Андрей очнулся после наркоза. Он был вялым и тормозил, но сразу заступился за Нарочинскую и Барбарина и признался, что идея скрыть информацию была его.

— Калугин, я тебя убью. Вот нос у тебя заживет, и убью.

— Договорились. Маргарииит.

— Чего?

— А я тебя люблю.

Она беззлобно усмехнулась:

— И я тебя, Калугин, люблю. Даже безносого. И вообще — после такого ты обязан на мне жениться.

— Так я уже сделал предложение. И ты согласилась.

— Жаааль, — задумчиво протянула Реброва.

— Что???

— Ну не будешь же ты второй раз предложение делать.

— В целом я могу. Или хочешь, — Андрей попытался улыбнуться, но из-за носа получалось так себе, — можем взять такси и поехать в ближайший ЗАГС.

Марина, доселе молча наблюдавшая, фыркнула:

— Ага, чтобы вас в этом самом ЗАГСе охрана скрутила.

— Че это? — лениво возмутилась Марго.

— Решат, что ваш внешний вид дискредитирует институт брака.

— Бе-бе-бе.

Калугин укоризненно покачал головой:

— Лучше бы «спасибо» сказала. Марина посреди рабочего дня сорвалась к нам, тебя заставила поехать, привезла нас, потом тебя успокаивала.

— А я уже сказала, между прочим, — Марго по-детски высунула язык. — Пока ты спал. Теперь твоя очередь.

— Спасибо огромное за все, — Андрей посмотрел на Нарочинскую.

Она приподняла уголки губ:

— Это моя работа.

***

Ночью Склиф замедлялся: людей становилось меньше, а те, что были, вели себя, в основной своей массе, тише, чем днем. Даже если случались цейтноты.

Видимо, эта атмосфера расслабила и Марго, потому что она даже согласилась поднять жалюзи в палате, дабы та проглядывалась со всех сторон. Может, надеялась, что ночью больница будет меньше похожа на больницу. А может, пожалела Нарочинскую, которая сидела у них фактически безвылазно.

Марина дождалась, когда друзья уснут (они остались в одной палате, с Куликовой было согласовано), и выползла в коридор.

Григорий вырос перед ней как черт из табакерки:

— Спят?

— Вроде. Даже без снотворного обошлось.

— Это хорошо, — Барбарин протянул ей сэндвич и какао. — Поешьте.

— Не хочется.

— Понимаю. Но вы же не обедали.

— Честно? Даже не завтракала, — Нарочинская села на лавку.

— Еще и хвастается, — возмутился он и опустился рядом.

— Констатирую.

Григ сделал жалобные глаза:

— Ну хоть пару раз укусите. И какао пейте, пока горячее. В нем сахар.

— Мне бы воды, — призналась Марина, но сэндвич взяла.

Барбарин же, аки фокусник, достал из кармана хирургички маленькую бутылочку:

— Минералка подойдет?

Нарочинская тихо засмеялась:

— Я смотрю, вы подготовились, — приняла воду.

— Ну, я же Джинн, — вырвалось у него. Сам пожалел, что сказал. Но Марина, надо отдать ей должное, сделала вид, что ничего не заметила.

— Полицию вызывали? — спешно перевел тему Григорий.

— В том дворе камер не было. Свидетелей тоже. Доказательств нет.

— Так доказательства на ваших друзьях.

Нарочинская усмехнулась и начала есть:

— Они же тоже не столбом стояли. Еще неизвестно, кто больше пострадал.

— Опасные у вас друзья. Где ваша подруга драться научилась?

Марина снова усмехнулась:

— То есть Андрей вас не удивляет?

— Ну, — Барбарин замялся, — мальчики чаще растут во дворах.

— Маргошка тоже так росла. Дружила, в основном, с мальчишками. Еще и брат у нее старший есть, Игорь, в детстве был примером для подражания. — Нарочинская вздохнула. — Марго даже просила у родителей, чтобы ее, как брата, отдали на дзюдо. Но они заставляли учиться в музыкалке и ходить на танцы. Она окончила музыкальную школу, бросила хореографию и сама записалась не только на дзюдо, но и на бокс. А потом и на спортивную стрельбу. Совмещала до конца школы, даже разряды успела получить. И школу окончила с серебряной медалью.

Григ покачал головой:

— С ума сойти. Ваша подруга молодец, — искренне восхитился.

— Да.

Аппетит приходит во время еды, поэтому сэндвич, вода и какао были уничтожены.

— Спасибо.

— Пожалуйста.

— И за Андрея спасибо, — на лицо Барбарина упала тень, — я к нему очень хорошо отношусь. И Маргошка с ним счастлива, — тень исчезла.

— Это моя работа. Да и мне с ним, кажется, было проще, чем вам с подругой, — Марина хмыкнула. — Они же совсем не врачи?

— Не врачи. Марго — главный редактор, Андрей — арт-директор.

— Ничего себе, — Григорий вскинул брови. — А где?

Нарочинская хитро улыбнулась:

— В журнале «On time».

— Да ладно, — у Барбарина вытянулось лицо. — Я его читаю!

— Я знаю. Видела у вас выпуски, когда Мышку кормила.

— А почему не сказали?

— Как вы это себе представляете? — фыркнула.

Григ покачал головой:

— Ну вы даете. А где вы с ними познакомились?

— С Андреем меня Маргошка познакомила. А с ней… это долгая история.

— Я не тороплюсь.

Марина и рассказала. Все началось семнадцать лет назад. Она, будучи студенткой четвертого курса, шла на пары и услышала крики.

На углу стояли двое: какой-то неопрятный мужик и молодая девушка, скорее даже девочка. Мужик приставал, игнорируя то, что его несколько раз грубо отшили.

Нарочинская даже отреагировать не успела, как мужик протянул к девчонке лапы. Но она оказалась не промах и всекла ему. А он — ей. Вот тогда Марина и подняла шум, на который стали оборачиваться прохожие. Ранее этим самым прохожим было все равно, хотя сцена выглядела вполне красноречиво.

Мужик испугался и дал деру, но напоследок успел ударить девчонку по лицу. А та, как потом оказалось, боялась врачей. И вообще была несовершеннолетней, недавно поступившей на местный журфак и приехавшей из Ростова в Питер.

— Родители ее были против, Марго практически сбежала. Если бы она оказалась в больнице и врачи связались бы с родителями, те бы силой забрали ее домой.

Барбарин нахмурился:

— А могли не связаться?

— Конечно, это же конец девяностых, — Нарочинская скривилась в усмешке. — Тогда Марго в больнице могла зависнуть. А она их, как вы сегодня заметили, обожает…. В общем, я тогда первую помощь оказывала на свой страх и риск.

Григ обработал информацию и резюмировал:

— Хорошо, что все обошлось, — Марина не ответила, о чем-то задумавшись. — Что-то не так?

— Все нормально, — ровным тоном отозвалась она.

— Я же вижу, — Барбарин поймал маленькие ладошки. — Марина, в чем дело?

Нарочинская посмотрела в стену, но руки в больших ладонях оставила:

— Ни в чем. Просто днем мне надо отпустить Юлю. Думаю.

— Боитесь, что Марго в ваше отсутствие сбежит, несмотря на Андрея?

— Она может.

— Не сомневаюсь. Слушайте, у меня к вам предложение. Деловое, — Марина изогнула бровь. — Вы идете спать в ординаторскую, а я караулю ваших друзей. Моя смена, как и ваша, заканчивается утром. Вы остаетесь тут, я еду домой, кормлю Мышь, а потом сменяю Юлю. Вы только ее предупредите. И папу.

Нарочинская застыла с открытым ртом. До слов Грига она даже не догадывалась, что ее проблема прозвучит как просьба. Просто поделилась. И уж тем более не ожидала, что он предложит такое решение.

— Вы понимаете, что не отдохнете? Папе плохо может стать в любой момент.

— Я помню.

Кажется, вариантов не было. И Барбарин это понял раньше, чем она сама.

— Папе не говорите, почему конкретно я задержалась в Склифе. Он с ума сойдет от переживаний.

— Скажу, что попался сложный пациент, которому нужно было именно ваше внимание, — пообещал Григорий.

— В принципе, даже не соврете, — согласилась Марина со смешком.

Они не знали, что за их диалогом через стекло в палате наблюдают внимательные голубые глаза.

***

Перед уходом домой Барбарин разбудил Марину, вручил ей еще два сэндвича и сообщил, что все в порядке. Затем — отписался, что уже у нее, и Нарочинская почувствовала прилив благодарности такой силы, что перепутала его с приступом нежности. Или не перепутала. Однако ограничилась коротким «Спасибо».

Когда она снова зашла в палату, увидела на носу Марго солнцезащитные очки. Где Реброва их взяла, Марина понятия не имела.

— У тебя светобоязнь? — напряглась.

— Нет. Борьба с фобией.

— Не поняла.

— Барбарин твой посоветовал.

— Он не мой, — мгновенно открестилась Нарочинская, но ее проигнорировали.

— Меня больничные стены и эти ваши халаты, — Марго поморщилась, — вгоняют в стресс. А Барбарин твой сказал, что цветокоррекция может обмануть мозг. Типа халаты уже не белые, значит, вы не врачи.

Марина вскинула брови:

— И как?

— На удивление — помогает. Так что Барбарин твой молодец.

— Он не мой, еще раз говорю.

— Да хоть глухой, слепой и одноногий. Главное — результат.

Тут в палату вернулся Андрей, и им пришлось прерваться.

***

Марина провела с друзьями целый день. Под вечер окончательно Марго смирилась с происходящим и выпнула подругу домой:

— Не отдохнешь — завтра даже не приходи.

— Начальству моему это скажи. У меня смена вообще-то по расписанию.

— И скажу!

— Даже не думай.

— Тогда иди отдыхать, — Реброва изучила подозрительное лицо Нарочинской. — Не сбегу, зуб даю, — сделала соответствующее движение.

***

Барбарин спал на ее диване, трогательно сложив руки лодочкой под щеку.

Большой. Сильный. Добрый. Благородный…. Готовый ради нее очень на многое, кажется. У Марины защемило в груди.

Она хотела ему доверять. Хотела. Но переломить себя не могла.

— Григ, — осторожно погладила его по плечу.

Мужчина разлепил глаза:

— Все нормально? — спросонья его голос был хриплым, и у Нарочинской по спине забегали мурашки.

— Да, ребят завтра выписывают. Они, конечно, не поедут пока никуда. Тут будут восстанавливаться, в гостинице.

— Выписывают — это хорошо, — Барбарин сел и посмотрел на часы. — Ох.

— Спешите?

— Да нет. Просто поздно уже, вам спать надо.

От его заботы стало теплее.

— Я еду принесла из ресторана. Вы же, наверное, есть хотите.

— А вы? — он по-детски и как-то совершенно беззащитно улыбнулся.

— И я. На двоих взяла.