Он действительно сделал это. Дофламинго действительно только что убил своего отца. Сделал то, о чем пару лет назад даже подумать не мог, ведь каким бы прогнившим Дофламинго себя не считал, его родители все еще были его родителями. Очевидно, со временем все меняется, даже такая простая истина, как то, что родители всегда будут его родителями, всегда на его стороне. Но это никогда так не было. На стороне Дофламинго были только тетушка Анна и Юта. Первая мертва, но последний был с ним, все еще, уже не являясь его официальным охранником, он вернулся добровольно. 

Даже его младший брат не был на его стороне.

— Ты монстр! — воскликнул Росинант с таким ужасом в голосе, что у Дофламинго все внутри треснуло. — Вы оба монстры!

Его младший брат развернулся и убежал. Ни Доффи, ни Юта не стали его останавливать. Дофламинго просто не мог пошевелиться, он смотрел на мертвое тело отца, из которого медленно вытекала кровь и это зрелище, как и слова Росинанта, навсегда отпечатаются в его памяти.

Подумать только. 

Из всей семьи, которая у него была, только один человек оказался на его стороне. И этот человек — даже не кровный родственник, отнюдь, просто какой-то человек, не тенрьюбито. Но он был с ним прямо сейчас, его присутствие Дофламинго ощущал всей своей кожей и это… успокаивало. Даже убийство отца, его мертвое тело, казались уже не таким страшным событием, как какие-то пару секунд назад. 

Потому что Юта все еще был с ним.

А Росинант — его младший брат, не понял его, не принял, куда-то убежал и теперь он последнее, что волновало Дофламинго сейчас. 

— Мой маленький господин? — осторожно и тихо спросил он и Дофламинго моргнул, будто выйдя из транса. Он чуть тряхнул головой и повернулся к Юте, задрав голову. 

— Забери тело, — приказал он Юте. — Мы отправляемся на Мари Джоа. 

# #

Дофламинго не надеялся на радушный прием. Как ребенок он, конечно, мечтал, что все будет относительно неплохо — ошибки отца спишут на отца, ведь именно этот человек был виноват во всем том, что случилось с Дофламинго. Доффи не делал такой выбор, не хотел покидать святые земли, у него, строго говоря, вообще выбора не было — за него, как и за всю их семью, все решил отец, даже не посоветовавшись. И вот к чему все привело. Дофламинго хмуро смотрит на возвышающихся над ним тенрьюбито и он ненавидит это чувство — под их взглядами он ощущает себя ничтожеством, жалкой падалью, хотя это точно не могло быть так. 

Дофламинго — тенрьюбито, и никак иначе. Пускай сейчас внешне он и выглядел как какая-то попрошайка с улицы, но таковой вовсе не являлся, и стоящая перед ним знать должна была осознавать это, однако… Однако презрение в их взгляде, на их лице, было слишком сильным. Ненависть начинала закипать в Доффи, но он плотно сжимал губы и старался держать себя в руках. Дофламинго еще не опробовал силы фрукта, но он обязательно сделает это, когда попадет обратно, домой. Где будет чистая кровать и много вкусной еды, и…

Раздался смешок, полный презрения. 

Дофламинго рвано выдохнул и уставился взглядом в одного из тенрьюбито. 

— Ты думаешь, все так просто, мальчик? Мы не можем позволить тебе вернуться. 

Дофламинго нахмурился, невольно выпрямившись еще сильнее, желая казаться выше, чем он есть на самом деле. Пусть он и чувствовал себя не слишком хорошо под этими взглядами, однако то, что Юта стоял позади него, придавало Доффи уверенности и успокаивало. Когда Юта был рядом, Дофламинго нечего было бояться, это он уже уяснил — уж слишком много было ситуаций, когда казалось, будто все плохо, но рядом в всегда находился Юта и каким-то магическим образом, не иначе, каждый раз умудрялся все исправить.  

— Почему нет? Я извинился перед вами за поступки отца. Более того, я убил его, — Дофламинго махнул рукой и Юта, стоящий позади него, передал тело стражникам, с которыми прибыли тенрьюбито. От Дофламинго не могло укрыться то, с каким неверием и даже страхом дозорные смотрели на Юту, однако сейчас Доффи было не до этого — он позже расспросит, в чем дело, хотя уже сам начинал догадываться. Юта был дезертиром. Ради него, Доффи, он самовольно покинул дозор, о чем, видимо, знали немногие, если судить по удивленным взглядам этих червяков. Однако то, что Юта опасен, они определенно знали, судя по этому ужасу, который можно было легко разглядеть в глубине их глаз. 

Тенрьюбито с отвращением посмотрел на тело и пренебрежительно фыркнул. Всего тенрьюбито перед Доффи было трое — ни одного из них он не знал по имени, но, говоря по правде, даже не собирался узнавать — ублюдки ему совершенно не нравились, особенно их высокомерный взгляд в его, Дофламинго, сторону. 

— Никто и никогда не будет принимать семью предателей обратно. Ты больше не тенрьюбито, мальчишка, а жалкий отброс. Червяк. — с каждым произнесенным словом Дофламинго закипал все сильнее. — Выкиньте этот мусор, не хочу смотреть на это безобразие, — он пренебрежительно махнул рукой в сторону трупа его отца. Дозорный повиновался и скрылся вместе с телом Хоминга. 

Дофламинго даже не посмотрел на него, продолжая испепелять взглядом ублюдков. 

— Более того, — тон тенрьюбито стал опаснее, отчего Доффи напрягся. — Ты слишком многое знаешь. Поэтому…

Другой ублюдок, который стоял правее, криво улыбнулся. 

— Убить их обоих. 

Дозорные замерли, неуверенно переглядывались. Глаза ублюдков опасно сверкнули. 

— Убейте их или умрете сами! — прокричал тенрьюбито отвратительно-визжащим голосом, но Дофламинго даже не поморщился — он стоял, не в силах пошевелиться. Конечно, Доффи рассматривал такой вариант, что его не пустят обратно, но… Но чтобы убить? Его? Как они, черт возьми, вообще посмели сказать подобное?! Это просто не укладывалось в голове. Конечно, тенрьюбито никогда не переставали быть ублюдками и Доффи с детства знал, что хорошего ни от кого ждать не следует — все они, как и он сам, впрочем, пеклись лишь о собственной шкуре, но… но чтоб настолько?

Обида и злость заполнили его до краев — казалось, что еще немного и он захлебнется во всем этом.

— Мой маленький господин, — мягко раздалось позади него и Доффи словно пришел в себя. Он резко обернулся — Юта стоял близко, не отрывая взгляда от дозорных. — Мне убить их всех? 

Дофламинго смотрел на него молча в течении каких-то пары секунд, которые длились целую вечность. Он… и правда спрашивает такое? Юта? Тот самый Юта, идиот-пацифист? Доффи поджимает губы, выдыхает и резко кивает головой.

— Да. Убей их. — приказывает он. 

— Тогда, прошу, не смотрите, — говорит Юта и Дофламинго бы хотел возмутиться или сделать по-своему, но тон голоса такой нежный и приятный, что Доффи не может ничего с собой поделать — лишь молча подчиняется, решая, что однажды Юта сам расскажет свой секрет. Дофламинго знает, что если он прикажет, если попросит — Юта обо всем поведает, но он так не хочет. Это странно, это непонятно для него, но у Дофламинго отчетливое желание, чтобы Юта захотел рассказать и показать все сам, без его приказов. — Рика.

Это знакомое слово, знакомое имя, Доффи подозревает, что это дьявольский фрукт, способный вызывать некое существо — существо явно страшное, кто-то из тенрьюбито вскрикивает, а со стороны дозорных раздаются удивленные вздохи, кажется, полные ужаса. Дофламинго чувствует рядом с собой что-то неправильное, что-то ужасное, будто сгусток какой-то энергии, которую нужно бояться. Дофламинго с трудом сдерживает любопытство, чтобы не подсмотреть, что происходит, но он пересиливает себя, не желая нарушать маленькое правило, установленное Ютой. 

А потом начинается резня. 

Дофламинго слышит вскрики и звук лезвия, режущего плоть — и кровь, кровь, которая хлещет из смертельных ран. Это все длится не дольше минуты — тела с глухим стуком падают одно  за другим, но ощущение такое, будто это длится не менее часа точно. А потом наступает тишина. Она мешается с железным запахом крови, которые оседает у Доффи на языке, но он продолжает стоять с закрытыми глазами и не открывает даже тогда, когда знакомые руки без спроса берут и поднимают его. Однако Дофламинго не против. Ему, кажется, нравится быть у Юты на руках — это неожиданно тепло и комфортно, так он чувствует себя в безопасности. 

От Юты кровью не пахнет. Доффи утыкается лицом в его куртку — она приятно шуршит, пахнет солнцем и морской водой. Теперь глаза открывать не хочется совершенно — все это время Доффи и не спал толком, не отдыхал, а последние сутки и вовсе были сумасшедшими: сначала его чуть не убили, потом Юта спас его, потом Доффи снова чуть не убили, только в этот раз хотели это сделать не обычные черви, а другие тенрьюбито… 

Оказавшись у Юты на руках, Дофламинго ощутил ужасающую усталость. 

— Можете открывать глаза, если хотите, — тихо доносится сверху, где-то над ухом. Дофламинго молчит, уткнувшись Юте в плечо, руками обхватив его за шею. — Мой маленький господин? 

— Ты убил тенрьюбито, — бормочет Доффи и все-таки открывает глаза. Смотрит. Трупы знати валяются изломанными куклами, равно как и тела дозорных — Юта не пощадил никого, даже своих бывших коллег, если можно было так сказать. — Ты теперь будешь в розыске. 

Юта пожимает плечами и Дофламинго это хорошо ощущает — он по прежнему сидит, уткнувшись носом в плечо. Снова закрывает глаза. 

— Я и так буду в розыске, господин. Просто теперь награда за голову будет чуть выше, но это не страшно, — спокойно говорит Юта и Дофламинго ему верит. Для Юты это, должно быть, и правда ничего не значит. Он достаточно силен, чтобы не волноваться об этом, поэтому Дофламинго тоже решает не думать на эту тему. — Это не доставит много проблем.

Дофламинго фыркает — ему бы злиться с того, как высокомерно ведет себя Юта, но в том то и была проблема — Юта просто говорил факты. Сухие, голые факты, потому что он был сильным. Сильным людям выжить в этом мире проще, они заставляют бояться, заставляют восхищаться собой, и Доффи думает, что тоже хочет стать сильным, обрести власть и уничтожить оставшихся тенрьюбито, перед этим доказав их, что он во много раз лучше их. Он думает об этом, продолжая цепляться за Юту и совершенно не желая слезать с его рук — когда-то, до того, как расстаться надолго, до того, как попасть в мир этих жалких, ничтожных червей, Доффи не потерпел бы подобного отношения к себе. Но сейчас Юта — это все, кто у него остался. Действительно близкий человек, наличие рядом которого было равносильно слову «безопасность». 

Доффи выдыхает. В воздухе витает запах крови. 

— Возвращаемся. Я хочу поговорить с тем мерзким мужиком, — отдает приказ он и прикрывает глаза. 

От Юты несет смертью, но когда оказываешься частью этой странной ауры, то становится не страшно. Дофламинго расслабляется, полностью доверяя своему охраннику.

Юта — это безопасность. 

Поэтому Доффи погружается в дрему, находясь у Шинигами на руках. 

# #

Дорога обратно не занимает много времени. Все это время Доффи проводит в полусне, даже не думая слезать с рук Юты — он вдруг осознает, что долгое время не сможет нормально спать, если Шинигами поблизости не окажется. Более того, Юта нашел и вернул ему его перчатки, помня о том, как не любил Доффи ходить с голыми руками, да только вот… Да только вот находясь рядом с Ютой, Дофламинго понял, что перчатки ему не нужны. Ему не понравилось то, что из-за ткани на руках он не может ощущать Шинигами тактильно. Дофламинго было некомфортно. Поэтому, ничего не объясняя Юте, под его непонимающим взглядом, Доффи попросту снял перчатки и положил их карман, сдержав порыв выбросить. 

Дофламинго все казалось, будто все это слишком хороший сон, и на самом деле за ним никто не вернулся, он все еще там, висит на той треклятой стене, а под ним разгорается пламя. Доффи дышит — вдыхает знакомый запах, ладонями сжимает куртку — уже не форменную, а простую белую, но похожую, — и успокаивается. Юта ничего ему на это не говорит. Он в принципе до чертиков вежливый, хотя иногда его язык и хотелось вырвать, но — Доффи в этом не признается, — уже не так сильно, как раньше. Говоря по правде, Юту без его идиотских шуток и подколов было сложно представить, за столько времени Дофламинго уже привык, а за последние полтора года успел соскучиться. 

Он все еще не мог поверить, что Юта правда вернулся. Ради него стал дезертиром, покинул дозор, а потом вырезал нескольких тенрьюбито, прекрасно зная, что подобный поступок ему никто не простит. Про вырезание целой деревни — ублюдков, которые желали Доффи смерти, и говорить было нечего. Но Юта вел себя также, как и всегда — сама невозмутимость. Дофламинго даже не был уверен, мучается ли он из-за такого количества убитых, но думать об этом он не желал. Право слово, какая разница? Уж его то это волновать и подавно не должно. 

Но почему-то волнует, даже если Дофламинго отчаянно старается выкинуть эти мысли куда подальше. 

— Тебе не жаль? — тихо спрашивает он, все-таки сдавшись. Юта издает вопросительный звук и Дофламинго поджимает губы. — Что ты людей убил. И дозор покинул. 

Дофламинго считает их всех поголовно ублюдками, но назвать их так, отчего-то, уже не может. Быть может из-за осознания, что он теперь павший тенрьюбито — не далеко ушел от обычных людей, но все же. Юта в этот момент поудобнее его перехватывает. 

— Не берите в голову, мой маленький господин, — просто отвечает он и Доффи, не довольный таким ответом, щипает его где-то за шею. Юта вздыхает. — Я знал, что рано или поздно покину дозор. Когда я вступал в него, у меня не было никакой цели, теперь же цель у меня есть — ваша защита. Я ни о чем не жалею. Разве что только о том, что не смог найти вас раньше, за что прошу прощения. 

Про убитых людей он ничего не говорит, но Дофламинго не спрашивает, полностью пораженный словами Шинигами. Глаза отчего-то слезятся, но Доффи сдерживается — рыдать из-за таких пустяков он не собирается, но почему-то Дофламинго чувствует себя странно — ему одновременно и хорошо, и грустно, сердце сжимается, а в горле стоит ком.

— Пришел и ладно, — голос у Доффи какой-то надломленный, но они оба не обращают на это внимание. Разве что, Дофламинго чудится, будто Юта успокаивающе проводит ладонью ему по спине. — Ты вовремя. 

Дофламинго не преувеличивает даже — ему страшно представить, как могло все обернуться, не приди тогда Юта. Более того, представлять он и не хотел. Конечно, в какой-то степени Шинигами был прав, было бы гораздо легче, найди он Дофламинго быстрее, но сам Доффи особо не цепляется к этому. Потому что он даже не надеялся на то, что Юта вернется. Он был уверен, что тот ненавидит его и просто исправно выполняет задание дозора, но вот же как вышло, ради него в итоге Юта все и бросил, подставив себя. Доффи рвано выдыхает.

Ирония, однако. Человек, которого он поначалу ненавидел и ни во что не ставил, в конечном итоге оказался роднее и преданнее собственной семьи. Даже младший брат, о котором Дофламинго так заботился, как только умел, обозвал его чудовищем и сбежал. Это было больно. Неприятно. Но ожидаемо, конечно. Дофламинго прячет лицо, утыкаясь в белую куртку и выдыхает. Черт с ними всеми. Зато у него есть Юта. Сильный и безопасный Юта. 

Дофламинго однажды тоже станет сильным — он чувствует внутри себя нечто странное с тех пор, как съел дьявольский фрукт. Нужно будет разобраться с этим, позже, конечно, но сделать это следовало. Он не хотел всю жизнь полагаться на Юту. Пусть Дофламинго и не сомневался, что теперь тот всегда будет рядом, но его гордость задевал тот факт, что он такой слабый и беспомощный.

Меньше всего он желал быть слабым и беспомощным, особенно в свете последних событий. Дофламинго не знает — может, он прикажет Юту потренировать его, а может, сначала расспросит у того человека-сопли подробнее о фрукте, который он съел. Наверное, нужно начать со второго варианта — было бы неплохо знать, с чем именно Дофламинго имеет дело. Он говорит об этом Юте, сам не зная зачем, но отчего-то хочется поделиться с ним своими планами. 

— Хороший вариант, — отвечает тот через какое-то время, задумчиво помолчав. — Однако, учитель из меня вряд ли хороший получится, но я постараюсь. У дяди как-то получилось, думаю, и я должен справиться. 

Дофламинго мысленно складывает новые факты о Юте — у того дядя был учителем. Доффи хочет расспросить поподробней, но сдерживается, молча фыркая и закрывая глаза. Нет, этот хренов дядя — последнее, что его должно интересовать, даже если Юта упоминает его уже не раз, даже если самому Дофламинго хочется узнать побольше. Может, когда-нибудь позже и узнает. У Дофламинго сейчас и так голова забита Ютой, а она, вообще-то, должна быть забита куда более полезными вещами. 

Нечего усугублять и так плачевную ситуацию. 

Дофламинго тихо выдыхает, незаметно (как ему кажется) трется носом о куртку Юты и чувствует себя хо-ро-шо. 

Все-таки на руках у Шинигами было удобно. И Дофламинго чувствовал себя в безопасности.