Когда стало понятно, что у Юли грипп, Марина сразу же отправила ее лечиться. Следом — позвонила Куликовой и взяла неделю за свой счет. Благо, Лариса была очень лояльной руководительницей, поэтому проблем не возникло. Затем Нарочинская проверила аптечку и, убедившись, что там есть лекарства не только для отца, но и на все случаи жизни, постаралась успокоиться.

Совершенно необязательно, что она тоже заболеет. У нее хороший иммунитет, с больными пациентами она видится ежедневно. И ничего, не заразилась.

Нельзя болеть, Марина. Марго и Андрей далеко, значит, кроме Юли вам с отцом помочь некому, а Юля слегла.

Увы, аутотренинг не сработал — к вечеру второго дня Нарочинская почувствовала, что ее знобит. Градусник показал неутешительные 38, но Марина упрямо верила в лучшее.

«Лишь бы папу теперь не заразить».

За ночь она несколько раз выпила жаропонижающее, но безрезультатно: температура все время поднималась и в какой-то момент достигла 39,5. В районе шести утра к этому великолепию добавились заложенность в носу и лающий кашель.

Нарочинская лежала под двумя одеялами и чувствовала, как ее трясет. По лицу текли слезы — то ли от температуры, то ли от жалости к себе.

Марина понимала, что отцу в таком состоянии не поможет.

***

Григу предстояла ночная смена, поэтому день у него был свободным. Планов, кроме как затусить с Мышкой и проведать сына, не было. Но, как назло, Барбарин проснулся рано и больше не уснул. Однако вставать было лень.

В районе восьми утра зазвонил мобильник. Мышь, лежащая у хозяина на груди, вздрогнула и недовольно мявкнула.

— Ну прости, — сказал ей Григорий и, не глядя на экран, принял звонок.

О том, что это Марина, он догадался скорее по манере речи, нежели по голосу — настолько тот был хриплым. Но суть уловил быстро: у Марины грипп, а ее отец почти не ходит, обоим нужна помощь.

А еще Барбарину показалось, что Нарочинская плачет.

— Не переживайте, пожалуйста, — постарался успокоить, — я скоро, я быстро.

Поцеловал в голову снова мявкнувшую Мышь, снял ее с себя и сел:

— Мышка, у меня важные дела, — серьезно сказал, глядя кошке в глаза, — остаешься за главную.

***

Не зря он ходил в зал — путь до дома Нарочинской бегом занял десять минут. Еще минута — на ожидание ответа домофона, вторая — на то, чтобы сориентироваться в подъезде, найти лестницу и взлететь по ней на восьмой этаж.

Марина открыла сразу же. Выглядела она плохо — бледнее обычного, почти прозрачная, с испариной на впалых щеках, нездоровым блеском в глазах — и едва стояла на ногах.

Григорий, оценив ситуацию, подхватил женщину на руки и понес в комнату, граничащую с кухней. Дверь в другую комнату была закрыта, и Барбарин догадался, что там находится Маринин отец. Помог Нарочинской лечь, укрыл ее обоими одеялами, вручил лежащий рядом градусник и огляделся.

Аптечка обнаружилась в зоне кухни. Рядом с ней лежали какие-то бумаги. Григ бегло просмотрел их и понял, что все они относятся к лечению рассеянного склероза. Нахмурился, соображая, что к чему. Затем открыл аптечку, изучил лекарства и удовлетворенно кивнул.

Поставил чайник и вернулся к Нарочинской.

Градусник показал почти 40.

— Марина, — Барбарин постарался поймать ее взгляд, но тот казался каким-то блуждающим, словно она была не здесь. — Вы меня слышите? — она кивнула. — Я вам поставлю укол жаропонижающего. У вас есть аллергия на что-то? — женщина не отреагировала, и Григорий легонько потряс ее за плечо. — Марина!

— Нет аллергии, — хрипло сказала она и тут же тяжело закашлялась.

— Понял, молчите, — Барбарин налил теплой из чайника и протянул. — Пейте.

После укола и двух чашек чая Нарочинская уснула.

Григорий достал мобильный и отошел к двери. Набрал Куликову:

— Здравствуйте, Лариса Николаевна, это Барбарин.

— Здравствуйте, Григорий Сандрович, — удивилась она. — Что-то случилось?

— Марина заболела, — без предисловий сообщил он. — Грипп, температура почти 40. Ей бы больничный открыть, а я тут рядом живу. Может, я могу что-то сделать, чтобы к ней никого дополнительно не вызывать? Я же тоже врач.

Если Лариса и удивилась, то никак этого не показала:

— Можете, конечно, — она проинструктировала Барбарина и сказала. — А вообще Марина Владимировна взяла неделю за свой счет, сегодня только третий день. Но мы переоформим, не переживайте.

— Спасибо, — Григорий попрощался и сбросил вызов. И заметил, как мигает браслет на его руке.

«Они так делают, насколько я знаю, когда пульс шкалит».

— Ну и чего мы нервничаем? — сам себя спросил.

Написал сыну, что сегодня не сможет приехать, еще раз проверил Марину и, убедившись, что та спит, бесшумно прошел к двери в другую комнату.

Осторожно открыл.

На кровати неподвижно лежал человек. Даже слишком неподвижно. Григорий, настроившись на худшее, проскользил к кровати.

Пожилой мужчина крепко спал. Он действительно не двигался, но дышал спокойно. Барбарин выдохнул и, закрыв за собой дверь, вернулся к Марине.

***

Укол помог — температура стала почти нормальной. Нарочинская продолжала спать, когда проснулся ее отец.

— Марина, — громко позвал он. — Марина!

Григ вздохнул и заглянул в комнату:

— Здравствуйте, Марина заболела. Я, — начал объяснять, но его не слушали.

— Вы кто такой? — все так же громко спросил мужчина и сел на кровати. — Где моя дочь?!

Барбарин терпеливо ответил:

— Марина в соседней комнате. Спит.

— Что вы с ней сделали?! Как вы попали в квартиру?! — продолжал паниковать Нарочинский. — Я сейчас в полицию! — схватил трясущимися руками телефон.

Из другой комнаты послышался шум, а потом и хриплый голос Марины:

— Папа, не надо в полицию. — Барбарин попытался ее остановить, но Нарочинская все равно поднялась и по стеночке добралась до комнаты отца. — Я здесь, — выдохнула и закашлялась так, что потеряла равновесие.

Григорий ее поймал:

— Марина, у вас только спала температура. Лежать надо, — с укором произнес.

— Ага, — даже в таком состоянии она умудрилась фыркнуть, — чтобы вас потом полиция скрутила? — посмотрела на разом смутившегося отца. — Убедился? Григорий Сандрович — мой коллега, живет рядом, — снова закашлялась.

Барбарин приобнял ее и повел обратно к дивану. Уложил, дал градусник и снова поставил чайник. Пока тот грелся, вернулся к Нарочинскому:

— Здравствуйте еще раз. Вы подождете, пока я Марине помогу или что-то срочно нужно прямо сейчас?

— Подожду, — кивнул Владимир Сергеевич.

Барбарин налил Нарочинской чай, дал лекарства, проверил температуру — та была невысокой.

— Марина, лежите, пожалуйста.

Она слабо улыбнулась:

— Спасибо. Я вас с работы дернула? — запоздало засомневалась.

— Нет, я в ночную. Куликовой уже сказал, что вы болеете, откроем вам больничный, — поймал неожиданное смущение. — Что?

— Она черт знает что подумает.

Григ даже удивился — ему казалось, Марине мнение окружающих безразлично.

— Ничего она не подумает, она же нормальный человек. Я сказал, что рядом живу, Лариса Николаевна знает, что мы с вами хорошо общаемся. Да и не сплетница она, в отличие от некоторых. Не вижу проблемы.

Нарочинская кивнула, соглашаясь с его словами:

— Помогите папе, пожалуйста. У него рассеянный склероз, — подтвердила догадки Барбарина.

***

Когда Барбарин, уже с аптечкой в руках, вновь зашел к Нарочинскому, тот сказал:

— Вы извините меня за истерику, — поморщился, — сам не ожидал. Возрастные изменения, похоже.

— Все в порядке, — Григорий пожал плечами. — Я бы тоже испугался, если бы постороннего человека без предупреждения в квартире увидел. Особенно такого лося как я.

Нарочинский хмыкнул:

— Давайте знакомиться. Владимир Сергеевич Нарочинский, папа Марины.

— Григорий Барбарин, — Григ положил аптечку на тумбочку, — коллега Марины.

— Гриша можно? — уточнил Владимир Сергеевич.

— Нужно. Сориентируете? — Барбарин кивнул на аптечку.

Нарочинский поморщился:

— Мне бы в ванную сперва.

Григ довел Владимира Сергеевича до санузла, дождался его и помог вернуться в комнату. Сделал нужные уколы, вручил нужные таблетки, воду и направился готовить завтрак. Благо, с этим проблем не было — в шкафчиках обнаружились многочисленные крупы, а в холодильнике — молоко и масло.

Пока варил кашу, прислушивался. Марина спала, но кашляла во сне.

«Как она на себе это все тащит?..»

***

— Значит, Маришка от Юли заразилась, — невесело заключил Владимир Сергеевич, когда они поели. Барбарин поднял брови в немом вопросе, и Нарочинский пояснил. — Юля — сиделка, очень толковая девушка. Она Маринке и с матерью помогала. До последнего, у той онкология была, — ушел в воспоминания. — Три года как умерла. Еще через полгода я свалился дочке на шею. Вот она и крутится, как может. А пару дней назад Юля загрипповала. Марина следом. Не хватало еще мне слечь, — грустно усмехнулся, — хотя я уже, — обвел себя руками.

Григорий собрал тарелки и ложки:

— Давайте без упаднических настроений попробуем. Вы же сейчас от Юли не заразились. Может, и теперь пронесет.

— Инкубационный период бывает разный, сами знаете.

— Знаю. Но тем не менее. Вы еще чай будете?

— Буду.

***

Сегодня Нарочинский чувствовал себя нормально.

— А какие у вас отношения с моей дочерью? — неожиданно спросил.

— Хорошие рабочие, — Григ пожал плечами. — Она спасла жизнь моему сыну — крупную субдуральную гематому удалила. Теперь все в порядке, сын восстанавливается. А еще благодаря Марине у меня кошка появилась.

— Мариша может, — с гордостью констатировал Владимир Сергеевич. И спохватился. — У вас есть сын? И жена, наверное?

— Я разведен. Сын Славка, — Барбарин улыбнулся.

— Сколько лет?

— Двадцать четыре года, — Нарочинский внезапно присвистнул, и Григорий засмеялся. — Да, я сам поражаюсь иногда.

— Чем занимается? Не пошел по вашим стопам?

— Почти. Он ветеринар.

— Хорошее дело. А что за история с кошкой?..