Слёзы текут по лицу Хюнин Кая, когда он лежит, свернувшись калачиком на полу, бесконтрольно дрожа. Боль пронзает измученное тело — грудь, руки, спину, всё, что ниже. Ему никогда не было так больно.

Джи Хун закончил с ним и теперь одевался, собирая вещи. Этот человек забрал его достоинство, унизил, растоптал, оставив пустоту в душе.

«Я никогда не видел кого-то невинней».

«Такой ребёнок-ребёнок».

«Наш ангел — Хюнин Кай».

Так о нём говорили, но он больше не был чист. Он испорчен, жалок, отвратителен. Как он будет смотреть в глаза семье? Мемберам? Фанатам? Как он может быть примером для подражания и голосом молодых людей, если даже не смог защитить свою честь?

Худшая часть состояла в том, что пока Джи Хун насиловал его, игнорируя плач и мольбу остановиться, в зале играла музыка TXT. Пока он истязал его тело, Кай слышал голоса мемберов, строки песен, смешивающиеся с мерзкими звуками двигающегося тела над ним и тошнотворных стонов. Это заставляло его ощущать, будто друзья рядом, видят его позор, являются свидетелями его падения. Он не хотел этого, как и то, чтобы песни, в которые он вместе с остальными участниками вкладывал свою душу, мысли и чувства, ассоциировались с худшим моментом его жизни, с унижением и страданиями.

Мелодия «Can't you see me» заполнила зал, когда Джи Хун вторгся в его неподготовленное тело. Кай не смог его остановить. Всё, что ему оставалось, это терпеть и ждать, когда мужчина наиграется с ним. И теперь, когда он закончил, Кай продолжал лежать на полу, обессиленный, словно из него высосали всю энергию, улавливая краем уха строки песни «Crown».

Я хочу исчезнуть и убежать куда-нибудь далеко.

Спаси меня. Кто я? Я не знаю, кто я такой…

Как будто кто-то свыше издевался над ним.

Джи Хун подходит к нему, опускаясь рядом, рассматривая с омерзительно довольной улыбкой. Кай сильнее дрожит. Он не хочет этого снова, он не вынесет ещё один раз. Это так больно.

Джи Хун протягивает к нему руку, вытирая большим пальцем дорожки слёз. Кай в страхе жмурит глаза, боясь того, что последует дальше.

— Мы прекрасно провели время, — говорит Джи Хун, с садистским наслаждением гладя его по лицу, — но, к сожалению, нам пора возвращаться. Одевайся, я обещал, что довезу тебя.

Подобрав разбросанную в разные стороны одежду, он бросает её перед Каем, которому ничего не остаётся, кроме как подчиниться. Садиться с этим человеком монстром в одну машину было последнее, чего он хотел, но он знал, что выбора у него нет.

***

Кай возвращается в общежитие, сидя на пассажирском сиденье своего насильника. Прислонив голову к окну, он пустым взглядом смотрит на мимо проносящийся ночной город, освещённый яркими огнями. Всё его тело кричит, жжение внизу только усиливается. Ему нужно принять душ, смыть с себя засохшие доказательства случившегося.

— Ты умный мальчик, мне же не стоит объяснять, что произошедшее должно остаться между нами? — говорит Джи Хун, когда они подъезжают к общежитию. Повернувшись, он тянется к волосам Кая, пропуская между пальцев мягкие пряди. Каю хочется выбежать из машины, уйти от прикосновений, вызывающих тошноту, но он замирает на месте, боясь пошевелиться. — Ты же не хочешь, чтобы ваша группа ассоциировалась со скандалом? Что подумают фанаты? Образ идеального айдола будет разрушен. А мемберы? У них будет столько проблем из-за тебя.

Кай молча смотрит на свои сжатые в кулаки руки. Он в любом случае никому бы не рассказал. Как бы ни было противно это осознавать, но Джи Хун прав. Это никому не пойдёт на пользу, он не может подвести группу. Они столько трудились не для того, чтобы всё разрушилось в один миг из-за него одного.

— Поэтому тебе лучше держать язык за зубами, ты понял? — Кай не отвечает, и Джи Хун хватает его за подбородок, поворачивая лицом к себе. — Я спросил, ты понял? — сквозь зубы шипит он. Кай трясётся, глядя в серые глаза мужчины, которые будут преследовать его в кошмарах.

— Понял, — отвечает он охрипшим голосом.

Выйдя наконец-то из машины, Кай стоит перед зданием общежития. Он знает, что если мемберы увидят его, будут вопросы. Он выглядит откровенно паршиво — красные глаза, покусанные губы, смятая одежда, только слепой не заметил бы. Досчитав до десяти, накидывая на голову капюшон, он на трясущихся ногах направляется ко входу, рассчитывая, что придумает что-нибудь на ходу, если того будет требовать ситуация.

Ему повезло, что время уже позднее. В гостиной сидят только Ёнджун и Бомгю, с выключенным светом смотря что-то по телевизору. Снимая обувь, Кай спешит в свою комнату за одеждой, надеясь поскорее скрыться в ванной.

— О, наконец-то ты дома. Сонбэ довёз тебя? — спрашивает Ёнджун, когда Кай проходит мимо. К счастью, в темноте ни он, ни Бомгю на замечают его заплаканного лица, прикрытого капюшоном.

— Да, мне нужно в душ, — говорит Кай, стараясь звучать как обычно, и заходит в комнату. Тэхёна там нет, наверное, он у Субина. Взяв пижаму, он спешно покидает комнату.

***

Медленно снимая одежду, Кай включает воду и осторожно залезает в ванну, стискивая зубы от боли. Он плачет, прижимая колени к груди, захлёбываясь в потоке воды, каскадом стекающей по его израненному телу.

Он сломлен, разбит на тысячу кусочков, которые никогда снова не будут целыми. Малиновая вода стекает в канализацию, и Каю хочется выть во всё горло от боли и обиды. Он не заслужил, чтобы с ним так обращались, никто не заслуживал подобного.

Он так долго сидит в ванной, что через какое-то время к нему стучится Ёнджун, выдёргивая из омута мыслей.

— Эй, Хюка, всё нормально?

Кай прочищает горло, надеясь, что голос не выдаст его состояния.

— Да, я скоро выхожу.

— Хорошо. Мы досмотрели фильм, так что я иду спать. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, хён.

Он переодевается в чистую пижаму, и, собравшись с духом, открывает дверь, в надежде, что не столкнётся ни с кем из мемберов. Он знает, что завтра будет выглядеть не лучше, но это будет завтра, а сейчас он просто хочет лечь спать, выпасть из реальности в царство Морфея, где хотя бы на время сможет избавиться от боли.

В гостиной никого нет, и, выдохнув от облегчения, Кай направляется в комнату, которую он делит с Тэхёном. Может быть, сосед ещё не вернулся, но когда он открывает дверь, то видит Тэхёна, лежащего на кровати с телефоном в руках. Благо, свет выключен, и Кай моментом пробирается на свою кровать, плотно укутываясь в одеяло и отворачиваясь в противоположную сторону от друга.

— Как прошла тренировка? — спрашивает Тэхён, звуча так, словно не особо заинтересован в ответе. Кай слышит, как его пальцы продолжают стучать по телефону, что-то печатая.

— Прекрасно, — отвечает он, глядя в темноту. Тэхён больше не задаёт вопросов, и Кай благодарен за это. События дня проносятся перед ним, начиная с приятного пробуждения утром, когда Бомгю пришёл обниматься и будить его, заканчивая истерикой в ванной. Усталые глаза закрываются, тихие слёзы скользят сквозь густые ресницы, и вскоре он проваливается в долгожданный сон.

***

Первые минуты после пробуждения, когда Кай находится в промежутке между сном и бодрствованием, он чувствует себя в порядке. Нет боли, нет кошмарных воспоминаний. Он дрейфует на волнах умиротворения, пока события вчерашнего вечера не обрушиваются на него, словно лавина, и вот он снова на полу тренировочного зала, обнажённый и удерживаемый сильными руками. Знакомая боль возвращается, напоминая ему, что это не сон, это реальность — жестокая реальность, где он был изнасилован, а после выброшен, как использованная вещь. Нет места, где бы он скрылся от этого кошмара наяву. Это то, с чем ему придётся жить, скрывая, насколько он испорчен, притворяясь тем Каем, которого больше нет. Он сжимает зубы, сдерживаясь от крика, застрявшего в горле, крепко цепляясь за подушку.

Сегодня снова занятие с Джи Хуном, но Кай ни за что не встретится снова с этим чудовищем. Он не представляет, как сможет дальше заниматься в том зале, где каждый угол, каждое отражение в зеркале будет напоминать ему о произошедшем. Ему приходится встать с кровати и выйти на кухню, где уже собрались остальные мемберы, чтобы сказать им, что он не очень хорошо себя чувствует. В этом ему не нужно притворяться, он чувствует себя больным, каждое движение отдаётся болью в позвоночнике. Он выглядит настолько плохо, что Субин предлагает вызвать врача, но Кай убеждает друзей, что он всего лишь простыл и нуждается в отдыхе, несколько дней отлежавшись дома.

Когда мемберы уходят, он возвращается в постель, скручиваясь в позу эмбриона, и лежит так до их возвращения. В животе спазмы, он ничего не ест. Мысли возвращаются ко вчерашнему дню, как бы он ни старался отогнать их. Он должен пережить это. Боль между бедёр пройдёт, тело исцелится, уродливые отметины исчезнут и станет легче. Он искренне пытается убедить себя в этом.

***

Вернувшись после практики, мемберы заходят к нему.

— Джи Хун спрашивал о тебе. Он расстроился, что ты не сможешь прийти на последние тренировки, и просил передать, чтобы ты выздоравливал.

Кая трясёт от злости. Этот подонок знает, почему Кай не пришёл, он — причина его болезненного состояния, но всё равно продолжает издеваться над ним даже на расстоянии. Кай просит оставить его одного, ссылаясь на самочувствие, и все, кроме Тэхёна, покидают комнату, но и тот вскоре уходит в гостиную.

Позже Ёнджун приносит ему бульон. Он не хочет есть, но хëн обещает, что не уйдёт, пока он не съест хотя бы половину. Мемберы становятся чересчур заботливыми, когда речь заходит о здоровье кого-либо из них. Раньше Кай наслаждался повышенным вниманием к себе, когда ему нездоровилось, но сейчас он хотел, чтобы его оставили в покое. Зная, что с Ёнджуном спорить бесполезно, он съедает небольшую часть, и старший уходит, напоследок потрепав его за волосы.

Через пару часов в комнату возвращается Тэхён, как обычно копаясь в телефоне перед сном. Кай лежит спиной к нему, когда вдруг слышит отрывок из песни «Puma». Перед глазами встаёт момент, как Джи Хун беспощадно толкается в его тело, забирая невинность жестоким способом, пока в зале играет этот трек. Песни, звучавшие в зале, отчётливо отпечатались в его памяти, чтобы даже творчество их группы служило ему напоминанием того, о чём он мечтал забыть.

— Выключи это! — произносит он раньше, чем успевает подумать. Тэхён поворачивает голову, удивлённый резким тоном. Он никогда прежде не слышал, чтобы Кай так разговаривал, даже если был чем-то недоволен или раздражен.

— Извини, я не знал, что ты лёг спать. Спокойной ночи, Хюни.

Кай чувствует укол вины за то, что огрызнулся на друга. Он не должен срываться на близких, но, чёрт возьми, он просто хочет тишины и покоя! Разве это так много? Может он получить хотя бы это?

Он закрывает глаза, чувствуя усталость, несмотря на то, что всё, чем он занимался весь день — это валялся в постели. Сон быстро настигает его.

***

Следующий день проходит почти так же, за исключением того, что сегодня нет запланированных тренировок, и все участники остаются в общежитии. Каждый час кто-то заходит, чтобы проверить Кая и принести еды, к которой он едва прикасается. Это приятно, что мемберы беспокоятся о нём, но ему по-прежнему хочется побыть одному. Шёл второй день, и ни физическая, ни душевная боль не становилась меньше.

Вечером в комнату заваливаются все четверо участников, бесцеремонно занимая его кровать, как раньше это делал Кай, чтобы лечь спать с кем-то из мемберов или просто поговорить. Он растерянно смотрит на них.

— Хватит лежать, спящая красавица. Время смотреть фильм, — восклицает Ёнджун, садясь с левой стороны от Кая, когда другой край уже занял Субин. Тэхёну с Бомгю пришлось расположиться на старших, потому что кровать не могла уместить пятерых.

— Ты никогда не был так уныл, даже когда болел. Мы подумали, что любимый фильм должен тебя взбодрить, — говорит Тэхён, нажимая плэй. Субин с Ёнджуном теснее прижимаются к Каю, обнимая Тэхёна с Бомгю, лежащих на них.

Может быть, это к лучшему, и так он хотя бы ненадолго отвлечётся от ядовитых мыслей, сводящих его с ума.

К концу фильма Кай окончательно убеждается, что просмотр был хорошей идеей. Ему тепло и уютно рядом с остальными участниками, он чувствует себя в безопасности. До этого он думал, что будет лучше остаться одному, но одно лишь присутствие рядом всех мемберов дарило ему чувство комфорта. Это напомнило ему о том времени, когда они были в Америке, и он сказал, что хочет лечь спать вместе со всеми участниками. Его желание исполнили —вместе они уснули на одной кровати. Он был так счастлив в тот момент.

От приятных воспоминаний у Кая наворачиваются слёзы, что не может скрыться от глаз товарищей.

— Кай, ты в порядке? — обеспокоенно спрашивает Ёнджун. Все четверо взволнованно смотрят на него.

— Меня просто растрогал фильм, — с лёгкой улыбкой отвечает он, и мемберы, кажется, верят ему, в следующее мгновение даря групповые объятия. Он плачет в окружении друзей, на секунду допустив мысль, что, может быть, ему стоит обо всём рассказать им. Он знает, что они не отвернутся от него, а позаботятся и поддержат, но страх, глубоко пустивший свои корни, что они могут разочароваться в нём, что случившееся может распространиться в прессе, и стыд от того, что об этом придётся сообщить семье, были сильнее.

***

Утром мемберы снова отправляются на тренировку, и Кай, оставшись в общежитии, первый раз за два дня берёт в руки телефон, проверяя социальные сети. Он соскучился по МОА. Общение с ними, прямые эфиры всегда ободряли его, наполняя энергией и уверенностью, и пусть сейчас этого было недостаточно, чтобы затянуть дыру в его душе, он отвечает на некоторые посты фанатов, что помогает отвлечься от нежелательных мыслей.

Перед возвращением остальных он рассматривает в зеркале усыпанное ссадинами и отметинами тело. Воспоминания всплывают из темноты, и набирая ванну, он до красноты трёт кожу, пытаясь избавиться от фантомных прикосновений чужих рук.

Вечером Тэхён ложится к нему в постель, показывая смешное видео с животными, которое ему скинул Субин. Он знает, как товарищ любит подобные ролики, и Кай ценит его попытку поднять ему настроение. Они смотрят ещё несколько роликов, после чего Тэхён рассказывает о набросках песни, которую он недавно начал писать. В какой-то момент он замолкает, тупо уставившись в потолок. Кай видит, что что-то не так. Тэхён выглядит так, словно хочет что-то сказать, но сдерживается, кусая губы. Они одного возраста, и с Тэхёном он чувствует особенную связь, отличающуюся от его отношений со старшими. Проживание в одной комнате тоже поспособствовало их сближению, хотя их взгляды во многом расходились больше, чем с кем-то ещё из участников.

— Тэхёни, ты же знаешь, что можешь поговорить со мной о чём угодно, — говорит Кай, положив руку на плечо мальчика, — тебя что-то тревожит?

Тэхён молчит, неуверенный, стоит ли ему делиться переживаниями с другом, которому сейчас нужно заботиться о своём здоровье, а не выслушивать чужие проблемы.

— Ничего серьёзного, просто… — выдыхает Тэхён, собираясь с мыслями. — Недавно Бомгю общался с МОА на Виверсе, и я видел, как у него спросили что-то о макне… — Тэхён делает короткую паузу, прежде чем продолжить. — Он ответил только про тебя. И так не первый раз. Ни он, ни Ёнджун с Субином не считают меня макне.

Кай непонимающе смотрит на него.

— О чём ты?

Они оба макне, это всеми известный факт. Как хёны могут считать иначе?

— Это пустяки, забудь. Тебе нужно отдыхать, — бормочет Тэхён, собираясь уйти, но Кай останавливает его, хватая за локоть.

— Нет, поговори со мной. Что ты имел в виду?

Тэхён опускает глаза, возвращаясь на место рядом с другом. Ему неловко говорить об этом, но накопившиеся мысли и чувства всё сильнее давят на него. Глубоко вздохнув, он произносит:

— Я не знаю, откуда это пошло, но они относятся ко мне, как к ровеснику, на которого можно положиться, разделить обязанности. Они не воспринимают меня, как макне, который может нуждаться в их внимании и помощи, — его голос дрожит, выдавая волнение, и Кай берёт его за руку в качестве поддержки.

— Поэтому я тебе завидую, — продолжает Тэхён, сжимая в ответ его руку. — Каждый раз, когда я вижу, как они дурачатся с тобой, проявляют нежность или предлагают помощь, даже когда тебе это не нужно, я задаю себе вопрос «Почему они не могут так же обращаться со мной?». Они не бывают ребячливыми со мной, ни один из них даже не обнимет меня, пока я сам не инициирую это, или это не будет момент, как вчера, когда мы были все вместе. Они думают, что я уже достаточно взрослый, но это не так.

Кай всё ещё не до конца понимает, но картинка начинает выстраиваться в его голове.

— Не подумай, что я виню тебя, — спешит объясниться Тэхён. — Ты замечательный, Хюни, и ты заслуживаешь любви всего мира. Только с тобой я могу быть просто Тэхёном, младшим, на которого не сбрасывают принятие решений и не ожидают самостоятельности в каждом вопросе, — он звучит подавленно, и Кай чувствует острую необходимость обнять его, утешить. Он всегда был слаб перед расстроенными мемберами.

— Я знаю, что они любят меня и доверяют, но они переоценивают мою независимость. Когда у меня возникают трудности, они говорят, что мне просто нужно собраться, рассчитывая, что я справлюсь сам. И это так, я могу справиться, но для этого мне нужно прилагать больше усилий, чем если бы они просто уделили мне больше внимания.

Кай знал, что Тэхёна часто называют зрелым участником, руководствующимся в первую очередь головой, а не чувствами. Тэхён давал полезные советы, его размышления и взгляды впечатляли мемберов, но Кай никогда не замечал, чтобы отношение хёнов к Тэхёну настолько отличалось от того, как они относились к нему. Однако сейчас, прокручивая в голове моменты, он понимал, что слова друга небезосновательны.

— Почему ты не скажешь им прямо, что тебе нужна помощь? Это нормально. Нам всем бывает нужна поддержка.

— Я пытался и не раз, — отвечает Тэхён, устало потирая лоб, — даже сегодня. У меня не получались новые движения, которые дал Джи Хун. Я не хотел отнимать его время, и попросил Ёнджун-хёна попрактиковаться со мной, но он лишь нашёл причину отвязаться от меня, сказав, что я просто устал, и что он уверен, будто завтра у меня всё получится, «ты же такой хороший танцор», — последнюю фразу Тэхён произносит с издёвкой. Он всего лишь хотел, чтобы к нему относились как к макне, которым он и является. Он нуждается в своих хёнах, в их заботе и внимании, которые он получает так редко, что это приносит физическую боль.

— Иногда я чувствую, будто мной пренебрегают, — едва слышно произносит он. Это ранит больше всего — быть нужным людям, которые стали ему близки, как семья, только когда им необходима помощь, и изредка получать отдачу. Предательские слёзы затуманивают зрение, и в следующий момент Тэхëн чувствует, как его крепко обнимают.

Кай уверен, что хёны никогда не причинили бы Тэхёну боль осознанно или заставили бы его плохо себя чувствовать. Если бы они знали, как их действия и слова влияют на него, они бы не вели себя так. Это всего лишь недопонимание, которое привело к тому, что сейчас Тэхён плачет в его руках.

— Тебе просто нужно с ними поговорить, рассказать обо всём, как мне. Я уверен, что они поймут, — говорит Кай, когда мальчик немного успокаивается.

— Это не так уж важно, — всхлипывает Тэхён, уткнувшись в грудь друга, но тот берёт его лицо в ладони, вынуждая посмотреть на себя.

— Это важно. Ты не должен так себя чувствовать. Хёны всё поймут, и я буду рядом в этот момент, чтобы поддержать тебя. — Тэхён неуверенно кивает, смахивая слёзы.

Кай не смог помочь себе, но он хотя бы попытается помочь другим.

***

Утром Бомгю застал милую картину спящих в обнимку макне, тихо позвав Субина с Ёнджуном взглянуть на очаровательный вид. Обычно Кай приходил ночевать к хёнам, поэтому увидеть его с сопящим в шею Тэхёном было для них необычно.

Наступил день последнего занятия с Джи Хуном, прежде чем он улетит в Японию, оставляя шрамы на сердце Кая.

Когда мемберы уходят, он достаёт из футляра любимую гитару. Музыка всегда была его убежищем, где он мог спрятаться от суеты и забот внешнего мира. Погружаясь в мелодию перебираемых в руках струнах, он изливает чувства в песни, выпуская наружу накопившуюся боль.

«Всё наладится, я буду в порядке», — повторяет он себе.

Но шторм уже приближался, и грозовая волна накроет каждого, не позволив никому избежать последствий.

***

Кай слышал, как вернулись мемберы. Привычная возня началась за дверью, и вскоре к нему заглянул Ёнджун.

— Как самочувствие? О, ты играл на гитаре?

Кай закончил незадолго до их возвращения, оставляя инструмент возле кровати.

— Давно не брал её в руки. Мне уже лучше. Как последнее занятие?

— Отлично. Остаётся практиковаться и ещё раз практиковаться, — говорит Ёнджун, присаживаясь напротив свернувшегося в кокон из одеял макне. — Тэхён, правда, остался с сонбэ, чтобы отработать некоторые движения. Думаю, он зря волнуется и…

— Подожди, подожди, — Кай резко приподнимается, большими глазами уставившись на старшего. — Ты сказал, Тэхён остался с Джи Хуном?

— Да, он сказал ему, что у него трудности с хореографией, и сонбэ предложил остаться после занятия. Ты же знаешь Тэхёни, он всегда переживает, в итоге всё делая отлично…

Кай уже не слышал последние слова, вскакивая с постели и хватая с тумбочки телефон. В спину впились ледяные когти страха.

«Он не может тронуть его. Только не это».

Трясущиеся руки не попадали по нужным клавишам, что сильнее заводило его.

— Хюни, в чем дело? — Ёнджун не понимал внезапной смены поведения донсэна.

— Сейчас же вызывай такси. Мы едем обратно.

Кай молился, нервно кусая пальцы, чтобы гудки сменились голосом Тэхёна.

— Зачем? В чём дело? — Ёнджун встал, начиная беспокоиться за состояние младшего.

Длинные гудки сменились короткими гудками отбоя. Кай в отчаянии схватился за голову, ещё раз набирая номер:

— Ну же, возьми трубку!

— Кай, объясни…

— Я же сказал вызвать машину! — кричит он, отступая назад от Ёнджуна. Нет времени ждать. Если они сейчас же не поедут за Тэхёном, этот монстр доберётся до него. Кай тяжело дышит, издевательски гудки продолжают звучать в ухо, и он чувствует подступающую к горлу панику.

— Что за шум? — в комнату заходят Субин с Бомгю, и трое взглядов устремляются на макне.

— Мы сейчас же должны ехать за Тэхёном, — Кай говорит громко, но его голос дрожит, как и его руки. Глаза как у сумасшедшего мечутся от одного участника к другому.

— Зачем? Он сейчас с сонбэ, — хмурится Бомгю, и Кай вскипает от гнева, проносясь мимо старшего, задевая того плечом. Пока они продолжают стоять здесь, Тэхён остаётся наедине с этим ублюдком, каждая минута на счету. Кай не может позволить, чтобы грязные руки извращенца добрались и до него. Он боится подумать о том, что уже может быть поздно, что их друг прямо сейчас проходит через то же, что пережил он. Страх подгоняет его, он бежит к двери общежития, снимая куртку с вешалки и набирая смс Тэхёну.

— Кай, что ты делаешь?

Мемберы спешат за ним, растерянно глядя на младшего и друг на друга, словно спрашивая: «Ты понимаешь, что происходит?»

— Вызывайте такси. Нам нужно к Тэхёну, — говорит Кай, стуча по клавишам. Телефон, как назло, виснет, и он едва сдерживается, чтобы не разбить его об пол.

— Кай, либо ты успокаиваешься и объясняешь нам, что происходит, — говорит Субин, включая позицию лидера и подходя к донсэну, — либо…

Он не успевает договорить, как Кай хватает его за грудки:

— Я сказал вызвать, блять, такси! У нас нет времени! — кричит Кай, выплёвывая слова в лицо Субина. Он похож на безумца с дикими глазами, и никто больше не осмеливается сказать хоть слово. Ёнджун берёт телефон, быстро заказывая такси.

***

Машина приезжает через пять минут. Кай садится на переднее сиденье, когда ошарашенные хёны садятся назад, всё ещё не понимая, что происходит. Поведение макне пугает их, его взволнованность передаётся им. Тэхён остался заниматься с сонбэ, нет причин, чтобы Кай так переживал, но тем не менее они молчат, надеясь, что волнение товарища безосновательно.

Общежитие в нескольких километрах от здания Биг Хит. Кай подгоняет водителя, умоляя ехать быстрее. Он не предполагал, что Джи Хун может нацелиться на кого-то ещё из группы. Он думал, что был единственной целью, и, о Боже, пусть так и будет.

«Мы не опоздаем, мы не можем опоздать. Пожалуйста, пожалуйста, пусть Тэхёни будет в порядке».

Если бы он знал, что так получится, то ни за что бы не выпустил друга из своих объятий этим утром. Он не позволяет себе думать о плохом исходе, иначе это сведёт его с ума. Он снова просит водителя ехать быстрее, повторяя в голове: «Только бы успеть, только бы успеть».

Кай вылетает из машины, как только они прибывают на место. Остальные спешат за ним. Он помнит, что Джи Хун запер дверь в прошлый раз, и поэтому берёт запасной ключ. Мемберы никак не комментируют это, только вопросительно глядя друг на друга. Не зная, чего ожидать, они бегут вслед за товарищем.

Когда Кай оказывается перед заветной дверью, он толкает её, в надежде, что та откроется, и он увидит Тэхёна, всего лишь отрабатывающего хореографию. Но дверь заперта, и это может означать только одно. За секунды он отпирает её, с замиранием сердца забегая внутрь.

От увиденного он резко останавливается. Надежда разбивается в один миг, когда он видит два обнажённых тела в конце зала. Он стоит на месте, словно погружённый в вакуум, слыша только своё громкое дыхание. Где-то вдалеке звучат приглушённые крики хёнов, и как в замедленной съёмке он видит Бомгю, Ёнджуна и Субина, бегущих вперёд.

Он был так глуп, полагая, что поможет. Он не смог помочь даже себе.

Он опоздал. Худшее произошло.

По залу разносится громкий крик. Позже он поймёт, что это был его голос.