Яков всё же не сдержал утреннюю угрозу и принёс на завтрак кофе с эклерами.

— Вау… — вспомнив слова о том, что вчера готовила Дорис, Вальтер поинтересовался: — Это ты приготовил?

— Нет, вчера дежурил Ганс, — неохотно отозвался Яков, разоблачая свою же ложь. — Но Дорис это не остановило. У меня был выбор: принести тебе это, — тот с улыбкой махнул рукой в сторону подноса с эклерами, — или ее биологическое оружие. Так что помни моё доброе сердце, — снисходительно прикрыв глаза, Яков сел напротив и сложил ноги по-турецки.

— Очень мило с твоей стороны, — улыбнулся Вальтер. Непринуждённый разговор мигом разогнал все плохие мысли, поэтому вопрос прозвучал с надеждой: — Ты останешься здесь?

Он отвёл глаза и нахмурился в капризном выражении, но отчего-то чувствовал, что Яков будет не против.

— Только если в этот раз ты не будешь пялиться на то, как я ем.

— Хорошо… — пристыженно опустив взгляд, ответил Вальтер.

Несмотря на то, что Яков согласился позавтракать вместе, он так и не решился посмотреть на него. Все темы для разговоров испарились из головы и так и не появились до конца трапезы. Сам же Яков молчал и казался задумчивым. Периодически Вальтер ощущал на себе пристальное внимание, но делал вид, что не замечает, и старался никак внешне не показывать свою робость и тревогу. Когда они доели, Яков только коротко попрощался и ушел.

Спустя какое-то время кофе окончательно разбудил его, и Вальтер задумался над событиями прошлой ночи. Вчерашний день по ощущениям тянулся бесконечно и томительно, поэтому ночью, а тем более после резкого пробуждения, голова почти не соображала. Несмотря на это, он смог как-то успокоить Якова и даже уложить его спать, затем распереживаться самому и снова уснуть. Утро вышло таким же странным и смазанным: должно быть, сказались резкие перемены.

«Однако сейчас не время расслабляться. Мне надо как-то решить проблему с Яковом. Он что-то подозревает, и мне бы стоило рассказать ему правду… Можно ли обойтись без этого?»

Мысли забегали в попытках представить какой-то вариант, но такого не нашлось.

«Уже поздно. Мы зашли слишком далеко».

Вальтер вздохнул, откидывая со лба челку. Любые мысли о подобном разговоре нагоняли такой страх, так что он даже не мог представить, как преодолеть его, а попытки копнуть глубже вызывали внутреннее отторжение.

«Что, если это разрушит наши отношения?» — покалывало нервы, но Вальтер усиленно избегал прямого столкновения с этой мыслью.

Поэтому он пытался отвлечься как мог: идеально застелил постель, протёр пыль, сложил все вещи по местам, обследовал каждый уголок комнаты, начал читать книгу по военной стратегии — забросил на пятнадцатой странице, не сумев продраться сквозь излишне заковыристый слог и непонятную терминологию — и принялся искать себе другое занятие.

Разложив книги на полках по цветам, а затем рассортировав их по алфавиту, он обречённо вздохнул, сдаваясь.

На часах ещё даже не пробило время обеда, а идеи для бестолковых занятий уже иссякли. Нехорошие мысли тем временем дышали в затылок, грозясь наброситься в следующую минуту бездействия.

«Вот бы как-то выбраться отсюда», — эти стены успели осточертеть даже больше бункера, и только Вальтер начал продумывать способы проникнуть наружу, как дверь, словно по его желанию, отворилась.

— Оливер! — раздалось настолько радостно, что Вальтер сам себе подивился и смутился.

Тем не менее тот никак не отреагировал на его излишнюю взвинченность, медленно вваливаясь в комнату с уже знакомым подносом, на котором лежали какие-то тарелки.

— Вот, я принёс тебе завтрак. Извини, что так поздно. Меня задержала сержант Леманн.

Не обращая внимания ни на поднос, ни на флегматичный голос, Вальтер резко поднялся, готовый чуть ли не наброситься на своего гостя.

— Яков уже приносил, — быстро отмахнулся он и впился в Оливера полным надежды взглядом. — Можно я как-то выйду отсюда?

— Но охранникам нельзя видеть тебя.

Вальтер сощурил глаза и уставился в угол, прикусив ноготь большого пальца.

«Нужно что-то придумать, иначе я сойду здесь с ума!»

— Как насчет того, чтобы ты подменил его? — он выпалил первую же идею, которая показалась относительно разумной.

В ответ Оливер непонятливо промычал и покачал головой.

— Не получится. Все работают по своим сменам.

— Ну… Можно как-то договориться… Например, отравить его, а когда ему станет плохо, предложить помощь…

Оливер почесал подборок и покачал головой.

— Яков нехорошо на тебя влияет.

— Хех… Поговори с ним об этом. Думаю, у вас должно всё получиться.

«Хотя, сомневаюсь, что они сработаются… Но Яков не может отказаться мне помочь!».

— Мхм… Я спрошу об этом, — несмотря на согласие, тот выглядел сомневающимся, и поэтому Вальтер, состроив жалобное выражение, добавил:

— Пожалуйста.

Оливер улыбнулся и ушел, а Вальтеру оставалось нервно ждать.

Спустя долгие девятнадцать минут (он всё время пялился на часы, пытаясь загипнотизировать самого себя наблюдением за плавным движением стрелки), когда вера в лучшее уже почти покинула его, на винтовой лестнице вновь послышались шаги.

Вошедшим оказался Оливер, и Вальтер с отчаянием впился взглядом в его всегда довольное, оттого и непонятное лицо.

— Всё получилось. Эдвард не очень хороший работник, раз так легко согласился на такое… Для устава это плохо, но нам, можно сказать, повезло…

— Спасибо! — звонко воскликнул Вальтер. — Получается, я могу подняться наверх?

— Да, только будь осторожен. Помни: никому, кроме ребят, нельзя тебя видеть.

— Хорошо, я понял. Ещё раз спасибо тебе.

Оливер широко улыбнулся.

— Рад был помочь.

Вальтер так спешил, что дважды чуть не навернулся с лестницы и чуть ли не пробежал по коридору мимо заключённых, что пялились злобно и любопытно, но ничего из этого его сейчас не волновало. Дёрнув тяжелую ручку двери, Вальтер наконец-то оказался в казарме и облегченно выдохнул.

«Как будто я вернулся домой», — с улыбкой подумал он.

Миг спокойствия оказался таким призрачным и мимолетным, словно тонкая нить паутины или мелькнувший на стене солнечный блик, потому что в следующую секунду позади раздалось громогласное восклицание Руф:

— Думал, сможешь от меня убежать, а, Вальтер? — с хищной улыбкой она хлопнула его по плечу.

Вальтер сжался и растерянно вздохнул, оглядываясь по сторонам. Спасения нет.

— Тебе не стоило скрывать от меня свои чувства, — громко, почти нараспев начала Руф, и Вальтер с ужасом вспомнил, что Яков вполне может быть где-то рядом. — Как настоящий друг, я всегда готов протянуть руку помощи…

«Он точно не должен услышать этот разговор!»

Волна тревоги заставила мгновенно выпрямиться, как струна, и быстро заговорить:

— Тише! Давай поговорим об этом в другом месте!

Она крепче сжала плечо Вальтера, предотвращая возможный побег, и ответила:

— Ну ладно, пошли.

К сожалению или к счастью, женская спальня оказалась пустой.

Неловко усевшись рядом на кровать, Вальтер с обречённостью пойманного зверька посмотрел Руф в глаза. Возможно, он надеялся найти в них сострадание, но увидел лишь блеск решимости.

— Рассказывай, — прозвучало твёрдо, как приказ, заставляя отвести глаза в самый дальний угол.

— Я не хочу ничего рассказывать…

— Вальтер! Я не понимаю, паранойя что, половым путем передается?! Почему ты мне не доверяешь? Разве так поступают настоящие друзья?!

— Я тебе доверяю… — осторожно произнёс он. — Просто не хочу об этом говорить.

— Почему?

— Наверное, мне неловко.

— Не стоит стыдиться своих чувств! Любовь — это прекрасно, это благословение для каждого мужчины!.. — воскликнула Руф, а затем неловко почесала затылок. — Хотя вкус у тебя плохой, не отрицаю… Но это не значит, что твои чувства не имеют права на существование. Как говорится: «Любовь зла — полюбишь и козла»!.. Ладно, извини, приятель, тебе наверное неприятно такое слушать, — она крепко приобняла Вальтера за плечи. — В общем, я хочу тебе помочь. Но я не смогу дать правильный совет, если не буду знать, что у вас происходит!

Вальтер с сомнением покосился на книжку на тумбочке. Совет действительно был нужен, но он крайне сомневался, что сможет услышать что-то толковое от Руф.

«Ну, я могу хотя бы с кем-то поделиться своей проблемой… Да и она не оставит меня в покое, пока я что-то не расскажу».

— Я не знаю, как признаться ему… — первые слова пришлось буквально выталкивать из горла, — и стоит ли вообще это делать. Меня устраивают наши нынешние дружеские отношения, но я бы хотел большего… К тому же Яков начинает подозревать, что я скрываю что-то от него, — Вальтер вздохнул, осознавая, что уже всё выложил, и удивился этому. Проблема, что казалась такой необъятной и нерешаемой, уместилась всего в несколько предложений. — Я не знаю, что с этим всем делать.

— Просто поцелуй его, а дальше всё само пойдет, — гордо улыбаясь, с видом эксперта заявила Руф.

— Что значит «просто поцелуй»?!

— Смотри-ка, ты подходишь, берешь за руку, чтоб не сбежал, и целуешь. Если что-то пойдет не так, скажешь, что проспорил мне желание в картах. Ну, отлично же! — судя по беззаботному тону и такой же улыбке, она говорила всерьёз, что заставило упасть в ещё большее потрясение.

— Если я поцелую Якова без разрешения, он будет злиться… — ответил Вальтер, как будто это была единственная причина.

Руф цыкнула и театрально закатила глаза.

— Ладно, тогда давай с разрешением. Подходишь значит и говоришь, что проспорил мне желание… — не желая дослушивать, Вальтер поспешно перебил:

— Я не могу так сделать!

— Ну, хватит вести себя как девственник, — вспыхнула Руф, а затем толкнула его локтем в бок и ухмыльнулась: — Или ты и есть девственник?

— Во-первых, я не помню. Во-вторых, это не имеет значения!

Он положил руку на лоб и вздохнул, пытаясь избавиться от нарастающей неловкости.

— Эх… — она зарылась пальцами в свои волосы, приглаживая чёлку наверх. — Мужчине вообще-то греховно идти против своей страсти.

— Я что-то придумаю… — вяло отозвался Вальтер, желая поскорее отделаться от разговора.

— Тебе стоит быть решительнее, — Руф хлопнула его по плечу, но уже нежно, проявляя настоящую поддержку.

Неожиданно это помогло решиться на настоящее откровение:

— Просто я боюсь его потерять. Хельга не отвернулась от тебя, несмотря на твое поведение, но я не уверен, что с Яковом получится так же… Мне кажется, признание отпугнет его.

— Если он не способен принять твои чувства, значит это не настоящая любовь.

— Для меня это настоящая любовь, — осознав, что говорит эти слова от души, Вальтер в очередной раз почувствовал себя безнадежным.

— Я имею в виду, что невзаимная любовь не может длиться вечно. Если вы никогда не сможете быть вместе, лучше узнать это сейчас, чем потом, — глядя в ее серьёзные, вдруг блеснувшие мудростью глаза, Вальтер осознал, что Руф права.

И всё равно в груди ныло от мыслей о даже гипотетическом расставании. Вальтер неловко поинтересовался:

— А ты не знаешь… нравятся ли ему парни?

— Сколько я его знаю, Яков интересовался только теориями заговора.

Он тяжело вздохнул.

— Я бы не хотел его ранить… Кажется, он начал немного доверять мне. Что, если мои слова закроют его от мира ещё сильнее?

Руф хмыкнула и отвела глаза.

— За Якова не волнуйся, уж кто-кто, а он точно переживет. В отличие от тебя, он редко думает о других людях.

— Это не так, — моментально возразил Вальтер. — Со мной он ведет себя по-другому. Именно поэтому мне… очень грустно даже думать о том, чтобы его расстроить.

Несколько секунд Руф смотрела на него широко раскрытыми глазами, а потом нахмурилась и заключила:

— Да ты влип.

— Это я знаю…

— Тебе надо во всём признаться, Вальтер, — она заговорила неожиданно серьёзно. — Чем дольше ты будешь скрывать это, тем дольше будешь мучить и себя, и Якова. Он-то как всегда нафантазирует себе чёрт знает что! Да и тебе, адекватному человеку, не постичь все чертоги его больного разума. Поэтому в своих чувствах нужно быть прямолинейным, а намёки и глупые игры — это для девчонок.

— Ты права… — неохотно отозвался Вальтер. — Спасибо, что поддерживаешь меня.

— Хе-хе, не за что! — она снова расплылась в улыбке и крепче обняла за плечи. — Я же твой друг!

— Я надеюсь, всё пройдёт хорошо.

— Давай я помогу тебе с речью! — вскочив, воскликнула Руф.

Выдавив вежливую улыбку, Вальтер попятился к двери.

— Нет, спасибо… Ты и так здорово мне помогла. Правда, — прозвучало непроизвольно искренне, отчего Руф расплылась в широкой теплой улыбке, подняв сжатый кулак.

— Я болею за тебя!

— Спасибо.

Закрыв за собой дверь, Вальтер повернул за угол, сделал несколько шагов и замер. Впереди, стоял Яков в точно такой же застывшей позе.

— Что ты здесь делаешь?! — громким шепотом спросил тот, оглядываясь, и в два быстрых шага подошел.

Вальтер отвёл глаза, осознавая, насколько глупо прозвучат его слова:

— Мне надоело сидеть в тайной комнате.

— Надоело сидеть в тайной комнате?! — переспросил тот, будто не верил, что это всерьез. — Ты с ума сошел?! Что, если кто-то увидит тебя?

— Оливер поменялся с охранником в подвале… Поэтому я могу свободно перемещаться.

Яков скривился, и можно было без слов понять, о чём тот думал, отчего Вальтер ощутил вину, хоть и был искренне рад видеть его.

— Столько ненужного риска… — насупившись, Яков посмотрел на дверь женской спальни и как будто нахмурился ещё сильнее, — и ради чего? Если так за ними соскучился, можно было попросить меня привести их с собой.

«Неужели он ревнует?.. Ладно, я просто выдумываю».

— Я хотел увидеться с тобой, — честно ответил Вальтер, заглянув в глаза для пущей откровенности. Судя по тому, как смягчилось лицо Якова, тот ему поверил, что вызвало слабую улыбку.

— Но я сейчас не могу. Через двадцать минут у нас обед, тренировка, а потом уборка. Я освобожусь только ночью.

— Ты снова придёшь ко мне?

— Возможно. А теперь шуруй обратно. — Едва Вальтер открыл рот, чтобы возразить, как тот, сдвинув брови к переносице, процедил: — Быстро.

Насупившись, Вальтер послушно вернулся в тайную комнату и посвятил оставшееся до вечера время попыткам составить хоть какую-нибудь речь.

«Если Яков придет, я могу признаться ему уже сегодня», — эта мысль будоражила, но ещё больше — пугала.

Слова отказывались склеиваться в предложения, а предложения не складывались в речь, выступая карикатурно и нелепо. Хотелось бы верить, что в нужный момент всё сложится само собой, как это было с Руф, но Вальтер не верил. Время от времени беспокойство вспыхивало и гасло, но, в целом, разговор с ней как-то успокоил его. Теперь, когда этот секрет принадлежит не только ему, сама проблема казалась не такой уж масштабной. Теперь Вальтер верил, что хотя бы способен признаться, а каким образом — уже второстепенная проблема.

***

Время отбоя наступило полчаса назад, и стоило Вальтеру окончательно известись ожиданием и почти смириться с одиночеством, как на лестнице послышались шаги, которые он сначала принял за игру воображения. Затем раздался приглушенный стук, и спустя секунду дверь отворилась.

— Яков… — не то с тревогой, не то с облегчением выдохнул Вальтер.

— Ты меня ждал? — тот обвёл его внимательным взглядом.

— Конечно!

Улыбнувшись, Яков закрыл за собой дверь, не стесняясь, подошел и опустился на матрас рядом.

— И чем мы будем заниматься? — такой прямой вопрос застал врасплох.

— А?

Яков тихо засмеялся, словно планировал добиться такой реакции.

— Ну ты же не позвал меня просто для того, чтобы я поспал рядом? Или ты боишься засыпать один?

Вальтер смутился.

— Я хотел бы… поговорить… — он почти собрался заговорить о признании, но все моральные силы вмиг покинули Вальтера.

— О чём? — этот вопрос стал последним гвоздем в крышку гроба его решимости.

«Нет, я так не могу!» — он зажмурился, но даже так чувствовал на себе внимательный взгляд, который словно магией высасывал из него те капли храбрости, что Вальтер успел накопить до вечера.

Повисло молчание. В конце концов Вальтер договорился с собой и решил спросить о другой волнующей его теме:

— Насчёт того, как мы собираемся остановить Шмидта… — с этими словами он отодвинулся ближе к краю матраса рядом со своей подушкой.

«Лучше немного увеличить дистанцию… Сегодня я оказался не готов».

Да, совсем недавно он считал, что не так уж и важно, как именно это произойдёт, но сейчас понял, что совершенно не хочет, чтобы это выглядело так жалко.

«Стоит подобрать правильный момент…»

Пока Вальтер погрузился в размышления, Яков придвинулся следом и улегся на подушку, по-хозяйски положив одну руку под голову. Черные глаза внимательно посмотрели на него снизу вверх, и он вздрогнул, испугавшись того, насколько очевидно его волнение. Но теперь деваться некуда.

— Завтра мы все соберемся после тренировки в подвале. Надо составить конкретный план действий. Я перескажу тебе потом, к чему мы пришли, — Вальтер старался вслушиваться в слова Якова, но внимание приклеилось к тому, как во время моргания подрагивают длинные ресницы, которые с такого расстояния можно было чётко рассмотреть, более того — заметить на белках глаз их слабую, выраженную полутоном тень.

От осознания такой близости перехватывало дыхание и сдавливало в груди: недостаточно сильно, чтобы терять самообладание, но в то же время ощутимо.

— У тебя уже есть какие-то идеи?

Яков счастливо улыбнулся, будто ждал этого вопроса.

— Конечно, есть. Спецотряд будет очень доволен, что я всё придумал.

— Разумеется, ты большой молодец.

Яков расплылся в улыбке ещё сильнее, зажмурившись так, что можно было почти услышать тихое мурчание — Вальтер был уверен, что это игра воображения, но всё равно сжал пальцами простынь, подавляя желание зарыться ими в волосы Якова, мягко поглаживая.

Это будет неуместно. Даже если сейчас Яков выглядит нежным настолько, словно стоит дотронуться до него и пальцы утонут в вязкой расплавленности кожи, видеть его таким настолько же редкость, сколько и привилегия. Вальтер знал, что это особенно хрупкий и мимолетный момент, как бабочка, что села на руку, и даже слишком громкий выдох может всё разрушить, поэтому он замер, концентрируясь на прохладе простыни.

— Рад, что ты ценишь мои усилия, — наконец раздалось в ответ, и Яков снова посмотрел на него. Возможно, дело было в оранжевом свете лампы, но его взгляд впервые ощущался таким тёплым.

— Их сложно недооценить.

Тот прикрыл глаза и замолчал, создавая ощущение сонливости. Вальтер заставил себя отвернуться.

***

Яков лежал, делая вид, что пытается уснуть, и думал. С тех пор, как Вальтер вернулся, всё немного встало на свои места. Ему больше не приходилось каждую минуту беспокоиться о том, предали ли его уже и какой будет их следующая встреча.

Впрочем, Яков всё ещё нервничал. Вдруг теперь, когда Вальтер узнал о своём положении, он захочет отыграться за всё и будет злоупотреблять полученной властью в личных целях?

Только сейчас Яков позволил себе выдохнуть спокойно. Вальтер остался прежним, и даже звание сына генерала не изменило ни общую покорность, ни благоговейное отношение. Что это, если не настоящая преданность?

Внезапно в голове всплыли прошлые подозрения о влюбленности Вальтера. Этот вопрос затерялся среди других более важных проблем и так и не получил чёткого ответа. Да, тот вёл себя крайне странно, но не для всех действий самая очевидная причина является верной. Иногда связь между поступком и его мотивом не такая простая, как кажется на первый взгляд. Примером мог служить сам Яков. Наверняка со стороны его поведение выглядит таким же сомнительным, но ведь на деле…

«Хм… Я всего лишь пользуюсь им, но… — он посмотрел на задумчивое лицо Вальтера и понял, что как-то пропустил момент, когда любезное отношение перестало быть форсированным и натянутым, а стало естественным и даже искренним. — На самом деле не так уж плохо о нём и думаю».

Яков сел и ущипнул в бок Вальтера, что уставился в угол. В самом деле, что он там высматривает? Привидение?

Тот вздрогнул и с испуганным видом повернулся. Губы сами растянулись в широкой улыбке, когда он зарылся пятерней в волосы Вальтера, растрепав их в разные стороны.

— Что ты делаешь? — тот снова дёрнулся, но не отстранился.

— А тебе непонятно? — Яков опять ущипнул Вальтера в бок.

Тот оглядел Якова с ног до головы, заставляя насторожиться в ожидании атаки, затем еле заметно нахмурился и отвернулся.

— Нет.

— Почему ты не защищаешься? — щипки стали сильнее и требовательнее. Вальтер сжался и напрягся, но бездействовал. — Где твой боевой настрой?

— Я не думаю, что драться здесь — это хорошая идея. За соседней стеной кабинет командира, нас могут услышать.

Яков нахмурился.

«Конечно, как будто дело в этом, а не в том, что ты относишься ко мне, как к фарфоровой кукле», — уже норовило слететь с языка, как Вальтер добавил:

— Но если ты так просишь…

В живот прилетел несильный щипок.

Яков вздрогнул от неожиданности, а потом весело улыбнулся и бросился в атаку. Он кинулся вперед, но ладонь Вальтера накрыла его лоб, заставляя челку лезть в глаза, сначала слабо и неуверенно, но уже через секунду тот принялся активно портить его причёску.

Так началась шуточная потасовка, которая очень быстро набрала обороты. Уже через минуту они забыли об осторожности и смело толкали и щипали друг друга. Вдруг Вальтер резко отпихнул его, и Яков влетел в стену, больно ударившись плечом об угол стола.

Внезапно свет погас. Затем что-то упало и ударило его по лбу и носу.

— Ай! — Яков воскликнул скорее от испуга, чем от боли.

— Яков! Ты в порядке?!

Он поднял упавшую вещь и наощупь узнал в ней лампу, что до этого стояла на краю стола.

«Наверное, при падении я дёрнул за провод, поэтому свет пропал, а эта штука свалилась мне на голову».

— Яков?! Почему ты молчишь? Всё в порядке?!

Голос Вальтера прозвучал настолько обеспокоенно, что даже пропало настроение язвить.

— Нужно подключить лампу обратно к розетке, — пробубнил Яков, потирая ушибленный лоб.

Потянув провод до конца, он нащупал вилку и вздохнул. Найти розетку, спрятанную за пыльным, поросшим паутиной шкафчиком, виделось задачей тяжелой и малоприятной.

— Давай я сам, — Вальтер нащупал его руки и бережно вынул из них вилку. — Вдруг тебя ударит током.

— Какая неожиданная забота, — должно было прозвучать саркастично, но получилось на удивление искренне. — Не боишься ядовитых пауков?

— У здешних пауков нет яда. К тому же я нахожу их довольно милыми.

— Ну у тебя и предпочтения, — поморщившись, Яков отодвинулся подальше от шкафа, а лампу поставил обратно на стол подальше от края для пущей надёжности.

— Не говори так… — снисходительно отозвался Вальтер.

Следующие полминуты протянулись в молчаливом копошении, пока наконец не загорелся свет.

Нарочно придав себе обездоленный вид, Яков сел, подогнув под себя ноги и накрыл их подушкой.

Вальтер взглянул на него, и его лицо тут же стало крайне виноватым, затем тот осторожно разместился рядом, но не слишком близко.

— Извини меня, пожалуйста… Это вышло случайно, я правда не думал, что всё так обернется. Меньше всего на свете я хотел бы тебе навре… — договорить не успел, потому что Яков ударил его подушкой так неожиданно, что Вальтер упал на спину.

— Ауч!

Ни секунды не медля, Яков быстро оседлал его и продолжил серию размашистых ударов. Вальтер выставил предплечья, защищаясь, что не особо помогало.

Спустя пару минут, когда по рукам начала разливаться ноющая усталость, а дыхание окончательно сбилось и стало тяжелым, Яков отложил подушку в сторону и заглянул в красное и уставшее лицо Вальтера.

— Сдаешься?

— Можешь продолжать, если хочешь, — прозвучало на удивление мягко в ответ.

— С таким отношением ты будешь ужасным генералом, — констатировал Яков, поднимая брови.

— Что поделать, — Вальтер отвел глаза в угол. — Кажется, ты обещал, что будешь помогать мне.

Он с улыбкой положил ладонь рядом с его головой и слегка наклонился, держась на расстоянии вытянутой руки.

— Тебе нужно быть самостоятельнее, Вальтер.

— Как скажешь.

Яков непроизвольно засмеялся от того, как это прозвучало. Как будто, если бы он попросил переписать на его имя всё свое имущество, Вальтер ответил бы так же.

— Ты слишком легко поддаешься чужому влиянию.

— Это неправда.

— Ты возражаешь мне? — удивлённо переспросил Яков.

— Просто говорю, что ты делаешь неправильные выводы.

— Я? Делаю неправильные выводы? — губы непроизвольно растянулись в усмешке, значение которой не понимал даже он сам. — Тогда открой мне правду.

— Кхм… — продолжение повисло в воздухе, но Вальтер видимо не придумал, что сказать. Или не захотел этого делать.

— Тебе нечего ответить, — должно было быть вопросом, но прозвучало, как насмешливое утверждение.

Вальтер с растерянным видом молчал, подтверждая этим его слова.

— И что же тогда делать? — елейно протянул Яков, сгибая локоть и наклоняясь ближе. Отсюда уже было слышно негромкое, но неравномерное дыхание Вальтера.

— Не знаю… — прозвучало так тихо, что расслышать можно было только с такого расстояния. Неприлично близкого.

— Это значит «делай, что хочешь»?

— Наверное…

Он накрыл своей ладонью ладонь Вальтера, переплетая пальцы, а потом с силой сжал его руку.

Мазнув кончиком носа по стремительно набирающей краску щеке, он остановился в нескольких миллиметрах от его губ, а затем с хитрой улыбкой прошептал:

— Это была шутка.

Ощущая, как вспотела ладонь под ним, и как отчетливо колотится пульс, вслушиваясь, как Вальтер пытается скрыть свое сбитое дыхание и стыдливо отвернуться, Яков подумал, что эта шутка понравилась ему уж слишком сильно. Он погладил ощутимо горячую щеку, смущая этим ещё сильнее Вальтера, у которого и так отняло дар речи.

— Но если ты меня хорошо попросишь, я могу поцеловать тебя по-настоящему. Честно-честно, я не вру.

Вальтер открыл глаза ещё шире, сглотнул и спустя пару секунд выдавил:

— А если я хорошо попрошу тебя слезть с меня, ты послушаешь?

Яков наигранно вздохнул, хотя и в самом деле почувствовал небольшое разочарование.

— Наш мистер серьезность ведет себя как обычно, — хмыкнув, он поднялся, а потом слез с Вальтера. На руке даже сквозь ткань перчатки пульсировал след от прикосновения.

Тот лежал в такой же позе, приоткрыв рот, как рыба, которую выбросило на берег. Это было даже забавно. Подождав немного, Яков понял, что дальнейшего разговора не будет, и устало откинулся рядом.

Он лежал, рассматривая дощатый потолок. Вальтер в него влюблен: теперь это стало окончательно ясно. Свои эмоции Яков пережил ещё тогда, когда впервые об этом задумался, и просто теребил волосы закинутой за голову рукой.

Конечно, первой его мыслью было:

«Этим можно пользоваться».

Раньше Яков пытался выбить из него признание, но сейчас задумался о том, есть ли в этом вообще смысл. Вскрытие правды повлечет за собой разбирательства, которые в конечном итоге поставят перед выбором: начать встречаться или прекратить общение вообще. И оба варианта его не устраивали.

Можно ведь просто ничего не менять и приступить к дрессировке. То приближаться, когда что-то нужно, то отдаляться, чтобы наказать… до тех пор пока новоиспеченный генерал не окажется полностью в его власти.

От таких мыслей в груди что-то болезненно сжалось.

«Что это?»

Яков никогда не страдал особой эмпатией и гордился этим, ведь это логично: не беспокоиться о чужих проблемах, когда полно своих, но сейчас…. Внутренне он был против этого.

«Наверное, это нормально… Всё-таки Вальтер первый, кто так относится ко мне…» — Яков нахмурился и сжал кулаки.

Он отвернулся и вжался в подушку, делая вид, что спит. Не хотелось, чтобы Вальтер заметил его плохое настроение и начал задавать вопросы. Знать, что к тебе проявляют искреннее беспокойство, и врать в ответ оказалось больно.

Притворяясь спящим, через какое-то время Яков случайно уснул на самом деле.

***

Вальтер всё ещё лежал в потрясении и боялся шелохнуться или в целом подавать какие-то признаки жизни. Яков рядом, кажется, спал, но он не был в этом уверен, так что продолжал притворяться мёртвым. О том, что недавно произошло, Вальтер старался не думать, но, по закону подлости, чем больше ты избегаешь каких-то мыслей, тем настойчивее они лезут в голову.

«Как вообще до этого дошло?» — спросил себя он, всё ещё удивленный настолько стремительным развитием событий. В последние дни слишком много всего настигает его быстро и неожиданно, и это напрягало. Впрочем, сегодня с ним впервые за долгое время случилось что-то приятное.

С момента осознания своих чувств Вальтер избегал тактильных контактов, как чумы, и это делало желание коснуться таким же сильным, сколько и запретным. Много факторов наслоилось друг на друга и стало самым настоящим барьером, что мешал ему спокойно находиться рядом.

Эта маленькая потасовка подарила ощущение… свободы. По крайней мере к Вальтеру вернулось понимание, что Яков всё такой же человек из плоти и крови (кровь, правда, всё-таки другая), а не карточный домик, который разрушится, стоит посмотреть в его в сторону.

Он позволил себе подняться на локтях и заглянуть в спящее лицо Якова. Вальтер замер, боясь разбудить его шорохом. А ещё Яков выглядел изящно настолько, что казался хрупким, точь-в-точь только что нарисованная картина, на которую страшно даже подышать — рассыплется. Взгляд застыл в страхе пропустить даже миг любования, пока губы ощущались пересохшими и слиплись между собой так, что нельзя было вдохнуть настолько желанный воздух. Подрагивающие слегка влажные пальцы непроизвольно сжались в кулак.

Усилием воли он заставил себя сглотнуть, но это словно лишь сильнее раздразнило сдавленное горло, и, случайно моргнув, Вальтер каждой своей клеточкой осознал, насколько он пропал.

С шумом он разомкнул губы и почти отчаянно хватал воздух ртом, зажмуривая глаза до звездочек и впиваясь ногтями в ладонь. Вальтер резко отстранился и улёгся обратно.

«Не думай об этом».

Чем пахнет его кожа? Какой он на ощупь и вкус? Какие части его тела самые чувствительные? Получилось бы у него смутить Якова настолько, что тому пришлось бы прятать покрасневшие щеки в подушке или сгибе локтя?

Скрутившись калачиком и жадно глотая воздух пересохшим горлом, Вальтер пытался обуздать свои эмоции.

«Я не должен об этом думать!»

Вальтер натянул на лицо одеяло, лишь на контрасте с его прохладой ощутив, как оно пылает, и это вынудило сильнее в него вжаться, надеясь вместе с кожей остудить и свои чувства. Однако стоило закрыть глаза, как воображение заботливо во всех красках возродило совсем недавнюю картину с этой «шуткой».

Казалось, в тот момент он ненадолго умер: дыхание перехватило, тело задеревенело, и даже сердце будто перестало биться, а взгляд застыл, с упоением рассматривая смешинки в черных глазах. Вальтер помнил, что когда из хаотичного всплеска эмоций образовались очертания сознания, и к нему вернулась способность соображать, первой его мыслью было:

«Это ужасно нечестно».

Тогда он был убежден, что это проверка — самая изощренная из всех, что можно было представить — но сейчас Вальтера окутали сомнения: действительно ли это была ловушка? Что, если Яков правда поцеловал бы его?

«Нет, это испортило бы наши отношения».

Стянув с себя уже ставшее жарким одеяло, Вальтер посмотрел на спящую фигуру и вздохнул.

«Один поцелуй не стоит того, чтобы его потерять».

Эта мысль заглушила собой все остальные, поскольку была безоговорочной правдой, которую он принял ещё давно. Вальтер не дурак и понимал, что шансы на отношения крайне низки, и подобные попытки получить близость лишь оттолкнут Якова.

По спине проходился холодок, стоило подумать, что он может потерять Якова навсегда. Ведь действительно, когда спецотряд расформируют, а Вальтер станет свободным человеком, их перестанут связывать какие-либо обстоятельства.

«Но пока не стало слишком поздно, стоит самому ему признаться. Яков ценит честность, и будет лучше, если он всё узнает от меня, а не догадается сам. Иначе я стану лжецом в его глазах…»

Вальтер варился в этих мыслях и сомнениях, пока окончательно не вымотался и уснул.

***

— Доброе утро, — Яков сидел рядом и с ухмылкой смотрел в глаза. До того как Вальтер успел оцепенеть внутри, тот отвёл взгляд и нарочито недовольно произнёс: — Я принёс тебе завтрак.

Он повернулся и увидел на столе поднос, на котором стояла миска с хлопьями и лежали тосты. Кофе рядом испускал пар и насыщенный приятный запах.

— Спасибо… — разлепляя глаза и сдерживая желание зевнуть, протянул Вальтер.

— Ты такой соня, — прозвучало почти ласково, отчего в груди защемило.

«Почему он снова так себя ведёт?!»

Яков тем временем прищурился и, слегка склонив голову вбок, продолжил:

— Поздно уснул вчера?

Вальтер растерялся, вспоминая вчерашнюю ночь.

— Не знаю…

— Ладно, неважно. Мне пора на тренировку.

— Удачного тебе дня…

Промычав тихое «Угу», Яков поднялся и покинул комнату. Дверь хлопнула, и Вальтер наконец глубоко вздохнул, успокаивая сердцебиение.

«Я должен ему сегодня признаться», — твёрдо прозвучало в голове. Почему-то теперь он не был так уверен в отказе и ужасном разрыве: в конце концов, если Яков сделал то, что сделал, значит Вальтер ему как минимум не противен, а это непременно хороший знак. К тому же сейчас скрывать всё получалось не просто плохо, а перестало получаться вообще.

«Надо покончить с этим, пока не случилось чего-то страшного», — он всё ещё держал в голове тот факт, что совсем скоро начнётся свержение Шмидта. И тогда уже найти подходящий момент будет весьма затруднительно.

День тянулся скучно. Вальтер так и не смог заставить себя составить речь, лишь заготовил несколько фраз, чтобы его слова не звучали слишком ошеломляюще. Оливер посетил его только после обеда, чтобы принести еду. Вальтер тут же набросился на того с просьбами вновь заменить охранника и дать выйти на волю, на что получил на удивление решительный отказ.

В итоге он наболтал кучу всего о супер-важном-секретом-неотложном вопросе, который обязательно нужно решить прямо сейчас, и всё-таки смог убедить Оливера придумать что-то и заставить охранника хотя бы ненадолго покинуть пост.

Когда тот ушел, Вальтер начал ходить туда-сюда по комнате и старался глубоко дышать. Страшно, что ничего не получится, но, если он попадёт в казарму, то пути назад уже не будет, и это ещё страшнее. Но хуже всего было оставаться в этом подвешенном состоянии, разрываясь между двумя пропастями.

Вскоре Оливер вернулся с хорошей новостью. Он сказал охраннику, что ему срочно необходимо сходить и поменять ключи от подвала, потому что эти куда-то пропали. Крайне раздосадованный, тот всё-таки отправился в главный корпус, который находился в минутах десяти ходьбы туда и обратно.

— Только тебе следует придумать, как пробраться назад…

— Спасибо! Ты действительно замечательный! — Вальтер не успел услышать ответ, так как выпорхнул из комнаты, едва закончив предложение.

Оказавшись в коридоре казармы, он, точь-в-точь как в первый день здесь, замер, не зная куда идти.

«Надо срочно найти Якова! Надеюсь, он где-то неподалёку».

Поочерёдно заглядывая в разные комнаты, он в конце концов встретил Якова в столовой. Тот, стоило заметить Вальтера, тут же воскликнул:

— Вальтер! Какого чёрта ты здесь делаешь?!

«О нет… Кажется, у него плохое настроение».

— Не переживай об этом, — мягко произнёс он. — Всё безопасно.

— Какое ещё «безопасно»?! Ты хоть знаешь, что будет, если тебя кто-то увидит?

— Но здесь только спецотряд.

Яков мучительно вздохнул и приложил ладонь ко лбу. Затем молча подошёл и взял его за локоть.

— Пошли, я отведу тебя обратно.

— Нет! Давай останемся здесь ненадолго.

Яков гневно вытаращился на него.

— Да что тебе в комнате Шмидта не сидится? Так сильно хочешь всё испортить?

Последняя фраза задела за живое, но Вальтер не отступил.

— Давай поговорим в архиве. Туда почти никогда не заходят, так что там нас никто не найдёт.

— Что тебе от меня так нужно? Неужели настолько сильно за мной соскучился? Это уже перебор.

— Нет… — в общем-то, он действительно соскучился. — У меня есть, эм, причина…

Яков озадаченно посмотрел на него, но на удивление ничего не сказал. В гнетущей тишине они добрались до архива.

Дверь хлопнула, и они остались наедине, а вместе с тем сердце Вальтера то ли упало в пятки, то ли упёрлось в горло. В любом случае, спокойствием и непринуждённостью здесь и не пахло.

«Плохо дело! Мне надо, чтобы Яков был в хорошем настроении!»

А сейчас тот, скрестив руки, сверлил его взглядом и нетерпеливо ожидал услышать причину, почему Вальтер подверг риску все их планы.

«Помогите…»

Стоило бы завести легкий диалог и развеять этим напряженную атмосферу, но у него совершенно не было идей. Вместе с тем каждая секунда ощущалась отчётливо, как звук колокола, который отсчитывает время его казни. В каком-то смысле это было даже верно.

— Давай начнём издалека… — Яков приподнял брови, и Вальтер поспешил добавить: — Не нужно ни о чём беспокоиться!.. Я не собираюсь сообщать тебе плохие новости.

«Наверное…»

— Но ты же беспокоишься, — мгновенно парировал Яков, разбив все надежды скрыть свое волнение.

Вальтер с усилием сглотнул и попробовал оправдаться:

— Ну… ха-ха… Я просто плохо себя чувствую…

— В смысле? — обеспокоенно спросил тот, заставляя ощутить укол вины.

— Да так, похоже, простудился немного. В морге было холодно, ха-ха… — он неловко посмеялся, ругая себя внутри за такой глупый ответ.

— Хм… Мне стоит поискать для тебя лекарства.

— Но ты говорил, здесь нет врачей. Стало быть, таблеток тоже нет?

«Ура, я смог перевести тему!»

— Я что-нибудь придумаю. Что именно тебя беспокоит? Возможно, это не простуда… — Яков отвёл глаза и коснулся пальцами висящей петли маски, словно думал, стоит ли ее надеть. — а отравление.

— Ха-ха, я так не думаю. Разве мог бы ты меня отравить?

— Я не мог, а другие могли. Кто последним приносил тебе еду?

— Ты. Недавно Оливер принёс обед, но я его не ел. Помню твои наставления.

— Это правильно, — тот расплылся в улыбке, и Вальтер в душе наконец облегчённо выдохнул.

— Конечно. Мне очень повезло с тобой.

Яков обрадовался ещё сильнее, и сердце заколотилось то ли от радости, то ли от тревоги.

«Сейчас!.. Я должен сказать это…»

Леденящий испуг накрыл его с головы до пят, но времени пугаться не было: требуется хватать подходящий момент. Другого такого может уже и не быть!

— В общем… Я хотел сказать кое-что еще… — пульс достиг рекордной скорости, но необходимо было договорить до того, как Яков успеет насторожиться от его слов и придумать какое-то жуткое продолжение. — Я люблю тебя. Больше, чем друга.

Вальтеру казалось, если он встретится сейчас с Яковом глазами, то просто испарится на месте. И всё же Вальтер осмелился бросить короткий взгляд на его лицо и спокойно выдохнул: тот отвёл глаза и застыл в не то смущённом, не то недоумённом выражении.

— Я знаю.

Это был определённо не худший ответ, который он мог получить, но и явно не то, на что хотелось бы надеяться.

Повисшая тишина разъедала своей неловкостью изнутри.

— Я… эм… просто не хотел скрывать это от тебя…

— У тебя и не получалось скрывать, — бесстрастно отметил Яков.

Это вызвало внутреннее негодование. Почему тот так несерьёзно относится к его чувствам?!

— Хватит!

— Что? — невинно переспросил тот.

— Хватит издеваться надо мной… — он понизил голос, уставившись в пол расстроенно, но в то же время виновато. — Сейчас неподходящий момент.

— Это ты надо мной издеваешься!

— Что?! — Вальтер всё-таки взглянул на Якова, но, к счастью, тот смотрел в самый дальний угол, оперевшись на стеллаж с медкартами и скрестив руки на груди. Выражение лица теперь нельзя было рассмотреть из-за надетой маски.

— Пришел тут… — сощурившись, пробормотал Яков, — в любви признаешься… Пытаешься подавить мою бдительность…

— Ты серьезно?..

Яков насупился и отвернулся ещё дальше.

Невысказанные слова застряли где-то в груди: Вальтер чётко понимал, что прямо сейчас не способен опровергать его подозрения.

— Ну ладно… — неловко протянул он. — Я сказал то, что хотел. Не буду тебе мешать.

Не успел Вальтер шелохнуться, как раздалось:

— Постой.

— Что такое?

— Это всё по-настоящему?

— Да, — Вальтер повернулся и уставился в пол, надеясь, что его, судя по жару, очень красное лицо послужит достаточным доказательством. Ему вдруг стало стыдно перед самим собой от осознания, как сильно он влип.

— Но ты же не надеешься, что мы будем вместе?

Вальтер мысленно заскулил. Так вольно обращаться со словами умел только Яков.

— Не надеюсь, — в интонации просквозило разочарование.

— Тогда почему ухаживаешь за мной?

— Потому что мне это нравится. Мне приятно проводить с тобой время, и я люблю видеть тебя расслабленным или счастливым… Можно сказать, твоя радость и есть награда для меня.

Яков слушал, не перебивая, и давно замалчиваемые чувства наконец-то выплеснулись наружу:

— Мне бы хотелось забрать тебя себе. Оберегать и лелеять… Я знаю, что тебе это не нужно, но я безнадежен. Прости…

— Хм… — повисла небольшая пауза. — Чтоб ты знал, я не считаю тебя мерзким извращенцем вроде Ганса. Если твое отношение правда настоящее, то я думаю, что это… — Яков задумался, видимо, подбирая несвойственные его лексикону прилагательные с положительным смыслом, — довольно мило.

— Спасибо…

Каждая секунда этой неловкой паузы кислотой разъедала напускное спокойствие, а желание убежать дрожью охватывало всё тело.

«Надо как-то уйти», — сказал себе Вальтер, но не мог найти ни нужных слов, ни сил, чтобы их произнести.

Вдруг Яков подошел и положил руку на вздрогнувшее от прикосновения плечо.

— Не расстраивайся…

Вальтер опустил голову еще ниже, понимая, что его самообладание лопнет, если соприкоснется с ним взглядом. Это насколько жалким надо быть, чтобы сам Яков решил его утешить?..

По телу прокатилась мощная дрожь, вызывая неконтролируемый нервный смех, за который было стыдно, но это хотя бы не слёзы. Что-что, а расплакаться сейчас было бы по-настоящему жалко.

Яков крепче сжал его плечо в безмолвной поддержке, отчего Вальтеру стало только хуже.

«Он не обязан меня успокаивать».

— Я, пожалуй, пойду…

— Хорошо.

И Вальтер, стараясь не смотреть на него, поспешил к выходу. Он беспорядочно бродил по коридорам, думая куда пойти: любое место напоминало ему о Якове, но после третьего круга решил осесть на складе, где его хотя бы никто не заметит.

Закрыв за собой дверь, Вальтер оперся спиной к холодному дереву и закрыл глаза, чувствуя, как ноет в груди после каждого вздоха.

«Меня отшили».

«Ну а чего ты хотел?» — едко спросил внутренний голос и попал в точку: из всех реалистичных ожиданий этот сценарий был самым положительным. Яков не отвернулся от него и даже не наговорил тех гадких слов, которые воображал себе Вальтер. Возможно, они даже смогут остаться друзьями.

Но в груди всё равно болело.