Уж в чем, в чем, а в своих познаниях касательно различных растений и существ, потенциально ядовитых и имеющих интересные свойства, Сасори был уверен. Накладывалось воспитание в клане марионетчиков с их любовью к ядам, знаменитая бабка-отравительница, его собственное бытие кукольником и увлеченность опасно-ядовитым… и это не говоря про тот период, когда его напарником в Акацуки являлся Орочимару, с которым они немало времени провели в его лабораториях и спорах.

Сасори знал все растения своего мира, выбивающиеся из ряда обычной зелени хоть чем-то интересным. И он никак не мог пропустить подобный экземпляр — внутри него курсировала энергия, весьма и весьма похожая на чакру… но все-таки не она, понимает Сасори, наворачивая вокруг цветка уже, кажется, десятый круг и с трудом сдерживая проснувшийся исследовательский интерес и азарт.

Останавливало его, пожалуй, только осознание того, что зарыться в исследования на пару дней… или недель, обводит задумчиво-изучающим взглядом Сасори окружающее пространство, цепляя взглядом еще что-то крайне интересное, опасное, яркое и наверняка ядовитое… сейчас не получится. И не в ближайшее время тоже. За неимением, собственно, лаборатории, оборудования и своих идиотских нужд живого организма — голод, сон и прочие крайне раздражающие потребности, которые теперь снова будут мешать… и влиять на его работоспособность.

У Сасори вырывается тяжелый и крайне тоскливый вздох, он снова окидывает взглядом привлекшее его внимание растение… и решает, что исследовать — да, не получится, но образцы то что ему мешает взять? Заранее.

Поэтому он с маниакальным оптимизмом ебнутого исследователя достает пустые свитки, которые у него всегда были при себе чисто на всякий случай и принимается за сбор образцов. Было ли это рациональным решением, учитывая, сколько тут этих новых и незнакомых растений? О, определенно нет. Но это было сильнее Сасори, так что он просто решил проигнорировать это, продолжая свое нехитрое занятие.

С каждым собранным образцом вопросов у него появлялось все больше и больше. Но самый главный — куда же его, блин, все-таки закинуло? Если тут есть большие города или хотя бы деревни (а они должны быть, по крайней мере, Сасори на это надеется, на свою удачу он никогда не жаловался, не-а), то нужно будет обязательно выведать информацию.

Этим, наверное, следовало бы заняться в первую очередь, но…

Он косится на целое поле неизведанных растений и понимает, что исследовательский азарт гораздо сильнее, чем здравый смысл.

Еще полчаса Сасори упорно собирает образцы, игнорирую завывающий желудок. Он занят, хорошо? Ему сейчас не до этих человеческих потребностей.

Однако он резко замирает, услышав чьи-то шаги. Сасори прищуривает глаза, но продолжает собирать образцы, уже не спеша. Кто бы это ни был, а скрываться он не умеет. Или специально не делает этого? Гражданский? Или потерявший бдительность шиноби?

Сасори не особо переживает, по правде говоря. У него движения-навыки отточенные, даже пары секунд не пройдет, прежде чем он достанет и кинет кунай. Да и о нитях чакры забывать не стоит, в конце концов, это его стезя.

Доставать Хируко и залезать в него Сасори пока что не намерен. Во первых, это слишком долго, а во вторых… Обычным человеком было бы притвориться гораздо проще, чем делать это, сидя в довольно жуткой марионетке (по крайней мере, именно так описывал Хируко Дейдара, глупый и импульсивный ребенок).

— Кто ты? — Раздается за спиной женский голос и Сасори дергает уголками губ. Он медленно поворачивается к говорящей.

Женщина в весьма солидном возрасте. Для шиноби такое считалось удивительным, если она, конечно, им является. Сасори не мог сказать точно, но у незнакомки была несколько странная… энергия. Не сказать, что чувствовалась сила, но опасаться ее точно стоило бы.

Он спокойно, даже лениво, убирает свиток и склоняет голову в бок.

Цвет волос незнакомки сильно напоминает девчонку, Сакуру, кажется. Но только напоминает. Это точно не она. Может, ее потомки? Но не мог же мир измениться так сильно. Легче поверить в то, что это он оказался в другом мире, право слово.

Сасори щурится, все-таки начиная говорить:

— Акасуна но Сасори, — представляется он, внимательно следя за реакцией женщины. Та лишь чуть нахмурилась.

— Скорпион красных песков? — Пробормотала она, скорее для себя, чем для него, а после продолжила: — И что ты здесь забыл?

Сасори хмыкает.

— Мне самому интересно.

Значит, она о нем не знает или просто делает вид. Но Сасори думает, что если это другой мир, то все действительно становится на свои места.

— Где мы находимся? — Спрашивает он.

Женщина в замешательстве хмурится, но отвечает:

— Королевство Фиор, город Магнолия.

Сасори прикрывает глаза и медленно выдыхает. Конечно же, ни о каком Фиоре он не слышал ни разу.

«Биджу его раздери», — мрачно пронеслось в мыслях.

Идея про то, что он оказался в другом мире, уже не казалась такой бредовой. В конце концов, в его мире никогда не было подобных растений, подобной странной энергии и, конечно же, такого королевства.

С одной стороны, это хорошо. Тут его никто не знает и за головой охотиться не будет, можно сказать, это буквально жизнь с чистого листа.

Сасори не планировал вновь заниматься изготовлением человеческих марионеток. Да, это было весьма любопытный и интересный опыт, но он приносил больше проблем, чем пользы. К тому же…

Он задумчиво окидывает поле неизвестных растений.

…к тому же, сейчас ему определенно не до этого. В конце концов, он был не только мастером марионеток, но и мастером в изготовлении ядов, рецепт каждого из которых хранился в памяти. Хотя, вряд ли эти рецепты теперь понадобятся — отчего-то Сасори был уверен, что привычных ему растений он уже увидеть не сможет. Однако никто не говорил, что он не может не находить подобные, верно?

С другой же стороны, это был не его гребаный мир. И это несколько… дезориентировало. По какому принципу работают эти путешествия? Есть ли вероятность, что он встретит кого-то знакомого? Знакомого врага, к примеру.

Это было бы максимально неприятно.

Если это другой мир (а это определенно он), то Сасори впервые за долгое время накрывает настоящий азарт.

Изготовление марионеток было приятным занятием. Приятным, но рутиной. В этой области он, кажется, исследовал все, что только мог, теперь лишь пользуясь своими знаниями в изготовлении новых марионеток. Ками-сама, он делал кукол из людей, он сделал из себя марионетку.

Сасори сомневается, что по этой части его хоть что-то могло удивить.

Так что да, новый мир с неизведанными растениями и странной энергии определенно воодушевлял. Сасори даже скучал по этому сладостному чувству, надо же.

От мыслей его отвлекает урчание живота. Сначала Сасори не понимает, что это за звук, а потом до него доходит. Оу. Он… возможно он слегка забыл об этом досадном факте?

Вернуть себе кукольное тело было очень привлекательной идеей, однако… В прошлый раз с ним был Орочимару и лаборатория. И то, шанс на успех был мизерный, но у них все получилось. Никто не давал Сасори гарантии, что и в этот раз все получится. К тому же, дарованной кем-то жизнью разбрасываться не хотелось от слова совсем, особенно в свете последних любопытных открытий.

В конце концов, его личным проклятием являлась скука — в его мире он, кажется, исследовал и знал все, что хоть немного представляло для него интерес и даже чуточку больше. Сасори не просто так являлся членом Акацуки, куда брали шиноби только S-ранга, и, уж тем более, не просто так другие шиноби опасались его — он имел знания и превосходные навыки во всем, что только использовал.

Врожденный перфекционизм, заставляющий доводить до идеала все, чем он когда-либо интересовался. Либо все, либо ничего.

Он обводит взглядом обычную поляну, и думает, что, кажется, скука не будет волновать его еще очень долго и долго. Ведь помимо растений и новых-старых ядов, в этом мире есть эта странная и непонятная энергия, свои техники… не говоря про то, что ему обязательно нужно восстановить свою шпионскую сеть с нуля и снова налаживать связи.

Сасори точно будет чем заняться в ближайшее десятилетие, а вот потом… потом можно будет и подумать о том, что делать дальше.

А после он замирает.

Медленно моргает, чуть наклоняя голову и с задумчивостью рассматривая привлекшее первым его взгляд растение с нежно-голубыми цветками. И, игнорируя откровенно бастующий желудок — как жаль, что у него с собой не оказалось пищевых пилюль, с которыми можно было бы потянуть время, откладывая поиск еды, моргает еще раз, вздергивая бровь и точно также, как и свой организм, игнорируя любопытный взгляд женщины на своем лице.

Ему показалось или… не показалось, осознает он и со вспыхнувшим исследовательским интересом и жаждой знаний подается чуть вперед, разглядывая явно замедлившийся поток энергии…

А спустя мгновение будто светившиеся своим внутренним светом цветки издают тихий переливистый звон и застывают, превращаясь в драгоценные каменные изваяния, так похожие на настоящие сапфиры… как и стебли с листьями, застывшие холодным мраморным камнем с острыми гранями.

Сасори наклоняет голову, проходясь восхищенно-изучающим взглядом по живому произведению искусства — застывший вне времени цветок с тихим мелодичным звоном и сверкающими гранями драгоценных камней выглядел тонкой и невероятной работой самого лучшего ювелира. Он умел ценить подобные вещи и прекрасно представлял, сколько сил, таланта и времени могла потребовать подобная работа у мастера своего дела.

Вот только это чудо, все еще сияющее изнутри своим цветом, не было рукотворным созданием человека, а ставшие более упорядоченными, стабильными и медленными потоки энергии не прекратили свой ход, но зациклились, превращаясь в замкнутую систему, курсировавшую и продолжающую работать внутри каменного цветка. Что лучше прочего говорило и доказывало — несмотря на произошедшую на глазах метаморфозу, растение осталось живым.

В последний раз Сасори ощущал такой подъем сил, энтузиазм и восхищение на пару с почти неконтролируемым желанием изучить-исследовать-понять-все касательно растительного мира, когда открыл для себя хищные растения.

В самом-то деле, он жил и рос в пустыне, даже воевал на границе пустыни, ходил на миссии в большей степени лишь в соседние Страны, не представляющие никакого интереса — положение едва главы своего клана, его единственного молодого представителя и любимого внука старейшины. Сасори всегда тяготило такое положение, поэтому, даже если бы не политическая ситуация, вынудившая его уйти из деревни, он все равно бы ушел, чтобы изучать мир.

И да, для него было удивительно наткнуться в свои семнадцать на то, что было растением, выглядело безобидно, бросаясь в глаза лишь своей яркостью, обычно характерной больше для чего-то ядовито-смертельно-прекрасного, и почти его сожрало.

Сасори в очередной раз с отчетливым интересом окидывает взглядом необычное растение, прежде чем весь его поток мыслей был прерван незнакомкой.

— Смотришь на них так, будто не видел никогда, — хмыкает женщина и Сасори лениво переводит на нее взгляд. Сказать по правде, он бы предпочел и дальше оставаться в обществе себя любимого и в окружении столь удивительных растений, однако Сасори также осознавал, что сейчас не время. Ему крайне повезло встретить живого человека, который, вроде как, даже был относительно-дружелюбно настроен.

Может, получится выведать чего?

— Я и вижу их впервые, — отвечает Сасори, будто так и надо. Женщина щурит глаза, и он прекрасно видит то, как она вновь как-бы незаметно оглядывает его с ног до головы. Смешно. Гражданская, может?

Сасори чуть склонил голову вбок.

Вроде и гражданская, да только что-то не давало ему покоя. Эта дамочка явно была не проста. Ее уверенность, осанка, знание, что делать — все это едва ли не сочилось из ее жестов и взглядов, из ее осанки и манеры себя держать.

— Ты не здешний, — в итоге говорит она и Сасори никак не реагирует — не отрицает, но и не признает. Лишь чуть глаза щурит, с интересом ожидая, что еще может сказать эта женщина. — Откуда ты?

Сасори продолжает задумчиво смотреть на нее, взвешивая все за и против. Она не выглядит как человек, способный победить его. Конечно, недооценивать противника было нельзя, но даже так Сасори было предельно ясно, что женщина явно не особо развита физически.

Даже если и узнает, он так или иначе победит ее. Уловками и хитростями, Сасори в этом деле мастер. Он не знает ее, она не знает его.

Но даже так, Сасори был уверен, что победит.

Но с учетом того, что он, кажется, в другом мире… Вряд ли она его узнает. Не то что узнает, не факт, что она его вообще знает, потому что на его имя она совершенно никак не отреагировала. Либо сделала вид, что не узнала, но в этом Сасори сомневался.

Любой человек, слышавший о нем (а о Сасори мало кто не слышал), либо старался сбежать, либо невольно принимал оборонительную или нападающую позу.

— Сунагакуре, — произносит он, а после добавляет, — деревня, скрытая в песке.

Как он и ожидал, женщина никак не реагирует.

Она его не знает.

Сасори не спешит радоваться, однако кое-какие крохи подавить в себе не может.

Картинки того, как он с удовольствием закопается в изучение различных растений этого мира (и не только растений), заставляли его сердце наполниться чем-то, похожим на воодушевление.

— Никогда не слышала, — фыркает она несколько пренебрежительно и Сасори давит желание усмехнуться.

— И вряд ли услышишь, — парирует он.

Женщина смотрит на него молча в течении пары минут, а потом говорит:

— Ты из другого мира.

Не вопрос — утверждение. Сасори не спешит его опровергнуть или подтвердить.

— Все возможно, — лишь отвечает он. Его несколько удивило, как быстро эта женщина сделала столь сомнительное предположение, и, кажется, попала в самую суть. — Ты что-то знаешь об этом?

— Не так много, как хотелось бы, но этой информации мне хватает, чтобы не иметь возможность жить спокойно.

Сасори хмыкает.

— Как оптимистично.

— Уж как есть, — женщина жмет плечами, а после, чуть подумав, говорит: — Меня зовут Полюшка.

— Рад, что ты вспомнила о манерах приличия.

— Сказал “тыкающий человек”.

— Уж как есть, — хмыкнул Сасори насмешливо, замечая, как уголки губ Полюшки слегка приподнялись.

Полюшка. Необычное имя, которое он еще никогда не встречал. Сасори много где был, и это лишь доказывало его теорию о том, что он попал в другой мир.

— Обычно я незнакомцам такое не предлагаю, — начинает она, задумчиво на него глядя. — Но что-то мне подсказывает, что ты человек интересный. И умный, — на этих словах она чуть поморщилась, заставив Сасори чуть приподнять брови. Что, неужели ей не повезло оказаться в обществе не особо умных людей?

Сасори размышляет, чуть щурится, глядя на нее в ответ.

— Тебе некуда идти, так? Не хочешь пойти со мной? — Спрашивает она и Сасори хмыкает.

— Обычно такое первым встречным и правда не говорят.

Полюшка жмет плечами.

— Дурное влияние моей гильдии. Рано или поздно оно должно было меня настигнуть.

Сасори усмехается, но с вопросами пока решает повременить. Гильдия? Она наемник? Довольно любопытно, если говорить на чистоту.

Вообще-то, подобные предложения и правда не задают незнакомым людям. И на них также не соглашаются, но… У Сасори, сказать по правде, выбора особо не было. Это был другой мир, у него вполне могли быть другие законы, не говоря уже о менталитете здешних людей.

Сасори в любом случае вполне способен за себя постоять, чакра у него имеется, оружие, любовно смазанное ядом — тоже. Не зря же он незаметно проверил подсумок и различные потайные карманы в своей одежде, так ведь?

— Обычно на такие предложения не соглашаются, — парирует он с усмешкой, а после говорит: — но, видимо, дурное влияние моего знакомого меня таки настигло.

Полюшка понимающе усмехается, а Сасори сдерживается, чтобы слегка не поморщиться, вспоминая одного конкретного блондина, невероятно шумного и взрывоопасного.

Он выдыхает.

Что ж, это можно было воспринимать не только как второй шанс, но и как достаточно долгий отпуск.

Полюшка кивает в сторону.

— Тогда пойдем.

Она начинает идти первая, поворачиваясь к нему спиной. Сасори задумчиво смотрит на нее в течение пары секунд, а после, слегка помедлив, все же направляется следом.

Он не самоуверен, нет, он вполне здраво оценивает свои силы.

И в случае чего убить эту женщину будет не так сложно.

В конце концов, Сасори занимался и куда более масштабными убийствами.