— Молодой господин, — перед Дофламинго встает на одно колено какой-то молодой парень, и Доффи хмурится — на раба тот совсем не похож, взгляд у него хоть мертвый, но не сломанный. И не боится совсем.

Раздражает.

Дофламинго поджимает губы, смотрит на мать, на чьих руках сидел трехлетний младший брат, а после переводит взгляд на отца. Хоминг улыбается несколько нервно (и это смешно, потому что Доффи, видимо, его малость пугает), зато этому парню хоть бы что — стоит себе, не сгорбившись даже, будто палку проглотил, и смотрит куда-то в противоположную стену.

— Что это за раб? — Спрашивает Дофламинго и отец вздрагивает.

— Милый, — начинает говорить мать, будто бы заступаясь за отца, что делает ситуацию в глазах Дофламинго еще более смешной, — это не раб, это ваш с Роси охранник. Понимаешь, сейчас стало модно, чтобы у детей небесных драконов были свои охранники. Твой папа приказал найти такого охранника, и…

— И адмирал флота Сэнгоку отправил нам этого молодого человека, — все-таки хоть что-то произнес отец, договорив за мать.

Дофламинго приподнимает бровь, с сомнением оглядев новую игрушку. Вот это их охранник? Да при опасной ситуации их убьют быстрее, чем тот моргнуть успеет, уж слишком видок отсутствующий.

Дофламинго презрительно кривится. Выделил этот адмирал флота хорошего охранника, конечно. Взял какого-то левого мальчишку (повезет, если хотя бы юнга) и отправил сюда, как очередного раба, лишь прикрывшись словами, что это какой-то там охранник.

Доффи вновь окидывает его взглядом. Формы дозорного на нем не было — простые черные брюки и белая куртка с высоким воротом. На плече висел чехол, с, предположительно, катаной. Дофламинго неплохо разбирался в оружии, не смотря на то что ему было всего пять, но все-таки разбирался еще недостаточно хорошо.

А видок у этого паренька был изнуренный, жалкий. Совсем не внушающий страха или чувства защиты.

Что за жалкое посмешище, думает Дофламинго, вновь поморщившись, а после переводит взгляд на Хоминга. Подстать отцу. Не удивлюсь даже, если это он выбирал.

— Мне не нужна никакая нянька, — фыркает Доффи, — тем более… такая, — в последнее свое слово он вложил все имеющееся у него презрение, однако парень, возвышающийся над ним, даже бровью не повел. Даже взгляда не перевел, как таращился куда-то, так и продолжил. Словно стена была гораздо интереснее, чем он.

Дофламинго начал ощущать, как вздуваются вены на висках.

— Лучше бы раба подарили нового, а то все остальные уже неинтересные, сломались, — сквозь зубы говорит он.

— Но милый, это не няня, это охра…— начала было мама, но Дофламинго перебил ее:

— Мне все равно! Он даже на охранника не похож, не то что нас с Роси не защитит, сам подохнет в первые же секунды! — Крикнул он, и, о чудо, парень наконец соизволил перевести на него взгляд.

И (какая гадость) растянул губы в улыбке.

Дофламинго вздрогнул (и краем уха услышал, как захныкал увидевший это Роси).

Зрелище было… не особо приятным.

— Не волнуйтесь, молодой господин, — протянул парень, садясь на колени, видимо, чтобы быть наравне с ним (что, кстати, только усугубило проблему, потому что вблизи эта улыбка казалась еще более жуткой, словно приклеенной). — Надеюсь, такого не случится, но в случае чего я смогу защитить вас, так что не переживайте сильно.

Дофламинго ощущает, как от наплыва эмоций (начиная от какого-то странного, животного страха, заканчивая гневом от того, как этот простолюдин смеет обращаться с ним) начинают подрагивать губы.

— Хорошо. Отодвинься от меня, червь. И прекрати улыбаться, это мерзко.

Парень пожимает плечами.

— Как скажете. К слову, не хотите ли узнать имя этого червяка, маленький господин?

— Мне плевать, как там тебя, — ворчит Доффи, — и не называй меня так.

— Как прикажете, вредный маленький господин.

— Это еще хуже! Не смей так меня называть!

— Хорошо, мой маленький вредный господин.

— Я не вредный! — Едва ли не рычит Дофламинго.

Мудак кивает с серьезным видом.

— Хорошо, мой маленький господин.

Дофламинго раздраженно вдыхает и выдыхает, стараясь успокоиться. Получается плохо, но он прикладывает все усилия, чтобы добиться этого, потому что кричать в присутствии младшего брата особо не хотелось — тот не любил крики и плакал, стоило лишь услышать, как кто-то повышает голос (поэтому у всех рабов Дофламинго рты были зашиты).

Единственное хорошее в этом паршивце, кстати, был голос. Тихий и достаточно приятный, как бы сильно Дофламинго не хотел это признавать.

— Меня зовут Юта Оккоцу, мой маленький господин. Приятно с вами познакомиться.

— Я скормлю тебя акулам, — мрачно обещает Дофламинго, и ублюдок-Юта вновь кивает шуточно-серьезно.

— Я не сомневаюсь в этом, — говорит он, щуря глаза, и Доффи прекрасно видно, как в пустой и темной бездне загораются искры веселья.

Этот говнюк что, смеется над ним?

Дофламинго шумно выдыхает. Нет, он точно скормит его акулам. Сначала долго и мучительно будет отрывать кусочек за кусочком, а потом скормит его. Да, именно так и сделает.

— Рад, что вы нашли общий язык, — неловко кашляет отец, про которого Доффи немного забыл. Он морщится.

Ублюдок казался блеклым и вообще никаким, но на удивление был способен перетянуть на себя все внимание. Роси вообще пялился на него, не отрываясь (это было понятно даже с учетом того, что глаза его скрывала длинная челка).

Ублюдок-Юта.

— Мы не нашли общий язык, — шипит Дофламинго, и собирается договорить, да только…

— Вы правы, господин Хоминг. Мой маленький господин обещал скормить меня акулам, я считаю, это начало прекрасной дружбы, — говорит этот червь с непроницаемым лицом, и у Доффи дергается бровь.

Дофламинго было пять лет, когда его жизнь превратилась в ад.

(По вине отца, что не удивительно).