Они столкнулись в дверях ординаторской. Барбарин просиял:

— Доброе утро.

— Доброе, — Нарочинская по привычке старалась казаться серьезной, но была уверена, что ничего не получилось.

Вчера Марина была без машины. После празднования, когда молодожены вместе с друзьями отчалили в какой-то клуб, Григ отправился ее провожать. Естественно, просто пешей прогулкой дело не ограничилось — они целовались на каждом углу как подростки и смеялись как пьяные, хотя алкоголя в крови не было.

Однако Барбарин вел себя прилично и на большее не напрашивался. Проводил до квартиры, поцеловал на прощанье и подпрыгивающей походкой пошел домой.

Оба надеялись поговорить сегодня, но к ним подлетела Нина:

— Ребят, нам падение с высоты везут! С минуты на минуту!

***

Сразу после «падения» привезли массовое ДТП. Пострадавших было столько, что не удавалось даже поесть.

Барбарин освободился за двадцать минут до конца смены и узнал, что Нарочинскую час назад дернул к себе Шейнман. Как обычно, впрочем. Марина была жадной до интересных случаев, а Юрий Михайлович этим пользовался.

В ординаторской Григорий без особой надежды заглянул в холодильник и заулыбался: на полке лежали пирожки в упаковке, на которой каллиграфическим почерком были написаны его имя и фамилия.

Каллиграфический почерк в их отделении был у одного сотрудника. У одной.

Григ проглотил пирожки, залил их чаем и пошел грабить вендинговый автомат. Вытряс из него все содержимое и разделил на три равные части: Марине, Саламу, который оперировал вместе с ним, и себе.

Вручил Гафурову его часть, получил плохо скрываемое смущение, съел свое и вытянулся на кровати….

Глаза открыл от того, что его гладят по руке.

— Вы почему домой не поехали? — почему-то шепотом спросила Нарочинская.

Барбарин сел и потер глаза:

— Вас, — зевнул и глянул на часы, — ждал.

У нее стал такой ласковый и одновременно потерянный взгляд, что у Грига сердце чуть не выбило ребра.

— Вы могли давно дома отдыхать. Мы с Шейнмановским пациентом провозились.

Пояснения были излишни: от усталости Марина осунулась и казалась почти прозрачной, а под глазами у нее залегли тени. И это за один рабочий день.

Но даже сейчас она была безумно красивой. Всегда была.

— Не мог, — Барбарин прижал Нарочинскую к груди и стал разминать ей плечи. — Вы поели?

Марина не вырывалась, только голову опустила на мужское плечо:

— Поела, — подавила зевок, — спасибо. А почему не могли?

— Потому что нужно отвезти вас домой.

— Не знала, что вы успели изобрести телепорт, — фыркнула.

— Не успел. Но в такси одну не пущу: таксистам не доверяю, а вы спите на ходу.

— Так я же на машине.

— Никакой машины, — строго сказал Григ. — Вы не в состоянии сейчас. Хотя…

Нарочинская от смены интонации даже взбодрилась:

— Что? — подняла голову.

Барбарин все взвесил и предложил:

— Если вы меня пустите за руль, то можем обойтись без такси.

— Вы же давно не водили, — Марина растерялась.

— Давно. Но я аккуратный водитель с большим стажем. И, в отличие от вас, успел поспать.

***

Когда сели в машину, Барбарин достал что-то из сумки и протянул.

— Серьезно? — Нарочинская вскинула бровь. — Аппликатор Кузнецова?

— А почему нет? — Григ пожал плечами. — Под шею подкладывайте, когда нужно. Можете прямо сейчас.

— Это же….

Барбарин кивнул:

— Да, его эффективность не доказана, но в качестве массажного средства он вполне подходит.

Марина неуверенно приняла презент, зафиксировала его между спинкой сиденья и собственным затылком и, чуть поморщившись, надавила на аппликатор шеей. Когда полегчало, убрала чудо альтернативной медицины и сразу же вырубилась.

***

Утро началось с того, что Марина обнаружила, что уже не утро, а вполне себе день. То-то она выспалась! Хорошо, что выходной.

Она проверила отца, успела принять душ и почистить зубы. Затем пришла Юля и взяла папу на себя. Нарочинская же взяла телефон и позвонила Барбарину, однако ответа не получила.

Отмахнувшись от тревожных мыслей — мало ли чем Григ мог быть занят — Марина позавтракала и разместилась на диване с ноутбуком. Ответила на письма, которые приходили отцу (это давно делала она, чтобы папа не расстраивался; разумеется, все было обговорено), ответила на личные письма, впервые за пару недель зашла в соцсеть и, не обнаружив там ничего интересного, также ответила на немногочисленные сообщения и вышла.

Открыла ленту новостей. Почему-то любила это дело, хотя понимала, что журналисты часто накручивают, а то и дают неправдоподобную информацию.

Очередная инфляция, пустые обещания чинуш, открытие ученых в Германии, достижения голландских медиков, снятие с должности главврача в одной из петербургских больниц за взятки…. Ничего нового.

Перешла на новости Москвы. ДТП, еще одно, сбор денег на благотворительность, российские школьники, победившие в международных олимпиадах по математике и биологии, взрыв газа, интервью какой-то актрисы….

Стоп.

Нарочинская вернулась в текст о взрыве газа и вчиталась в строчки.

В новости был указан дом Барбарина.

Марина схватила мобильник и опять набрала Григу.

Долгий гудок. Второй. Третий. Десятый…. Нарочинская выругалась матом и набрала еще раз. Другой рукой стала искать остальные новости по теме. Нашла. Ничего хорошего они не говорили: дом наполовину разрушен, есть погибшие и пострадавшие, кого-то достают из завалов прямо сейчас.

Барбарин не отвечал.

Вчера они так и не поговорили. Нарочинская была слишком сонной, поэтому Григ отправил ее спать.

«Испугался за вас и сбежал. Просто я люблю вас, Марина, только и всего».

Нарочинская захлопнула ноутбук и направилась в комнату к отцу. Тот успел уснуть после завтрака, и это было ей на руку.

— Юля, — посмотрела на сиделку. — Я прогуляюсь.

Юля просканировала ее лицо и кивнула:

— Возьмите с собой зарядку для телефона.

***

Руки дрожали как у алкоголички с пробегом, поэтому от идеи ехать на машине Нарочинская отказалась. Благо, она надела кроссовки, а Барбарин жил недалеко.

Жил…. Суффикс «л», прошедшее время.

На Марину накатил такой ужас, что на минуту она забыла, как дышать.

«Прекрати, — приказала сама себе. — Еще ничего неясно. Дыши».

Снова вспомнила, как Григ вез ее домой, и почувствовала, как слезятся глаза.

Побежала, продолжая дозваниваться.

***

Она не была спортивным человеком, поэтому к моменту, когда добралась, сердце практически выскочило из груди, а дышать стало больно.

В ступоре остановилась перед домом. Перед целым и невредимым домом.

— Что?.. — выдохнула и закашлялась, согнувшись в три погибели.

Придя в себя, снова полезла в новости. В них все еще значился адрес Барбарина.

— Какого хрена?!

Услышала шум. Обернулась.

Разрушенный дом действительно был. Только это был совершенно другой дом: панелька, построенная в середине прошлого века и стоящая в том же дворе, через три здания от дома Григория.

Не веря себе, Нарочинская медленно приблизилась. Увидела бригады скорой помощи, спасателей, еще какие-то службы и кучу людей. Они кричали, пытались помочь, мешались, плакали.

— Марина!

Она повернула голову на знакомый голос, и слезы сами полились по щекам.

— Гриша! — кинулась к мужчине. Обняла. Встав на носочки, расцеловала лицо.

Барбарин, находясь в недоумении, прижал ее к себе:

— Что случилось? — поцеловал ее в волосы и заглянул в глаза. Обычно ярко-голубые, сейчас они стали синие-синие. — Маринчик, — вырвалось у него, — не надо плакать.

Знал, что эта фраза не успокаивающая, а на редкость идиотская. Но не сумел среагировать иначе: слишком больно оказалось смотреть на ее слезы.

Нарочинская слабо улыбнулась:

— Не буду.

Наклонившись, он поцеловал ее в лоб, в нос и — совсем коротко — в губы:

— Что случилось?

— Новости прочитала, — Марина издала нервный смешок.

Григорий снова поцеловал ее — уже в щеку:

— Да уж. Я дома был, — его мягкий голос успокаивал даже в такой ситуации. — Услышал шум, в окно глянул — половины дома нет. Вышел, вдруг помощь нужна.

— Нужна? — Нарочинская переключилась. — Я тоже могу помочь.

— Да, бригады разрываются. Всех, кто не попал в завал, уже проверили. Остальных достают, но это долго, — Барбарин кивнул в сторону спасателей. — Осматриваем, если нужно — скорая госпитализирует.

— А есть те, кого не нужно госпитализировать? — не поняла Марина.

Григ помрачнел:

— Шестерым больница уже не поможет.

***

Закончили вечером. К шестерым погибшим добавились еще двое. Остальные пострадавшие находились в состоянии разной степени тяжести: их развезли по ближайшим больницам. Склиф находился далековато, поэтому туда никого не отправили.

— Сумасшедший день, — констатировал Барбарин.

— Особенно для жителей этого дома.

— Я всегда подобного боялся. Квартиру купил в доме, где газа вообще нет. Может, и глупость, да и дороже, но мне так спокойнее.

Нарочинская подняла на него глаза:

— Это не глупость, — голос дрогнул.

Григ опять прижал ее к себе:

— Все закончилось, — поцеловал. — Мы сделали все, что могли, — Марина тоже обняла его, и Барбарин почувствовал, как по спине побежали мурашки. — Ты молодец. Устала?

— Есть немного. Ты тоже молодец, — Нарочинская очертила пальцами его подбородок и отметила, что, кажется, они только что перешли на «ты».

Давно пора, впрочем.

Григ не хотел расставаться, но все равно предложил:

— Давай до дома провожу.

— Не хочу домой, — Марина посмотрела ему в глаза. — С папой Юля до завтра.

От ее взгляда у него перехватило дыхание, а сердце снова попыталось выбить ребра. Барбарин наклонился к Нарочинской и кожей ощутил, как воздух вокруг загустел.

Марина ответила на поцелуй, и в этот момент все вокруг перестало существовать.

Григ втянул носом ее запах: легкий, с нотками чего-то сладкого — неопределенного, но очень приятного даже сейчас, после столь непростого дня. Нарочинская всегда вкусно пахла, в любой ситуации. Ее запах его успокаивал. Барбарин заметил это давно, но раньше умудрялся себя сдерживать.

А недавно выдержка дала сбой.

Григорий углубил поцелуй. Его руки скользнули по женской спине, и он почувствовал, что Марина дрожит.

— Пойдем греться.