Обито не понимал, каким образом оказался жив, но что есть, то есть. Он был жив, находился в какой-то крайне сомнительной пещере в компании не менее сомнительного деда.
Деда, который представился как Мадара Учиха.
Об этом легендарном человеке не знал только слепой и глухой, сам Обито, к примеру, искренне восхищался Мадарой. Его силой, его выдержкой.
Однако то, кем он восхищался, предпочитал не говорить, прекрасно понимая, что ничем хорошим это не закончится.
Обито отвлекается на размышления о чем угодно, лишь бы не думать о том, как ему больно.
Ками-сама, ему буквально раздавило гребаную половину тела и он все еще жив. За что спасибо Зецу — странному существу, с помощью которого он, вроде как, и выжил.
Обито старался не думать о том, что в родной деревне его считали мертвым. От одной только этой мысли его сердце сжималось, потому что он оставил Рин и Какаши одних, он оставил бабулю и Шисуи-чана, а еще недавно родившегося Итачи.
Это приносило ему моральную боль, наверное, даже больше, чем была боль физическая.
Но Обито старался не отчаиваться. Ему нужно было восстановить свое тело, прийти в норму и наконец вернуться к близким, которые его похоронили.
Он действительно не хотел думать об этом. Не хотел, но думал, потому что иначе не мог.
Он помнил выражения лиц Какаши и Рин, когда они виделись в последний раз и оттого его сердце разрывалось.
Он никогда не видел у них такое выражение. Черт возьми, он даже не знал, что тот же Какаши на это способен!
А Какаши в тот миг плакал.
Без шуток, действительно плакал и это было ужасно. Потому что Какаши — человек сильный, даже непрошибаемый, тот, кто может найти выход из любой ситуации, тот, кто всегда помогал ему и…
Обито не мог поверить, что стал причиной его слез.
Это было отвратительное чувство.
Но оно помогало двигаться дальше и не раскисать, потому что восстановить тело — задача не из легких и порой, когда он ходил с трудом, на дрожащих ногах, опираясь об стену, это вводило Обито в отчаяние.
Но он упорно продолжал идти по пути восстановления.
И старался не слушать странного старика. То есть, да, он без сомнений являлся тем-самым-Мадарой (и это все еще было чертовски сложно осознать, потому что какого хрена он так долго жив?), но это все равно было максимально странно.
Какая война, какая вечная иллюзия, дедуль? Признайся, ты забыл выпить таблеток?
Обито не на шутку переживал за ментальное состояние своего пра-хрен-знает-сколько-раз-дедушки.
Как только Обито восстановится (а он обязательно сделает это, потому что был не намерен оставлять одних Рин, Какаши и остальных близких ему людей), то обязательно возьмет дедулю с собой. Наверное, было бы неплохо обратиться к Цунаде-сама (но для начала найти ее, да). Может быть, она даже поможет.
Правда, каким образом и как провести дедушку Мадару в Коноху Обито не имел ни малейшего понятия, но он был уверен, что его сокомандники ему точно помогут. В конце концов, Обито считал это довольно забавной миссией и не видел причин, почему бы Рин и Какаши могли бы отказаться.
Нет, вообще, причины так-то были. Одна из них — то, что дедуля вроде как являлся тем-самым-Мадарой. То есть едва ли не самым огромным страхом всех шиноби, так что…
Обито качает головой, решая, что просто будет плыть по течению. В конце концов, с проблемами гораздо проще разбираться по мере их наступления, да. Да и думать наперед — это, признаться, совсем не его стезя. Обито предпочитал импровизацию, либо просто список дел. Или же, если уж совсем крайний случай — довольно небольшой по времени план, да. Как минимум на пару-тройку дней и все. Но никак не на месяцы или, не дай Ками-сама, годы. Нет. Не-а. Это именно то, в чем Обито не разбирался, долгие планы и сети интриг это вообще не про него.
В общем и в целом, да, Обито предпочитал как можно больше заниматься, чтобы скорее привести себя в форму и наконец вернуться к своим близким.
Он с жадностью слушал Зецу, который иногда (очень-очень редко, чтоб не заподозрили) следил за его родными.
Так Обито узнал, что их команда, по сути своей, распалась (и от этого Обито хотелось плакать, но он мужественно держался). Рин с головой ушла в ирьениндзюцу, Какаши стал джонином, бабуля воспитывала Шисуи и Итачи (и ей в этом помогали Рин и Какаши, в особенности последний), Минато-сенсей стал Хокаге, а еще они с Кушиной-сан наконец поженились.
Обито хотел бы увидеть все это своими глазами. Но восстановление, увы, шло слишком медленно.
Обито не совсем понимал, почему Мадара не отпускал его, но беспечно решил, что дедушке просто одиноко. Да, был Зецу, но Зецу — существо непостоянное и вообще хрен знает, что он (или оно?) такое.
Так что Обито решил, что ничего страшного, если он поможет несчастному пожилому человеку. В конце концов, в деревне он часто помогал старикам, так почему бы и да?
Обито трет ладонями лицо.
Его, честно говоря, слегка беспокоило наличие такого шрама. Даже шрамов, чего уж там. Да, они украшали мужчин, но все же… У Обито невольно сжимался желудок, когда он пытался представить реакцию кого-то из близких на это… это.
И отчего-то больше всего его волновало именно то, как отреагируют Рин и Какаши.
Обито ведет плечом и вздыхает.
Он оборачивается к Мадаре и улыбается, ощущая, как неприятно тянет шрам. Как бы так комплекс не заработать, честное слово.
— Дедуль, я пошел, — говорит он, и дедушка Мадара что-то недовольно ворчит. Обито даже не вслушивается, списывая все это на довольно тяжелую жизнь и просто старческий маразм. — Не переживай, я за тобой вернусь и обязательно приведу помощь, — заверяет он и, не слушая ответа, направляется в путь.
Домой.
С Зецу он уже успел попрощаться, так и не поняв, рад ли тот его уходу или нет.
Обито глубоко вдыхает запах леса и выдыхает. Он не ожидал, что восстановление займет два года. Обито не совсем понимал, как вообще объяснит свое воскрешение, но… Сейчас его это не сильно заботило. Обито плыл по течению, повинуясь желанию наконец вернуться в Коноху.
Со слов Зецу он узнал, что близкие часто навещали его могилу. И Обито очень сильно хотел, что бы они перестали это делать, что бы этой могилы вообще не было, потому что он жив.
Обито не может сдержать улыбку.
Уже скоро он окажется дома.
--
По странному стечению обстоятельств первыми, кого он встречает — это команда Гая.
Гай, Асума и Куренай смотрят на него, как на ожившего мертвеца, сбивчиво шепчут спасительное «Кай», но это не помогает. Обито подавляет желание рассмеяться, потому что троица перед ним и так белее листа, будет неловко, если он напугает их еще больше.
Первым делом его ведут к Хокаге и у Обито все внутри сжимается.
Минато-сенсей реагирует…
В целом, именно так, как и предполагал Обито.
Первые пару секунд у него глаза до комичного широкие, а затем сенсей берет себя в руки и становится пугающе-серьезным. Он вызывает кого-то из менталистов (вероятнее всего, из клана Яманака), и начинает вести едва ли не допрос.
Обито его прекрасно понимает.
Будь он сам на месте Минато-сенсея, тоже не поверил бы.
А под конец рассказа Минато-сенсей обнимает его крепко-крепко и Обито только тогда осознает, каким напряженным он был до этого момента.
— Я рад, что ты жив, — шепчет Минато-сенсей.
— Я тоже, — выдыхает Обито и отстраняется. Говорит, прямо ему в глаза, — здорово, что вы стали Хокаге, Минато-сенсей.
Минато-сенсей на это посмеивается и качает головой.
— Надеюсь, следующим все же станешь ты, — говорит он и Обито улыбается.
— Я вас не разочарую.
--
После разговора с Минато… с Хокаге-сама, этот самый Хокаге-сама едва ли не пинками отправляет Обито в больницу, на осмотр.
— Как раз там с Рин увидитесь, — добродушно говорит Минато, а затем, подумав, добавляет: — Но лучше я тебя все же провожу. Заодно поясню все Рин, а то мало ли…
Обито на это заторможенно кивнул, а после, опомнившись, спросил:
— А Бака… Какаши?
Минато качнул головой.
— Сейчас он на задании, но скоро должен вернуться.
Обито понятливо кивнул головой.
А Минато, между тем, вздохнул:
— Как-никак, он же капитаном Анбу стал, дел невпроворот…
Обито едва не запнулся.
— Он что?!
Обито, конечно, знал, что Бакаши стал джонином, но он не ожидал, что тот так продвинется по карьерной лестнице шиноби.
Охренеть.
А потом выясняются еще более интересные подробности, потому что у Какаши, оказывается, пробудился кекке генкай.
И Обито вроде рад за друга, однако с другой стороны… Ему немного страшно? За моральное состояние Бакаши. Потому что, ну, кекке генкай тот пробудил на той-самой-миссии и это… Это слегка задевает? Обито, конечно, приятно, что он был так дорог ему, но…
Возможно, теперь скорая встреча с Бакаши кажется ему еще более… жуткой.
Обито, черт возьми, действительно страшно.
В конце концов, они не виделись два чертовых года, в течение которых Какаши считал его мертвым. А также Какаши определенно сильно изменился, как и Обито, в общем-то.
Однако, да, это пугало.
Но он лишь глубоко вдыхает, и следует за Минато-сенсеем в больницу. После нужно будет обязательно наведаться к бабуле и мелким. И вообще оповестить весь клан, что он, вроде как, вполне себе жив.
А сейчас его ждет встреча с Рин.
Которую он и ждет, и боится одновременно.
--
Встреча с Рин, можно сказать, высасывает из Обито все соки. Сказать, что они наобнимались и наревелись (в чем Обито не признается) на две жизни вперед — значит ничего не сказать.
Правда, после началась стадия внимательных обследований и вот конкретно на этом моменте Обито рыдал уже внутренне, потому что больницы — это сплошной кошмар. Ад на земле, можно сказать.
Минато-сенсей, как только объяснил Рин все тонкости ситуации и убедил ее, что да, это действительно Обито, ушел по делам (конечно же, перед этим чуть не задушив их обоих в объятиях). В конце концов, он стал главой деревни, что автоматически влекло за собой кучу дел и обязанностей.
— Кушина-сан задушит тебя в объятиях, — мягко улыбается Рин. Они оба сидят на кушетке, прижавшись друг к другу.
Обито едва не вздрагивает при мысли о Кушине-сан.
— Я думал, Минато-сенсей обнимал нас и за Кушину-сан тоже, — несколько нервно говорит Обито, на что Рин смеется.
— О, нет, это было только начало, — говорит она сквозь смех, а после предлагает: — Если хочешь, я могу с тобой всех обойти, только подождать нужно немного, моя смена еще не окончилась, — говорит Рин и глаза у нее лучатся такой нежностью, что Обито кажется, будто он сейчас в ней захлебнется.
Но он находит в себе силы покачать головой:
— Нет, не стоит, Рин-чан. Я… думаю, я справлюсь, — малость беспомощно улыбается он, на что Рин только вздыхает.
Какое-то время они сидят в тишине, а после Рин говорит:
— А Какаши-кун, кажется, стал выше тебя, — и проказливо улыбается. Глаза Обито комично расширяются.
— Да ну нет, не верю! — Восклицает он, а после неуверенно начинает: — Кстати, о Бакаши… Как он там? Минато-сенсей ничего толком не сказал.
Рин ведет плечом и отводит взгляд.
— Какаши-кун… держится. Как и все мы. Он много работает, но не мне это говорить, — она неловко посмеивается. — Твоя с…. Твоя пропажа сильно по нам ударила, — заканчивает она.
Обито поджимает губы.
— А Шисуи с Итачи?
Глаза Рин вновь загораются радостью. Она с упоением рассказывает об этих двоих, о их выходках, о том, как они росли все это время.
— А еще, — хитро начинает Рин, — они явно вьют из Какаши-куна веревки, только он это не признает.
Обито на это смеется.
Кажется, они проговорили около часа, а после Обито нужно было идти. Да и Рин, вообще-то, работала, так что…
Обито вздохнул. В принципе, все прошло довольно… неплохо?
А сейчас нужно идти к бабуле.
Шисуи сейчас пять, а Итачи два года. Обито на пару секунд задумывается.
Интересно, а Шисуи-чан его еще помнит? В конце концов, когда Обито… пропал, ему было всего три, но кто знает. Об Итачи и речи идти не может, он тогда только родился, в конце концов.
Обито вновь вздыхает и решает, что разберется на месте, ничего страшного.
Так что он срывается с места, распираемый от желания как можно скорее увидеть бабулю и мелких.
А потом, когда Бакаши вернется с миссии, нужно будет обсудить с ним и с Рин вопрос касательно дедули Мадары.
Потому что, да, Минато-сенсею он о дедушке так и не сказал.
--
Обито полагает, что это какой-то злой рок судьбы, не иначе. Потому что больше причин он найти не может.
По началу он планировал вернуться домой и встретиться с бабулей (и мелкими заодно, если те дома), а уже после наведаться к Кушине-сан (как раз вечером, когда Минато-сенсей будет дома и его не сожрут), но…
Что-то определенно пошло не так, думает Обито при виде красной и очень знакомой макушки.
Он максимально осторожно разворачивается, лелея надежду сбежать, потому что он еще морально неподготовлен к этой встрече, однако…
Кушина-сан, в конце концов, была и будет опытным шиноби.
Так что да, его заметили.
Его абсолютно и точно заметили, убегать уже бесполезно, но Обито честно попытался.
Да, его безбожно догнали.
Было ли это грустно?
Определенно.
Боялся ли он за сохранность своего позвоночника?
О, еще как.
Особенно если учитывать, что половину тела ему буквально собрали по частям и жив он остался (а еще на ноги встал) молитвами и стараниями доброго дедули Мадары (и немного Зецу, хорошо).
Ладно, не то что дедуля прям добрый, он довольно ворчливый и несколько странный, но все же Обито считал, что Мадара был неплохим человеком.
Да, облажался, но никто из нас не без греха, к тому же если речь идет о шиноби.
Обито нисколечко не сомневался, что у той же Кушины-сан за спиной целая уйма трупов, не меньше.
— Поверить не могу, — говорит Кушина-сан, едва ли не рыдая (ан нет, Обито видит, как у нее уже заслезились глаза).
Они встретились посреди улицы, Обито не знает, с чего решил пройтись по рынку, может, соскучился, может, еще что, но что вышло, то вышло.
Он и сам поверить не мог, по правде говоря.
От судьбы, видимо, не убежишь, и раз так надо было, то кто Обито такой, чтобы воротить нос?
В конце концов, он просто рад, что наконец-то вернулся домой.
Однако все же стоило бы сказать Кушине-сан, чтоб она его так сильно не сжимала, да.