Рабочий день Нарочинской начался с того, что в приемном она увидела пожилую пару в очень дорогих костюмах. На лице у мужчины застыло на редкость брезгливое выражение, а женщина была так сильно накрашена, что мимика у нее отсутствовала. Хотя, возможно, причиной тому стала не косметика, а пластические операции. А может, и все вместе.

В другой раз Марина бы не обратила на них внимания. Но парочка стояла рядом с Барбариным и, судя по всему, делала ему мозг. Если Нарочинская правильно поняла, пришедшие обвиняли Григория в том, случилось с их внуком (Славой, стало быть), и требовали перевести парня в другую «приличную» клинику.

«Они насквозь богатые и благополучные. И людей на сорта делят».

Удержавшись от того, чтобы закатить глаза, Марина подошла ближе:

— Здравствуйте.

Скандалисты ее проигнорировали и продолжили наседать на Барбарина, но он их перебил:

— Вообще-то Марина Владимировна — лечащий врач Славки. Это она его оперировала. Доброе утро, — кивнул Нарочинской.

Теперь скандалисты все же удостоили ее взглядом. Сначала исключительно пренебрежительным, затем — когда изучили ее одежду и сумку — более снисходительным. Да, Марина покупала одежду и аксессуары редко, но те всегда были от качественных брендов. Только делала она это для себя, а не для того чтобы кто-то до нее снизошел.

— Вы должны перевести нашего внука в другую клинику, — голос пожилого мужчины был на редкость неприятный, какой-то скрипучий.

— Немедленно! — визгливо дополнила его жена.

На Нарочинскую они не произвели того впечатления, на которое рассчитывали:

— Лично вам я ничего не должна, — осадила она. — А ваш внук — совершеннолетний дееспособный человек, он сам будет принимать решения.

— Да как вы?!.. — начала женщина, но супруг сделал перед ее лицом какой-то непонятный жест, и она замолчала.

Он же скрипуче уточнил:

— Вы осознаете, с кем разговариваете?

— А вы? — холодно парировала Марина.

Женщина снова заколыхалась:

— Да мы вас засудим!

— Если вам это важнее здоровья собственного внука, попробуйте, — Нарочинская пожала плечами.

Мужчина посерел:

— Да что с его здоровьем такого, что не могут исправить в клиниках Европы, но могут в вашем, — поджал и без того тонкие губы, — так сказать, заведении?

И у Барбарина закончилось терпение:

— В нашем заведении Славке спасли жизнь! — он загородил Марину собой и скрыл ее от скандалистов.

Нарочинская порыв оценила, но прятаться в буквальном смысле за спиной не стала — снова показалась перед пришедшими:

— Прямо сейчас Вячеслав Григорьевич Барбарин, — специально назвала Славу полным именем и увидела, как перекосило парочку, — не транспортабелен. Это опасно для его жизни. Когда это станет возможным, вы сможете перевести его куда угодно. Если он сам пожелает, конечно.

На лице мужчины заиграли желваки:

— Позовите ваше начальство. Сейчас же. У меня к нему много вопросов.

Марина пожала плечами и направилась за Зименской. Григорий остался на месте — знал, что в противном случае бывшие тесть и теща прорвутся дальше приемного отделения. А там их никто не ждал.

***

Веры Георгиевны на месте не оказалось. Тогда Нарочинская пошла за Куликовой. Нашла ее — на удивление — не в кабинете или операционной, а в палате Салама. Лариса сидела на стуле у кровати Гафурова и что-то ему рассказывала, а тот улыбался.

Выглядел Салам сильно лучше. Выздоравливал.

Марина постучалась и вошла. Заведующая и Гафурова встрепенулись и смутились, но Нарочинской не было до них дела:

— Добрый день. Лариса Николаевна, там родственники Славы приехали, — поймала непонимание, — если я правильно поняла, дед и бабка сына Григория Сандровича. Хотят увезти внука на лечение в Европу и грозятся подать на нас в суд за то, что препятствуем. Требуют начальство, а Зименской нет.

***

— Добрый день. Меня зовут Лариса Николаевна, я заведующая отделением. Чем могу помочь?

Скандалистов снова перекосило.

— Вы совсем нас за идиотов держите?! — визгливо поинтересовалась женщина. Лицо у нее было такое, словно она готова плюнуть в Нарочинскую и вцепиться в Барбарина. — Притащили медсестру и думаете, мы поверим, что она начальство? — посмотрела на Куликову как на таракана в торте.

Марина с Григорием не успели отреагировать — Лариса оказалась быстрее:

— Сочту за комплимент вашу претензию, — ультравежливо, но с нажимом отозвалась она. — И, тем не менее, я врач и заведующая экстренным отделением больницы, в которой вы прямо сейчас находитесь. Это очень легко проверяется. Так какой у вас вопрос?

Мужчина поморщился, но соизволил ответить:

— Мы переводим внука в европейскую клинику. Ваше обслуживание не соответствует нашим ожиданиям.

— Я понимаю ваше беспокойство, — не дрогнула Куликова. — Давайте начнем с того, что я расскажу о текущем состоянии вашего внука.

Марина поразилась — это же надо быть настолько терпеливой. Она бы уже нахамила. С другой стороны — она и не заведующая….

Барбарин только вздохнул: он бы и сам с ними разобрался, да только эти люди его мнение никогда не воспринимали. Не бить же их. Григ чувствовал себя беспомощно и от того злился. Готов был опять прибегнуть к связям, чтобы бывших родственников выставили вон. Только у тех тоже связей хватало….

— Мы уже слышали ваши отчеты, но это не то, что нам нужно. Мы можем обеспечить ему лучшее лечение, а вы — нет.

— Вы считаете, что перемещение в таком состоянии — это грамотное решение? — Лариса была спокойной как камень. Но, если честно, напоминала Рикки-Тикки-Тави, сражающегося с Нагом и Нагайной. — Марина Владимировна, — Куликова посмотрела на Нарочинскую, — только вчера провела операцию.

— Но мы из-за границы! — пожилой мужчина повысил голос. — Мы знаем, как это работает. По вам видно, что вы не готовы предоставить должный уровень!

Лариса даже обиделась. Прекрасный у них уровень: врачи квалифицированные, технологии современные. Но показывать обиду было нельзя:

— Вы хотите убить своего внука, я правильно понимаю? — с нарочитым интересом уточнила она. — У вас запасные имеются?

Скандалисты подавились воздухом. Мужчина сменил серый цвет кожи на красный, а у женщины поплыл контур лица.

— Имеются, — хмыкнул Барбарин. Он и раньше уважал Куликову, но сейчас зауважал еще сильнее. — Целых две штуки.

— Ну знаете, — заскрипел мужчина. Его жена просто дышала как после гонки и не могла ничего сказать.

— Знаю, — перебила Лариса, — и побольше вашего. Я запрещаю тревожить пациента, пока сохраняется угроза его жизни. Если вы попытаетесь его вывезти или еще как-либо навредить, вызову полицию и журналистов.

— К нему хотя бы можно?

— Пока нет.

Рикки-Тикки-Тави снова одержал победу.

***

— Марина, мне нужно с вами поговорить.

Она подняла на Григория прозрачные глаза:

— Говорите.

— Спасибо вам за Славку. Я… — остановился, не понимая, как продолжать.

Нарочинская видела, что ему тяжело, и осторожно напомнила:

— Вы это уже говорили. И это моя работа,

Барбарин грустно, почти тоскливо улыбнулся:

— У меня кроме Славки никого нет. Мышь недавно появилась, но ее тоже спасли вы. И сына спасли. Я на всю жизнь ваш должник, Марина. Я бы с ума сошел, — не договорил и покачал головой.

— Ну, все же обошлось.

— Обошлось, — эхом повторил Григорий и потер глаза. Выглядел он очень нервно и потерянно.

— Да вы не волнуйтесь так, — неловко сказала Нарочинская. И предложила. — Может, вам успокоительного? Или водички.

Барбарин провел ладонью по лбу:

— Не надо.

— Уверены? У вас экран браслета мигает, — Марина кивнула на его руку.

Григорий тупо перевел взгляд на запястье:

— Что?

— Они так делают, насколько я знаю, когда пульс шкалит.

Барбарин нахмурился.

Фитнес-браслет ему подарил на прошлый день рождения один из бывших коллег. Вроде как из-за границы заказал. Сказал, пора следить за здоровьем всеми доступными и не очень способами. Но Григ не увлекался техникой, поэтому в особенности браслета не вникал. Понял только, что тот считает количество шагов и продолжительность сна. Ну и забил.

Браслет хранился на одной из полок, пока недавно Барбарин о нем не вспомнил. А Марина, стало быть, еще и в этом разбирается….

— Григ Сандрович?

— Я же просил, — Барбарин пришел в себя. — Давайте без отчества, — Нарочинская молчала, рассматривая его лицо, и он продолжил. — Мы со Славкой познакомились, когда ему было неполных четыре года. Их со Светой привезли на скорой в детскую больницу, я там подрабатывал во время учебы. У Славки температура под сорок, Света в полуобмороке от переживаний, — повествование неожиданно полилось рекой. — Молодая девчонка из богатой семьи, совершенно к жизни не приспособленная, — объяснил для полноты картины.

Марина застыла и мысленно поблагодарила Алёну за рассказ. Иначе сейчас бы Нарочинская не сориентировалась.

— Она с биологическим отцом Славки спуталась только потому, что он ей внимание уделил немного. А тот, когда узнал о беременности, сделал ноги. Ну а она родителям боялась признаться, пока все очевидно не стало.

— Они ей не занимались?

Григорий мотнул головой:

— Только муштровали: шаг влево, шаг вправо — расстрел, — замолчал, погрузившись в воспоминания. — Славка очень на меня маленького был похож, — тепло улыбнулся, — типаж один. Я проникся. Стал им помогать, продолжил, когда выписались. Ну и допомогался. Через полгода поженились, я Славку усыновил сразу. А потом Светины родители вернулись…. Вы их видели сегодня.

— Колоритные личности, — с сарказмом подтвердила Нарочинская.

Григ кивнул:

— Мне тоже не нравятся. А я, как вы уже поняли, им.

— Где они были вместо того чтобы о дочери с внуком заботиться?

— За границей, — как само собой разумеющееся сообщил Барбарин. — Они дипломаты. За восемь месяцев позвонили раза три. Про меня не знали.

Твою мать. Не бывает таких совпадений!

— Ненавижу дипломатов, — процедила Марина.

— Я тоже, — не спрашивая о причинах, согласился Григорий. — А теперь представьте: я, понаех из Батуми, студент без кола и двора. И они, — сделал страшное лицо, а затем опять стал серьезным. — Я честно держался. Из-за сына. Когда ему было одиннадцать, развелся. Так они хотели лишить меня родительских прав и вернуть Славке их фамилию! — в голосе Барбарина проявились рычащие нотки.

Нарочинская покачала головой:

— Совсем о мальчике не думали.

— Никогда. Благо, тут Свете хватило сил настоять, не калечить Славке психику еще и этим. Потом я в частную медицину попал, Света снова замуж вышла — уже за человека своего круга. Не дипломата, но бизнесмена. Родила близнецов. Вроде все наладилось у всех. Но ее родители до сих пор мне простить не могут.

— Что именно? — не поняла Марина.

Сама не заметила, как прониклась. Удивительным человеком оказался Григ. Сильным, добрым. Столько всего пережил, но не оскотинился. И отец включенный, что нечасто бывает. Да и сын у него, кажется, нормальным вырос.

— Что посмел появиться в их жизнях. Что не спился после развода, как они прогнозировали, — стал перечислять Григорий. — И то, что у Славки со мной отношения лучше, чем с ними. Он на меня похож, несмотря на все их старания, — с удовлетворением признал. — А еще Славка, вместо поступления в Лондон на политолога, как они планировали, поступил в Москве на ветеринара. Сам захотел, сам подготовился и поступил. На бюджет. Знаете, что было?

— Скандал.

Григ усмехнулся:

— Не то слово. Славка из дома ушел. Сначала со мной жил, потом с друзьями, теперь вот с Алёнкой. Они учились вместе.

— И Алёна, я так понимаю, бабке с дедом тоже не нравится?

— Естественно! — подтвердил Барбарин. — Одни ее дреды чего стоят, — улыбнулся, однако быстро стер улыбку. — Я не просто так это рассказываю, Марина. Я сына люблю. И у меня кроме него больше никого нет.

От его слов похолодало. Или это от сквозняка?

— У вас сын. Это уже много.