликс и Чан остались в общежитии.

Чан пытался помочь Чанбину и Джисону в создании и записи новых песен, но они настояли, чтобы он взял перерыв. У Чана была ужасная привычка переутомляться.

Так что Чан остался в общежитии, ища, чем бы заняться.

Он ходил взад-вперед перед комнатой Феликса, раздумывая, стоит ли ему постучать. Может быть, он смог бы провести с ним немного времени в разгар их напряженного графика.

«Почему бы не спросить, верно?» — подумал он про себя.

Чан отбросил мысли и смело постучал в дверь, прежде чем услышал тихое «войдите» с другой стороны.

Он нерешительно открыл дверь. Феликс лежал поперек кровати с телефоном в руках. На нем были спортивные штаны и большая толстовка с капюшоном, делающая его еще более милым и очаровательным. Он оторвал взгляд от телефона и слегка улыбнулся, когда увидел Чана.

— Эй, чувак, — сказал он, всегда переходя на английский, когда оставались только он и Чан.

Чан улыбнулся знакомому австралийскому сленгу. Он мгновенно почувствовал себя непринужденно, просто услышав голос Феликса.

— Эй, чувак, — сказал он, повторяя слова Феликса, которые заставили их обоих рассмеяться.

— Как у тебя дела? — спросил Чан, подходя ближе.

— Все хорошо, просто устал от промоушена. Что случилось? — ему было любопытно, почему Чан подошел к нему так внезапно.

— Эм, просто интересно, не хочешь ли ты потусоваться вместе? — Чан ответил немного застенчиво.

Феликс нежно улыбнулся, но внезапно на его лице появилось выражение, как будто он только что вспомнил что-то важное.

— О, я бы с удовольствием... но...

«Вот и началось», — подумал про себя Чан.

— Я уже пообещал Джинни, что сегодня кое-что с ним сделаю, — сказал он, виновато почесывая затылок.

Чан почувствовал, как заныло его сердце.

— О, все в порядке! Мы всегда можем провести время позже. У меня в любом случае есть работа, которую нужно наверстать, — пробормотал Чан, пытаясь скрыть обиду с лица.

Феликс виновато улыбнулся.

— Я зайду попозже, хорошо? — сказал Чан, медленно возвращаясь к двери, продолжая смотреть на Феликса. Он проклинал себя за то, что звучал неуверенно.

— Да, еще увидимся, — ответил Феликс, когда Чан осторожно закрыл дверь.

Сразу после этого он прислонился к ней спиной, чтобы успокоиться. Чан выдохнул, не осознавая, что задержал дыхание.

Конечно, у Феликса уже были планы, почему бы и нет? Зачем ему тратить время на развлечения с Чаном? Очевидно, он предпочел бы провести время с Хенджином. Феликсу, вероятно, было бы лучше с другим участником. Чан пытался подавить растущую зависть.

Его уши покраснели от смущения. Вероятно, он звучал отчаянно, когда просил Феликса потусоваться с ним, но его отшили. Феликс, наверное, думал, что он раздражающий или слишком навязчивый.

Но как бы там ни было, почему Чан так переживает? В этом же нет ничего особенного. Ну и что с того, что он не мог провести время с Феликсом, потому что у того уже были планы?

И все же каждая мелочь, которую делал Феликс, оказывала на него невообразимое влияние.

В конце концов Чан вернулся в свою комнату, ослушавшись Джисона с Чанбином и продолжив продюсирование во время перерыва. Однако он едва мог сосредоточиться из-за смеха Хенджина и Феликса в другой комнате. Сначала Чан пытался не обращать на это внимания, но было трудно сосредоточиться, когда все, что он слышал, это то, как весело они проводят время вместе.

Чан чувствовал себя ужасно из-за того, что так ревновал; разве он не мог просто порадоваться за своих товарищей, не разваливаясь при этом на части? Однако это было тяжело, особенно когда он знал, что Феликс предпочел быть с Хенджином. На самом деле, Феликс предпочел бы быть рядом с любым другим мембером, кроме Чана. Ему не нужно было этого говорить — Чан просто знал это. Их смех в другой комнате издевался над ним, словно напоминая Чану о том, насколько он неважен для Феликса.

Он выключил свой компьютер, решив, что не сможет выполнить какую-либо работу таким образом. Возможно, он действительно послушает Чанбина и Джисона.

Он вышел из своей комнаты, проходя мимо комнаты Феликса. Через щель в двери он мог видеть его и Хенджина, лежащих бок о бок на кровати и смотрящих что-то по телевизору. Феликс крепко обнимал Хенджина, в то время как другой лежал поперек его груди. На лице Феликса сияла улыбка, когда они комментировали транслирующее на экране.

Феликс выглядел намного счастливее без него.

Чан быстро отвел взгляд и направился к выходу из общежития.

Может, немного свежего воздуха прочистит его голову.

Он совершил бесконечную и бессмысленную прогулку по кварталу. Это немного помогло, но ненадолго. Прогуливаясь по улицам, он заметил множество пар, идущих по городу рука об руку. Он мог видеть, как сильно влюблены они, просто взглянув на их лица.

Он хотел злиться на них за то, что они любят друг друга, хотел кричать на них за то, что они были счастливы, хотел ненавидеть за то, что они были такими умиротворенными. Но он знал, что в его одиночестве не было ничьей вины, кроме его собственной. Сердце бешено колотилось, когда он страстно желал, чтобы они с Феликсом были одной из этих слащавых парочек, которых он видел на улице.

Он тут же отогнал эту мысль. Он не мог об этом думать: это только навредило бы ему еще больше. Чем больше он будет фантазировать о том, что Феликс ответит ему взаимностью, тем больнее будет, когда он вернется к реальности. И даже при микроскопическом шансе, что Феликс действительно полюбит его в ответ (что само по себе чудо), он не мог действовать в соответствии с этим. В конце концов, они были к-поп группой, и Чан был их лидером. Независимо от того, как сильно он любил Феликса, он не мог рисковать всем только потому, что хотел отношений. Он должен делать то, что лучше для группы, он не мог позволить своим чувствам встать на пути. Вот почему он никому не мог рассказать о своей влюбленности в Феликса, независимо от того, насколько сильно секрет распирал его изнутри.

Чан направился обратно в общежитие. Прогулка едва ли помогла ему прояснить мысли — на самом же деле это только усугубило ситуацию.

В тот момент, когда он открыл дверь, его осенило. Он забыл сказать Феликсу и Хенджину, куда направляется. Его не было довольно долго, и он не проверил свой телефон. Он надеялся, что никого не побеспокоил.

Он вошел внутрь, внезапно почувствовав сладкий запах, после чего увидел Феликса на кухне.

— О, привет, Чан, — произнес Феликс, явно не заметив его отсутствия.

— Привет…

— Ты куда-то ходил? — спросил он, теперь полностью глядя на Чана. На нем не было его обычной домашней одежды, поэтому Феликс предположил, что Чан выходил наружу.

— Да, надеюсь, я не пропал слишком надолго, — ответил Чан, неловко поднимая руку, чтобы почесать затылок.

— Правда? Я даже не заметил.

Оу…

— Что ж, я должен отнести это Хенджину, — сказал Феликс, держа тарелку с пирожными.

Так вот откуда запах. Если и было что-то, что Чан любил больше Феликса, так это его пирожные. Но, судя по всему, он не сделал ни одного для Чана.

Он почувствовал, как живот неприятно скрутило.

— Минхо и Чанбин -хены должны скоро вернуться! — крикнул Феликс, возвращаясь в комнату.

Чан не успел ответить, как тот уже скрылся за дверью.