Барбарин проснулся с ощущением, что очень хочет увидеть Марину.

Он был уверен, что они в одну смену, но Нарочинской в Склифе не оказалось.

— Она поменялась, — огорошила регистратор Рита. — С Куликовой согласовано.

У Грига отчего-то сердце в пятки упало.

— Почему поменялась, не знаете? — без особой надежды уточнил. И оказался прав — Рита была не в курсе.

Лариса на весь день уехала в Министерство, а Салам, который и подменил Марину, тоже не знал, почему Нарочинская попросила его об этом. Гафуров увидел помрачневшее лицо Барбарина и постарался успокоить:

— Вы не переживайте так. Я разговаривал с Мариной Владимировной, мне не показалось, что у нее что-то случилось. Голос был вполне спокойный.

— А почему на работу тогда не вышла? На нее это не похоже, — риторически вопросил Григ и потянулся за телефоном.

Нарочинская была вне зоны доступа. Раз за разом.

***

— Салам, я не могу, — сдался к середине дня Барбарин. — Я к ней. Прикрой меня, пожалуйста.

— Но, — оторопел Саламчик, — Лариса….

— Не перед Ларисой Николаевной, она все равно в Министерстве. Я сам с ней потом поговорю, если что, и все возьму на себя. Перед другими. Пожалуйста.

Гафуров не мог возражать молящему взгляду старшего товарища. Тем более что тот никогда его ни о чем не просил раньше:

— Хорошо, я что-нибудь придумаю.

***

Казалось, такси еле едет и пешком было бы быстрее. Но часы показывали, что прошло всего тридцать, а потом сорок минут пути. На нужный этаж Григ взлетел и, позабыв о том, что Владимир Сергеевич может спать, заколотил в дверь. Впрочем, та открылась быстро.

На пороге стояла Марина. Живая и невредимая, разве что уставшая. И изумленная донельзя фактом присутствия Барбарина:

— Что вы здесь делаете?

Он порывисто прижал ее к себе и уткнулся носом в макушку.

Если бы с ней что-то …. Нет. Даже от одной мысли больно.

Дрожь в его теле передалась и Нарочинской. Марина дотянулась ладошками до мужской спины и стала успокаивающе гладить:

— Григ, что случилось?

— Что у вас с телефоном? — Барбарин отстранился, но обнимать продолжил. — Не дозвониться! Вы не на работе, никто не знает почему. Что я должен думать? — высказался и спохватился. — Что-то с Владимиром Сергеевичем?

— С папой все нормально, — Нарочинская мягко выпуталась из мужских рук. — Со мной — тоже, — она видела, что Барбарин на психе, и отвечала спокойно. — Юля отпросилась, там авария какая-то с трубами. Воду перекрыли, всем подъездом ждут сантехника. Что с телефоном — не знаю.

Во время ее рассказа эмоции отступили, и Григорий почувствовал себя кретином:

— Вот это я маху дал, — в глазах защипало, и он несколько раз зажмурился. — Я Владимира Сергеевича не разбудил?

Марина обернулась к комнате отца и прислушалась:

— Вроде нет: я ему лекарства дала недавно, папа после них крепко спит, — снова посмотрела на Барбарина. — Подождите, — округлила глаза, — вы что, с работы сбежали?

— Получается, сбежал, — со смешком признал он. — Испугался за вас и сбежал. Просто, — за секунду стал серьезнее, — просто я люблю вас, Марина, только и всего, — выдохнул и понял, что это правда.

Нарочинская замерла, глядя на него широко открытыми глазами. Григ улыбнулся:

— Поехал обратно. А то без меня Салама четвертуют.

Марина дождалась, когда Григорий скроется из виду, закрыла дверь, вернулась в гостиную и рухнула на диван.

***

Вечером Барбарин позвонил:

— Все в порядке?

— Ничего не изменилось после вашего визита, — Нарочинская не понимала, как себя вести, поэтому отреагировала сдержаннее обычного. — А у вас что? Прогул?

Григ вздохнул:

— Сказал, что сорвался по семейным делам, покаялся, пообещал отработать. С Куликовой нам повезло в этом плане, конечно. С телефоном у вас что?

— Разрядился. Извините, что напугала.

Барбарин усмехнулся:

— Вам не за что извиняться, Марина: я сам себя накрутил. Уже забыл, каким бываю параноиком.

— Тогда до завтра? — не стала акцентировать она.

— До завтра.

***

Слава не соврал — гостей было немного. Нарочинская пробовала сосчитать, но все бегали туда-сюда, поэтому она сбивалась. Кажется, не больше двадцати пяти.

Друг в костюме тираннозавра присутствовал. Правда периодически снимал голову, чтобы своя собственная проветривалась. Остальные были кто в чем. Основной стиль задавали невеста и жених: она — в пышной красной юбке в черный горох и красном топе, он — в рваных джинсах и рубашке-гавайке.

Внешний вид молодоженов крайне нервировал родителей Светланы: они, как обычно, выбрали костюмы. И оказались единственными в своем роде. Даже Марина, предпочитающая классику, в этот раз остановилась на очень свободных бежевых брюках и шелковой терракотовой блузке без рукавов. Григ тоже надел рваные джинсы, но верх, в отличие от сына, выбрал официальный — обычную белую рубашку.

Долгих фотосессий не было — оказалось, один из друзей неплохо фотографировал и сам вызвался сделать несколько кадров рядом с ЗАГСом, а потом и в кафе. И это не было эксплуатацией за еду — большую часть времени молодой человек отдыхал.

Еще две девушки по той же схеме заменяли ведущего: познакомили всех со всеми и периодически вкидывали какую-нибудь активность. Например, игру «Колесо фортуны», напоминающую фанты. Или задавали неожиданные вопросы (а-ля «Если бы молодожены могли получить каждый по одной суперсиле, что бы это было?») и предлагали гостям отгадать. Верные ответы заранее записали на бумажках, которые мог проверить любой желающий. Баллы складывались. Победителю, коим оказался Барбарин-старший, вручили плюшевую капибару.

— Фото на память, — подскочил к нему вольный фотограф.

Григ пристроил капибару себе на плечо и с удовольствием позировал.

— Хорошо смотритесь, — рассмеялась Марина.

Светлана же — тихо, как ей казалось, — возмутилась:

— Да они просто ему подыграли, даже если он неправильно отвечал.

— Отдать тебе капибарыню? — повернулся к ней Григорий.

— Не надо, — стушевалась Света. Ей не нужна была игрушка, просто по-человечески досадно было.

***

В середине вечера Светлана подошла к их столику:

— Можно тебя на минуту? — посмотрела на бывшего мужа.

Он пожал плечами и, извинившись, отошел. А мама Алёны, Наташа, тепло улыбнулась Марине:

— Вы очень красивая пара.

— Мы переживали за Гришу, — поддержала ее Надежда, Алёнина бабушка, — что он один, хотя такой хороший человек. И мужчина видный. А теперь спокойны.

Нарочинская неловко пожала плечами:

— Спасибо, — говорить о том, что они с Барбариным не вместе, было глупо — ей бы все равно никто не поверил. Она сама уже не очень себе верила, если честно. Да и выставлять Грига в непонятном свете не хотелось.

В другом углу кафе происходил не настолько приятный разговор.

— Что ты хотела?

— Извиниться.

— За что? — Барбарин наморщил лоб.

Света скривила губы:

— За ту ситуацию в больнице. Я за Славку испугалась.… Сорвалась на тебя. Я так не считаю, — она не хотела повторять свои слова. — Лучшего для Славки отца я представить не могла.

— Я знаю.

Светлана явно растерялась:

— И… это все?

— А что ты еще от меня ждешь? Бурную благодарность?

— Ну… нет, — хотя от «спасибо» ей стало бы легче.

И Григ это понял. Но подыгрывать не стал.

***

Марина вышла покурить, а Барбарин только потом заметил, что она не взяла свою кожаную курточку — та осталась на спинке стула. Григорий вспомнил голые руки Нарочинской и осознал, что на улице сентябрь.

Взял одежду, отправился на поиски и споткнулся на выходе из кафе.

Рядом с Мариной стояли его бывшие тесть и теща.

— А Владимир Сергеевич знает, что вы непонятно с кем по чужим свадьбам ходите? — донесся до Барбарина скрипучий голос тестя.

— Что, простите?

Григ подошел ближе:

— Марина Владимировна, — сделал ударение на отчестве, — дочь Владимира Сергеевича, — накинул куртку ей на плечи. — И немного вышла из того возраста, в котором нужно отпрашиваться у родителей.

Нарочинская благодарно кивнула ему, а бывшего тестя перекосило. Теща же перешла на заискивающий тон:

— Так профессор Нарочинский — ваш папа? Тогда многое становится понятным. Мы с ним знакомы. Как у него дела?

Марина дежурно улыбнулась:

— Лучше всех, — и поставила себе пятерку за выдержку.

— Чего и вам желаем от всей души, сердца и почек. Авось, прекратите на людей кидаться как собаки на цепи, — в тон добавил Барбарин и, приобняв Нарочинскую, повел обратно в здание. — Вы в порядке? — спросил, когда отошли подальше.

— Да. А что это было?

— Попытка испортить настроение. И желание убедиться, что я безнадежен.

— Не поняла.

— Если бы то, в чем вас подозревали, соответствовало действительности, то я, получается, — Григ оценил брови Марины, взлетевшие к линии роста волос, и усмехнулся, — ваш любовник. А вы — неблагонадежная замужняя дама, о чем узнали влиятельные люди в их лице. Еще и, если не наврали, знакомые с вашим отцом, которого считали совсем не отцом.

Нарочинская закатила глаза:

— Как вы с ними жили?

— К счастью, я все-таки жил не с ними, — Барбарин улыбнулся. — У Светы уже тогда была отдельная квартира. Недалеко от родителей, так что виделись мы регулярно.

— Сочувствую, — Марина прыснула.

***

Когда гости начали перетекать на танцпол, Барбарин протянул Марине руку.

— Социальные танцы? — фыркнула Нарочинская. Но отказываться не стала.

Григ обнял ее за талию и установил зрительный контакт:

— Не думайте ни о чем, Марина. Я поведу.

В эту секунду ей стало страшно, но, кажется, было поздно что-то менять.

Барбарин сделал шаг назад, мягко подтягивая ногу к себе, затем шаг вперед, потом в сторону. Это оказалось несложно и Нарочинская отзеркалила.

Григорий наклонился к ней, от чего их плечи соприкоснулись. Марина скользнула вбок. Барбарин, уловив это, поднял руку, создавая арку, через которую Нарочинская прошла почти с удовольствием. Потом он бережно прижал Марину к себе и, слегка наклонив ее спиной назад и наклонившись сам, сделал круговое движение корпусом.

Григ поворачивался к Нарочинской то одним, то другим боком и своевременно поворачивал ее саму. В принципе, Марина могла ничего не делать — Барбарин со своими габаритами удерживал ее как пушинку. И это, если честно, безумно нравилось. Но Нарочинская старалась двигаться, чтобы не казаться совсем уж Буратиной. Благо, одна большая ладонь на спине, и другая, державшая ее ладонь, помогали сохранять равновесие и ориентироваться.

Сама не заметила, как увлеклась. Не танцем. Барбариным.

Его лучезарная улыбка, горячее дыхание, ласковые руки, потрясающая пластика. Его обожающий взгляд на нее прямо сейчас. Запах его кожи, который Марина остро ощущала при наиболее тесном контакте. Даже родинка над левой бровью.

Нарочинская чувствовала, как потяжелело в груди, а в голове появился туман. Она уже не видела ничего, кроме Грига, на которого смотрела неотрывно, и даже музыку не слышала — лишь улавливала движения мужчины и следовала за ним.

И не испугалась, когда он наклонил ее назад почти параллельно полу.

И не удивилась, когда он ее поцеловал.

Ответила как во сне.

Очнулась, только когда кто-то одобрительно засвистел. Ну, Марине хотелось думать, что одобрительно. Она вздрогнула. Барбарин вернул ее в вертикальное положение и прижал к груди.

— Гриша, я вас убью.

Он нежно улыбнулся:

— Вы впервые назвали меня Гришей. Я рад.

— Я не шучу, — Нарочинская услышала аплодисменты, но от них еще стало хуже.

— Я тоже, — он увидел грозный взгляд. — Молчу.

Лицо у Грига при этом было счастливое-счастливое.